«Если дело Павличенко спорное и неоднозначное, его стоило пересмотреть»
На днях общественность всколыхнуло принятое Верховной Радой Украины постановление «Об освобождении политзаключенных». В список политзаключенных вошли 23 человека: это житель села Семиполки Виталий Запорожец, который убил терроризировавшего село милиционера, так называемые васильковские террористы, осужденные за подготовку к взрыву на тот момент демонтированного памятника, и «нежинские робингуды», отлавливавшие местных торговцев наркотиками и заставлявших их признаться на камеру в своих преступлениях. Но самую бурную реакцию вызвало освобождение «политзаключенных Дмитрия и Сергея Павличенко», осужденных за убийство судьи Шевченковского райсуда Киева Сергея Зубкова. Поддерживающие Павличенко футбольные фанаты называют решение справедливым. Тем временем юристы говорят, что просто так отпускать на свободу людей, осужденных за тяжкое преступление, было рискованно.
Незадолго до убийства Дмитрий Павличенко опубликовал открытое письмо судье Зубкову, заявив, что тот лишил его крыши над головой
Дело Павличенко можно назвать одним из самых громких за последние годы. В некоторых городах до сих пор висят плакаты с надписями «Свободу Павличенко». Каждое судебное заседание по этому делу сопровождалось массовыми акциями протеста. Подсудимых в основном поддерживали члены радикальной группы футбольных болельщиков «ультрас», в число которых входил Сергей Павличенко. Футбольные фанаты с материалами уголовного дела не знакомились, однако уверяли, что отец и сын Павличенко не убивали судью Зубкова.
Между тем в милиции и прокуратуре настаивали на виновности обоих, уверяя: их вина подтверждается найденными на месте преступления уликами. Местом преступления, как известно, был подъезд элитной новостройки на улице Голосеевской, где жил судья Зубков. Убийство произошло в шесть часов вечера — когда большинство жителей дома возвращались домой. Но убийц это не испугало. Зайдя в дом по очереди (один из них при этом вез с собой инвалидную коляску, в которой были марля, бинты и бутылка воды: видимо, убийцы рассчитывали прямо на месте скрыть улики), преступники дождались Зубкова и сели с ним в один лифт, где жестоко убили. Сергея Зубкова искололи шилом и изрезали ножом, а после застрелили. Потом оттащили мертвого судью на лестничную клетку между седьмым и шестым этажами и зачем-то сняли с него брюки.
Дальнейшее поведение преступников тоже было, мягко говоря, странным. Один из них (тот, который, по словам очевидцев, был помоложе) убежал, а второй… вернулся в лифт, чтобы смыть следы крови. Убийца не мог не знать, что в доме услышали выстрел и к нему уже поднимаются лифтеры. Но продолжал вытирать кровь, залившую лифт. Как и следовало ожидать, двое лифтеров его заметили. Они еще не видели труп и не были уверены в том, что произошло убийство. Но незнакомец, пытавшийся смыть в лифте кровь, их насторожил. Заметив, что на него смотрят, преступник явно испугался, пробормотал что-то о том, что «плохо работает лифт», и попытался уехать вниз. Сориентировавшись, один из лифтеров попробовал его задержать, за что сам едва не поплатился жизнью: незнакомец выстрелил в него из пистолета. К счастью, произошла осечка. Но замешательство лифтера позволило преступнику уйти.
Труп судьи лежал на лестничной клетке. Оружие преступники забрали с собой, а вот вывезти инвалидную коляску не успели. Когда второй преступник попытался с ней убежать, консьержка закричала, и мужчина ретировался, оставив коляску на первом этаже дома. Убегавших с места преступления убийц успели заметить и несколько жителей дома.
Через три дня в милиции заявили о раскрытии преступления и назвали имена подозреваемых: 41-летний киевлянин Дмитрий Павличенко и его сын. Как рассказали тогдашние руководители киевского милицейского главка, этих людей опознали свидетели, а на месте убийства нашли их отпечатки пальцев. Что касается мотива, то он у Дмитрия Павличенко тоже имелся. За несколько месяцев до убийства Дмитрий Павличенко опубликовал в интернете открытое письмо судье Зубкову, в котором заявил, что судья лишил его крыши над головой (речь шла о судебном решении по поводу снесения пристройки к квартире Дмитрия), после чего провел на эту тему пресс-конференцию. «Вот вам и мотив», — подвели итог в милиции.
