Дочь Михаила Воронина Лариса: «Будучи молодым закройщиком, папа на спор за ночь пошил зимнее пальто»
Костюмы от Воронина носят президенты, министры, звезды шоу-бизнеса и простые люди. Творения украинского дизайнера украшают музеи и занесены в Книгу рекордов Гиннесса. Первый президент Украины Леонид Кравчук принимал присягу в костюме от Михаила Воронина. Именно Михаил Львович пошил самый большой смокинг в мире. Он и сам любил носить смокинги и никогда не изменял в одежде собственной марке, как и вся семья Воронина. Дочь Лариса, продолжающая дело своего знаменитого отца, сейчас готовится к показу первой коллекции Дома Воронина, которая была выпущена после смерти модельера. Хотя Лариса уверена, что папа находится рядом с ней всегда.
«Когда мне нужно принять сложное решение, еду к папе на кладбище»
— Известно, что отец из рук в руки передал вам дело всей его жизни.
— Это правда. И коллекция, которая завтра будет представлена на украинской Неделе моды, первая после его смерти. Но сказать, что Михаил Воронин не имел к этой коллекции отношения, нельзя. 
Вся она, от начала до самой последней пуговки, была придумана папой и пошита на базовой основе — последней разработке отца.
*Дочь Михаила Воронина продолжает дело своего отца, она теперь руководитель Дома Воронина. Фото Дарьи Шрамко, www.bestin.ua
— Технология, которая носит изысканное название «Лорд»?
— Именно. Михаил Львович сам придумывал названия своим разработкам. Он был человеком непафосным, но костюмам давал имена исключительно благородные: «Барон», «Ромео», «Лорд». Последняя разработка отличается тем, что папе удалось создать базу, которая позволяет пошить приталенный костюм на любой размер. Это специальная конструкция, технология. Михаил Львович всю жизнь мечтал, как он признавался, создать такой маленький итальянский костюм. Вся новая коллекция под названием «Аквамарин» создана именно на этой базовой основе. Конечно, в ней больше мужских моделей, но и женщины смогут найти для себя что-то по душе. Папа, начинавший как мужской закройщик, мечтал, что сможет одевать и женщин. И был счастлив, когда несколько лет назад женская коллекция «Воронина» увидела свет. После смерти папы прошло шесть месяцев, но мне кажется, он до сих пор помогает нам во всем, что касается создания новых моделей.
Здесь, на его фабрике, до такой степени все пропитано воронинским духом! Даже мысли не возникает, что делаем коллекцию без папы. По большому счету, и не собираемся вносить кардинальных изменений в то, что когда-то придумал Михаил Львович. Мы шили, шьем и будем шить классику. И что бы ни говорили наши недоброжелатели, заявляя, что фабрика Воронина протянет лишь пару месяцев, мы не загнемся. Не дождетесь!
— Вы теперь работаете в кабинете отца?
— Еще при жизни папа попросил меня переселиться к нему в кабинет. В то время он уже был болен и понимал, что мне сложно руководить большим коллективом без помощи ассистентов и секретарей. Но пока был жив Михаил Львович, я ни разу не села за его стол. Не могла. Всегда говорила: «Мы подождем, ты поправишься и вернешься в свой кабинет...» Я пересела сюда ровно через сорок дней после того, как папы не стало.
— Я говорила с вашей мамой Инной Семеновной. Она, едва сдерживая слезы, призналась, что до сих пор не отошла от тяжелой утраты.
— Ни я, ни мама пока не можем принять уход отца. Постоянно такое ощущение, что папа куда-то уехал и скоро вернется. Трудно согласиться с тем, что его больше нет.
— Он вам снится?
— Очень часто. Бываю на могиле отца каждую неделю. Обязательно еду, когда нужно принять сложное решение. Я — редко сомневающийся человек, но если меня что-то тревожит, никого не предупреждая, сажусь в машину и еду к папе. Постою возле могилки, поговорю с ним и уезжаю абсолютно уверенная в том, какое решение нужно принять.
«Все свое время Воронин отдавал работе, был одержим ею»
— Михаил Воронин всегда был вашим первым советчиком?
— Я по натуре очень самостоятельна, обычно редко обращалась за советами к родителям. Наверное, поэтому мне сейчас легче принимать решения. Но если возникали вопросы, для ответа на которые требовался опыт, конечно, я тут же бежала к папе. Кажется, все мое детство прошло у него в ателье. Меня маленькой привозили к нему в мастерскую, и я сидела среди огромного количества тканей, ниток, наперстков. Мне давали лоскутки, я могла мастерить из них, что хотела. 
