«Афганец» Сергей Бобко: «Когда фонтанчики от пуль приближались ко мне, я молился Богу»
К началу 1988 года в ходе операции под кодовым названием «Магистраль» советские и афганские войска ликвидировали блокаду города Хост, где мирному населению угрожала голодная смерть, потому что моджахеды уничтожали автомобильные колонны с продовольствием и горючим. Наши военные взяли под контроль горную дорогу Гардез — Хост. По ней пошли колонны с продуктами питания. По этой же дороге предполагалось выводить на Родину части, дислоцирующиеся в этом районе.
За пару дней до Рождества 39 солдат и офицеров 9-й роты 345-го гвардейского парашютно-десантного полка поднялись на высоту 3234, с которой на много километров просматривалась и простреливалась стратегическая дорога. Это не устраивало афганскую оппозицию. Полсуток более четырехсот хорошо вооруженных и обученных боевиков-наемников из подготовленного в Пакистане полка спецназа «Черные аисты» атаковали маленький гарнизон. Среди тех, кто отбил 15 вражеских атак, воевал и киевлянин, кавалер ордена Красной Звезды и медали «За отвагу» сотрудник Государственной службы охраны при МВД Украины, а в то время — старший сержант санинструктор Сергей Бобко.
Накануне 25-летия вывода советских войск из Афганистана Сергей Иванович рассказал корреспонденту «ФАКТОВ» подробности знаменитого боя.
— Наша рота относилась к любимчикам командира полка Героя Советского Союза Валерия Востротина, — рассказывает Сергей Бобко. — Валерий Александрович этого и не скрывал. Еще в конце декабря 1979 года он, тогда еще старший лейтенант, командовал этим подразделением и принимал участие в штурме дворца Амина. Любимчикам доверял самую ответственную работу по перехвату караванов с оружием и наркотиками. Интересный был командир. Сейчас он — генерал-полковник, депутат Госдумы, президент Союза десантников России. А в те дни после тяжелого ранения снова попросился в Афган, в родной полк. В 90-е годы, уже будучи генералом, снялся в художественном фильме «Черная акула» в роли майора — командира спецназа, боровшегося с той же афганской наркомафией. Затем снялся в роли генерала в художественном фильме «Путь», тоже о приключениях спецназа, борющегося с террористами. Играл как бы себя. 
Но раньше стеснялся даже фотографироваться — у него лицо в шрамах.
*Эту фотографию возле полкового знамени Сергей Бобко отправил родителям вместо письменной благодарности командования
Задание, выполнение которого закончилось страшным боем, поначалу казалось нам вполне безобидным — усилить охрану дороги. Банды противника в этом районе вроде бы были уничтожены. По обе стороны дороги расположились другие наши подразделения.
В горы мы сначала ехали на броне БМП, затем — пешком. Зимой на высоте очень холодно. Но мы были мокрые — тащили на себе оружие, двухнедельный запас продовольствия, боеприпасы. На нас были бронежилеты и «лифчики» с запасными рожками и гранатами, тяжелые вещмешки. Я же был навьючен еще и сумкой санинструктора. Во время боя ребята старались меня беречь. Хотя пули и осколки чаще всего поражали людей на открытой местности, мне приходилось ползти к раненым и вытаскивать их в укрытие. Благо ростом и силой не был обижен.
На высоте мы выстроили из камней укрепления, выставили дозоры. За время так называемого пребывания за речкой я научился окапываться за пять минут в скалистом грунте. Как-то замполит предложил мне на выбор поощрение за хорошую службу: или меня, бравого десантника с оружием, сфотографируют возле знамени полка, или же порадуют моих родителей письмом от имени командования части с благодарностью за хорошее воспитание сына. «Нет, товарищ старший лейтенант, — запротестовал я. — Увидит мама казенный конверт с чужим почерком — подумает, что похоронка! Сфотографируйте лучше у знамени, да я сам отправлю…»
— Много ваших товарищей погибло?
— В том бою — шесть человек. Но еще до моего призыва трое моих друзей вернулись на нашу родину в Новосибирск в цинковых гробах. Один (в школе учился классом старше меня) подорвался на мине. Второй — не знаю причины. Третий — мой друг из параллельной группы в монтажном техникуме — погиб по глупости, нарушил технику безопасности: опущенная в ствол миномета мина осталась там. Солдат заглянул в ствол (что категорически запрещено) — а мине в этот момент вздумалось вылететь. Полчерепа снесла.
