«Заберите нас, пожалуйста. Мы вас так долго ждали!»
«Мы с братиком и сестричками мечтаем о семье, — написала в своих письмах Деду Морозу семилетняя воспитанница интерната Арина. — На самом деле у нас есть мама и папа. Нас у них забрали, потому что они часто нас били и не кормили. Это плохо, но мы на них не обижаемся — это же наши родители. Мы должны их любить. Но очень хочется, чтобы кто-то полюбил нас».
«Никто не верил, что Дианочка нам не родная. Все утверждали, что она точная копия Олега»
Арина оказалась в детдоме вместе с четырехлетним братиком Русланом и двумя сестричками: пятилетней Яной и трехлетней Юлечкой. Из заброшенного сельского дома, где они жили с родителями-алкоголиками, детей забрали грязными, худыми и голодными. С тех пор родителей ребята не видели — их мать не звонила и в детдоме не появлялась.
— Было страшно, — признается Яна. — Какими бы ни были наши родители, они хотя бы у нас были. А тут мы остались совсем одни. В интернате так жили все — ни у кого не было ни мам, ни пап. Там все дети ждут, когда за ними придет кто-то из взрослых и усыновит их. Увидят на пороге незнакомого человека — и тут же бегут смотреть, знакомиться. Пытаются понравиться и все время надеются — вдруг усыновят именно их?
— Было очень обидно, когда выбирали не тебя, — хмурится Арина. — Мы, конечно, должны были радоваться за тех, кому повезло. Но обидно было до слез.
Вскоре ребята заметили, что чаще усыновляют тех, у кого нет братиков и сестричек. Мало кто решался брать даже двоих детей. Здесь же ребят было аж четверо. Арина, Яна, Руслан и Юля понимали, что шансов обрести семью у них ничтожно мало.
— А расставаться мы не хотели, — объясняет Руслан. — Если так, то лучше вообще никак. Решили, что в любом случае будем вместе.
— Слушаю эти рассказы, а у самого сердце кровью обливается, — признается житель Золотоноши Черкасской области Олег Горяченко. — Я тогда даже подумать не мог, что мы с женой когда-нибудь усыновим сразу четверых ребят. Да мы вообще не задумывались об усыновлении! Но своих детей Бог нам не дал. Мы лечились почти десять лет. Объездили все возможные клиники. На это уходили все наши сбережения. В какой-то момент мы поняли, что перепробовали абсолютно все способы лечения и ни один из них не помог. Посоветовавшись, решили усыновить ребенка.
— Конечно, многие пытались нас отговорить, — присоединяется к разговору Наталья Горяченко. — «Не боитесь плохой наследственности? — спрашивали. — Вдруг родители ребенка были алкоголиками или наркоманами?» Конечно, мы тоже об этом думали. Но желание иметь детей победило. Когда мы удочерили Дианочку, ей было всего несколько дней. О ее матери мы до сих пор ничего не знаем. Бросив новорожденную, женщина сбежала из роддома.
*"В нашем доме весело и тепло, — утверждают в семье Горяченко. — Сюда всегда хочется возвращаться" (на фото Наталья и Олег с приемными детьми)
— Этот ребенок почти сразу же стал для нас родным, — говорит Олег. — Когда Дианочка подросла, многие наши знакомые, которые не знали об усыновлении, не верили, что девочка нам не родная. «Она так на вас похожа, — настаивали. — Только посмотрите: точная копия Олега!» И действительно — одно лицо. Особенно если взять мои детские фотографии. У нас с ней даже родимые пятна в одном и том же месте. Вскоре мы поняли, что страхи по поводу плохой наследственности — глупость. Ребенок будет таким, каким ты его воспитаешь. Уже в три годика дочка хорошо читала и пела. Сейчас это настоящая артистка (смеется). Когда Диане исполнилось пять лет, она заявила, что хочет братика. И мы решили: а почему бы и нет?
