Игорь Носов, внук Николая Носова: «Часто дед дарил мне машинки размером со спичечный коробок»
Сказочный персонаж Незнайка из Цветочного города каждому из нас знаком с детства. А вот о жизни его создателя, детского писателя Николая Носова, написавшего также веселые и поучительные рассказы «Фантазеры», «Живая шляпа», «Мишкина каша», «Бобик в гостях у Барбоса», повесть «Витя Малеев в школе и дома», широкому кругу читателей известно не так уж и много.
Родился Николай Николаевич в Киеве, а повесть-сказка о приключениях Незнайки и его друзей впервые увидела свет в украинском журнале «Барвiнок».
О своем знаменитом дедушке «ФАКТАМ» рассказал его внук детский писатель Игорь Носов.
— Игорь Петрович, как ваш дедушка обычно отмечал дни рождения?
— Больших празднований я не помню, — говорит Игорь Носов. — Как правило, все проходило дома — в семейном кругу. В небольшом дедушкином кабинете накрывался складной чайный столик на колесиках. К спиртному дед относился скептически. Алкоголь ему не был нужен ни для веселья, ни для разминки ума, ни для расслабления. Для общения хватало юмора. А из еды дед очень любил вареную курицу — особенно белое мясо. К слову, и мне привил к нему любовь.
В день рождения деда на столе всегда были пирожные — миниатюрные эклеры, бисквитики, корзиночки. Такие наборы выпускала московская кондитерская фабрика «Большевик». Мне объясняли, что это «незнайковские» пирожные. Удивительно, почему их никто не догадался назвать в честь Незнайки — популярного детского персонажа из Цветочного города.
Также мы любили торт «Прага». В Москве был одноименный ресторан с кафетерием и кулинарией. Там этот торт покупала моя тетушка, специально ездила за ним. Был он свежайший, и ели его все с удовольствием — в том числе и дед!
Сожалею, что столик, за которым мы праздновали, не сохранился. Пользовались им постоянно — например, когда к дедушке приезжали гости: журналисты, представители издательств, в том числе иностранных: из Японии, Ирака, Вьетнама… Дед обычно угощал их чаем. На столике всегда был тонко нарезанный лимон, пирожные. Иногда ели черную икру — иностранцам всегда было интересно попробовать этот наш деликатес. Покупалась она на развес — граммов 50—100. По тем временам это было не так уж дорого.
— Неужели произведения Носова издавали даже в Ираке?
— Да. Я помню приезд переводчика из этой страны в начале 1970-х годов. Он привез книгу рассказов Николая Носова в темно-зеленой обложке с золотым тиснением. Присутствовал я и при визите японских гостей — издателей повести «Витя Малеев». В подарок привезли книгу (размером… с небольшой чемодан) об экспонатах Токийского музея. С ними был кондитер — он преподнес деду красивую металлическую коробку с печеньем. На ней был изображен Незнайка, бегущий под колокольчиками.
— Какие подарки обычно дарили Николаю Николаевичу на дни рождения?
— Больше всего дед ценил книги. Читая, всегда делал много пометок — цветными карандашами, чернильными и шариковыми ручками. Например, «забавно», «а так ли это?», «не доказано»… Все эти книги у меня сохранились.
— Николай Носов родился в Киеве и почти двадцать лет прожил в Украине. Что он вам рассказывал о своем детстве и юности?
— У Николая Николаевича есть книга «Тайна на дне колодца» — можно прочесть его воспоминания об этом периоде. Дед предпочитал писать, а не говорить. К слову, его повесть-сказка о Незнайке впервые была опубликована в журнале «Барвiнок» в 1953 году. Печатать главы начали с января, а в марте умер Сталин. Журнал вышел траурный — с его портретом на обложке. В связи с кончиной вождя все веселое из содержания номера изъяли. В том числе убрали и очередную «порцию» Незнайки. Читатели сразу отреагировали письмами с просьбой продолжить печатать произведение. Публикация возобновилась.
— Цензурные запреты каким-то образом коснулись произведения?
— Насколько знаю, нет. Во всяком случае, ни дед, ни отец об этом не рассказывали. Думаю, причина в том, что произведение — вне времени и вне политики. Дед был мудрым человеком. Он понимал, что для детей не стоит писать о том, что интересует взрослых. Мир ребенка другой! Он лишен социальных, национальных, политических предрассудков.
— Правда, что Николай Носов получил последнюю Сталинскую премию?
— Награда была присуждена Николаю Николаевичу в 1953 году за повесть «Витя Малеев в школе и дома». Но последняя ли она была, сказать не могу.
— Как писатель ею распорядился?
— Никогда в семье об этом не говорили. Очевидно, деньги никогда не были главным мерилом успеха для Николая Носова.
— У Николая Николаевича были машина, дача?