Но почему тогда столько людей встали на защиту семьи Павличенко? Ведь кроме «ультрас», отца и сына защищали многие правозащитники. Сомневаться в правдивости обвинения у людей были основания. Прежде всего, всех смущала именно пресс-конференция, которую Дмитрий Павличенко проводил за несколько месяцев до убийства. Дескать, неужели не понимал, что после такого станет первым в списке подозреваемых? Второй момент — людей смущало, что Павличенко взял с собой на убийство 19-летнего сына, да еще и сделал это в день годовщины своей свадьбы, которую накануне отпраздновал с супругой Натальей. Еще одним поводом для сомнения было то, что погибший Сергей Зубков — не первый судья, вынесший решение не в пользу Павличенко. Судебная тяжба по поводу пристройки продолжалась много лет, и за это время было вынесено с десяток разных судебных решений. «Многие из них были не в мою пользу, — говорил позже в интервью „ФАКТАМ“ Дмитрий Павличенко. — Но других судей я почему-то не убивал. Почему же сейчас, почему именно этот судья?»
Впрочем, это были только догадки и предположения. Сомнения в правдивости обвинительного заключения укрепились, когда на одном из первых заседаний Голосеевского райсуда Киева ни один из свидетелей… не опознал подсудимых. Хотя, судя по материалам дела, ранее эти люди говорили следователю, что узнают в отце и сыне Павличенко убийц.
— Это точно не он, — заявила соседка покойного судьи Ирина, которая видела, как убийца (по версии следствия, Сергей Павличенко) заходил с судьей в лифт. — У того парня были совсем другие черты лица: острый подбородок, бледная кожа, рыжеватые волосы. Это точно не Павличенко.
Консьержка и другие жители дома тоже заявили, что Дмитрий и Сергей Павличенко не похожи на убегавших с места убийства преступников. На вопрос о том, почему же во время досудебного следствия они говорили совсем другое, люди ответили, что подписали протоколы… не глядя. Другие сказали, что вообще нигде не расписывались — их подписи подделаны. А лифтер заявил, что вынужден был подписать протокол, потому что на него давил следователь киевской прокуратуры Геннадий Рыбка.
«По законодательству все сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемых»
Однако даже после этого в прокуратуре продолжали настаивать: Дмитрий и Сергей Павличенко виноваты. Гособвинитель ссылался на написанную Сергеем Павличенко явку с повинной. И хотя в суде Сергей заявил, она была написана под давлением следователя (дескать, его били и обливали холодной водой), это ничем не подтверждалось — во время досудебного следствия Сергей по этому поводу никуда не обращался, побои не зафиксировал.
Были и другие улики. Так, по версии следствия, Сергей Павличенко в схватке с судьей Зубковым ранил ногу, рану впоследствии зафиксировал судмедэксперт. У Сергея в суде была своя версия: он объяснил, что в день, когда убили Зубкова, он порезался, упав на улице на стекло разбитой бутылки. «А так как сам ухаживать за раной я не мог, папа и мама отвезли меня вечером к дедушке, папиному отцу, — сказал Сергей. — Он имеет медицинское образование и смог бы за мной ухаживать». У прокуроров возник вопрос: если рана была такой серьезной, почему не обратились в больницу? А если порезы неглубокие, зачем отвозить 19-летнего парня к дедушке? При том, что его мать не работает, много времени проводит дома и тоже может обработать рану. По версии следствия, Дмитрий отвез сына к отцу, чтобы спрятать от милиции.
Весьма сомнительны и показания дедушки, к которому привезли Сергея. Согласно протоколу его допроса, пожилой мужчина рассказывал милиционерам, что, приехав к нему около восьми вечера с семьей, Дмитрий сказал, что «у них возникли проблемы», и попросил, чтобы старший сын какое-то время пожил у него. О ране пенсионеру не сказали ни слова.
Кстати, согласно материалам дела, Дмитрий Павличенко сначала почему-то не говорил ни о ране, ни о том, что вечером отвозил сына к отцу.
