Валентина Пономарева: «Гагарин выступил против моего зачисления в группу космонавтов, потому что я была матерью»
— В космонавтику я попала совершенно неожиданно, — рассказала «ФАКТАМ» по телефону из Москвы член сформированной весной 1962 года женской группы космонавтов Валентина Пономарева. — Предложение слетать на орбиту получила, танцуя вальс на новогоднем вечере в Отделении прикладной математики Академии наук СССР, в котором работала. 
На танец пригласил молодой сотрудник Всеволод Егоров, ставший затем профессором, доктором физико-математических наук. «Хочешь в космос?» — спросил он. Если честно, тогда я об этом и не помышляла. Но ответила: «Хочу». На следующий день он чуть ли не силой заставил меня написать заявление на имя нашего директора академика Мстислава Келдыша о том, что хочу в космонавты. Мне тогда было 29 лет, сыну Саше исполнилось четыре годика. Я несколько дней не решалась сказать мужу Юрию, что написала это заявление. Супруг заметил мою озабоченность, и я призналась. Он дал «добро».
*Эта фотография сделана на катке в Центре подготовки космонавтов. Слева направо: Татьяна Кузнецова, Ирина Соловьева, Валентина Терешкова, Валентина Пономарева
А потом начались дотошные медицинские исследования, которые вместе еще с несколькими девушками проходила в Центральном научно-исследовательском авиационном госпитале. Кстати, во время войны в беседке этого медучреждения легендарный летчик-истребитель Герой Советского Союза Алексей Маресьев доказал врачам, что может летать без ног — станцевал на протезах.
— В госпитале нас, претенденток в группу космонавтов, поселили в небольшом деревянном домике, — говорит Валентина Пономарева. — Мы заняли две комнаты, на всех был один круглый стол. Нас переодели в больничные куртки из грубой ткани коричневого цвета с белыми подворотничками. Кормили выше всяких похвал — столовая напоминала ресторан: большой зал, белоснежные скатерти, вежливые официантки. Можно было заказать на выбор любые блюда, которые отменно готовили.
— Медицинские проверки очень изматывали?
— Еще как! Пожалуй, самым тяжелыми испытаниями, которыми нас тогда подвергали, были тестирования вестибулярного аппарата. Садишься в железное белого цвета вращающееся кресло и — поехали. Минуту тебя вращают, при этом ты медленно опускаешь и поднимаешь голову, затем минуту отдыхаешь. Программа предусматривает пятнадцать повторов. А тошнить начинает уже после пятого. Но врачу следовало отвечать, что чувствуешь себя нормально. Кроме этого, приходилось с закрытыми глазами качаться на качелях — до дурноты.
Тут нужно сказать, что в нашей группе была известная ныне летчица Марина Попович, жена космонавта Павла Поповича, который тогда готовился к своему полету. Марина стала у нас заводилой и как человек в авиации бывалый подсказывала секреты, позволявшие несколько сгладить неприятные ощущения от качелей и вращающегося кресла — заставляла есть большое количество лимонов. Всех, кто приходил нас проведать, мы просили приносить эти фрукты. Даже сейчас, вспоминая об этом, ощущаю во рту кислинку. А еще под руководством Марины мы дружно крутили головами и… пели хором. Знаете, периодически у меня возникало желание бросить затею с космосом и вернуться к обычной жизни. Даже в дневнике записала: «Пусть великие дела делает кто-нибудь другой!» Но я осталась. С каждым днем нас становилась все меньше и меньше — девчонки «спотыкались» на испытаниях. Пришлось уйти и Марине Попович. А у меня врачи никаких противопоказаний не находили. Вот и прошла все медобследования.
Но оставалась так называемая мандатная комиссия. Ее заседание состоялось в госпитале. Среди членов комиссии был Юрий Гагарин. Мы заходили в зал, отвечали на какие-то вопросы, а затем в коридоре ждали вердикта. Нам объявили, что прошли я и Жанна Еркина. Когда некоторое время спустя у меня установились доверительные отношения с заместителем начальника Центра подготовки космонавтов Николаем Никерясовым, он рассказал, что Гагарин выступил против моей кандидатуры. Высказался примерно так: ради освоения космоса можно рисковать жизнью мужчин-летчиков, если очень нужно — «холостых девчонок» (именно так он выразился), хотя и не стоило бы. Но недопустимо рисковать жизнью матери. И тем не менее меня зачислили. Вероятно, решающую роль сыграла рекомендация директора моего института академика Келдыша (был одним из руководителей космической программы СССР. — Авт.).