— Опыт у нас уже был, — улыбается Наталья. — На тот момент мы уже ходили в церковь и благодаря этому поняли, как правильно поступить. Удивительно, но как только мы решили усыновить мальчика, совершенно случайно познакомились с директором Уманского детдома Натальей Валерьевной. Это как будто был знак свыше. Мы спросили, нет ли у нее на примете ребенка, которого мы могли бы взять в семью.
— Я еще добавил, что, если вдруг у этого ребенка будут братик или сестричка, мы готовы взять обоих, — вспоминает Олег. — Ответ не заставил себя ждать. Наталья Валерьевна сказала: «У меня действительно есть братик и сестричка. Но тут одна проблема. Дело в том, что у них… еще две родные сестрички».
— Можете представить нашу реакцию? — качает головой Наталья. — Конечно, мы были не готовы взять сразу четверых. И могли бы отказаться. А вместо этого… пообещали подумать. Я понимала, что в нашем тесном домике ребята не поместятся, да и денег на их содержание у нас вряд ли хватит (я была домохозяйкой, муж работал таксистом). Но почему-то не смогла сказать «нет». Этих ребят никто не хочет усыновлять, так как их четверо. Но разве они не заслуживают иметь родителей?
— Наташа буквально прочитала мои мысли, — признается Олег. — Я не мог избавиться от мысли, что все, что с нами происходит, — не просто так. А потом нам прислали вот эти снимки (Олег показывает фотографии трех худеньких светловолосых девочек и мальчика с грустными карими глазами. — Авт.). Вот Арина и Яна и самая маленькая — Юлечка. Сотрудники детдома не имели права отправлять нам снимки, но сделали это. Увидев фотографии, я принял решение. Я понял, что хочу стать отцом этих детей.
«В свои семь лет Арина не знала ни миски, ни сковородки. В ее доме их не было»
— Мы перезвонили директору детдома и вскоре поехали знакомиться с ребятами, — говорит Наташа. — Тогда же узнали, что их мать лишили родительских прав. Отцы у детей были разные. Где папы Арины и Яны, никто не знает. А вот отец Юли и Русланчика жил вместе с ними. «Но его тоже редко видели трезвым», — рассказали сотрудницы детдома. Ночь перед встречей с детьми не спали ни я, ни Олег. Я боялась, что мы сделаем что-то не так, не сможем найти к ним подход. Да и как дети, которые столько всего пережили, к нам отнесутся? Поверят ли взрослым?
— Еще никогда дорога в Умань не казалось такой долгой, — вспоминает Олег. — Мы взяли с собой игрушки и угощения, но не представляли, как будет проходить эта встреча. И вот, помню, сидим в просторном холле, когда открывается дверь и гуськом заходят дети. Маленькие, худенькие, они шли, опустив головы, и осторожно поглядывали на нас исподлобья.
— Такие серьезные, даже грустные, — качает головой Наташа. — «Ребята, познакомьтесь, — громко сказала воспитательница. — Это дядя Олег и тетя Наташа». Яна и Юля неуверенно переглянулись. Русланчик тоже посмотрел на сестричек. А в следующую секунду дети… бросились нас обнимать. «Наконец-то вы приехали! — закричал Русланчик. — Вы станете нашими мамой и папой?» «Заберите нас, пожалуйста, — прижавшись ко мне, прошептала маленькая Яна. — Мы вас так долго ждали!» Я не выдержала, расплакалась. Смотрю на Олега — а он сам еле сдерживает слезы.
— Только старшая, Арина, не подходила, — говорит Олег. — Насупившись, стояла в сторонке. Другие дети тем временем набросились на бананы, которые мы им принесли. Уплетая фрукты, Яна, Юля и Русланчик так радовались, как будто мы накрыли им целый стол.
— Юлечка на прощание крепко меня обняла и, расплывшись в беззубой улыбке, прошептала: «Мама», — Наталья вытирает набежавшие на глаза слезы. — Когда мы пришли к детям еще раз, все четверо уже ждали нас на пороге детдома. Каждому не терпелось рассказать, что с ними произошло за день. И пока муж с Русланчиком играли в футбол, девочки делились со мной секретами. Даже Арина в этот раз подошла и обняла меня.
