Марк Паславский: "Я не сказал своим близким в США, что иду на войну"
Мой собеседник, боец с позывным Лев, был искренне удивлен, когда я спросил его: «А вы знаете, что ваш погибший друг Марк Паславский был миллионером?» Мужчина выдержал небольшую паузу и только потом ответил: «Ничего себе! Будет что рассказать родственникам и друзьям! Я же два месяца жил с Марком в одной комнате общежития в Артемовске. Мы вместе освобождали от террористов Лисичанск и Попасную… Миллионер, говорите? Разве миллионеры воюют?»
Досье «ФАКТОВ»
Марк Грегори Паславский был инвестиционным банкиром в Нью-Йорке. Окончил военную академию в Вест-Пойнте. Дослужился до капитана 75-го полка рейнджеров. В 1991 году приехал в СССР. В конце 90-х годов фактически поселился в Украине. Помогал продавать металлопродукцию Мариупольского завода за границу. Кроме того, работал в банковской сфере. Миллионер. В апреле 2014 года принял украинское гражданство, чтобы отправиться воевать за Украину простым рядовым.
*Марк Паславский говорил, что, когда наступит мир, он купит себе домик далеко-далеко в Карпатах (фото из личного архива друга Марка Паславского, бойца с позывным Лев)
— С Марком я как-то сразу сдружился, — вспоминает Лев. — Он только что приехал из учебки в Артемовск, где располагался наш взвод батальона «Донбасс», вместе с другими бойцами. Смотрю, такой мужчина в возрасте, поджарый, с пронзительным взглядом, как-то нерешительно стоит в сторонке. А нас должны были заселять в общежитие. Подхожу к нему и говорю: «Пошли быстрее, а то комнат не останется». Но мужчина только хитро улыбнулся мне и ответил по-украински, но с каким-то странным акцентом: «Я знаю количество комнат и уже подсчитал, сколько бойцов туда должны заселить. Не торопись, пойдем поселяться последними». Я недоверчиво взглянул на нового знакомого и только полчаса спустя понял, какую хитрость он задумал. Оказывается, все ребята поселились в комнатах по четыре человека, а нам с ним достались самые последние апартаменты, в которых мы оказались вдвоем. Больше новых бойцов не было. «Видишь, главное — все точно рассчитать!» — усмехнулся мой новый знакомый, когда мы начали заселяться в комнату.
Мне не давал покоя его странный акцент, и я спросил: «Ты наемник, что ли?» «Почему это наемник? Я украинец! Причем настоящий украинец!» — и показывает мне свой паспорт гражданина Украины. «На самом деле я родился в Америке, — рассказывал Марк. — Мама у меня отсюда. Живу тут давно, еще в 90-е годы приехал, когда Советский Союз был. Немного бизнесом занимался. В 2004 году, когда началась Оранжевая революция, стоял со всеми на Майдане. Во время последней Революции Достоинства был под обстрелами на Институтской. А потом началась война. Знаешь, я ни секунды не задумывался о том, стоит ли мне идти добровольцем. Решил записаться в батальон „Донбасс“. Правда, на тот момент у меня еще было американское гражданство. Мне не хотелось, чтобы меня воспринимали как американского наемника, и тогда я решил юридически оформить свое украинство. Вот этот паспорт получил в апреле нынешнего года. Мне недавно брат из Америки звонил, ругался немного. Понимаешь, я не сказал своим близким, что иду на войну. Они об этом узнали из выпуска новостей».
У нас принято, что у каждого бойца есть свой позывной. Говорю Марку, что и ему не мешало бы себе что-то придумать. «А я уже придумал! — улыбнулся Марк. — Буду Тарасом. В честь Тараса Шевченко! Я много его стихов наизусть знаю. Считаю Шевченко самым настоящим украинским революционером. А ведь и сейчас у нас, по сути, проходит революция». Но позывной американцу все же пришлось сменить. У нас уже был один Тарас — человек из руководства батальона. «Ну ладно, тогда я буду Франко — в честь Ивана Франко, — согласился Марк. — Ты проверь по нашему подразделению, не занято ли это имя?» Так и стал Марк Паславский Франко.
