«Незаконное мы делаем немедленно. Неконституционное требует немного больше времени»
Историческое (и даже романтическое) преклонение граждан перед Конституцией исходит от времен Великой французской революции и борьбы за независимость Соединенных Штатов Америки. Тогда так хорошо все начиналось: «Не просите у бога того, что может дать Конституция», — эта фраза принадлежит одному из отцов-основателей США, президенту Томасу Джефферсону. Правда, двумя столетиями позже во время Уотергейтского скандала государственный секретарь Генри Киссинджер констатировал уже несколько иное: «Незаконное мы делаем немедленно. Неконституционное требует немного больше времени».
Конституции писаные и неписаные
С древних времен Конституции подразделяются на писаные и неписаные. Писаные большей частью являются жесткими, неписаные — просто уважают традиции. Базовые положения тех и других возникают, как правило, после серьезного выяснения отношений. Великая французская революция и борьба Соединенных Штатов Америки за независимость уже упоминались. Английской конституция, как все знают, не существует в виде писаного текста. Это просто набор норм и процедур, выработанных в ходе решения совершенно частных дел в разное время разными людьми. Зато во все времена под английской конституцией понималось такое состояние дел, которое позволяло англичанам быть самыми свободными людьми своего времени. Итак, английские «конституционные традиции»: «Великая хартия вольностей» — грамота, подписанная в 1215 году английским королем Иоанном Безземельным под давлением восставших баронов и предоставившая более широкие права крупным феодалам. «Билль о правах» — принят в 1689 году с целью ограничения власти короны и гарантии прав английского парламента. «Хабеас Корпус Акт» — английский закон о неприкосновенности личности, определяет правила ареста и привлечения обвиняемого в преступлении к суду; принят в 1679 году. Вот это традиции! И самое интересное, за прошедшее время никому и в голову не приходило свести все это воедино в единый «кодекс», а также пересматривать «для соответствия духу времени»…
Считается, что в идеале Конституция — это общественный договор. Народ учреждает государство и предписывает своей власти как ей жить и действовать. Но это в демократическом идеале. В большинстве случаев сам народ редко понимает, что происходит. Все помнят референдум о независимости 1991 года. И насколько изменились романтические представления о месте и роли государства в жизни своих граждан с того времени.
Поэтому ограничимся юридическим принципом — Конституция ограничивает власть законом и правом. Вот вроде суть конституционализма. А далее возникает вопрос — как ограничивает?
Наиболее приземленная точка зрения говорит, что Конституция — это всего лишь консенсус элит по поводу распределения властных полномочий. То есть «компромисс». Например, аристократия 18 века зачастую использовала этот «компромисс» для сдерживания демократических тенденций того времени. А революционеры, наппример, идеолог народничества, анархист Михаил Бакунин, в то время считал, что «Конституционные или народно-представительные формы правления ничуть не мешают государственному, военному и политическому деспотизму. И даже способны узаконить его, придавая ему ложный вид народного управления, увеличить его внутреннюю крепость и силу». Конституция есть, законы есть, суды есть, но все это для того, чтобы легитимизировать решения власти.
То есть основной вопрос состоит не в формальном наличии Конституции, а в том, как ее положения соотносятся с реальной общественной жизнью. С «общественным договором (или сговором)», который выглядит у нас не очень прилично. А потому наблюдаются попытки обычные пороки управления и нечестные замыслы списать на несовершенство Конституции. Заодно свести личные счеты в верхних эшелонах власти.
Политическим лидерам развитых стран потребовалось более полутораста лет для осознания того, что конституция должна определять общие правила взаимодействия, а не служить орудием в политической борьбе. У нас же самое мудрое высказывание последних дней выглядит пока следующим образом: «Помог ли вам „брачный контракт“ в сохранении семьи? Тогда почему переписывание Конституции должно оздоровить общество?»
«Пишите коротко и неясно»
Как и при вступлении в брак, в нашей Конституции зафиксировано несколько формальных и всеохватывающих обещаний — как мы будем жить, а остальное место посвящено вопросам, как захватить, разделить или сохранить власть. Именно для этого «государственная элита» пишет или изменяет Конституцию.
