Оксана Хожай: «Я ежедневно играю на пианино, преодолевая невыносимую боль в отекших пальцах»
Еще лет 15 назад она была на гребне музыкального Олимпа: часто гастролировала, собирала полные залы, снимала яркие клипы. Сегодня — прикована к постели в четырех стенах, наедине со своей проблемой. Новость о том, что заслуженная артистка Украины Оксана Хожай тяжело больна, вмиг облетела интернет. В социальных сетях друзья Оксаны бьют тревогу, собирают деньги на ее лечение. С многочисленных фотографий, размещенных в сети, эта очаровательная женщина смотрит, слегка прищурившись и, как всегда, улыбаясь. Трудно поверить, что певица, не так давно цветущая и жизнерадостная, сегодня изо всех сил пытается побороть страшный недуг.
Дозвониться до Хожай оказалось не так легко. То она не снимала трубку, то к телефону подходила ее мама: «Оксаночка не спала всю ночь, но сейчас мы сделали ей укол, и она отдыхает». Все же корреспонденту «ФАКТОВ» удалось в один из вечеров пообщаться с певицей.
«Я в прямом смысле не могу даже поплакать в жилетку — слезные железы закупорены»
— Оксана, что за диагноз поставили вам врачи?
— Болезнь Шегрена. Это заболевание мало изучено. По одной из версий, причиной является вирус, по другой — сильнейший стресс, как в моем случае. Все началось восемь лет назад, когда я узнала, что у моего папы Бориса Ефимовича — он, кстати, был редактором газеты — рак предстательной железы, который дал метастазы в позвоночник. Это был первый стресс. После обследования МРТ врачи говорили, что отцу осталось жить месяц. Я стала сражаться с его недугом, при этом даже не отвела отца на облучение, он до последних дней не знал, что у него рак, думал — остеохондроз. Я до такой степени окружила его заботой, теплом и лаской, что продлила ему жизнь на два с половиной года! Отец лежал в лучших клиниках Киева, а после приезжал в столицу раз в месяц — на химиотерапию. Пришлось прибегнуть ко всем новейшим на то время средствам, включая стволовые клетки. В общем, делала все возможное... Страшная смерть папы стала очередным и основным ударом. Он ведь совершенно нормально себя чувствовал. Помню, приехал с прогулки по лесу, полез в ванну, и его парализовало. Фактически папа умер от паралича и отека легких. Когда его хоронили, я чудом не сошла с ума. Мозги выдержали, а вот иммунитет дал сбой. Теперь он атакует не только вредные вирусы и бактерии, но и агрессивно настроен против самого организма. Если попросту, то у меня переизбыток иммунитета. Я бы с радостью поделилась им с людьми, у которых ВИЧ или СПИД, но, к сожалению, это невозможно.
Кстати, болезнью Шегрена болел Моцарт. Как мне сказали, этому недугу подвержены люди с тонкой нервной организацией, принимающие все близко к сердцу. Я ведь с детства была необычной, не от мира сего. Раньше таких называли белыми воронами, потом — детьми индиго. Я общалась с природой, понимала язык животных, целовала почки, чувствовала, как растут деревья. Во мне всегда присутствовал некий романтизм на грани эйфории. Я слишком открытый человек, с душой нараспашку, очень доверяю людям. В этом моя проблема. Нужно бы стать более сдержанной, спокойной и уравновешенной. Но это уже такой характер, в моем возрасте его не поменять. Я по-прежнему люблю людей, люблю жизнь, поэтому очень тяжело было узнать, что моя болезнь неизлечима.
— Такой редкий недуг?
— В нашей стране от него страдают три человека, я — четвертая. Быть может, поэтому мне очень долго не могли поставить правильный диагноз и лечили от совсем других заболеваний. При болезни Шегрена разрушается соединительная ткань — усыхает мясо, сухожилия. Фактически человек мумифицируется заживо. Это все сопровождается просто адскими болями. Чтобы было понятно: если у кого болели зубы, так у меня болят ноги и руки. При этом я стараюсь отказываться от сильных обезболивающих — терплю. Если уже совсем невмоготу, мне делают укол обычного анальгина с папаверином.
*На многочисленных фотографиях прежней Оксаны, размещенных в сети, певица красива, улыбчива и жизнерадостна
Кстати, в Америке это распространенное заболевание. Там от него страдают четыре миллиона человек и даже есть специальное общество больных, эмблема которого — пустыня и капля воды.
— Твоему организму не хватает жидкости?