Навсегда запомню день, когда ребята впервые оказались у нас дома. Не успев даже толком осмотреть комнаты, дети сели обедать и встали из-за стола только вечером. Давно уже наелись, но продолжали жадно поглощать гречку с мясом. «Мы не привыкли, чтобы нам давали так много еды, — призналась Арина. — А если уж так получилось, нужно наесться на несколько дней вперед».
— Та же история с конфетами, — вздыхает Олег. — Увидев на столе вазочку с угощениями, дети тут же принялись распихивать сладости по карманам. Я долго не мог убедить их в том, что конфеты никуда не денутся. Ребята удивлялись элементарным вещам. В свои семь лет Арина не знала, что такое миска и сковородка. В их доме такого не было. «Что же вы ели? — ужаснулся я. — И как?» — «В основном пили молоко, которое приносила соседка, — объяснила Арина. — Она же приносила хлеб. А на огороде мы срывали огурцы. Но их было мало, поэтому мы отдавали их Юлечке». Юля в свои два года не умела ни ходить, ни разговаривать. Слово «мама» она выучила уже в детдоме и называла так всех воспитательниц. Русланчик тоже очень плохо ходил.
— Яна даже не знала, что такое сапоги, — качает головой Наталья. — Когда я показала свои ботинки, девочка пришла в восторг: «Ничего себе! Я такого не видела. У меня всегда были только тапки. Я ходила в них и дома, и на улице». «А зимой?» — спрашиваю. «Зимой мы на улицу почти не ходили, — объяснила Аринка. — А в тапках в мороз можно было гулять только во дворе». Позже мы узнали, что детей еще и били. Это происходило, когда их отец напивался. По словам Арины, однажды он так сильно избил Русланчика, что мальчика пришлось заново учить ходить.
«С Русланом, которому еще нет шести, я уже могу советоваться, как со взрослым. Такой он серьезный»
— А помнишь, как детям стало плохо, когда они услышали запах горохового супа? — спрашивает жену Олег. — Оказалось, единственным блюдом, которое им могла приготовить мать, была гороховая каша. «Мама забывала ее на плите, и каша иногда варилась целые сутки, — рассказывала Арина. — Но мы все равно ее ели, потому что есть больше было нечего».
— Кстати, мой гороховый суп они в конце концов полюбили, — улыбается Наталья. — Арина с Яной попросили меня научить их готовить. Вскоре они уже умели делать оладьи и даже селедку «под шубой». Самой хозяйственной оказалась Яна. У Аринки тем временем начались проблемы со здоровьем. Девочка пожаловалась на боли в нижней части живота. Мы с мужем немедленно отвели детей на обследование. В тот же день Аринку положили на операционный стол. «Если бы вы подождали еще неделю, ребенок мог бы погибнуть», — сказал врач.
— Как же вовремя мы усыновили нашу Ариночку! — говорит Олег. — Конечно, первое время было непросто. Дети нас не слушались. Когда Наташа попросила Арину сложить вещи в шкаф, девочка с вызовом ответила: «Я что вам, служанка?» Я решил поговорить с ней, как со взрослой. Спокойно объяснил, что мы — семья, а в семье у каждого есть обязанности. Еще Арина могла обмануть, схитрить. Узнавая, что она соврала по поводу школьных оценок, мы снова подолгу с ней разговаривали. Однажды я таки заставил ее выучить все уроки. Просидев за учебниками до позднего вечера, Арина была ужасно недовольна. Но из школы вернулась в хорошем настроении. «А это, оказывается, прикольно, — призналась, смущенно улыбнувшись. — Вот так выходить к доске и понимать, что ты что-то знаешь». Сейчас Арина — одна из лучших учениц в классе. И на правах старшей дочки теперь говорит младшим: «Нужно лучше стараться, и у вас все получится. Врать и хитрить — последнее дело».