Государственные мужи, удалившиеся от власти, предлагают не дать ей это сделать. И в качестве альтернативы способны предложить лишь два варианта: принимать Конституцию на учредительной ассамблее (выбирается народом отдельно) или утверждать Конституцию на всенародном референдуме. Первый вариант сомнителен в том, что все народное представительство у нас страдает излишней коммерциализацией отношений, а потому в данном случае надежда только на то, что принятие Конституции не приносит личных материальных дивидендов помимо морального удовлетворения.
Что касается референдума, то один из авторов Конституции 1996 года (действующей и сейчас) Михаил Сирота говорил: «Принятие новой Конституции на референдуме — это тупик, и очень опасный. Потому что каждая из противоборствующих политических сил заявляет о своем проекте Конституции. Каждая из этих сил может набрать необходимые голоса. На востоке поддержат один проект Конституции, на западе — другой, в центре — третий. Это будет не просто разрушение правового поля, а мощнейший удар по государственности». А чего, собственно, церемониться. «Клин клином вышибают!» На этот счет существует и другая, менее миролюбивая точка зрения, принадлежащая судье Верховного суда США ОливеруХолмсу: «Конституция любой страны написана для людей с кардинально различными политическими убеждениями. Конституцию можно рассматривать как принуждение к совместному проживанию».
Чтобы обойти подобные ужасы, значительная группа отечественных «конституциалистов» готова вообще отрешиться от практического значения документа. Мол, Конституция — это всего лишь правовая доктрина, концепция. Она и не должна иметь прямого юридического действия, но является основой для дальнейшего создания законов. Указывает, так сказать, направление. Не надо молиться на Конституцию: это совсем не достаточное условие конституционного строя, но крайне необходимое. Важнейший принцип — конституционные права никогда не толкуются ограничительно, они могут только расширяться. А потому положения Конституции и не должны быть слишком реалистичными. Они должны устремляться вперед, ввысь, за горизонты… Закреплять высочайшие стандарты, служить указателем. Почти как Соглашение об ассоциации с Европой. Или как говорил Наполеон I составителям своей Конституции: «Пишите коротко и неясно».
Противники подобных «политических стратегов» возражают, что внесение абстрактных положений только дискредитирует идею Конституции. Любой закон — это прежде всего процедура, при помощи которой достигается справедливость. И если указанную в законе процедуру на практике пройти невозможно, народ просто теряет к этому словоблудию интерес. В чем и состоит наша национальная проблема. И напротив, чем больше в статьях Основного закона будут видны реалии сегодняшней жизни, тем больше к нему будет уважения. Не надо в нем перечислять абстрактные хартии о правах.
«Всего лишь книжка, в которой написаны умные вещи»
В связи с вышеизложенным можно предположить, что в обществе нет согласия даже по базовому вопросу, чего же мы хотим от нашей Конституции? Зато второе десятилетие наблюдаются яростные бои по вопросу о распределении высшей власти. И этому можно привести вполне определенные свидетельства.
Один из авторов первой Конституции независимой Украины Михаил Сирота (трагически погибший в 2008 году), после очередной «политической реформы» 2004 года констатировал следующее: «Любая Конституция, как и любой закон, это компромисс между определенными социальными группами, а продукт компромисса не может быть совершенным. Основной Закон — это всего лишь книжка, в которой написаны умные вещи. Поэтому изменение Конституции является не причиной, а следствием нашего понимания происходящего. Большинство наших конституционных проблем вторичны по сравнению с более глобальными политическими процессами в нашем обществе».
Первый президент Украины Леонид Кравчук пять лет назад высказывался таким образом: «Можно привести десятки примеров, когда при аналогичном устройстве, при таких же полномочиях в разных странах результаты правления разные. Потому что в одном случае к власти пришли профессионалы, реформаторы, патриоты. В другом — неучи и коррупционеры». Причем по традиции Леонид Кравчук не указывает на личности, а потому его мысль можно считать «вечной».
