Почему "Адмирал Нахимов" затонул всего за несколько минут?
31 августа 1986 года в Цемесской бухте вблизи Новороссийска затонул крупнейший пассажирский теплоход «Адмирал Нахимов». В том трагическом рейсе по маршруту Одесса — Батуми — Одесса на борту находились, по официальным данным, 1243 человека — 897 пассажиров, 346 моряков и несколько членов их семей. В результате кораблекрушения в ночь с 31 августа на 1 сентября 1986 года погибли 423 человека. Из них 267 — граждане Украины. Тела 65 погибших не смогли поднять с 47-метровой глубины. До сих пор они покоятся в лабиринтах судна.
«Диспетчер берегового поста грубейшим образом нарушил правила»
Весь жаркий день 31 августа лайнер «Адмирал Нахимов» находился в порту Новороссийска. Вернувшись в свои каюты, пассажиры открыли иллюминаторы, в том числе и на нижних палубах — чтобы проветрить помещения. С наступлением вечерней прохлады на теплоходе начались развлекательные программы. В 22.00 «Нахимов» под командованием капитана Вадима Маркова отошел от причала.
*Накануне круиза теплоход «Адмирал Нахимов» находился в аварийном состоянии, тем не менее судно отправили в очередное плавание — с 1243 людьми на борту
Очередным портом захода значился Сочи. Погода в ту летнюю ночь стояла прекрасная: спокойное море, легкий ветерок и хорошая видимость. Да и плавание вдоль кавказских берегов было для экипажа делом обычным. В это же время к Новороссийску приближался следовавший из Канады балкер «Петр Васев», груженный почти 30 тысячами тонн зерна. Командовал им капитан Виктор Ткаченко.
В 23.00 «Адмирал Нахимов» лег на курс. Капитан Марков проинструктировал вахтенного помощника и спустился с мостика в каюту. На теплоходе «Петр Васев» вахтенный получил информацию о курсе «Адмирала Нахимова» и просьбу пропустить его. Капитан Ткаченко, выслушав информацию, дал подтверждение, что готов пропустить «пассажира». А уже через двенадцать минут, в 23.12, произошла трагедия — суда столкнулись почти под прямым углом. Удар был нанесен в правый борт «Нахимова». Спустя семь-восемь минут судно затонуло. Открытые иллюминаторы (их насчитали около 90) вблизи ватерлинии, а также незадраенные двери в водонепроницаемых переборках (которые перед выходом из порта должны были закрыть), способствовали нарушению герметизации отсеков. В помещения хлынули тысячи тонн забортной воды, и теплоход стремительно ушел под воду. Это произошло в 15 километрах от порта Новороссийск, на расстоянии трех с половиной километров от берега.
*Носовая часть балкера почти под прямым углом врезалась в пассажирский лайнер
Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева проинформировали о катастрофе утром 1 сентября. Он в эти дни находился недалеко от места ЧП, на отдыхе в Краснодарском крае, однако в Новороссийск не приехал. В сформированную по его указанию комиссию вошли министры морского флота, транспорта, торговли (очевидно, правительство беспокоила судьба купленного за валюту ячменя, который транспортировал «Петр Васев»), заместители председателя КГБ СССР и министра внутренних дел, ответственные работники ЦК КПСС — всего 50 человек. Расследование вел следователь по особо важным делам Генпрокуратуры РСФСР Борис Уваров. Руководителем специальной правительственной комиссии был назначен член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев. Он, как и следователь, к морской специфике ранее никакого отношения не имел.
Согласно официальному заключению, причиной трагедии стали неверные действия капитанов обоих судов. Халатность имела место. Однако, как выяснилось позже, капитаны стали лишь козлами отпущения для тогдашней советской системы.
Об этом и других малоизвестных обстоятельствах трагедии «ФАКТАМ» рассказал Александр Водолазов, штурман дальнего плавания, сотрудник Главной морской инспекции Минморфлота, известный эксперт в области мореплавания, многие годы работавший в журнале «Морской флот».
— Александр Григорьевич, недавно в эфире государственного телеканала «Россия» был показан очередной фильм о гибели «Адмирала Нахимова», где утверждалось, что вся вина на совести капитанов…
— Картина была показана исключительно с тем, чтобы сместить акценты и отбелить истинно виновных, — говорит Александр Водолазов. — Помню, как по редакционному заданию уже на следующий день после случившегося — 2 сентября 1986 года — я вылетел в Новороссийск. Отмечу: с первых дней в массовом сознании был сформирован и тщательно укреплялся образ капитанов-убийц. Однако на самом деле столкновение судов было спровоцировано действиями берегового поста регулирования движения. Его диспетчер дал команду «Петру Васеву» уступить дорогу «Нахимову», что было грубейшим нарушением Международных правил предупреждения столкновения судов (МППСС).
Морские пути — не городская автомагистраль, и правила движения по ним — сложная наука. Все же существует одно правило, незыблемое и на суше, и на море: уступай дорогу тому, кто справа. «Адмирал Нахимов», уже вышедший за границы порта и находившийся в открытом море, наблюдал «Петра Васева» именно справа. Но диспетчер поста регулирования, дав команду сухогрузу пропустить «пассажира», вывернул правила наизнанку. Попросту поменял «право» на «лево». Позже в частной беседе следователь мне говорил, что диспетчер был пьян и в самый драматичный момент покинул пост «по нужде». Тем не менее соответствующие экспертизы и анализы не были сделаны. Да и цель такая не ставилась — искать виновников: «стрелочников» уже назначили.
