Жители Арабатской стрелки: "Лишь бы Путин оставил нас в покое"
Когда из Крыма в мае 1944-го сотрудники НКВД депортировали коренное крымско-татарское население, обнаружилась одна досадная «оплошность»: всезнающая контора… забыла о татарах, населявших восточную часть полуострова — Арабатскую Стрелку. А эшелоны с переселенцами уже ушли в Среднюю Азию. И начальство отрапортовало. Чекисты загрузили арабатских татар на баржу и «по-тихому» утопили в Азовском море.
Следующий «конфуз» со Стрелкой вышел уже у Хрущева. Зимой 1954-го во время присоединения Крыма к Украине советский лидер тоже забыл, что Арабатская Стрелка является частью Крыма и ничтоже сумняшеся присоединил ее северную оконечность к… Херсонской области.
Через 60 лет об Арабатской Стрелке опять забыли. На этот раз «прокололись» сторонники так называемого «Крымского референдума». Арабатцам, к крайнему неудовольствию местных сепаратистов, никто так и не предложил вернуться на крымскую «прародину». Зато «прародина» сама неожиданно нагрянула в гости. Утром 15 марта в самом южном населенном пункте Арабатки — поселке Стрелковом — высадился российский десант и захватил тамошнее «исконно русское» газовое месторождение. Вместе с насосной станцией и украинским персоналом. Вскоре на расстоянии броска гранаты перед позициями оккупантов закрепились украинские военные. Окопное противостояние (боеприпасы в целях экономии ресурсов сторонами не использовались) продолжалось почти девять месяцев.
И вот в середине декабря СМИ облетела сенсационная новость: российские военные неожиданно освободили газовое месторождение в Стрелковом и покинули территорию Херсонской области, отойдя на границу с Крымом.
Чтобы получить более подробную информацию о событии, приезжаю в Стрелковое. За поселком, на старых весенних позициях, похожих теперь на китайские трущобы, своей особой жизнью живут украинские пограничники. Пропускать меня дальше они категорически отказались. Не подействовали ни удостоверение журналиста, ни звонок из пресс-центра Госпогранслужбы. Через энное время подрулил начальник — майор.
— Почему мне, гражданину Украины, нельзя свободно перемещаться по территории моей страны? — набрасываюсь на начальника. — Это незаконно!
— При чем тут закон? У меня приказ никого не пропускать.
— Правда ли, что русские отошли до границы с Крымом?
— В поле есть тюльпаны.
— Что значит тюльпаны?
— Абстракция…
Майор выдержал паузу и степенно удалился, довольный произведенным эффектом.
Пообщавшись еще немного с рядовыми пограничниками, я выяснил, что хоть формально российские войска и отошли, но фактически они еще не вывезли все имущество с прежних позиций. Поэтому, мол, из Киева и получен приказ никого не пускать. А если бы я предпринял попытку пройти на освобожденную украинскую территорию самовольно, меня бы родные украинские пограничники застрелили. Чтобы не ставить в неловкое положение российских коллег. Такие вот реалии «гибридной» войны.
Быть убитым во имя спокойствия россиян я, понятное дело, не пожелал. Возвращаюсь назад в Стрелковое. Между позициями пограничников и селом — термальный источник. В советские времена на этом месте геологи пробурили скважину в поисках газа. Но вместо газа хлынула горячая вода. Теперь источник частный и платный. Кто сомневается, может сам пообщаться с забором, воротами и сторожем.
Львиная доля вытекаемой из недр воды принадлежит… руководителю секретариата заместителя председателя правительства России Елене Юрьевне Кулешовой. А защищают собственность путинской чиновницы от омовения потных российских войск… украинские пограничники.
С декабря минувшего года госпожа Кулешова посещать Украину опасается. Своей частью воды она успешно управляет через местного «смотрящего». Так что сегодня главный на скважине — сторож. Он охотно рассказывает, что начиная с 15 марта освежиться в целебных водах ежедневно приходят военные. Относятся купальщики к армии Украины или России, сторож не знает, так как купаются военные без знаков различия. Наверное, чтоб не платить деньги Кулешовой.
Интересуюсь у сторожа, действительно ли украинские пограничники никого не пускают за свои позиции или запрет относится только к журналистам. Сторож подтвердил, что не пускают всех. И тут же рассказал случай про своего товарища, которого, как и меня, не пропускали. Тогда товарищ от огорчения выпил бутылку водки, после чего без малейших усилий преодолел украинско-российские позиции. В формате «туда и обратно»…
Над воротами подворья украинских активистов Шаймардановых развевается желто-голубой флаг (между прочим, от позиций российских военных до дома Шаймардановых в Стрелковом расстояние короче выстрела из миномета).
По словам главы семьи татарина Дамира, нынешний флаг уже четвертый за год, здешние морские ветры жестоки к любым государственным материям.