До этого в группу космонавтов приняли Валентину Терешкову, Ирину Соловьеву и Татьяну Кузнецову. Мы приступили к занятиям в Центре подготовки к полетам.
— Что тогда он из себя представлял?
— С виду ничем не выделялся — воинская часть в лесу, огороженная забором. Невзрачная проходная. На территории, которую охраняли со служебными собаками, находилось несколько зданий. Среди них профилакторий, там и поселили нашу пятерку. Места было много, так что я заняла отдельную комнату. Мебель самая заурядная — как в общежитии. В общей большой комнате стоял круглый стол, диван и пианино, но только никто из нас не умел на нем играть.
— Телевизор в Центре подготовки к полетам был?
— Тогда еще нет. Под нами на первом этаже располагалась столовая. Мы питались там вместе с мужчинами из отряда космонавтов. Запомнилось, как я в первый раз спустилась к завтраку, и вскоре вошел Гагарин. 
Я так смутилась, что уронила на пол нож с вилкой и помидор с тарелки. Кстати, тогда впервые в жизни увидела свежий помидор в апреле. В свободной продаже в Москве этот овощ появлялся только в средине лета.
*Валентина Пономарева: «Чтобы было легче переносить испытания, девушки пользовались рецептами опытных летчиков: ели много лимонов и пели хором»
Гагарин иногда приезжал к нам по вечерам пообщаться. Поначалу в его присутствии я испытывала жуткую скованность, но со временем привыкла. Юрий подсказывал, как легче пройти медицинские испытания, о своей жизни, о том, как проходил его полет. На наш вопрос, страшно ли в космосе, он отвечал, что больше всего переволновался уже после приземления, когда в аэропорту «Внуково» шел по красной дорожке докладывать руководству страны и вдруг с ужасом увидел: шнурок на ботинке развязался. «Я думал об одном: как не наступить на него, не упасть», — вспоминал Гагарин. Рассказывал о подробностях своего полета, о которых не писала пресса. Приземлился он далеко от того места, где планировалось, — едва не угодил в Волгу. Первые, кого увидел, были женщина с девочкой, пасшие теленка. Они хотели убежать, но теленок уперся, не желая идти. Космонавт с трудом шел к ним в своем тяжелом скафандре, выкрикивая, что он не американский шпион. А потом появились трактористы. Мужчины объяснениям поверили. При этом заметили: «По радио только что объявили, что ты включаешь над Африкой тормозную двигательную установку. Оказывается, ты уже на Земле».
Майором Гагарин стал еще во время полета. Нам он говорил, что хотел побыть капитаном, но не довелось.
— Вы тоже стали офицером?
— Да. Но вначале нас просто призвали в армию, присвоили звание «рядовой». Нам пришлось пройти курс молодого бойца по несколько усеченной программе. Правда, строевая подготовка и изучение воинских уставов были. Возникла проблема с подбором обмундирования. Не сразу, но все же отыскали пожилого мастера, который пошил нам форменные юбки и кителя. Военные рубашки выдали мужские. А ботинки подобрали из ассортимента, который отечественная промышленность выпускала для мальчиков. Кроме этого, мы получили другое «вещевое довольствие». В него входили синие спортивные костюмы с белыми полосками на воротнике и манжетах. Они и стали нашей основной одеждой. Мы попытались было ходить в них и в столовую, но Гагарин не одобрил. Сказал, что мужчины, собираясь в столовую, переодеваются в офицерские мундиры, а вы приходите в платьях. И предложил отвезти нас на автобусе в Москву за обновками. Мы обрадовались, вот только с деньгами было туго. «Ничего, возьму, что дома есть, — сказал нам Гагарин. — Потом отдадите». И мы отправились в ГУМ, в его так называемую сотую секцию, в которой отоваривалась номенклатура. Идем по магазину и замечаем, что за нами следует вереница женщин со взволнованными лицами. Но им пришлось остановиться на пороге секции. Когда дверь закрылась, нас разобрал смех.
— Что купили?
— Красивые заграничные вещи. Они не сохранились. Но наряды можно увидеть на наших фотографиях тех лет.