— Организм попросту усыхает. Из меня, Водолея по гороскопу, уходит вода. Сейчас употребляю по четыре литра жидкости в день, под глазами страшные отеки, но я вынуждена пить, иначе мои клетки высохнут. Одна из проблем — закупорка желез: у человека нет слюны, нет слез. Я ведь в прямом смысле даже поплакать в жилетку не могу. Более того, Шегрен тянет за собой еще 28 болезней, среди которых атеросклероз, ревматизм, васкулит — это когда на ногах разливается кровь под кожей. Из-за того, что кровь очень густая, у меня повышенное давление, появляются тромбы.
Когда левая нога усохла, я вообще не вставала с постели. В больнице мне выдали костыли, прописали гормональные капельницы и химиотерапию, которую назначают в последней стадии онкобольным. Врачи долго не знали, что со мной делать. И когда приехала моя мама, она практически выкрала меня из больницы. Моему гражданскому мужу Виталию (мы четыре года вместе) приходилось буквально носить меня на руках. В праздник Богородицы мы поехали в Почаевскую лавру, я исповедалась, причастилась, помолилась и приложилась к мощам. Знаете, всегда верила в Бога, но по-настоящему впустила в сердце Всевышнего только сейчас. Я не стала фанатиком, не обиваю пороги церквей, но осознала многие свои грехи. Тяжелые грехи...
— Считаешь, их было действительно много?
— Главный из них — детоубийство. Абортов я не делала, просто были неоднократные срывы беременности. Я могла приложить усилия, лечь на сохранение и уберечь этих детей, но у меня на первом месте стояла карьера, концерты, я дарила песни людям и была не готова к материнству. Когда приходила в гинекологию после очередного выкидыша, то понимала, что это все равно убийство. Я раскаивалась, плакала и... продолжала работать. Думала, что у меня еще будет ребенок. Сейчас я готова к материнству, но здоровье не позволяет. Хотя в женском плане у меня все нормально.
— Может, надо было давно начать бить тревогу?
— Я не хочу ни у кого ничего просить! Не люблю жаловаться. До последнего ходила на каблуках и никому не признавалась.
— Неужели нет лекарства, чтобы тебе помочь?
— При моем недуге организм поддерживают только гормонами, на которых мне надо сидеть всю жизнь. Я пью их уже два с половиной месяца. Обычно люди от них поправляются, мой же вес прежний — 47 килограммов, только лицо округлилось. Получается, в моем случае гормональная терапия не работает! Я очень переживала за голосовые связки: боялась лишиться голоса, но, слава Богу, он остался прежним. Иногда я пою, более того, пишу стихи и музыку — закончила новый альбом, который назову «Молчать». Надеюсь, запишу его в Америке, куда, даст Бог, отправлюсь.
— Заниматься творчеством желание не пропало?
— Мои отекшие, как будто покусанные осами пальцы двигаются плохо, но я играю на пианино каждый день — преодолевая невыносимую боль, сквозь слезы, которых нет. Теперь я, кстати, научилась себя любить. Эгоисткой не стала, но начала больше думать о себе. Ограничила общение. Меня утомляют постоянные звонки типа «Как дела?». Этот вопрос я вообще терпеть не могу! Сейчас со мной рядом моя мама Татьяна Анатольевна, мой любимый мужчина Виталий, мои звери. У меня четыре кошки, кот и пес голландской породы сарлосская волчья собака.
Мама живет в 200 километрах от Киева в городе Борзна Черниговской области, на выходные ездит домой — там у нее огород и хозяйство, а всю неделю здесь, со мной. Когда мама уезжает, Виталий не отходит от меня. Он, имея образование маркетолога и работая раньше управляющим в магазине, устроился поближе к дому на рынок продавать свежую речную рыбу, чтобы быть рядом и в любой момент прибежать. Потом работал в бригаде МЧС, но был вынужден уйти и оттуда, потому что зимой у меня в день было по три-четыре гипертонических криза. Приезжали «скорые», а я даже не могла встать и открыть им дверь. Только несколько дней прошло, как я начала становиться на ноги, а так он меня все время носил на руках.
— На какие же деньги вы живете?
— Сейчас, слава Богу, люди помогают, так и живем. Еще с тех пор, как болел папа, на лечение ушли огромные деньги, до сих пор остались долги — я с банком воюю, как могу. Жэку за коммунальные услуги 15 тысяч гривен накопилось долга. Сейчас исполнительные службы хотят ко мне прийти, чуть ли не имущество описывать. О чем говорить, ведь было время, когда мы думали, на что полбуханки хлеба купить. Жили на пенсию моей мамы в 1200 гривен. Это не стыдно написать! Виталия кто-то может упрекнуть: «Почему он не идет вагоны разгружать?» А ему просто при мне надо быть! Он — сиделка, фактически мой опекун, потому что раньше я каждую минуту падала в обморок. Я уже не говорю о попытках суицида, которые были. Виталик намного моложе, у него могла бы сложиться другая судьба, но он меня по-настоящему любит и очень поддерживает, за четыре года мы ни разу не расставались.