— Несмотря на то что Марк много лет прожил в Украине, он так и не смог привыкнуть к некоторым особенностям нашей страны? Я видел его страничку в «Твиттере», где он вел своеобразный дневник. Вот одно из высказываний Марка: «Что-то не так происходит в этой стране. Бойцов отправляют на войну без оружия. Говорят, чтобы добывали себе сами. Некоторые и сейчас его ищут!»
— Да, вы правы, Марк многое не мог понять из того, что у нас происходит. Он мне как-то говорил: «Смотри, Лев, мы передвигаемся к боевым позициям на школьных автобусах. Да это же гроб на колесах! Попадем в засаду — и никто не выживет!» Очень долго Марк не мог понять, почему у некоторых из наших артиллеристов летом на голове зимние шапочки. Ну вот, какое обмундирование привезли, в том и ходим. Марку это сложно было понять. Ведь он окончил военную академию в Вест-Пойнте в США и дослужился до звания капитана. Знает толк в военном деле. В Америке в армии все организованно. А то, что происходит у нас, Марку напоминало партизанщину.
— Несмотря на свое офицерское звание, в батальон «Донбасс» Марк пришел в звании рядового…
— Да, это правда. Он сам так захотел. Не хотел выделяться. Но не выделяться таким людям, как Франко, сложно. Он был очень колоритной фигурой в нашем батальоне. Во-первых, ему было 55 лет. Во-вторых, иностранец по своей сути, хоть и с украинским паспортом. Вы знаете, как он смачно мог материться на украинском языке! Ну так вот, Марк говорил мне не раз, что он хочет быть обычным солдатом. Если он хотел кого-то похвалить, всегда говорил: «Ты настоящий солдат!»
Конечно, привыкать к нашей действительности ему было сложно. «Тут у вас кормят ужасно, — жаловался он мне. — Почему воин должен так много тратить времени на то, чтобы добыть себе нормальную пищу?» Мы подшучивали иногда над ним. Беззлобно. Как-то отправили Марка в каптерку, чтобы принес со склада обмундирование. А в Америке не принято ничего давать бесплатно. Он и подумал, что обмундирование на складе надо купить. А тут каптерщик с безразличным видом говорит ему: «Бери все, что тебе нужно!» Марк сует ему деньги, а тот не берет. Пришел, целую охапку обмундирования несет и улыбается: «Это что, получается, что я украл? Почему кладовщик денег не взял?» Мы ему начали объяснять, что у нас тут все по-другому. «Да я уже понял, — смеется. — Только для меня это все непривычно. Вы меня почаще на склад посылайте. Это так интересно, брать что-то без денег. Никогда не воровал, а тут — как будто что-то такое противозаконное делаю».
Как-то я забегаю в комнату и кричу: «Марк! Бегом на построение!» На самом деле никакого построения не было. Мы просто решили подшутить над американцем. Франко прибегает на место, смотрит, все ходят спокойно, курят, на него — ноль внимания. «Ребята, вы чего? — удивляется американец. — Вы почему не выполняете приказ?» «Не хотим подчиняться», — ответил я безразличным тоном. Тогда Марк… «построился» один. Встал по стойке «смирно» и ждет начальство. Все ходят, смеются, а он стоит. Потом я пожалел друга, а мы тогда уже достаточно сильно сдружились, в нескольких боях вместе участвовали, и говорю, что мы над ним подшутили. Мол, никакого построения не было. «А я что, не знаю? — улыбнулся Марк. — Вы подшутили надо мной, я подшутил над вами! Сделал вид, что поверил вам».
После каждого боя Марк собирал так называемый брифинг. Говорит, что у них в Америке так принято. Бойцы всегда внимательно прислушивались к советам Марка. Он не просто разбирал бой до мельчайших подробностей — он его анализировал. Почему в такой-то ситуации боец погиб? Почему не удалось с первого раза освободить какой-либо населенный пункт? Все знал, вплоть до того, сколько надо брать с собой в бой рожков автомата, чтобы и хватило, и было не тяжело передвигаться. А потом, после брифинга, он всех угощал ирисками. Знаете, Марк очень любил сладкое и любил угощать всех конфетами.
— Вы говорите, что не знали, что Марк был очень богатым человеком. Но он покупал что-то для нужд батальона?
