Ольга Задырко: «В 23 года я не имела ни свидетельства о рождении, ни паспорта. Меня как будто не существовало»
Трудно себе представить, чтобы в нашей стране (все-таки цивилизованном европейском государстве) могла приключиться история, которая больше подходит для африканских джунглей. В течение 23 лет Оля Задырко, которую так называли только со слов ее матери, жила в Белой Церкви без единого документа. Ни свидетельства о рождении, ни паспорта. Никогда не ходила в детский сад и школу, не наблюдалась в поликлинике, не делала прививок. Удивительно, но ни одна государственная служба не заинтересовалась «бесхозным» ребенком, живущим на вокзале вместе с матерью-бродяжкой. «Легализоваться» Оля надумала, лишь когда пришла пора отдавать в школу ее собственную дочь, которую она родила в
«Мать рассказала, что первых четырех детей оставила бабушке, а сама отправилась путешествовать»
Оля пришла к нам в редакцию. Симпатичная темноволосая девушка, хорошо одетая, приветливая, улыбающаяся.
— Все, кому я рассказывала свою историю, не могли в нее поверить, — предварила Ольга мой первый вопрос.- При словах «бродяжка без документов» воображение рисует совсем другую личность, какую-нибудь опустившуюся алкоголичку. Поэтому когда я обратилась со своей проблемой в центр социальной реабилитации детей «Злагода», сотрудники были просто шокированы услышанным. Они взялись помочь мне в оформлении документов, но это оказалось очень сложно. На то, чтобы городской суд вынес решение об идентификации личности, ушло целых три года! Ведь свое имя я знала только со слов моей умершей матери, у которой тоже не было ни одного документа, кроме старого советского паспорта на другую фамилию.
По словам девушки, именно ее мать и была причиной того, что дочь попала в непростую ситуацию.
— Когда я была маленькой, мы бродяжничали вместе с мамой и младшим братом, — начала рассказ Ольга. — Ночевали на вокзалах, ездили на электричках. Жили в основном за счет продажи цветов. Собирали за городом ромашки, васильки и торговали ими на улицах. Побирались редко, только когда становилось очень голодно. Но, как правило, даже зимой всегда находилась возможность что-то купить подешевле и перепродать. Мать сильно пила. Однако нас никогда не била, не наказывала, не заставляла попрошайничать. Наоборот, старалась заботиться: кормила, одевала в пусть и не новую, но чистую одежду, водила в городскую баню. У нее был особый дар нравиться людям, ей многие верили и помогали.
— А вы не спрашивали маму, где ваш дом, почему не учитесь в школе, как другие дети?
— Мне в школу не хотелось. Мама научила меня читать и писать, и этого было достаточно. Я мечтала иметь собственную крышу над головой, теплый дом или квартиру, куда можно прийти, лечь на кровать, не боясь, что сейчас погонит милиция. А вот младший брат Игорек хотел учиться.
— Почему же сотрудники милиции за долгие годы так и не обратили внимания на женщину, живущую на вокзале с двумя маленькими детьми?
— Так мы же ездили по разным городам! Я в детстве всю Украину исколесила. Столько в стране вокзалов, разве за всеми уследишь?
— Еще родственники, кроме мамы, у вас были?
— Да, бабушка по маминой линии. Я ее видела несколько раз... издалека. Мы приезжали в Васильков, где в частном доме жила наша бабушка с четырьмя внуками — тремя мальчиками и девочкой. Это были мамины дети от первых браков. А может, мать и не оформляла отношений с мужчинами, она никогда об этом не говорила. Рассказала только, что первых четырех детей оставила бабушке, а сама отправилась путешествовать. Те дети жили в доме и ходили в школу, а мы втроем наблюдали за их жизнью из зарослей возле забора.
— Даже в дом не заходили?
— Никогда. Видно, мама была не в очень-то хороших отношениях с бабушкой. Но по своим детям скучала и изредка приезжала на них посмотреть. От мамы мы узнали, что у нее родились семь детей. Старших четверо, мы с младшим братом, и еще брат Павел, который старше меня на год. Мама отдала его в интернат, когда мы были совсем маленькими. Вскоре из нашей жизни исчез и младший брат Игорек. Дело было так. Когда мне исполнилось 15 лет, я рванула в Киев, как мне казалось, за большой любовью. И вернулась в Белую Церковь, где мы часто жили, уже на девятом месяце беременности. Парень меня бросил, а аборт я делать не хотела. Думала: мама родила семерых детей, неужели мы с ней вдвоем одного малыша не воспитаем? Надеялась, что она мне поможет. Маму нашла на вокзале. Но
— Как же вы рожали — без медицинской карточки, без документов?