— Аринка стала нежной и ласковой, — соглашается Наталья. — Раньше была как волчонок, а теперь, возвращаясь из школы, первым делом обнимает меня и целует. Недавно я попробовала выйти на работу. Что было дома, когда я вернулась! И Аринка, и другие ребята бросились мне навстречу с криком: «Мама, больше никогда туда не ходи! Пусть работает папа. А ты должна быть дома вместе с нами». Русланчик панически боялся садика. Когда я впервые отвела его в детский сад, сын со слезами на глазах спросил: «Мам, а ты точно меня отсюда заберешь? Не забудешь?» Сейчас Руслан серьезный не по годам. Ему еще нет шести, а я уже могу советоваться с ним, как со взрослым. На днях заявил нашему Женьке: «Тебе пора остепениться. Ты не живешь, а растешь, как сорняк. Человек должен не просто существовать, а приносить пользу».
— Женьке?
— Недавно у нас появились еще два сына, — объясняет Наталья. — Усыновили девятилетнего Женю и его двухлетнего братика Русланчика. Как мы на это решились? Все очень просто — Руслану нужна была мужская компания. Все было, как в прошлый раз: директор детдома сказала, что есть двое детей, родителей которых лишили родительских прав. И мы, не раздумывая, дали согласие.
— Родители ребят — алкоголики, — хмурится Олег. — Однажды они забыли выключить плиту, начался пожар, и Женька чуть не сгорел в доме заживо. Конечно, такая жизнь сказалась на его характере. С Женей непросто, он бывает очень нервным и раздражительным. Раньше мог даже что-то украсть. Сейчас уже знает, что так делать нельзя. Женя удивляется элементарным вещам. В первый день в нашем доме, увидев, как мы с женой целуем детей на ночь, неуверенно спросил: «Вы что, и меня тоже поцелуете? Просто так?» А Русланчик начал вместе с нами молиться: «Боженька, накорми, пожалуйста, всех голодных детишек и собачек. А еще пусть папа и мама теперь всегда будут с нами».
— Я тоже каждый день молюсь за нашу семью, — признается Наталья. — Они — вся моя жизнь. Помню, мы с Олегом когда-то сомневались, стоит ли усыновлять сразу четверых детей. Если бы мы этого не сделали, никогда бы не были такими счастливыми, как сейчас. Я радуюсь каждый день. Стоит прийти на кухню и начать готовить, как меня окружает гурьба ребятишек. Одни поют, другие о чем-то болтают, кто-то просто бегает под ногами. В такие моменты хочется плакать от радости. Дети, кстати, обожают кухню. Причем и мальчики, и девочки. Видите склад игрушек на самой высокой полке над кухонной тумбочкой?
— Это не просто склад, — объясняет Олег. — Здесь я складываю игрушки, об которые спотыкаюсь ночью из-за того, что дети их не убирают. С недавних пор у нас правило: все игрушки, об которые я споткнулся, отправляются на самую высокую полку, до которой никто из детей пока не может дотянуться.
— Пап, ты говоришь о наших игрушках? Верни нам хотя бы вон ту машинку, пожалуйста! — на кухню забежала семилетняя Диана. Заметив меня, девочка улыбнулась: — Здрасьте! Вы пришли к нам в гости? Приходите чаще, у нас очень весело.
— Весело и всегда тепло, — подтверждает худенький светловолосый Женя. — Это очень важно. В доме, где я жил раньше, было очень холодно. А сюда всегда хочется возвращаться. Раньше я не спешил домой после школы. Теперь не просто иду — бегу!
— И я, — подхватывает Яна. — Хочется поскорее рассказать маме, как у меня дела. И не важно, что рассказывать — хорошее или плохое. Просто когда она что-то спрашивает, мне становится очень хорошо. Знаете, это очень здорово — когда кто-то спрашивает, как у тебя дела.
— На Новый год дети писали письма Деду Морозу, — говорит Наталья. — Последний раз они это делали еще в интернате. Мы с мужем думали, что каждый составит целый список желаний. Но ребята написали: «Дорогой Дедушка Мороз, если сможешь, подари нам микроавтобус — чтобы мы всей семьей смогли ездить на природу. Но если вдруг не получится, ничего страшного. Главное, что мы теперь счастливы. Можешь сделать так, чтобы наше счастье не заканчивалось?»
Фото автора
10624Читайте нас у Facebook