«Около девяти часов вечера мы с семьей сели за стол, — рассказывал в марте 2011 года Дмитрий Павличенко (этот протокол допроса Дмитрий подписал лично и не отрицает этого). — А в одиннадцать часов я лег спать. Насчет Сергея не знаю. Возможно, он потом куда-то ушел, но я не видел, потому что уже спал».
Чтобы проверить, чем все-таки были нанесены раны (ножом или осколками стекла), суд назначил дополнительную экспертизу. Эксперт пришел к выводу, что и отец, и сын Павличенко поранились ножом.
Но главным доказательством вины подсудимых стали найденные улики. Например, на инвалидной коляске, которую преступники оставили на месте происшествия, обнаружили отпечатки пальцев Дмитрия Павличенко, а на найденной на месте убийства медицинской маске — его биоматериал. На этой же маске были следы крови Сергея Зубкова. Еще на месте происшествия нашли вязаную шапку, на которой обнаружили следы крови погибшего судьи и биоматериал Павличенко-старшего.
Впрочем, адвокат подсудимых Николай Кушниренко экспертизам не верит.
— И у меня есть для этого основания, — рассказал «ФАКТАМ» Николай Кушниренко. — Как вы правильно заметили, главным аргументом следствия являются экспертизы. Начав их изучать, я не поверил своим глазам. Вот вывод эксперта о том, что на найденной на месте преступления инвалидной коляске нашли отпечатки пальцев Дмитрия Павличенко. Документ датирован 24 марта 2011 года (адвокат показывает документ. — Авт.). Вернее, как видите, здесь стоит дата 24 января 2011 года, то есть за два месяца до убийства судьи. Допустим, что это обыкновенная техническая ошибка и эксперт сделал свой вывод все-таки 24 марта. На следующих пяти страницах сказано, на каком основании сделан этот вывод. И здесь, доказывая, что отпечатки пальцев на коляске принадлежат именно Павличенко, эксперт ссылается на ряд других экспертиз. Я нашел эти экспертизы. Оказалось, что они были проведены… в апреле и в мае 2011 года. То есть в марте эксперт построил свой вывод на заключениях, которые были сделаны позже — в апреле и в мае. Как такое может быть? Как можно ссылаться на ряд экспертиз, которых на тот момент и близко не существовало? И как после такого вообще можно доверять каким-либо экспертизам? Поэтому я с уверенностью могу заявить, что экспертизы по этому делу грубо сфальсифицированы.
— Немного смущает явка с повинной Сергея Павличенко. Если он написал ее под давлением и пытками, почему сразу не заявил об этом в прокуратуру?
— Он говорит, что не знал, как в таких случаях нужно поступать, был напуган. А адвокат ему этого не подсказал. Для человека, который прежде не бывал в подобных ситуациях, это вполне нормальная реакция. Кстати, фальсификация экспертиз — это далеко не единственное процессуальное нарушение в этом деле. Их очень много. Я был на месте происшествия и нашел понятых, присутствовавших при изъятии пуль из машины Дмитрия Павличенко. Их на суд почему-то не пригласили. Они сказали, что ничего толком не видели — их просто попросили подписать бумаги. Показания свидетелей вы слышали в суде — они Павличенко не опознали. В любой по-настоящему демократической стране при столь небрежно оформленном и явно сфальсифицированном деле подсудимых бы уже давно оправдали за недоказанностью. Как известно, по законодательству все сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемых.
«Это решение скорее революционное, вынесенное в результате недоверия к судам»
О том, насколько небрежно оформлены материалы дела, не раз говорила даже адвокат супруги убитого судьи Инна Рафальская.
— Я настаивала и продолжаю настаивать на том, что следствие должно проводиться качественно, — сказала «ФАКТАМ» Инна Рафальская. — Здесь же мы увидели совсем другую картину. Было допущено множество нарушений, и подсудимые теперь могут ставить под сомнение версию следствия об их причастности к преступлению. Считаю, что на такие непрофессиональные действия нужно реагировать надлежащим образом и вынести в отношении следователя частное определение.
