"Приговоренному" врачами 20-летнему парню пришлось учиться заново есть, говорить, сидеть и ходить
На интернет-страничке Евгения все знакомые и друзья восхищаются его фотографией, сделанной в тренажерном зале: «Молодец! Отличная физическая форма! Как тебе это удалось?» 
Поблагодарив каждого, Женя скромно заметил: «Я пока не умею бегать». Правда, он не добавил, что причиной стали автомобильная катастрофа, черепно-мозговая травма, 21 день в коме, затем — вегетативное состояние и два года реабилитации.
*Тренируясь в реабилитационном центре в Славянске на специальной дорожке с поручнями, Евгений научился ходить
Авария, в которую попал Евгений, произошла в 2012 году в Макеевке, где он жил до того, пока там не начались военные действия. Водитель в нетрезвом состоянии не справился с управлением и на большой скорости врезался в аптеку. Евгений, который находился на переднем сиденье, пострадал больше всех.
— Спасатели, приехавшие на место происшествия, буквально вырезали сына из машины, а потом в Донецкой областной больнице врачи доставали из его тела осколки, — вспоминает отец парня Владимир. — Когда мы с женой приехали в клинику, Женя находился в операционной, нас к нему не пустили. Перечислив все повреждения — черепно-мозговая травма, разрыв печени и селезенки, — врачи спросили: «У вас еще есть дети? Нет? Очень жаль…» Нас сразу предупредили: шансов на то, что сын придет в себя, не более шести процентов.
В коме Евгений провел 21 день, а когда открыл глаза, не был похож на себя.
— Женя смотрел в одну точку, дышал и питался с помощью трубок, его пальцы на руках были скрючены, а ноги вывернуты в разные стороны, как у лягушонка, — рассказывает Женина мама Татьяна. — Я наблюдала за человеком, лежавшим на кровати, и не могла узнать в нем своего сына. 
При этом постоянно себе повторяла: «Один раз я уже научила его ходить, научу и второй».
*"Когда у меня что-то не получается, я смотрю на свои фотографии в больнице, где видны скрюченные пальцы, и понимаю: мне уже удалось многого добиться, а дальше будет еще лучше", — говорит Евгений
Врачи постоянно твердили, что с Женей нужно много разговаривать, в подробностях описывать моменты из его детства, подростковой жизни, «шевеля» таким образом его память. Я часами рассказывала сыну о том, как мы в детстве по выходным гуляли в парке, о первом походе в школу, совместном отдыхе на море, спорах и многом другом. Женя находился в полубессознательном состоянии и никак на это не реагировал, а я говорила, говорила, говорила… Муж также записал на плеер его любимую музыку, аудиокнигу, и когда нас не было в палате, сын это слушал через наушники. Со временем мы заметили: взгляд Жени стал более осмысленным. А однажды я спросила: «Сыночек, ты меня узнаешь?» Он в ответ утвердительно кивнул. Тогда моя мама принесла в больницу наш семейный альбом с фотографиями и, листая его, говорила Жене: «Покажи свою тетю, двоюродную сестру…» Сын указывал взглядом на каждый снимок. «Поразительно, он все помнит», — удивлялись врачи.
— Все, кроме последних двух лет жизни, которые будто стерли из моей памяти, — уточняет Евгений. — Саму аварию тоже не помнил, но почему-то решил, что это я был за рулем и все произошло по моей вине. Это вызывало чувство страха и злости. А еще я злился из-за того, что не мог управлять своим телом: садиться, брать в руки ложку и даже говорить. 
Я пытался разогнуть скрюченный палец, гипнотизировал его взглядом, повторяя: «Разгибайся, разгибайся», но ничего не получалось.
*Так Женя выглядел через полтора года после травмы. Сейчас его семья ищет врачей и реабилитологов в Киеве, которые смогли бы ему помочь. А пока парень самостоятельно тренируется, совершенствует походку и работает над своей речью (фото из семейного альбома)
— Наблюдая за стараниями сына, я понимала, что должен быть какой-то выход, и начала искать в Интернете, как ухаживать за человеком после комы, — говорит мама парня. — Таким образом нашла видео, где давались практические советы, как переворачивать такого больного, мыть, поднимать и усаживать. Позже нас перевели в реабилитационный центр в Славянске, где с Женей работали специалисты. Когда их смена заканчивалась, я самостоятельно продолжала с ним заниматься. Медсестра показала, как правильно массировать руки, пальцы, стопы, чтобы мышцы не атрофировались. Вместе с логопедом сын учился разговаривать, отрабатывал звуки. Чтобы все успеть, мы составили график дежурств. Например, в свои три выходных дня с Женей занималась я, а когда выходила на работу в супермаркет, меня сменяла сестра. Муж дежурил возле сына по ночам. Дело в том, что сыну часто снились кошмары, были судороги, из-за которых он мог упасть с кровати.
— Как врачи характеризовали состояние Жени?
— Пока он находился в коме, ему провели операцию на головном мозге. Также пришлось удалить селезенку, ушить поврежденную часть печени. Перед каждым вмешательством медики готовили нас к худшему, ведь были уверены: такие травмы несовместимы с жизнью. Позже, когда Женя пришел в себя и многое вспомнил, его лечащий врач признался, что с подобным случаем сталкивается впервые. Я тоже видела успехи сына, и из-за этого хотелось заниматься еще больше. Однажды посмотрела на Женю и с гордостью подумала: «Он уже может сидеть, жевать, брать в руки предметы, говорить, хотя совсем недавно неподвижно лежал».