— Зная, что подобная участь может ожидать и вас, не боялись идти в армию? Не было желания «откосить»?
— Ну что вы. В то время каждый уважающий себя парень считал своим долгом отслужить. К тем, кто не служил, и «белобилетчикам» девушки относились хуже. Мечтал попасть в ВДВ. Дома, в Новосибирске, окончил курсы парашютистов ДОСААФ, сделал три прыжка. Понравилось! Кстати, еще до моей службы в нашей учебке под Каунасом снимался знаменитый советский фильм «В зоне особого внимания» о крупных общевойсковых учениях, в которых победили, конечно, десантники. В фильме снимались Борис Галкин, Михай Волонтир и другие известные актеры. Эта картина произвела впечатление на мальчишек. Многие из нас регулярно смотрели телепередачу «Служу Советскому Союзу!» Поэтому вопрос «служить — не служить» ни передо мной, ни перед родителями — простыми тружениками — не стоял.
— Когда начался бой за высоту, не жалели?
— К тому времени я был уже обстрелянным сержантом. Конечно, врать не буду, страх иногда присутствовал. Когда фонтанчики пыли от пуль противника приближались ко мне, я молился Богу. А кому жить не хочется? Я боялся за наших новичков — чтобы не разбежались. Но они оказались молодцами. Времени на раздумья не было. Мы и наше командование немного потеряли бдительность. Когда заняли высоту — доложили по радио. Там рядом граница. Недалеко от нас покружили пакистанские вертолеты. Наверное, радиоразведка. Они перехватили наше радиодонесение и решили убрать нас оттуда. Душманы показались нам какими-то странными — одетыми не бедно и разношерстно, как обычные афганские крестьяне, а в добротную черную военную форму. Действовали слаженно, уверенно и грамотно. Позже мы узнали, что это полк подготовленного в Пакистане спецназа наемников «Черные аисты», ранее не знавший поражений. Их было много, как воронья. Шли на нас цепь за цепью. Говорят, ими командовал Усама бен Ладен.
Выстрелами из гранатометов «аисты» обезвредили наши крупнокалиберные пулеметы. Без преувеличения скажу: пулеметчики дрались героически. Во время первой атаки душманов старший сержант Вячеслав Александров, понимая, что на нем сосредоточат огонь вражеские гранатометчики, приказал двум находившимся при нем рядовым бойцам отойти и занять более выгодную позицию, а сам прикрывал их огнем. Он был ранен, но целый час держался, пока его не сразил разрыв гранаты. Другой пулеметчик, Андрей Цветков, продержался до последней атаки (за двенадцать часов боя мы отбили всего 15 атак), пока возле него не разорвалась граната. Осколок попал в голову. Взрывной волной Андрея вместе с оружием подняло в воздух. Но даже в таком полете воин сжимал пулемет и продолжал стрелять. Огонь прекратил, только когда упал на землю. Пулеметчик-рядовой Андрей Мельников во время боя был тяжело ранен. Но отражал атаки противника до тех пор, пока не кончились патроны. Он побежал за боеприпасами и упал. С него сняли бронежилет, а там — металлические пластины «броника» были вжаты в грудную клетку, парень должен был умереть несколько часов назад. Ему было 20 лет. Александрову и Мельникову было присвоено звание Героя Советского Союза. Посмертно.
— Жаль, что у вас не было чудо-вертолета огневой поддержки, как у героев фильма «Черная акула», в котором снялся ваш командир Востротин…
— Во время боевых операций, в которых мне приходилось участвовать, нас иногда поддерживали «вертушки» Ми-24 — тоже очень маневренные, бронированные, с мощным вооружением, — рассказывает Сергей Бобко. — Моджахеды прозвали их «шайтан арба» — дьявольская колесница. Одна такая машина могла стереть с лица земли целый укрепленный кишлак. Но во время нашего боя за высоту огневую поддержку вертолетов нельзя было применять. Душманы подобрались слишком близко, на расстояние броска гранаты. Ударь вертолетчики по противнику, они смели бы и своих. Нас выручила артиллерия. Мы просили перенести огонь поближе к нам. Офицер-корректировщик говорил: «Если перенесу хотя бы на одно деление вперед, снаряды накроют и нас…» «Бей!» — кричал ему наш командир. По существу, мы вызвали огонь на себя. В том бою почти все из нас получили ранения. Когда ночью закончились гранаты, мы бросали в душманов камни.