День высадки российского десанта Шаймардановы помнят до мельчайших подробностей. «Мы с мужем как раз дома были, — рассказывает Лариса Шаймарданова, урожденная россиянка. — Тут звонят знакомые. У них паника: „За селом, со стороны Счастливцево, вертолеты! Российский десант! Пограничники удрали!“ Мы бегом в машину и поехали делать россиянам скандал. Какое они имеют право шугать наших пограничников?! Выскакиваем за село — над головой российские вертолеты кучкуются. Подъезжаем к оливковой посадке Муж говорит: „Закрой глаза. Тебе нельзя на такое смотреть“. Ну, я закрыла глаза и не увидела, как из посадки торчала здоровенная розовая задница российского солдата. Я же из мусульманской семьи. Только мы остановились, чтоб прочистить „заднице“ мозги, как из-за деревьев, как горох, высыпало еще штук шестьдесят „задниц“ в российской форме и с автоматами.
— Что вы тут делаете? — спрашиваем.
— Охраняем газовую станцию от бандеровцев.
— Так вы ошиблись маленько — станция с другой стороны села!
Тут начался переполох, мат»…
— Вечером, — включается в разговор Дамир, — украинские телеканалы передали, что российский десант из-под Счастливцево выбила наша авиация. А это не авиация, это моя Лариса-джан поскандалила.
Тренер местной футбольной команды Владимир Мирный: «Когда началась вся эта свистопляска в Крыму, у нас возле газонасосной станции пограничники на всякий случай выставили пост. Усилили его шлагбаумом. Вместе с пограничниками дежурили и наши казаки. Когда высадился десант, погранцы молниеносно сориентировались и чкурнули аж до Геническа. А казаки сидят себе в палатке, дуют водку. Тут, представьте, вваливаются российские автоматчики: „Уходите, отсюда. Теперь мы газ охраняем!“ Казаки: „Ни хрена! Пока все не выпьем, не уйдем!“ Сами знаете, как с пьяными спорить. В это время приехал председатель сельсовета Пономарев. Ему тоже налили…»
*Тренер футбольной команды Владимир Мирный был свидетелем, как газонасосную станцию в поселке Стрелковое захватили российские десантники
Активист мусульманской общины села Дильшот (на фото): «15 марта мы проводили акцию против политики Путина на трассе Москва — Симферополь. Стоим, держим плакаты: «Крым — это Украина», «Нет войне!». Вдруг из села звонят: «Российский десант захватил сельсовет!» — «Успокойтесь, — говорю, — такого быть не может! У нас голова — нормальный мужик, разберется в ситуации».
Председатель сельсовета Александр Пономарев, уроженец Алтайского края: «Раньше как было: зашли в село немцы и первым делом — к председателю: «Будешь работать на нас?» — «Нет». — «К стенке». — «Да». — «Зер гут». А теперь что русские, что украинцы — с сельскими властями никто не считается!
Когда услышал про десант, взял с собой начальника милиции, районного прокурора — и на станцию. Как представитель власти я же должен знать, в чем там дело. Во время переговоров наши казаки угостили меня водкой. Я сдуру выпил стопку — нервы ведь на пределе. Потом приехал в село, успокаиваю людей: ситуация, говорю, под контролем. А мне не верят: «От него запах, он с оккупантами пил!»
Владимир Мирный: «19 марта Пономарев созвал внеочередную сессию сельсовета. А к тому времени украинские войска уже начали окапываться напротив россиян. И вот сессия выносит решение: якобы во избежание кровопролития создать между нашими и их войсками буферную зону. Для чего предписывалось отвести наших военных за поселок, на межу со Счастливцевым. Это значило без единого выстрела сдать село врагу. Что интересно, в тот же день какие-то подонки вывесили российский флаг на здании школы. Сам директор Олег Васильевич Крестьянов его снимал.
Потом всех депутатов вместе с Пономаревым взяли за жабры, вызвали в район — в Геническ. И заставили свое решение отменить».
Александр Пономарев: «Мы же за безопасность села переживали. А меня за это СБУ месяца четыре дергала. В поселке какие только про меня слухи не ходили: и что зарплату в Джанкое получаю, и что езжу по ночам брататься с русскими, и что хочу присоединить Стрелковое к Крыму. Меня немного реабилитировало ЧП на газопроводе. Когда наши военные начали окапываться в том месте, в котором я им не рекомендовал, они повредили трубу».
— После захвата россиянами станции нам платили зарплату в рублях, — рассказывает работница газонасосной станции, украинская активистка Анна Асеева (на фото). — Я ходила на работу в траурной повязке и с желто-голубой лентой на сумочке. А вообще, возможность забрать газовое месторождение была еще 25 апреля, когда проводилась демаркация границы Крыма, по линии административной границы полуострова. На Арабатской Стрелке эта граница проходит в восьми километрах севернее месторождения. Помню, как россияне тогда забегали: наспех демонтировали буровую установку, кое-что из станционного оборудования. Вывозили на будущую границу и бросали прямо на грунт. Наш мастер, крымчанин Лева Серый, вывез в Джанкой техническую документацию. Они ждали, что 25 апреля Украина заявит о своих территориальных претензиях. Но, увы…
15 мая «Черноморскнефтегаз» подарил (или продал) наше месторождение полтавской фирме «Пласт». Лев Серый вернул документацию. Мы все лето проработали на полную мощность — качали газ в подземные хранилища Крыма. Получая украинскую зарплату и тратя украинскую электроэнергию. К 1 декабря мы бесплатно отдали 11 миллионов кубометров газа.