Думаю, это были самые счастливые годы моей жизни. Помню, папа приводил меня из садика в ателье, находившееся на улице Эспланадной, и я терпеливо ждала, пока он закончит работу и мы поедем домой.
*Лучшим местом на земле для Михаила Воронина был его рабочий кабинет. Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
Когда стала подрастать, бизнес папы увеличивался, и у Михаила Львовича все меньше времени оставалось для семьи. По крайней мере, по дому он ничего не делал. Отдыхал папа только в отпуске. Один месяц мы обязательно каждый год проводили на море. Все остальное время Воронин отдавал работе. Бывали даже смешные случаи. Помню, как-то к нам пришли гости и спрашивают папу: «Миша, а сколько сейчас Лорочке лет?» Он тихонько ко мне подошел и шепчет: «Лорочка, тебе сколько сейчас?» Папа был одержимым работой, художником. Я на него никогда не обижалась, понимая, что он особенный, поцелованный Богом человек.
— Правда, что в молодости ему удалось за ночь пошить зимнее пальто?
— Это было сделано на спор. Папа работал закройщиком мужской верхней одежды, ему было 25 лет. Коллеги довольно скептически реагировали на нравоучения молодого специалиста. Тогда он самоуверенно заявил, что один за ночь пошьет пальто, хотя обычно на это уходило три-четыре дня. Коллеги заперли Воронина в мастерской, а когда пришли утром, пальто было готово. В этом было не только какое-то мальчишество, но и желание доказать свою правоту. К тому же более обязательного человека, чем папа, я в жизни не встречала. Никогда не было такого, чтобы он что-то сказал и не выполнил. Был вообще немногословным человеком, больше любил слушать, чем говорить. Но если высказывался по какому-то поводу, то каждое слово было как жемчужина. Может, я со временем издам книжку «Модные ремарки от Воронина».
— Есть у вас любимое выражение, которое повторял папа?
— Правилом моей жизни стала одна фраза. По ней я вижу людей, как на рентгеновском аппарате. «Когда пустая бочка катится с горы, она делает это с большим грохотом. А если полная — катится бесшумно».
«В семье мамы было 17 человек. Папа стал восемнадцатым, а я — девятнадцатой»
— Судя по всему, у Михаила Львовича не было вредных привычек?
— Представьте, не могу их припомнить. При этом я отнюдь не идеализирую образ отца. Разве что можно назвать вредной привычкой его одержимость работой, нежелание лишний выходной провести дома. Но, с другой стороны, это был выход его таланта, который ежеминутно требовал решения каких-то задач. Конечно, папа был благодарен маме, абсолютно все принимавшей и понимавшей. Они прожили вместе 54 года и практически никогда не ссорились. Мама принимала активное участие во всем, что касалось его работы. Ведь он женился на ней, не будучи знаменитым Ворониным. Трудился простым закройщиком и жил в очень стесненных условиях.
Когда я родилась, родители жили на улице Воровского. Семья мамы вернулась из эвакуации, и их поселили в полуподвальное помещение. В семье было 17 человек! Мой папа стал восемнадцатым, а я девятнадцатой. Вот так мы продолжали жить все вместе в квартире с удобствами на улице. Моя бабушка тогда отгородила для родителей небольшой уголок в комнате, своими руками построив стенку. Когда мне исполнился год, родители получили комнату на первом этаже в коммунальной квартире на Чоколовке. Мы прожили там 12 лет, а соседи стали нам почти родственниками. Позже отец построил кооператив на бульваре Леси Украинки, куда мы переехали в 1968 году.
— Он был уже известен?
— У Воронина был статус хорошего столичного закройщика. Потом у него появились свои клиенты, многие из которых стали известными публичными людьми. Ну а во времена перестройки папа стал одним из первых миллионеров в Украине. Тогда начался большой бизнес, контракты. Он перешел, так сказать, на другой уровень работы.
— Тем не менее у него никогда не сносило голову от больших денег?
— Папа не страдал от излишней гордыни или тщеславия. Да, он любил свое положение известного человека, но лишь потому, что получал от этого отдачу. Материальные блага для него никогда не были на первом месте. Михаил Львович любил повторять: «Я два обеда не съем и в две машины не сяду». Деньги, которые зарабатывались, вкладывались в производство. Покупали новое оборудование, качественные ткани, приглашали классных мастеров. При этом, конечно, у нас было все необходимое для жизни: хорошая машина, квартира, загородный дом. Последнее время именно там папа в основном и жил. По его просьбе, в доме была построена русская печь. Он обожал, когда там готовили борщ и кашу.
— Несколько раз жизнь Михаила Львовича висела на волоске...
— Первый раз это случилось в начале
Читайте нас у Facebook
