«Я отказалась везти умершую 82-летнюю маму в морг, где за вскрытие требовали 1 тысячу 700 гривен»

Киевская пенсионерка, инвалид первой группы Галина Титаренко умерла у себя в квартире 1 мая нынешнего года. Три года назад Галина Захаровна упала и сломала оба бедра, повредила позвоночник. Такие травмы для пожилого человека в нашей стране — приговор. Операция по замене суставов, которую предлагали медики, была не по карману старушке с пенсией чуть больше тысячи гривен и ее дочери Надежде Григорьевне, тоже одинокой и больной женщине с зарплатой машинистки 1400 гривен. И те же врачи не были уверены, выдержит ли операцию слабенькое сердце больной.

Почти три года женщина не вставала с постели. Дочь ухаживала за мамой как за малым дитем. Помогали соседки. И мыли, и кормили. Когда умирающая покинула этот мир, успокаивали Надежду: «Отмучилась, бедная. И ты отмучилась. А боль — пройдет...»

Не знала Надежда Григорьевна, что настоящие круги ада для нее только начинаются.

«Мужчина, представившийся сотрудником морга, вечером назвался уже... милиционером»

— Приехавшие в то утро врачи неотложки и милиция осмотрели тело мамы и дали мне справки, что мама умерла своей смертью, признаков насилия нет, — рассказывает 50-летняя Надежда Титаренко. — Затем, сказали правоохранители, надо идти в поликлинику за врачебным свидетельством о смерти, на основании которого свою официальную бумагу выдаст рагс. Но в нашей поликлинике № 1 Соломенского района дежурный врач неотложки полистала мамину медицинскую карточку и отказалась выдать мне справку: дескать, ваша мама в последние годы жизни не наблюдалась у нас в динамике, надо было раз в месяц вызывать участкового врача. Хотя в карточке — несколько диагнозов, выписки из истории болезни из больниц, в которых лечилась мама. «Да, — говорю, — мы намеренно не вызывали врачей. Скажите, а что может тот же участковый врач при переломе шейки бедра? Или „скорая“, у которой ничего нет?» Медики, приходившие раньше, только мучили маму, их визиты никакого облегчения не приносили. Даже когда я меняла маме памперсы, намазывала ее мазью от пролежней, это вызывало у нее невыносимые страдания. Она всегда просила не трогать ее! Но мои доводы не убедили медиков. Они накрывали праздничный стол: на дворе Первомай — а тут, видите ли, я со своими проблемами. Услышав в очередной раз отказ, я в сердцах сказала, что сейчас привезу покойницу к ним, пусть делают с ней что хотят. Заплакала и ушла.

*После выхода на пенсию Галина Захаровна Титаренко жила в родном селе. Когда она упала и сломала оба бедра, дочь забрала ее к себе в Киев (фото из семейного альбома)

Но как же маму похоронить? В Соломенском райуправлении милиции, услышав о возрасте покойницы, недоуменно хмыкнули и посоветовали идти в прокуратуру. Женщина — дежурный прокурор Соломенской прокуратуры — тоже удивилась: «Идите в поликлинику и требуйте!..»

Не успела я вернуться домой, как раздался звонок. Незнакомый мужчина, представившийся сотрудником морга на Отрадном Владимиром Николаевичем, велел везти маму к ним на вскрытие, приготовить 1700 гривен плюс деньги за доставку тела. «Но у меня нет таких средств!» — возмутилась я. «А вы что, не знали, что мама рано или поздно умрет?» — недовольно спросил незнакомец. Откуда только он узнал о нас? Скорее всего, медики сообщили.

Ладно, думаю: в морг так в морг. Обратилась в 6-ю больницу на Медгородке. Там сказали, что вскрытие делают только умершим в их стационаре. Что же делать? Я опять позвонила в милицию. Узнав, что маме 82 года, дежурный милиционер удивился: а зачем вскрывать? О том, что в моем случае вскрытие не нужно, мне сказали и в городском морге на Оранжерейной, 8.

Мы готовились к похоронам. Но в одиннадцать вечера позвонил мужчина, представившийся работником милиции. Он спросил, почему не везем тело в морг. А узнав, что руководство нашего родного села, которое находится в пятидесяти километрах от Киева, выделило нам место на кладбище рядом с отцом, возмутился. Спросил, как называется село, начал угрожать неприятностями.

Я бросила трубку. Голос милиционера показался мне знакомым. Смотрю на определитель номера: а это номер так называемого сотрудника морга! Позже выяснилось, что он — санитар морга. Ну и люди! Даже на чужой беде пытаются нажиться.