— Мама сумела договориться в роддоме. Роды прошли без осложнений, девочку мне отдали вместе с медицинской справкой, где фамилия была указана с моих слов.
— И куда вы с младенцем — снова на вокзал?
— Нет, один мой знакомый уступил на время свою служебную, так называемую жэковскую, квартиру. Мы поселились там с мамой. Нужны были деньги, ведь на ребенка я, естественно, не получала никаких пособий. Подалась в Киев, устроилась продавщицей в цветочный киоск, а с матерью заключила договор: я присылаю деньги, она смотрит за внучкой. Но вышло иначе. Мама пристрастилась к бутылке пуще прежнего, начала приводить дружков, устраивать шумные посиделки. Мне пришлось вернуться домой, но это уже не помогло. Мать пила каждый день, становилось все хуже. И я... выгнала ее из дому. Некоторое время она еще приходила, хотела помириться. Потом пьяная падала на лестничной клетке и засыпала.
«В интернате я за три года закончил экстерном шесть классов, поступил в военное училище. Сейчас учусь в мединституте»
— Когда вы поняли, что не имеете решительно никаких документов?
— Когда понадобилось оформить свидетельство о рождении ребенка, — продолжает Оля. — Мне как раз исполнилось шестнадцать, я решила вначале сделать паспорт себе. Спросила у мамы, где мои документы, но она отвечала уклончиво: то ли спрятала, то ли потеряла. Мать говорила, что я родилась 17 октября 1989 года в Херсоне, она была там проездом. Как-то призналась, что моего свидетельства о рождении у нее нет. Дескать, сумку, где лежала справка из роддома, украли. И мать не обратилась в милицию, потому что не знала, как доказать, что я ее дочь. Но мама все время обещала разобраться и помочь, а я ей верила. 
Потом, как я уже говорила, наши отношения ухудшились. Мама ушла жить на вокзал. Я обратилась в милицию, но без толку. Участковый ее разыскал, однако мама заявила: с дочерью поссорилась и помогать ей не собирается.
* «Не хочу для дочери такой же судьбы, как моя!» — говорит Ольга Задырко
Потеряв надежду узнать что-нибудь от матери, Оля решила действовать самостоятельно. Только вот с чего начать, не знала.
— Думала: почему я решила, что моя фамилия Задырко? Мама так говорила. Но ведь у нее в паспорте другая фамилия, — вспоминает Оля. — А старшие дети, по словам матери, носят третью. Мне могла бы помочь бабушка, однако она к тому времени умерла. Я даже съездила в Васильков, хотела поговорить со своими братьями и сестрами, но они меня... послали подальше.
Тогда девушка решила поискать возможных родственников во всемирной паутине.
— И в течение двух часов нашла обоих братьев! — радостно воскликнула девушка. — Набрала «ВКонтакте» «Игорь Задырко» — и тут же вышла на паренька, который подходил по возрасту и внешне был похож на нашего Игорька. Узнала, что он студент военного училища имени Богуна. Набрала «Павел Задырко» — и пожалуйста! Красавец, на год меня старше, выпускник Международной академии управления персоналом, вдобавок тренер по боксу. Я написала им, мы созвонились. Это было такое счастье! Братья сразу признали меня, хотя старшего, Пашу, я совсем не помнила. Выяснилось, что между собой братья общаются давно, с тех пор как Игорек оказался в интернате. Ребята помнили, что у них есть сестра Оля, только не знали, как меня отыскать. И вдруг я сама нашлась! Уже через несколько дней они приехали, познакомились с моей дочкой. Мы сфотографировались на память. Спустя время я показала снимок матери, когда она в очередном пьяном загуле завалилась ко мне в квартиру. Та небрежно кивнула на красавца Павла: «Что, твой новый кавалер?» Даже не узнала родного сына!
— Я страшно обрадовался звонку сестры, — рассказал «ФАКТАМ» по телефону Игорь. — Ведь не видел Олю несколько лет, с тех пор, как она уехала в Киев, а мать бросила меня на вокзале. Тогда я ждал маму два месяца. Чтобы выжить, торговал цветами. Скупал у бабушек розочки по пять гривен, а вечером продавал возле ресторана по десять. Ночевал в круглосуточных компьютерных клубах. Там заплатил деньги и хочешь — играй, хочешь — спи. Один из игроков познакомил меня с женщиной, работавшей в детдоме. Я признался ей, что очень хочу учиться. Ведь в 11 лет не умел ни читать, ни писать. Меня взяли в интернат, и там все мои мысли были только об учебе. За три года закончил экстерном шесть классов, поступил в военное училище. Сейчас учусь в мединституте, буду военным врачом.