Между тем суд это не учел. Дмитрия Павличенко приговорили к пожизненному заключению, а его сына — к 13 годам лишения свободы. Апелляционный суд Киева и Высший специализированный суд оставили приговор в силе. Однако на днях ситуация кардинально изменилась. Новый состав Верховной Рады Украины принял предложенное народным депутатом Олегом Ляшко постановление «Об освобождении политзаключенных». И хотя ни Дмитрий, ни Сергей Павличенко никогда не имели отношения к политике, а убийство судьи, по версии следствия, было совершено из мести, отца и сына признали политзаключенными даже без пересмотра уголовного дела и полностью освободили от уголовной ответственности.
Формулировка достаточно краткого постановления звучит так: «Поручить Министерству внутренних дел Украины и Генеральной прокуратуре Украины в связи с отсутствием в действиях лиц (имеются в виду Павличенко. — Авт.) состава преступления, немедленно обеспечить прекращение уголовных и административных производств в отношении этих лиц».
Иными словами, несмотря на приговоры судов всех инстанций о том, что Дмитрий и Сергей Павличенко виновны, Верховная Рада одним постановлением признала, что они таковыми не являются. Это постановление юристы назвали беспрецедентным. Такого в нашей стране действительно еще не было, чтобы с людей, виновность которых признали суды трех инстанций, даже без пересмотра дела просто так снимали все обвинения.
Решение вызвало много споров и неоднозначных мнений. Пускай в уголовном деле и есть нестыковки, но стоило ли идти на откровенное беззаконие и просто так отпускать из-под стражи людей, осужденных за особо тяжкое преступление?
В прокуратуре, где раньше настаивали на виновности Павличенко, от комментариев воздерживаются. Лишь негласно, не на диктофон и не называя своих имен, сетуют: дескать, следователь, расследовавший дело Павличенко, сам себя подставил. Зафиксируй он доказательства надлежащим образом, адвокатам подсудимых не к чему было бы придраться, и никто бы не говорил, что отец и сын Павличенко стали жертвами милицейского произвола. А вот почему они получили статус политзаключенных, для всех остается загадкой.
— Случай действительно беспрецедентный, — прокомментировал «ФАКТАМ» ситуацию киевский юрист Роман Куйбида. — Верховная Рада Украины взяла на себя полномочия судебной власти, что в принципе законодательством не предусмотрено. (Как мы помним, даже возврат к Конституции 2004 года мотивировался необходимостью разделения трех ветвей власти — законодательной, исполнительной и судебной. — Ред.) Решение скорее революционное, вынесенное в результате недоверия к судам. Но выйти из этой ситуации можно было и юридическим, предусмотренным действующими законами, способом. Так, новый исполняющий обязанности Генерального прокурора Украины мог обеспечить обращение прокуратуры в суд о пересмотре дела Павличенко по вновь открывшимся обстоятельствам. В таком случае дело было бы заново пересмотрено. Суд на этот раз объективно исследовал бы все доказательства и вынес бы решение.
Поскольку убийство судьи все-таки было, теперь дело начнут расследовать заново. Возможно ли будет что-то выяснить через три года после убийства, да еще и когда улики уничтожены, а большинство свидетелей запуганы, не известно. Но ни Дмитрий, ни Сергей Павличенко в деле об убийстве судьи больше не фигурируют. Подозреваемых пока нет.
В среду вечером Дмитрий Павличенко вышел на свободу. Его встречали супруга Наталья и сын Сергей, которого освободили на два дня раньше.
*Отец и сын Павличенко вышли на свободу после почти трех лет заключения (фото с сайта футбольного клуба «Десна», Чернигов)
— Первым делом поеду на Майдан, — сообщил Дмитрий Павличенко журналистам. — Хочу всех поблагодарить, почтить память погибших. После этого сразу домой. Хочу увидеть своего младшего сына… Что касается самой ситуации, то я действительно политзаключенный, ведь с правоохранительной системой боролся 18 лет (очевидно, Дмитрий имел в виду судебную тяжбу по поводу пристройки к своей квартире. — Авт.). Я делал это законными способами, но не мог ничего доказать. За это время на меня было совершено несколько покушений…
Сейчас, по словам Дмитрия Павличенко, он будет требовать компенсации за то, что ему пришлось пережить. А еще пообещал заняться правозащитной деятельностью. Говорит, будет помогать несправедливо осужденным.
7740Читайте нас у Facebook
