Милиционеры подвержены страхам ничуть не меньше, чем те, кого они защищают
Телефон доверия психологической службы столичной милиции работает круглосуточно. Однако «раскаляется» он, как правило, после 22-х часов. Человеку, привыкшему поддерживать имидж неподвластного сомнениям и страхам, делиться своими терзаниями непросто. А страхов у сотрудников милиции ничуть не меньше, чем у тех, кого они защищают.
«Лучше бы он убил меня, а не я его»
Когда трое едва держащихся на ногах парней ввалились на дискотеку и стали приставать к девушкам, милиционер поспешил вывести дебоширов на улицу и тут же оказался поверженным на землю. Его били зло и долго. Из окон неслась такая громкая музыка, что звать кого-либо на подмогу было бесполезно: все равно бы не услышали. Не в силах подняться из лужи собственной крови, Михаил (имена и детали в этой и последующих историях изменены. -- Авт. ) прохрипел, что применит оружие. В руке одного из молодчиков мелькнул нож -- и милиционер выстрелил…
О том, что он убил одного из издевавшихся над ним парней, сержант узнал в реанимации -- когда пришел в сознание. У его кровати сидели мама и… следователь -- он-то и сообщил, что по факту убийства возбуждено уголовное дело и Михаилу предстоит доказывать свою невиновность.
Поначалу это не удалось, и милиционера приговорили было к нескольким годам лишения свободы в ИТК строгого режима. Восстанавливать справедливость было нелегко, но, к счастью, получилось. Радоваться бы Михаилу, а он впал в прострацию: верующий -- и выстрелил в человека!
Тут-то мать Михаила и обратилась в психологическую службу: «Сын совсем потерял сон». О том, как реабилитировали Михаила, специалисты не рассказывают -- хранят профессиональную тайну. Однако в один голос утверждают: если бы он не прошел программу реабилитации, то чувство вины помешало бы ему адаптироваться и на службе, и, если бы он ее оставил, в гражданской жизни. Ведь в пиковый момент душевного расстройства Михаил выдал: «Лучше бы он меня, а не я его!» -- а это уже первый шаг на пути к суициду. Сейчас Михаил продолжает службу и чувствует себя неплохо. Но страх перед тем, что когда-нибудь ему, возможно, придется применить оружие, у парня остался.
Это один из самых распространенных страхов, рассказывает начальник отдела воспитательной работы и психологического обеспечения управления по работе с личным составом ГУ МВД Украины в городе Киеве полковник Николай Бондарчук. А есть еще страх за родных. И часто он обоснован.
Ада Петровна, жена участкового инспектора милиции, поздним зимним вечером возвращалась с работы домой. Когда женщина приблизилась к своему подъезду, оттуда выскочил человек и плеснул ей что-то в лицо. Она едва не потеряла сознание от боли -- это была кислота… Мужа Ады Петровны не раз предупреждали: не умерит служебный пыл -- пожалеет. И по телефону звонили, и подбрасывали в почтовый ящик письма… На Василия Леонидовича это особенного впечатления не производило: подонков бояться -- в милиции не служить. И вот угроза приведена в исполнение. Ада Петровна, получившая тяжелое увечье, стала бояться выходить из квартиры, да и у самого Василия Леонидовича возник физический страх смерти. Но случилось все потому, что поначалу милиционер проигнорировал опасность, которая существовала на самом деле. Есть же устройства, идентифицирующие голоса абонентов! Даже если шантажист будет говорить в бутылку, анализатор речи определит его истинный голос. Нужно было проинформировать руководство, а милиционер этого не сделал. И теперь опасность мерещится ему даже там, где ее нет.
«Какому мужу понравится, что жена приходит с работы позже него?»
А чего боятся женщины в милицейской форме? Больше всего -- быть изнасилованными. На втором месте -- опасение остаться одинокими. Но ведь вокруг одни мужчины!