«А может, дочь отравила мать или заморила голодом?» — сказали в Соломенской прокуратуре«

— Слава Богу, маму похоронили, — продолжает Надежда Титаренко. — После праздников, 7 мая, я пошла к руководству поликлиники. Увы, заместитель главврача в выдаче врачебного свидетельства снова мне отказала и сослалась на вышедший в ноябре приказ, требующий обязательного диспансерного наблюдения. В милиции мне показали и даже сделали ксерокопию этого совместного приказа Генеральной прокуратуры Украины, МВД и Минздрава, на который во всех своих письменных отказах ссылались главный врач поликлиники № 1 Соломенского района Киева Виктория Зацеркляная, начальник Управления здравоохранения Соломенской райгосадминистрации Киева Петр Клименко и заместитель директора департамента здравоохранения Киевской горадминистрации Алла Арешкович. Но этот приказ всего лишь разъясняет термины, которые употребляются в порядке взаимодействия медиков и правоохранителей — что такое диспансерное наблюдение, насильственная смерть или подозрение на нее, смерть по месту жительства. И никаких конкретных требований, нормативов, сроков в нем нет. Никакой периодичности один раз в месяц, как требуют от меня в поликлинике! Только говорится, что «наблюдение за состоянием здоровья лица, медицинские осмотры и внесение их результатов зависят от характера заболевания и уровня компенсации нарушений здоровья». Если бы эти пресловутые осмотры маме помогали! Но они приносили ей только лишние страдания. Она не хотела никого видеть — ни врачей, ни даже меня. Так зачем было ее мучить? Ради галочки в карточке?

*«Обидно, что есть люди, которые пытаются нажиться на чужой беде», — говорит Надежда Титаренко (фото Сергея Даценко, «ФАКТЫ»)

Маме делали рентген и лабораторное исследование тазобедренных суставов в 2008 и 2010 году. Никакого улучшения не наблюдалось. Некоторые медики предлагали операцию по протезированию суставов. Но она стоит больших денег. При этом никто не давал гарантии, выдержит ли операцию и наркоз слабенькое мамино сердце. В прошлом году из-за нетранспортабельности мамы к нам домой приехала медико-санитарная экспертная комиссия и установила ей первую группу инвалидности. Пожизненно! Неужели этого мало?

Я писала в Минздрав, в Генеральную прокуратуру, в районную, в Администрацию Президента. Отовсюду приходили одни отписки. Мои письма возвращаются к тем, на кого я жалуюсь. Начальник Соломенского райуправления милиции Моринец вроде посочувствовал, возмутился по поводу бюрократизма медиков. А когда направил меня к своему заму, тот устроил мне допрос. Дескать, как я посмела похоронить маму без всех надлежащих документов, начал кричать на меня, угрожал эксгумацией, сельского голову обещал посадить.

Возвращаясь в слезах домой, я встретила одну из соседок. Она рассказала: когда хоронила свою маму, которая не была прописана в квартире, обратилась в ту же поликлинику за такой же справкой. Положила в карточку 50 гривен — и без проблем получила бумажку.

Снова отправилась в Соломенскую прокуратуру. Один работник высказал предположение, что, может, я отравила мать. Второй возразил ему: зачем ты так? Она три года ухаживала за ней... «А может, дочь не кормила мать и она умерла от голода?» — не унимался тот, который пытался обвинить меня в отравлении. Господи, говорю, вы же прокуроры! Подозреваете — возбуждайте дело, опрашивайте соседей, расследуйте, только не оскорбляйте досужими разговорами.

Пятый месяц не могу переоформить на себя квартиру и документы на оплату коммунальных услуг. Не могу получить положенную мне помощь на похороны в размере двух маминых пенсий. А Пенсионный фонд по-прежнему продолжает начислять умершей пенсию. Прекратить начислять, говорят, без справки о смерти не имеем права. Господи, в этой стране нельзя даже спокойно умереть!

«ФАКТЫ» обратились в Генеральную прокуратуру Украины. Там нам посоветовали зайти на ее сайт, где опубликовано сообщение о брифинге начальника Главного управления надзора за соблюдением законов в уголовном производстве Романа Андреева, состоявшемся 27 ноября прошлого года. «На сегодняшний день, — сказал блюститель закона, ссылаясь на упомянутый совместный приказ руководителей трех ведомств, — никто не будет делать вскрытие трупов бабушек, дедушек, трупов людей, умерших своей смертью дома и при этом тяжело болели. Будет делаться вскрытие только тех трупов, которые имеют признаки криминала...»

Читайте нас у Facebook

Зробіть «ФАКТИ»
обраним джерелом
у Google News