«Когда прозвучал первый выстрел в воздух, украинские военнослужащие, не сговариваясь, запели национальный гимн»
Весь мир облетел недавний крымский видеорепортаж, сделанный явно любительской камерой. На дрожащем экране с некачественным звуком видно, как бойцы воинской части № 4515 строем, с украинским флагом и боевым знаменем части идут к аэродрому «Бельбек» — требовать, чтобы российские интервенты пропустили их на захваченные позиции. «ФАКТАМ» удалось найти журналиста, автора сразу ставшей известной видеозаписи. Им оказался корреспондент медийного портала с многозначительным названием «Русская планета» 25-летний москвич Павел Никулин.
«У мужчин в камуфляже, называвших себя „самообороной“, были пистолеты „Макаров“ и дубинки»
— Да, я действительно снимал на планшет, бежал впереди колонны. Потом сразу выложил видео в интернет, — рассказал Павел Никулин. Примечательно, что никто из его российских коллег, присутствовавших при событии, свои репортажи в эфир не передал. — Я уже неделю нахожусь в командировке в Крыму, пишу репортажи о событиях, происходящих на полуострове. Но в моем издании не появилось ни одной написанной мною строчки — хотя я просто стараюсь подавать информацию объективно. На меня «включили цензуру», решили, что я стал русофобом.
— Как вы оказались на территории украинской части?
— Третьего марта я приехал в «Бельбек». Меня как журналиста беспрепятственно пропустили на территорию части. Я увидел в украинской части не боевиков, а интеллигентных людей, летчиков, инженеров, — говорит российский журналист. — Мне рассказали, что отношения украинских и российских войск в Крыму всегда были хорошими, в честь Дня Победы в Севастополе проходили совместные парады. Например, авиаторы «Бельбека» дружили с русскими вертолетчиками из Качи. У украинцев в штабе на стене висит красивый снимок с надписью: «Братьям-славянам от авиаторов «Качи». Поверх кто-то, наверное, недавно размашисто написал: «Какие вы после этого братья?»
Мы провели ночь в штабе, а утром на построении было объявлено о решении идти на переговоры. Командир части полковник Юлий Мамчур говорил по-украински, а его заместитель — по-русски, так что я все понял. Решение идти к аэродрому в части приняли с энтузиазмом. Вынесли украинский флаг и знамя части. Конечно, я пошел с ними, оттуда до аэродрома 15 минут ходьбы. Всю дорогу военнослужащие, шедшие, кстати, без оружия, пели «День Победы», «Песню о летчиках». Вскоре дорогу нам преградил российский бронированный «Тигр». Колонну тут же окружили российские стрелки с пулеметами, потом навстречу нам, перед «Тигром», выскочили четверо парней в разномастном камуфляже (кто в охотничьем, кто в военном), в кроссовках. Потом со стороны автопарка появились еще мужчины в камуфляже, называвшие себя самообороной. У них были пистолеты «Макаров» и дубинки. Пистолеты были прикреплены к кобуре специальными шнурами, чтобы не выронить в бою. Это привычка профессиональных военных. У одного из-под бронежилета виднелась надпись «МВС». Говорили, что бывшие «беркутовцы». Угрозы были тоже специфические, вроде: «Посадим в карцер!» Что меня поразило — когда прозвучал первый выстрел в воздух, украинские военнослужащие, не сговариваясь, запели государственный гимн «Ще не вмерла Україна».
Я подошел поближе к «камуфляжникам», хотел поговорить с ними. Бейджика у меня не было, я его принципиально не ношу. Показал свой российский паспорт, сказал, что моя цель — сделать хороший репортаж. В ответ услышал: «Не провоцируй, иначе буду стрелять по ногам». Я знаю, скольких украинских журналистов избили во время противостояний. Но подумал: сзади меня стоят журналисты российских телеканалов, поэтому устраивать стрельбу перед камерами побоятся.