-- Это так, -- говорит подполковник милиции, следователь Елена Станиславовна. -- Но практически все наши женщины или не были замужем вообще, или развелись. Какому мужу понравится, что жена возвращается с работы позже него? Да еще иные наши мужчины на язык нечисты. Бросят словцо -- и потянется за женщиной дурная слава. Кто же потом захочет на ней жениться?
В подтверждение тому, что и этот страх небезоснователен, Елена Станиславовна рассказывает собственную историю. Будущий ее муж работал в уголовном розыске. Елена ему приглянулась, да и он ей понравился. Начали было встречаться, и вдруг Николая будто подменили. Ничего не объясняя, он стал отдаляться, а потом и вовсе ограничился чисто служебными отношениями. Елена навязываться ему не стала. А примерно через год судьба снова свела их: расследовали одно дело. Николай начал «оттаивать», отношения наладились. И только после свадьбы Елена узнала, почему он тогда отдалился. Видя, что у Елены с Николаем зарождается взаимная симпатия, мужчины открыли ему «тайну»: «Ленка -- классная баба! И покурить с ней можно, и водочки выпить, и кое-что еще… » Николай, воспитанный в деревенской среде, тут же решил, что такая невеста ему не нужна. А когда через какое-то время выехали на дело, был поражен: Елена от сигареты отказалась. Заподозрил, что и про остальное наговорили напрасно. Может быть, из зависти? Добивались ее многие, а выделила она Николая.
Еще милиционеры в юбках боятся показать свою женскую слабость.
-- Помню первый свой выезд на ДТП, -- вспоминает Елена Станиславовна. -- Лето, зной… На дороге -- труп, который уже начал разлагаться. Гаишника, моего ровесника, тут же стошнило. А мне нужно было исследовать каждую деталь. Ко всему тому еще не приехал труповоз, и мы со старшим коллегой собственноручно грузили тело в машину. Я изо всех сил сдерживала эмоции: женщина-милиционер не должна быть слабее сотрудников-мужчин, ведь они только того и ждут. Распустишь нюни -- тут же услышишь: «Не выдерживаешь -- зачем сюда пришла?»
-- А хотите знать, чего страшусь больше всего? -- спросила Елена Станиславовна, когда я уже собралась уходить. -- Будущего! И даже не своего, а своих детей. Зарплата такая, что приходится жить в долг -- постоянно…
-- Страхи присущи всем людям без исключения, -- поясняет главный психолог Центра практической психологии ГУ внутренних дел в городе Киеве Юрий Ирхин. -- И если о каком-нибудь человеке говорят, что он смелый, значит, он умеет преодолевать свои страхи. Почти все милиционеры боятся неизвестности, увечья, смерти. Ведь работа такая, что в кустах не отсидишься. Приходится идти и под нож, и под пулю. Гаишник, к примеру, рискует быть сбитым автомобилем. Пару лет назад инспектора Людмилу Чередник на пересечении Крещатика и улицы Богдана Хмельницкого переехала машина, и сразу среди гаишников началась такая паника, что пришлось вмешаться психологам. Те же инспекторы ГАИ, а также участковые и следователи боятся шантажа и возмездия, ведь правонарушители часто угрожают им и их семьям физической расправой, увольнением «за превышение полномочий» и т. п. Большинство угроз никогда не воплощаются в жизнь: преступник не дурак, чтобы статью за кражу дополнить, например, статьей за убийство или изнасилование. Но иногда несчастья все же случаются, поэтому страхи время от времени получают своего рода подпитку. «Постсоветским» страхом милиционера, как и людей многих других профессий, является боязнь будущего.
Преодолеть страхи и устранить их последствия -- задача не из легких. Справиться с ней самому человеку порой не под силу. Неврозы, психопатия, суицидальное поведение -- вот к чему может привести загнанный внутрь страх. Поэтому за помощью стоит обращаться к профессиональным психологам.
Телефон доверия психологической службы столичной милиции 212-90-72.
«Facty i kommentarii «. 01-Июль-2000. Право.
302Читайте нас у Facebook