— Не пробовали обращаться за помощью к зарубежным медикам?
— Для начала лечения за границей нужно 20 тысяч долларов. Сейчас друзья собирают средства, чтобы я поехала в Институт здоровья в Вашингтоне. На имя моей мамы открыли в банке карточный счет, куда пересылаются деньги. Как только их будет достаточно, я поеду.
Вообще, в мире существует одна схема лечения этой болезни: гормональная терапия. Но я использую и нетрадиционные методы, стараюсь отказываться от всех таблеток. Потихоньку спрыгиваю с гормонов, уменьшаю каждую неделю по два миллиграмма и буду продолжать, чего бы это мне ни стоило. Резко бросать нельзя, потому что могут почки отказать. Я познакомилась с потрясающим биоэнергетиком Галиной Герасимовной Стаховской. Ей 77 лет, в свое время ее называли «кремлевской таблеткой», и ее советовала людям сама Ванга. Так вот, на втором сеансе я пошла. А после седьмого занятия начались улучшения, появилась слюна. Так что теперь дух у меня — боевой, настрой — положительный, и я буду бороться за свою жизнь.
«Я себя раздарила по кускам, а себе ничего не оставила»
— Ты придерживаешься какой-либо диеты?
— Никогда в жизни не придерживалась диет и очень люблю кушать ночью. Сейчас аппетит у меня неважный, но из-за низкого гемоглобина близкие в меня просто впихивают еду.
*«Сейчас у меня третья стадия болезни Шегрена, — говорит Оксана Хожай. — Четвертая — уже мумифицирование»
— Ты ведь сама отменный кулинар — несколько лет назад участвовала в телепроекте «Званый ужин».
— Да, получила звание лучшей хозяйки, став победительницей украинской версии популярного шоу в 2008 году. Помню, потратила тогда на все эти передачи около тысячи долларов, потому что 400 гривен, что выделялись на продукты, только на одно блюдо и хватало, а у меня столы ломились. С удовольствием готовила, и не потому, что хотела победить, просто обожаю радушие, люблю застолья.
— Все всегда делаешь с шиком?
— Не с шиком, а с открытой настежь душой! К шику я не привыкла, очень люблю простую еду: картошку, кусок сала. Не особо жажду ходить по ресторанам, лучше сама постою у плиты. У меня скромная квартира, без ремонта, с трещинами на стенах.
— В пик твоей эстрадной карьеры ты поражала роскошными нарядами, выглядела потрясающе, тебя даже сравнивали с Ириной Понаровской.
— Во-первых, у меня есть вкус, во-вторых, мама у меня — дизайнер одежды. И не говори «поражала», говори обо мне в настоящем времени. Я есть и буду! Мне мама действительно сшила очень много красивых сценических нарядов. А недавно связала белое потрясающее платье в пол по последнему писку моды. Я хотела в нем венчаться с Виталиком, но думаю, что всему свое время: будут еще у меня и свадьба, и венчание, и тебя обязательно приглашу. Просто мне надо немножко стать на ноги.
— В зеркало на себя сейчас смотришь?
— Конечно, и даже в таком виде я себя люблю.
— Когда-то в интервью ты сравнивала себя с Мэрилин Монро:
— Сейчас остался лишь третий размер бюста, но талия тонюсенькая — 52 сантиметра. Да, я даже сейчас выгляжу, как подросток. Знаешь, оглядываясь на свою жизнь, могу сказать, что я себя раздарила по кускам, а себе ничего не оставила. Только сейчас, в 47 лет, начинаю взрослеть и учусь любить себя. И самое главное: я не отчаиваюсь и верю в то, что поправлюсь! Когда со здоровьем все наладится, я еще бомбану украинскую эстраду новым клипом...
P.S. Для лечения Оксаны Хожай нужны средства, которые можно перечислять на счет мамы Оксаны. По всем вопросам обращаться по телефону (067) 404 3328, Раиса Шматко.
8310Реквизиты для помощи Оксане Хожай
В Приватбанке МФО 305299, ОКПО 14360570
номер счета 29244825509100 Хожай Татьяне Анатольевне
или в терминалах Приватбанка без комиссии
на номер карточки 4149 4377 3046 4078
Читайте нас у Facebook