*Во время службы в провинции Кундуз десантники (Сергей Бобко — в центре) охраняли цементный завод, где перед рабочими выступал президент Афганистана Наджибулла (фото из семейного альбома)
К утру душманы поняли, что высоту им не взять, и отступили. Когда рассвело и мы осмотрелись, в уши ударила тишина. Нас поразила ослепительная белизна снега в расщелинах соседних гор. А наша высота была черной. И везде — пятна и лужи крови. Погибшие ребята лежали на снегу, а он под ними не таял. Тела уже остыли.
Афганцы, кстати, воевали не только с нами. Страна, народ состоит из разных племен, которые не всегда ладят между собой. Бывало, у нас на позиции спокойно, к нам никто не лезет и я себе читаю книжку. А над нами летают реактивные снаряды — духи обстреливают друг друга. Хотя случалось, что нашим командирам удавалось договариваться с их полевыми командирами: пропустите автоколонну — мы вас не тронем, еще и бакшиш подбросим — продуктов.
— Дедовщина у вас там была?
— Да. Для поддержания порядка и дисциплины. Нас учили, например, что перед боевым выходом в горы нельзя пить много воды. Иначе вскоре ноги становятся ватными. А молодой боец увидит ручей, спрячется за камень и нахлебается. Вскоре садится. Ноги не слушаются. Старшим товарищам приходится тащить и его поклажу, и его самого, дурака. Ну как такому не врежешь? Ведь из-за одного придурка могут погибнуть люди.
— В фильме действие происходит летом. А вошедший в историю реальный бой состоялся зимой… Мерзли?
— После боя нам разрешили отдохнуть. Но на базу не отпустили. Боялись, что душманы вернутся. Ходили слухи, что они планировали второй штурм. Но нам повезло — выпал хороший снег, и у них не получилось. Мы оставались на той высоте еще месяц. А ведь отправлялись в горы всего на две недели, теплым обмундированием не запаслись. На нас были обычные армейские бушлаты, не рассчитанные на сильные морозы. На ногах — у кого кирзовые полуботинки, а у кого и вовсе кроссовки. Мы попросили, чтобы нам прислали теплые сапоги. Нам прислали… резиновые. Узнав об этом, командир полка пришел в ярость и раздел весь штаб полка. Так мы получили белые офицерские полушубки и теплые сибирские валенки.
— Как с питанием было? Не голодали?
— Всяко бывало. Суточного продпайка, в который входили банка супа, банка каши, пачка галетного печенья, горсть сахара и маленькая баночка сгущеного молока, солдату-десантнику хватало на один прием. Поэтому иногда занимались криминалом — из кишлаков тащили кур, а летом — фрукты, если неподалеку был сад. Воды хронически не хватало. Кстати, служил у нас в роте, как и в фильме, художник. Привез с собой краски. А старослужащий — парень из забитого села — спрашивает, что это. «Акварель», — отвечает художник. «Можно есть?» — «Нет, водой разбавлять надо…» — «Что-о?! Воду расходовать?» Заставили бедного всю ночь отжиматься от пола.
— Вторым, не менее опасным врагом там были инфекционные болезни…
— Да, случались гепатит, желтуха, лихорадка. Самой страшной считалась дизентерия. Меня, казалось бы, Бог миловал. Но после увольнения, когда ехал домой в Новосибирск, уже в поезде почувствовал, что поднялась температура, плохо соображаю. Несколько дней меня трясла малярия, пришлось ложиться в госпиталь. Выздоровел — пошел работать на стройку. Потом, во время приезда на родину отца, в Броварской район, познакомился со своей будущей женой и переехал в Украину. Пошел в милицию. Охранял разные организации — Киевскую горадминистрацию, Государственное казначейство… Больше всего понравилось работать в Киево-Печерской лавре. Там какой-то особой благодатью веет.
13771Читайте нас у Facebook