— Но для меня и этих результатов было мало, ведь я хотел полноценно ходить, вернуться в спорт и, как раньше, участвовать в соревнованиях по джиу-джитсу, — говорит Евгений. — Поэтому каждый раз, пытаясь подняться с инвалидного кресла и чувствуя невыносимую боль в ногах и спине, смотрел на свое отражение в зеркале и говорил: «Хочешь навсегда оставаться таким — сиди, а хочешь быть человеком — работай!» Я и теперь начинаю каждый день именно с этих слов. Однажды понял: для хорошего результата нужно поставить перед собой конкретные цели, и у меня созрел план из трех пунктов: встать с инвалидного кресла, научиться бегать и самостоятельно зарабатывать. Первый пункт успешно выполнил, сейчас работаю над вторым. Бегать пока не получается, зато я уже хожу, причем шаги стали более правильными и ровными, чем были два месяца назад. Но со стороны по-прежнему видно, что мне трудно передвигаться. Иногда я спотыкаюсь. А когда начинаю говорить, мои собеседники тоже замечают, что я словно вытягиваю каждый звук.
До болезни я занимался джиу-джитсу (вид рукопашного боя), участвовал во всеукраинских чемпионатах. А на жизнь зарабатывал сборкой корпусной и мягкой мебели. Хотите, покажу свои работы? Вот эту кухонную стойку я собрал за одну неделю, а этот шкаф выполнен в стиле хай-тек. Я очень люблю делать мебель и скучаю по работе, часто рассматриваю фотографии своих изделий и понимаю, что мне еще нужно много трудиться для того, чтобы вернуться в прежнюю форму. На днях вот купил шуруповерт.
— На момент, когда с сыном произошла трагедия, у нас с мужем были кое-какие сбережения, но они быстро закончились в первый же месяц, пока Женя находился в реанимации, — говорит Татьяна. — Муж устроился на вторую работу. Нас поддержали родственники, сотрудники, соседи, друзья сына. Водитель машины, который в день аварии был за рулем, тоже не бросил нас в беде. А когда моя сестра создала в Интернете группу помощи, откликнулись совершенно незнакомые люди. Тогда в Украине был мир, и нам помогали все жители страны — из Крыма, Карпат, Луганска, Киева и других городов. Многие перечисляли небольшие суммы: по 10, 20, 50 гривен. А одна девушка предложила, чтобы Женя бесплатно тренировался в бассейне, которым владеет ее папа. Сын каждый день плавал по часу, делал зарядку. Благодаря этому у него окрепли руки, ноги, улучшилась координация движений. Однажды ко мне на улице подошел знакомый, который за день до этого встретился с Женей, и рассказал о том, какой у меня сын молодец, хотя еще полгода назад он сидел в инвалидном кресле, общался короткими фразами и терял нить разговора. 
На что я ответила: «Это наша общая победа — каждого, кто верил в Женю, молился за него и помогал».
*Евгений Пугач: «Часто слышу от окружающих, что у меня огромная сила воли, которая помогает восстанавливаться, на что я всегда отвечаю: «Это благодаря родителям мне удалось все преодолеть». На фото — Евгений с мамой (фото из семейного альбома)
— Знаете, после аварии я стал иначе воспринимать многие вещи, — говорит Евгений. — Например, всегда верил в Бога, но никогда не ходил в церковь, а сейчас регулярно хожу, ставлю свечи, ведь знаю, что только благодаря Божьей воле и выжил. За два года болезни я встречался со многими врачами, реабилитологами, тренерами, и все как один говорили, что мало кому после таких травм удается восстановиться. А мне удалось.
Конечно, еще есть над чем трудиться. Например, мне все еще очень трудно набирать текст на клавиатуре, держать в руках ручку или пользоваться ножом. Врачи говорят, что нужно работать над мелкой моторикой, разрабатывать руки. Каждый день по дороге в тренажерный зал я перебираю четки, которые, кстати, сам сделал из дерева. Конечно, этого мало, но других упражнений я не знаю. Мама пыталась найти мне реабилитолога, но мы всего два месяца живем в Вишневом под Киевом, за это время уже сменили несколько квартир. И хотя родители сразу устроились на работу, денег катастрофически не хватает, а я, к сожалению, пока не могу зарабатывать.
— Средства, отложенные на лечение сына, приходится тратить на съемное жилье, — вступает в разговор отец парня Владимир. — Связь с докторами, которые наблюдали Женю в Донецке, тоже утеряна. Мы уже нашли новых специалистов в столице и даже обращались в несколько реабилитационных центров, но суммы, которые требуются на лечение, в нынешней ситуации для нас неподъемные. Пока сын ежедневно по три часа занимается в тренажерном зале. Первое время Женя все делал вместе с тренером, который подробно объяснил, какие упражнения и для какой группы мышц нужны, а сейчас уже тренируется самостоятельно.
Желающие поддержать Женю материально или рассказать об эффективных группах реабилитации в Киеве могут связаться с его отцом Владимиром по телефону (050) 951−87−06.
— Правда, ради тренировок мне приходится каждый день ездить в Киев, но это совсем не сложно, — говорит Женя. — Выходя из спортзала, я мысленно повторяю: «Сегодня ты стал немножечко лучше». У вас, кстати, очень интересное метро: я выучил название всех станций и теперь хорошо ориентируюсь в городе. В транспорте стараюсь читать книжку или слушать музыку. Нейрохирург, который наблюдал меня в Донецке и видел прогресс, говорил, что я смогу полностью восстановиться в течение трех — пяти лет. Для этого мне нужно еще немного потрудиться — и все обязательно получится.
6020Читайте нас у Facebook