На молодцах, называвших себя «самообороной», были георгиевские ленточки или российские триколоры.
Вскоре полковника Мамчура и еще человек десять украинских военных пропустили на территорию аэродрома. Мы ждали их возвращения очень долго, даже боялись, что их там взяли в заложники… Потом они вернулись и сказали, что с русскими достигнута договоренность.
*Решение выходить на переговоры с россиянами полковник Юлий Мамчур принял самостоятельно, без согласования с командованием
«На каждом объекте аэродрома сейчас находится один наш военнослужащий и четыре-пять российских. Украинцы без оружия, а россияне вооружены»
Дозвонились мы и до командира Севастопольской бригады тактической авиации Юлия Мамчура, возглавившего колонну украинских военнослужащих. Времени у него было немного, поэтому о себе полковник Воздушных сил Вооруженных сил Украины рассказал коротко: родился в Умани в 1971 году, закончил Черниговское летное военное училище. Военный летчик-истребитель 1-го класса, пилотирует «Су» и «МиГи», обучает курсантов. Женат. Дочери 24 года, внучке — четыре. В Крым был переведен из Житомирского гарнизона полтора года назад.
*Полтора года назад Юлий Мамчур стал командиром Севастопольской бригады тактической авиации
— Решение выходить на переговоры с россиянами я принял самостоятельно, без согласования с командованием — это было бы слишком долго, — вспоминает Юлий Мамчур события 4 марта. — Решение было непростым. Россияне были вооружены, мы отправились к ним без оружия — чтобы подчеркнуть стремление к мирным договоренностям. Мы хотели занять свои рабочие места, ведь даже не принимающий самолеты аэродром нуждается в обслуживании. Со мной пошли 250 военнослужащих, еще столько же остались охранять часть. Вышли в 8.40 утра после построения на территории части и выноса боевого знамени нашего полка (бригада тактической авиации была создана на основе 62-го советского истребительного полка, который был сформирован в 1941 году и с честью пронес знамя в годы войны). Это знамя выносят в самых торжественных случаях.
— Когда россияне захватили «Бельбек»?
— 27 февраля в 21.30 к аэропорту подъехало более 10 грузовиков и несколько бронетранспортеров с военнослужащими. Они не представлялись. Но по технике и вооружению сразу было понятно, что это россияне. Они объявили, что хотят осуществлять охрану аэродрома. Я вышел к ним, сказал, что и так его охраняю, в их содействии нужды нет. Мы договорились, что они не будут пытаться проникнуть на территорию части. Однако уже на следующий день российские военные заблокировали взлетную полосу тремя грузовиками «Урал», которые стоят там до сих пор. Проникли в помещение аэропорта, диспетчерскую. Там ничего не громили, приборов не били — просто, по их выражению, «взяли под охрану». Заблокировали склад оружия с охранявшими его сержантами-контрактниками. В течение двух дней мы даже не могли передать ребятам пищу и воду, четверо молодых бойцов оставались на голодном пайке. Второго марта удалось их освободить — договорившись с россиянами, что пост возле склада займут старшие офицеры: лично я и заместитель начальника штаба майор Антон Бабий.
— Вы фактически предложили себя в заложники вместо молодых солдат.
— Я не мог подвергать их опасности. Но в тот же вечер возле охраняемого периметра, где как раз проходил майор, в нескольких метрах от него взорвалась световая граната. Не знаю, кто ее бросил. Майора контузило — ослепило, оглушило. Российские военнослужащие, блокирующие склад, тут же «приняли» его, отпоили водой, отнесли полежать в сторонке. На следующий день майор пришел в себя, уже чувствует себя удовлетворительно.
— Склад оружия сейчас контролируется нашими воинами?