Кстати, перед самой демаркацией я позвонила в Киев, в МВД, и сообщила, что россияне воруют наше оборудование. Меня поблагодарили за звонок. Сказали, что примут меры. И таки приняли — через месяц приехал участковый Андрей Дурненко. Опросил меня, других сотрудников.
Вопросы были следующего плана: а кто были те люди, которые воровали оборудование, почему вы решили, что они российские военнослужащие, и так далее. Потом Дурненко, следуя букве процессуального кодекса, попытался задокументировать место преступления. Украинские пограничники его не пустили. Он так и доложил начальству: «Факты, указанные гражданкой такой-то, проверить невозможно, так как на место происшествия я не был допущен пограничниками».
Лариса Шаймарданова: «Летом у нас тут все перемешалось: на пляже дети, танки, женщины, «Грады», солдаты. В санаториях «Альбатрос» и «Бригантина» — беженцы из Макеевки. Ахметов им платит зарплату за вынужденный прогул. Беженцы из Славянска грозились спалить нам хату из-за украинского флага. Потому что их там «украинцы убивают». Однажды даже стрельба была — сбивали российский беспилотник».
Предприниматель Лариса Одесюк: «Курортный сезон сорван. Телевидение показывает наш разваленный колхозный коровник — это россияне разбомбили. Роют траншею под водопровод — в СМИ пишут, что жители роют окопы».
Александр Пономарев: «Люди жили как на пороховой бочке. С одной стороны — мощная военная группировка и с другой тоже. И газовая скважина. Все понимали, что достаточно одной маленькой искры, чтобы случился взрыв. И все были уверены, что взрыв вот-вот произойдет».
Жительница села Стрелковое, московская пенсионерка Елена Сергеева: «За лето всякое было. То приходят соседи: «Вы у нас Крым забрали». Я говорю: «Забрали?!» То в магазине кто-то интересуется: «Вы за кого?» — «За себя. За пенсионерку Елену Сергееву». То вызывают в сельсовет: вам, как пенсионерке, льготы. «Так я же российская пенсионерка!» — «Какая разница?» Нас, российских пенсионеров, здесь много. Что интересно, когда высадился российский десант, мы все побежали получать вид на жительство в Украине.
Самое печальное событие лета: ко мне впервые не приехали в отпуск дети из Москвы».
Александр Пономарев: «Седьмого декабря я заметил, что военные что-то затевают. Звоню начальнику — мнется: «Вы ж понимаете — военная тайна»… Звоню в район, там ни сном ни духом. Об отходе россиян узнал из теленовостей. В тот же вечер, часов в одиннадцать, звонят военные — срочно им дай экскаватор окапывать технику на новом месте. «А вы хоть знаете, где граница области проходит? У вас карты есть?» — «Не знаем».
Раз россияне отошли от села, они уйдут и дальше. Теперь у них за спиной стокилометровая безлюдная пустыня».
Лариса Одесюк: «Их отступление, по-моему, просто тактический ход. Чтоб притупить бдительность, а затем напасть со стороны Новоазовска».
Анна Асеева: «Наступили холода, в нашей системе давление стало меньше, чем в Крыму. Газ пошел из Джанкоя к нам реверсом. Россияне закрыли с той стороны Сиваша вентиль, бросили станцию».
…В декабре на Арабатской Стрелке грибной сезон еще в полном разгаре. Пенсионерка тетя Галя собирает местный «царь-гриб» — однобочку полевую. Мин, которыми военные якобы нашпиговали окрестности Стрелкового, она не боится: говорит, что мины сигнальные — местные рыбаки на них уже неоднократно подрывались. Вспышка, звук и никакого толку. Тем не менее к позициям военных осторожная женщина близко не подходит — солдаты есть солдаты, а ружья есть ружья. В это время на ее мобильный звонит дочка: «Что делаешь?» — «Интервью даю «ФАКТАМ». — «Смотри не сболтни лишнего!» Пенсионерка спохватывается и спешит распрощаться.
Александр Пономарев: «Мы не хотим, что б у нас было, как на Донбассе. Или как в Крыму. Хотим, чтоб у нас было, как год назад. Чтобы был мир и пляжи заполнялись отдыхающими. Тогда все остальные проблемы мы решим сами».
Местный житель Саша: «Когда над крышами домов барражировали российские боевые вертолеты, было реально страшно. Даже мне, взрослому мужику. Особенно когда они летали ночью, без бортовых огней. Нынешней зимой я впервые в жизни безработный. Экономлю — топлю дровами. Сплю в носках. И готов терпеть еще сколько угодно, лишь бы Путин оставил нас в покое. Так думает и моя жена-россиянка».
51362Читайте нас у Facebook
