Беженец Андрей Бузин: "Пока Донецк не вернется в состав Украины, заводы там не заработают"
«Уезжаю из Донецка навсегда, как беженец, — написал 55-летний дончанин Андрей Бузин в одной из соцсетей. — Цех, где я проработал 27 лет, закрылся. Со вчерашнего дня я безработный. Ровно полжизни отдал заводу. До пенсии осталось пять лет. Но держаться больше не за что, да и нет сил. В Донецке найти работу нереально…»
— Заводской гудок снова замолчал. А нет гудка — значит, жизнь завода замерла, — сказал мне по телефону Андрей Бузин. Мужчина уже перебрался на подконтрольную Украине территорию в Донецкой области, где ему в наследство досталось жилье. — У нас теперь работает только часть цеха, в котором производится первичный продукт. Попытки запустить другие цеха — утопия. Во-первых, это невозможно по техническим причинам: часть производства за время войны разграблена и разбомблена. Во-вторых, по экономическим: изделия получаются слишком дорогими — необходимые для производства ингредиенты поставляются фактически через две границы, и работать волей-неволей приходится под двойным налогообложением.
Есть еще и третья причина — политическая. Даже если наш металл пойдет в Россию, то он может быть использован лишь на внутреннем рынке. Ведь если страна продает изделия из него, то металл должен получить сертификат международного образца. А сертификат на металлопрокат, произведенный на оккупированной территории не зарегистрированным в Украине предприятием, никто не даст. К тому же на внутреннем рынке недостатка в прокате Россия не испытывает.
Все это я говорил еще в 2014 году своим оппонентам, решившим, что Донбассу будет лучше в составе России, «потому что там зарплаты и пенсии выше». Объяснял, что они ошибаются. Как инженер скажу, что в металлургии и машиностроении Донбасс не производил ничего оригинального и практически ничего в готовом виде. Мы делали полуфабрикат, из которого на заводах в других регионах Украины затем уже производились готовые изделия. Еще наш металлопрокат шел в Белоруссию, Европу. И почти никогда не поставлялся в Россию, где свой рынок такой продукции самодостаточен. Пока Донецк не вернется в состав Украины, заводы там не заработают. И в этом нет никакой политики — чистая экономика.
— Если бы не война, у предприятия, на котором вы работали, были перспективы?
— Конечно. Значительная часть производственных площадей была реконструирована и готова к запуску. Но кто же станет запускать производство на оккупированной территории?
Поэтому сейчас на заводе в лучшем случае будут производить тот первичный продукт, который и производят, и резать металлолом. В худшем — сократят еще примерно тысячу человек, которые изготавливают полуфабрикат, и будут резать лом, не делая из него слитки. На переработку лома сейчас набирают рабочих с зарплатой в семь тысяч российских рублей (это примерно две тысячи семьсот гривен). Но это не означает оживление производства. Напротив, не исключаю, что под нож пойдет и невостребованная часть завода.
Хотя я до последнего надеялся на лучшее. И даже готов был пересидеть в подвале штурм при освобождении Донецка.
В моей семье есть один человек, погибший при обстреле. Да и в мой дом тоже «прилетало». Причем я видел откуда. Взглянув на осколки снаряда 82-го калибра, как технарь подсчитал, что пролетел он не более восьми километров, а до позиций украинской армии не менее 15-ти. И такой вывод может сделать даже дилетант. Только если захочет.
На территории завода тоже разрывались снаряды. А после того как в смене погибли несколько человек, многим работникам разрешили сидеть дома. Тем более что делать было нечего. Поэтому сокращения были неизбежны.
— Наверное, ваша точка зрения в Донецке была не всем по душе?
— Разумеется. Хотя я не был таким уж активным участником донецкого Евромайдана. Просто в нерабочее время ходил на мирные митинги. Пытался переубедить «ополченцев» на показушных баррикадах под захваченным облсоветом, уверявших, что на Донецк наступают «правосеки».
Помню, как 5 марта 2014 года на мирном митинге на центральной площади города «титушка» кричал: «Уезжайте в свой Львов!» Мне даже пришлось показать ему свой пропуск на завод, расположенный в Донецке. Но его это, похоже, не интересовало. Им важно было или уничтожить нас, думающих иначе, или изгнать из родного города.
Во время марша мира за единство Украины 28 апреля 2014 года я получил перелом основания черепа. В нас тогда летели камни и свето-шумовые гранаты, нас избивали металлическими дубинками и прутьями. А милиция не вмешивалась. Наоборот, как потом выяснилось, именно правоохранители вооружили «титушек» своими металлическими щитами, которые те сдали милиции после митинга. Это запечатлели тележурналисты…
Андрей Бузин (на фото) больше всех пострадал на том митинге.
— После того как меня показали в теленовостях с синяком в пол-лица, активисты организации «Донбасс-SOS» спешно эвакуировали меня в Киев, — продолжает мой собеседник. — Там волонтеры Майдана организовали и оплатили мое лечение, за что я им очень признателен. Позже узнал, что 1 мая в донецкую больницу приходили по мою душу.
На том же митинге в очередной раз пострадал активист местного Евромайдана Олег Желнаков — он тоже попал в теленовости. («ФАКТЫ» писали о том, как Желнаков неоднократно подвергался нападениям со стороны сепаратистов. — Авт.) Несколько студентов после этого марша были захвачены боевиками. Когда их удалось освободить, ребята оказались сильно искалечены. В то время вовсю расправлялись с патриотами. Уже был убит Владимир Рыбак, который в захваченной Горловке пытался вернуть на здание горсовета снятый сепаратистами украинский флаг («ФАКТЫ» об этом также писали. — Авт.). Были захвачены Славянск, Горловка, Красный Лиман, Мариуполь. А тут я в теленовостях заявил, что готов снова выйти на митинг за единство Украины! Я действительно до последнего надеялся, что можно что-то изменить мирным путем.
— Так вы в обиде на украинских журналистов за то, что вас «засветили»?
— Нет, они же ничего не переврали. Зато российские телеканалы, рассказывая обо мне, сообщили, что «на нацистском марше бандеровцы избили пророссийского активиста». Вот кто сеял рознь между жителями разных регионов Украины и содействовал тому, что теперь на нашей земле проливается кровь, миллионы людей лишились крыши над головой, вынуждены бежать из родных мест. Города превращаются в каменные пустыни…
— Как же вы тогда, летом 2014-го, не побоялись вернуться в Донецк?
— Не так-то просто сломить дух кадрового донецкого металлурга, — улыбается Андрей. — Подлечившись, я смог вернуться в город, вышел на работу. К счастью, обо мне забыли. Кстати, нашу заводскую газету я с удовольствием читал, пока работал на заводе. Это классика советской прессы! Так интересно было узнавать, что на самом деле у нас все хорошо и все мы дружными рядами идем в светлое будущее…
Сейчас в прифронтовом городе на Донетчине Андрей встал на учет в центре занятости. Но найти работу в городе, который переполнен вынужденными переселенцами, непросто. Большинство дончан стараются селиться поближе к областному центру, чтобы проведывать свое жилье и родных, оставшихся на оккупированной территории. Для лечения полученной еще в 2014 году травмы головы Андрею Бузину нужна помощь — несколько тысяч гривен. С его разрешения мы публикуем банковский счет и электронный адрес мужчины: карточка «Ощадбанка» 5167 4900 9219 4787, «Сбербанка» — 5168 3600 0700 7664, e-mail — [email protected].
Фото телеканала СТБ
8350Читайте нас у Facebook