— Нет, склад пришлось оставить. Россияне сказали: «Есть приказ брать силой, лучше покидайте самостоятельно». Аналогичный ультиматум был предъявлен и на аэродроме, где в тот момент находились десять украинских военнослужащих. Я сам дал им приказ отходить, не мог рисковать жизнью подчиненных. Но уже на следующий день понял, что оставлять «Бельбек» нельзя. Нужно по возможности договариваться. Россияне адекватные люди, просто выполняют приказы своего командования.
— Когда вы во главе колонны со знаменем шли на переговоры, было страшно?
— Нет. Мы выполняли свой долг, ведь мы присягали народу Украины. Настроение было приподнятым. Мы пели песни, в том числе и гимн Украины. И верили, что сможем настоять на своем. Переговоры длились довольно долго, россияне все время созванивались со своим командованием. И наконец пошли на уступки, разрешили нам занять свои рабочие места.
— Сейчас охрана ведется в процентном соотношении пятьдесят на пятьдесят?
— Нет. Сейчас на территории аэродрома в общей сложности 350 человек. На каждом объекте находится один наш военнослужащий и четыре-пять российских. Украинцы без оружия, а россияне вооружены. Но ситуацию там контролируем. Наши ребята заступают на дежурство один раз в сутки. Еду и воду носят с собой, поскольку нашу машину для подвоза пищи туда не пропускают.
«Нам, офицерским женам, ничего не остается, как выходить под дула автоматов рядом со своими мужьями»
Жены украинских офицеров не покинули часть. Из офицерского общежития уехали лишь те, у кого совсем маленькие дети. Остальные остались рядом с мужьями.
— Нам сейчас очень тяжело, физически и морально, — вздохнула жена командира Лариса Мамчур. — Когда наблюдали за событиями на Майдане, то очень боялись, что захват может произойти: пока Киев занят своими проблемами, Россия попытается воспользоваться ситуацией. Так и вышло. Но все равно это произошло неожиданно. Путин говорил о плановых учениях. Где это видано, чтобы чужая армия проводила «учения» с захватом стратегических объектов на территории соседней страны? Увы, наши мужья оказались безоружными. Когда зашла русская армия, наше командование издало приказ сдать оружие — во избежание вооруженных конфликтов при провокациях. Пришлось свезти вооружение на свои склады. Фактически сами себя разоружили. Ведь у нас были гранаты, пулеметы, БТРы. Теперь ничего этого нет. И нам, офицерским женам, ничего не остается, как выходить под дула автоматов рядом со своими мужьями. Мы не давали присяги, но будем стоять с ними до конца.
Сейчас ситуация нагнетается. Захватчики действовали стратегически правильно. С экрана фактически захваченного ими телевидения лилась резкая пропаганда против украинских частей в Крыму, нас сразу стали открыто называть бандеровцами. Нашим детям оказалось некомфортно в школах и вузах, теперь они боятся туда ходить. Моя дочь уже неделю сидит дома, не ходит в университет на занятия. Внучку отправили подальше, ко второй бабушке. Получается, что мы оказались в ловушке среди крымчан, не говоря уже о реальной угрозе со стороны российской армии.
Мы ждем нападения с минуты на минуту. Подъезжают грузовики с боевиками. Офицерское общежитие рядом с частью. Если начнется какая-то перестрелка, нас это обязательно коснется. Сейчас командирам подразделений предлагают взятки, и очень большие, за добровольную сдачу частей.
На прощание Лариса добавила:
— То, что вы нам позвонили, это, может быть, означает, что нас услышали. До сих пор мы остались один на один со своими проблемами. Печально, что в Министерстве обороны тоже не принимают никаких решений. А мы так хотим, чтобы ситуация разрешилась. Нервы у всех на пределе.
Когда материал готовился в номер, мы утром еще раз дозвонились до жены полковника. Она сказала:
— Ночью они уехали, полностью покинули аэродром. Но вернулись… буквально через двадцать минут. Сейчас Юлий опять отправился туда на переговоры.
Фото Getty Images
14103Читайте нас у Facebook