Его преемник на должности президента Леонид Кучма подытожил свой политический опыт таким образом: «Вообще, что-то уточнять, пересматривать можно до бесконечности. Но главное — выполнять то, что записано. Не отступить от Конституции, законов, процедур, нравятся вам они или не нравятся. Уяснение и принятие этой простой истины более всего способствовало бы улучшению политического климата в стране. Конституция с партийной окраской всегда будет предметом политической борьбы. Любая политическая сила, победив на очередных выборах, первым делом будет пытаться закрепить свою победу переписыванием Конституции. Это недопустимо, в этом случае порядка в стране не будет». Недавняя история это подтвердила. И, как оказалось, продолжение следует.
Даже вечный сторонник «конституционной реформы» Александр Мороз в конце концов тоже смирился: «Беды Украины не в Конституции, а в ее несоблюдении. Спекуляции вокруг Основного Закона всегда велись в Украине высокопоставленными должностными лицами. Конституционные реформы чаще всего провозглашают те, кто занимает высокие государственные должности. Показательно также, что они при том якобы заботятся об обеспечении реализации права народа как источника власти».
Теперь о старых и почти забытых высказываниях нынешней власти. Андрей Клюев в преддверии президенсткой кампании 2010 года говорил: «По большому счету, новую Конституцию вообще не надо писать. Надо соблюдать действующую. Необходимо изменить ее так, чтобы ни у кого не было соблазна использовать двоякие формулировки в свою пользу». А будущий премьер-министр Николай Азаров в 2007 году, пребывая на посту первого вице-премьера, утверждал: «Можно спорить о совершенстве Конституции, но это вопрос другого порядка. Так легко к ней не относятся ни в одной стране». Глава Высшего совета юстиции Александр Лавринович несколько лет назад считал: «В каждой стране принятие Конституции — это компромисс, который ищется как выход из кризиса и противостояния. Когда все спокойно и хорошо, Основной Закон не меняют». И далее: «Пересмотр конституционных норм должен происходить со стратегическим учетом того, что страна должна двигаться вперед по пути децентрализации государственного управления и делегирования прав исполнительной власти местному самоуправлению». В общем, да отвлекитесь вы, наконец, от пересмотра своих высоких статусных полномочий.
Примечательно, что не так давно, в 2009 году Юлия Тимошенко считала: «Бытует такое мнение, что Конституция хорошая, и просто нужно ее выполнять, найдя хороших политиков. Нет хороших политиков, и ничего правильного по собственной воле они делать не будут. И если последние двадцать лет вожди и политики творят то, что творят и им за это ничего не бывает, значит, у нас нет хорошей Конституции, и даже та, что есть, не работает». А вот точка зрения всегда восстающего «над схваткой» Владимира Литвина: «В нашем менталитете заложено легкое отношение к Конституции. Каждый пишет свой текст Основного Закона. Легковесное отношение к конституции приводит к тому, что мы никак не можем стать на ноги и заявить о себе как цивилизованное государство, как цивилизованная нация».
Европейский взгляд на ту же проблему презентовал экс-президент Польши Александр Квасневский: «Плохая Конституция в руках добрых людей будет работать, наилучшая конституция в руках дураков работать не будет. Разговоры о том, что решения каких-либо сложных вопросов можно достичь при помощи изменений в Конституции — это правда на 10−20 процентов, не больше. Изменения в Конституции должны быть очень осторожными. Потому что в молодых демократиях нет никакой конституционной культуры. И самое, главное, внося беспрерывные изменения, такой культуры не воспитаешь. Если мы хотим при помощи Конституции сменить стиль отношений в высшей власти, характер людей, то мы этого не добьемся. В Конституции не пропишешь, что Президент и премьер-министр должны быть добрыми, культурными людьми». Причем сама статья называется «Я разговариваю с политиками разных стран про Украину — они берутся за голову».
Наконец, не единожды повторенная в разных интервью и потому почти народная точка зрения: не следует вообще переписывать Конституцию. Гораздо лучше начать с принципа: «Закон для всех один!» Этакий допуск для желающих проявить свою статусную юридическую мудрость.
3883Читайте нас у Facebook