На вопрос о том, не пытался ли юноша искать пропавшую мать, Игорь твердо ответил:
— Я для себя решил, что не буду этого делать. Раз она меня бросила — значит, я ей не нужен. Однажды, когда был у Оли в гостях, она показала мне на женщину, спавшую на кровати. Предложила: «Хочешь, разбужу, поговоришь с мамой?» Но я отказался.
Полгода назад мать Ольги умерла в Васильковской районной больнице в возрасте 60 лет. Смерть наступила в результате запущенной болезни.
Братья рассказали Оле, что свидетельства о рождении им оформили в интернатах. Процедура установления личности несовершеннолетних проста. Вначале повсюду, где могут знать о происхождении ребенка, рассылаются запросы. Но даже если ответы не приходят или указанная ребенком информация не подтверждается, не оставаться же малышу без документов? Вот и пишут свидетельство о рождении с его слов.
— Я понимала, что мне нужен паспорт, а моей дочери Даше — свидетельство о рождении, — говорит собеседница. — Иначе мы с ней все равно что не существуем.
«Нет паспорта — нет и судебного процесса. Нет судебного решения — не будет и паспорта»
За помощью молодая мать обратилась в Центр социальной реабилитации детей «Злагода» в Белой Церкви.
— Я была шокирована тем, что это могло произойти в Украине! — призналась руководитель центра «Злагода» Наталья Яшан. — В конце беседы девушка разрыдалась: «Не хочу для дочери такой же судьбы, как моя!» Конечно, мы взялись ей помочь. Свидетельство о рождении Дашеньки мы могли бы оформить достаточно быстро, ведь у нее была справка из роддома. Но тогда девочка сразу попала бы в список детей, подлежащих усыновлению. Родителей-то у нее по документам не было! Поэтому мы пошли на маленькое нарушение, не став торопиться с оформлением ребенка. Не имея возможности совмещать работу в столице с воспитанием малышки, Ольга на время определила девочку в «Злагоду». Приезжала каждые выходные, везла дочери гостинцы, забирала Дашеньку домой. Да и для Даши мама — как свет в окошке. Каждую неделю ждет ее с нетерпением, хвастается отличными оценками. Девочка очень способная. Уже заканчивает первый класс. Я шучу: «Будете вместе с мамой учиться, друг другу помогать!»
Обратившись в суд с иском об идентификации личности Ольги Задырко, юристы «Злагоды» столкнулись с неожиданным казусом. Прокурор ходатайствовала об отклонении иска на основании того, что... истицы не существовало. То есть женщины по имени Ольги Задырко по документам не было, а юристы, представлявшие ее интересы, не имели нотариальной доверенности, которая оформляется только при наличии паспорта.
— Получался замкнутый круг. Нет паспорта — нет и судебного процесса. Нет судебного решения — не будет и паспорта, — вздохнула Наталья Яшан.
Поломав голову над проблемой, сотрудники центра соцреабилитации обратились к Уполномоченному Верховной Рады Украины по правам человека Валерии Лутковской, которая открыла производство для подготовки в суд иска о праве на имя Ольги Задырко, не имеющей возможности обратиться в суд самостоятельно и установить факт своего рождения.
— Такой случай в Украине — просто дикость, — прокомментировала «ФАКТАМ» советник уполномоченного Верховной Рады по правам человека Ирина Таргулова, которой было поручено это дело. — Очень хотелось помочь девушке восстановить ее конституционные права. Ситуация оказалась непростой. По результатам запросов в Херсон удалось установить, что в указанный день в одном из городских роддомов произвела на свет девочку женщина, которая, судя по фамилии, могла быть матерью Ольги. Но для удовлетворения иска об идентификации личности этого было недостаточно. Суд заслушал показания нескольких свидетелей, знавших эту семью, и главное — двух братьев Ольги, рассказавших о том, какой образ жизни вела Ольга, бродяжничая вместе с матерью. Одним из важнейших доказательств, подтверждающих полученные данные, стала возрастная экспертиза, проведенная специалистами столичного бюро судмедэкспертиз, согласно которой возраст подэкспертной составляет от 22 до 25 лет. Ну а Оле — 23, так что все сходится. Белоцерковский горрайсуд удовлетворил иск, и теперь Оля может оформить свидетельство о рождении, а затем и паспорт.
На днях получила свидетельство и семилетняя Дашенька. Девочка с гордостью принесла его в класс. В документе указано: «Дарья Олеговна Задырко (отчество придумано от маминого имени). Мать — Ольга Задырко».
24050Читайте нас у Facebook