— Конечно. Денег он не жалел. Или бронежилет бойцу купит, или что еще из обмундирования тому, у кого чего-то нет. Многие из бойцов нашего батальона ему благодарны.
— А каким Марк был воином?
— Помню, в бою за Лисичанск он бежал на врага самым первым. И знаете, ни одна пуля его не задела. Я потом после боя говорил с ним. Спрашиваю: «Марк, не страшно было?» «А чего бояться? Другие же не боятся, а я что, не такой же солдат, как они?» Правда, после того, как мы освободили Лисичанск от террористов, Марк удивлялся, что следом за армией в город не вошли сотрудники гражданских служб. «Как так? — возмущался он. — Электричества нет, водопровод разрушен, телефонной связи нет. Кто это должен чинить? В американской армии следом за военными в освобожденный город заходят люди, которые тут же все начинают ремонтировать».
— Как вас встретили мирные жители в освобожденном Лисичанске?
— Был интересный момент. Заходим мы в город. Передышка после боя. Вокруг тишина. И вдруг нам навстречу идет какая-то старушка и несет персики. «Ребята, — спрашивает, — а вы кто будете? Наши или не наши?» «А кто ваши, бабушка?» — спрашивает старушку Марк. Старушка замялась, не знала, видимо, что ответить, а потом говорит: «Да вот, вы персиками угощайтесь!» Марк взял один персик и ответил: «Дякую, бабусю!» Вы бы видели, как старушка обрадовалась, услышав украинскую речь! «Значит, наши! — говорит. — Ну, тогда, слава Украине!»
У себя в «Твиттере» Марк написал про наш взвод: «Наша боевая единица состоит из шестерых неудачников. Но патриотизм и дух делает их лучшей группой!» Марк очень любил свой взвод. Так получилось, что в Иловайск его отправили раньше, чем меня. Накануне, перед отправкой, мы с ним проговорили всю ночь. Марк говорил, что, когда наступит мир, он продаст свой домик во Львове и купит себе что-то далеко-далеко в Карпатах. Еще он очень хотел посетить Миланскую оперу. Марк вообще был большой меломан. Знаю, что любил рок-певца Брюса Спрингстина. По всей Европе ездил на его концерты.
А еще он собирался в отпуск. Говорил: «Освободим Иловайск по-быстрому и — домой, в Штаты, на месяц! Так давно маму не видел». Когда меня отправляли в Иловайск, я уже знал, что Марка больше нет. Они прятались в школе, попали в окружение. Стреляли по ним со всех сторон. Марк получил три пули в спину. Говорят, перед смертью он сказал: «Я мечтал стать настоящим украинцем. Надеюсь, я им стал. Так больно и так не хочется умирать!» Уверен, был бы вертолет, чтобы его сразу же переправить в больницу, Марка можно было спасти.
Лев тоже получил ранение в бою за Иловайск и сейчас находится в госпитале. «Вот еще немного подлечусь — и снова в бой! — говорит он. — Буду воевать и за себя, и за друга!»
Буквально за две недели до своей гибели Марк Паславский дал интервью американскому журналисту Саймону Островскому.
— Я считаю, что корень всех бед в Киеве, — говорил Марк. — Многие, в том числе и политики, считают, что все будет продолжаться, как в последние 20 лет. Но любой солдат, который воюет сейчас со мной на Донбассе, вам ответит: так не будет! Армия тут только еще строится. По моим подсчетам, лишь 25 процентов ребят, которые воюют вместе со мной, имеют боевой опыт. Если меня спросят, могу ли я умереть за Украину, отвечу, что да, я хочу это сделать!"
Марк Паславский был убит в бою за Иловайск 19 августа. Его похоронили на Аскольдовой могиле рядом с неизвестным активистом Майдана. Отпевал Франко предстоятель украинской греко-католической церкви архиепископ Святослав. Один из друзей Маркияна (как его еще называли в батальоне) положил в гроб своему боевому товарищу жетон на метро. «Он так мечтал, чтобы в Киеве метро было бесплатное», — сказал боец с позывным Брат. Недавно друзья Марка Паславского обратились к президенту Петру Порошенко с просьбой присвоить ему звание Героя Украины.
Фото в заголовке с сайта opolchenec. info
32236Читайте нас у Facebook