— По сути, вы были конкурентами космонавтов-мужчин в очереди на полеты? Как они к вам относились?
— Опекали, а Леонов в шутку называл «отдельный бабий батальон».
— Кто был лидером в вашем женском коллективе?
— Валентина Терешкова. В первый же день моего пребывания в Центре подготовки его начальник Евгений Карпов сообщил: хотя я самая старшая по возрасту (29 лет), старшим группы назначена Терешкова — как человек, имеющий опыт организаторской работы (была комсоргом ткацкой фабрики).
— В группе было две Валентины…
— Меня называли Валя-маленькая.
— В коллективе случались ссоры?
— Трения возникали, но мы сами разбирались в своих проблемах — начальству никто ни на кого не жаловался. В обиду друг друга не давали. Кстати, Ирина Соловьева ввела традицию дарить что-либо девчатам после сложных испытаний. Так, вернувшись из сурдокамеры, в которой я провела десять суток, нашла на своей кровати игрушку — пластмассового олененка. Мне было очень приятно получить этот подарок, до сих пор его храню, как дорогую реликвию. Кстати, самым тяжелым в программе тренировок стала для меня репетиция действий на случай, если спускаемый аппарат угодит в воду. Тренировки проходили в Черном море возле Феодосии. Помнится, скафандр перекосило, и я никак не могла отстегнуть замки парашютной системы, находившиеся за плечами. Так мучилась, что температура тела подскочила до 39 градусов. До этого же значения она поднималась во время испытаний в термокамере, где воздух нагревали до 70 градусов. Так нас тренировали на случай скачка температуры на борту космического корабля при приземлении.
— У вас было особое питание?
— Кормили по норме военных летчиков, которая предусматривала и выдачу маленьких шоколадок. Я их не ела — берегла для сына. Один день в неделю был выходной, и я ездила в Москву повидаться с семьей.
— Приходилось слышать версию о том, что Терешкова якобы полетела в космос в вашем скафандре?
— Это ошибка. На самом деле все было иначе: в день старта 16 июня 1963 года оказалось, что нарушена герметичность скафандра Ирины Соловьевой. Она была первым дублером Терешковой. Я — вторым. Поэтому на Ирину надели мой скафандр.
— Что вы пережили, когда вам сообщили, что полетит Терешкова, а вы лишь дублер?
— Страшно расстроилась. Казалось, что жизнь кончена. Знаете, мы с девчонками выходили по вечерам на улицу искать на небе огонек корабля Валентины. И нам это удавалось. Напомню, Терешкова летала целых трое суток — впечатляющий на то время результат.
— До сих пор ходят разговоры о том, что на орбите она чувствовала себя очень плохо, якобы ее рвало. После приземления Терешкова рассказывала вам подробности своего полета?
— Титов тоже плохо себя почувствовал в полете, ну и что? Процесс адаптации у разных людей проходит по-разному и может занимать до семи суток. А тогда этого еще не знали.
Мы увиделись с Валей только через месяц после приземления, ведь у нее были одна командировка за другой. Вместе с ребятами из отряда космонавтов пошли на ее и Валерия Быковского пресс-конференцию, которая проводилась в Московском государственном университете. Я тогда увидела, как хорошо Валентина умеет держать себя на людях: доброжелательно, с достоинством, не теряется, с ходу находит ответы на вопросы.
Руководство нам пообещало, что будет следующий женский полет. Причем экипаж должен был состоять из двух человек. Мы начали к нему готовиться, но по ряду причин экспедицию отменили. А нашу группу расформировали в 1969 году. Вскоре после этого я и подруги родили детей.
— Жанна Еркина родила сына еще в 1964 году.
— Да. Замуж вышла, будучи членом группы космонавтов.
— Терешкова рассказывала вам о своих отношениях с космонавтом Андрияном Николаевым, за которого она вышла замуж?
— Нет, таких разговоров не было.
— Вы продолжаете дружить с членами вашей космической пятерки?
— Конечно, хотя раньше встречались чаще, чем сейчас. В годовщины полета приходили к Валентине. Вместе праздновали дни рождения.
— В марте Терешкова отметила юбилей — 75 лет. Были у нее в гостях?
— Нет. На этот раз она нас не позвала, а без приглашения идти было неудобно. А вот предыдущий ее юбилей пять лет назад отмечали вместе…
3458Читайте нас у Facebook