— Ни того, ни другого. Возможно, он мог претендовать даже на государственную дачу. Но не задавался такой целью, и просить никого ни о чем не любил. Предпочитал быть независимым. Квартиру, к примеру, купил за свои деньги в писательском кооперативе. Правда, ее площадь была всего 44 квадратных метра. Это очень мало для писателя, у которого тысячи книг, рукописи… Как у Знайки, тома у дедушки были повсюду: не только в шкафу, на шкафу, на столе и под ними, а даже под кроватью! Большей жилплощади для Николая Носова не нашлось. Он был готов платить, но ему не хотели продать.
— Читала, что некоторые коллеги считали Носова аскетом и даже угрюмым затворником.
— Вероятно, это пошло от того, что он не ездил в санатории, где отдыхали писатели, а предпочитал снимать дачу, причем не в Переделкино. Ему хотелось писать, а не обсуждать, у кого какая книжка вышла и насколько она интересна. Дед умудрялся жить сам по себе, поэтому кто-то, возможно, считал его зазнайкой, кто-то — человеком нелюдимым. А он просто хотел успеть что-то сделать в жизни. Дед умер в 1976 году во сне от разрыва сердца — ему не было и семидесяти…
— Как Николай Носов относился к славе?
— Николай Николаевич был всецело поглощен работой, поэтому о славе не думал. Некогда было.
— Он часто бывал за границей?
— Нет, ни разу. Он был беспартийным. Наверняка власти опасались, чтобы Носов за рубежом не остался. Хотя он никогда об этом и не думал.
— Интересно, каким человеком Николай Носов был в быту? Например, как одевался?
— Дед любил шляпы, плащи, пальто. Костюмы предпочитал в полоску, носил белые рубашки, достаточно простые галстуки. Любил запонки. Часы носил обычные, хотя имел и парочку золотых.
А каким был в быту? Умел все делать. Если нужно было повесить картину, сам со знанием дела вбивал гвозди. Мог починить велосипед, так как хорошо разбирался в технике. Если чего-то не знал, всегда открывал энциклопедию и учился. К примеру, так как дачи у деда не было, помидоры, огурцы и кабачки выращивал… на балконе.
— Какие эпизоды общения с дедушкой вспоминаете чаще всего?
— О многих из них я прочитал в книге деда обо мне — в «Повести о моем друге Игоре». Кроме того, сохранилось много снимков, сделанных моим отцом — фотографом Петром Николаевичем. На них я с дедом играю на мандолине, пускаю мыльные пузыри…
Когда деда не стало, мне было 14 лет. Сейчас почему-то вспоминается тот вечер, когда я видел его последний раз — дня за три до его смерти. В его кабинете перегорела лампочка. Но дед себя плохо чувствовал и, видно, не рискнул сам лезть на стремянку. Когда отец приехал за мной, дед попросил его поменять лампочку. Папа полез на стремянку, а дед стоял внизу. Вдруг лампочка загорелась очень ярко, и отец резко одернул руку. Оказалось, забыл выключить выключатель. Почему-то запомнился испуг на лице деда, рядом с которым я стоял…
Еще одно из последних воспоминаний: с двоюродным братом и дядей мы поехали на рыбалку. Несколько карасей я привез деду. Из них мы вдвоем сварили уху. Бабушка нам не помогала, у нее была аллергия на рыбу. И вот мы ели с дедом эту уху, хотя, по предписаниям докторов, кушать уху ему не рекомендовали. Возможно, он чувствовал, что жить ему осталось недолго…
— Какие подарки дарил вам дедушка?
— В основном маленькие игрушки — большие он не любил. Может, это связано с миром Незнайки. Возможно, из прагматизма: он жил всегда в стесненной обстановке — большие игрушки некуда было ставить. Если бы я играл ими в его комнате, он бы и пройти не смог. А через маленькие можно было перешагнуть.
Часто дед дарил мне машинки размером со спичечный коробок. Некоторые сохранились до сих пор. Покупал их в магазине «Лейпциг», иногда мы ездили туда вместе. Думаю, он сам любил эти автомобильчики, произведенные в ГДР. Я тоже обожал их. Интересно, что страсть к миниатюрным игрушкам передалась одному из моих сыновей — Петру, которому сейчас шесть лет.
— Игорь Петрович, судя по фотографиям вашего знаменитого деда, вы очень на него похожи.
— Внешне я похож — это однозначно. Есть схожесть и в характере, и в интересах — к примеру, стремлении разобраться во многом.
— Как и Николай Носов, вы стали детским писателем…
— Я стал писателем не потому, что мечтал об этом с детства или хотел пойти по стопам деда. Думаю, это стечение обстоятельств. Поскольку у меня четверо детей, мне кажется, я понимаю, чему нужно учить юных читателей, чтобы из них получались хорошие люди.
8846Читайте нас у Facebook