— Как же так: погибли сотни людей, а капитаны в их гибели не виноваты?
— Для простоты предлагаю аналогию, — объясняет Александр Григорьевич. — На городской перекресток выезжают пассажирский автобус и грузовик. В автобусе среди прочего багажа — чемодан со взрывчаткой (представить такое в наши дни нетрудно). Из-за расхлябанности или нетрезвости гаишника, перепутавшего кнопки светофора (в нашем случае — диспетчера, поменявшего «право» на «лево») и нерасторопности обоих водителей автомобили сталкиваются. Казалось бы, обычное ДТП. Однако после удара — взрыв. Автобус в клочья, десятки погибших и раненых. Кто виноват в катастрофе? Ответ вроде бы очевиден: террорист, подложивший взрывчатку, гаишник, служба безопасности… Но все они избегают наказания. А вот оставшихся в живых водителей судят за умышленное убийство.
С первого дня работы комиссии под руководством Алиева до момента вынесения приговора главной целью было внушить общественности, что массовая гибель людей — следствие столкновения двух судов. Из чего естественным образом вытекало, что преступники — капитаны. «Спущенная сверху» задача была решена настолько успешно, что, как видим, и сегодня, спустя три десятилетия, некоторые СМИ не прочь в очередной раз пережевывать эту жвачку.
«Какая, к черту, автоматика! Двери в водонепроницаемых переборках приходилось доворачивать вручную»
— Но ведь и те, кто руководил теплоходом и балкером, допустили просчеты?
— Свои ошибки капитаны не отрицали ни на следствии, ни на суде, — говорит Александр Водолазов. — Вместе с тем, столкновение — достаточно будничное явление в мореплавании, как ни странно прозвучит это для «сухопутного» читателя. Но тонут суда не от столкновений, а от того, что теряют плавучесть в результате поступления воды внутрь корпуса после столкновения, посадки на мель, взрывов.
Знаменитый «Титаник», распоротый айсбергом чуть ли не на всю длину корпуса, прежде чем затонуть, держался на поверхности почти три часа. А «Нахимов» после столкновения с «Васевым» затонул через считанные минуты. Почему? Именно это обстоятельство, а не ошибки капитанов при маневрировании, и послужило истинной причиной гибели людей.
— Так отчего же все-таки затонул «Адмирал Нахимов»?
— Суд, на мой взгляд, умышленно не захотел дать ответа на этот ключевой вопрос. Оно и понятно: тогда на скамье подсудимых оказались бы совсем другие люди. Те, кто достоверно знал: к лету 1986 года из теплохода, который к тому времени эксплуатировался уже 61 год, было выжато все. 8 июля (менее, чем за два месяца до катастрофы) на свет появился официальный документ — акт, констатировавший: к дальнейшему использованию судно не пригодно. Тем не менее высокие должностные чины, подписавшие тогда этот документ, дали «добро» на последний рейс — с 1243 людьми на борту.
Тогдашний министр морского флота Тимофей Гуженко заявил, например, следующее: «Прочность корпуса и другие характеристики судна соответствовали предъявляемым требованиям, что подтверждают действующие документы Регистра СССР. Так что непосредственного отношения к аварии возраст судна не имеет». Это все равно, что покойника продолжали числить живым на том лишь основании, что паспорт у него в полном порядке.
— А что по этому поводу говорил капитан «Нахимова»?
— Осенью 1990 года в одном из мест заключения под Львовом я посетил Вадима Маркова. Из его рассказа следовало, что металлические конструкции судна давно прогнили, корпус тек, в обшивке надо было менять свыше трех тысяч заклепок. Из-за неработающей вентиляции приходилось оставлять открытыми иллюминаторы. Особо важная деталь его рассказа: «Меня упрекали, что после столкновения я не дал с мостика команды на автоматическое закрытие дверей в водонепроницаемых переборках. Да какая там, к черту, автоматика! Каждую дверь приходилось доворачивать вручную, чуть ли не с ломиком».
Впрочем, даже их своевременное закрытие вряд ли бы помогло: напор воды был такой силы, что просто ломал давно сгнившие межотсечные переборки.
Однако техническое состояние самого теплохода — далеко не все, что определило «тяжкие последствия». Добавьте сюда невозможность воспользоваться спасательными шлюпками. На спуск одной в идеальных условиях требовалось до получаса, при крене же всего в один-два градуса процесс становился невозможен (что, впрочем, не помешало обвинить капитана в том, что тот не объявил шлюпочную тревогу). Картину трагедии довершила полная беспомощность береговых спасателей.
— На суде рассматривались эти вопросы?
— Шестнадцать томов дела с материалами о техническом состоянии пассажирского лайнера, его спасательных средств, готовности береговых служб следователь списал в «отдельное производство», да так они там и канули…
Уже на четвертый день после катастрофы Гейдар Алиев публично назвал преступников и объявил приговор: виноваты оба капитана. Вадима Маркова, капитана «Нахимова», арестовали утром 1 сентября, и в тот же день у него состоялась примечательная беседа с Алиевым (Александр Водолазов приводит ее по диктофонной записи рассказа Маркова, сделанной в колонии. — Авт.).
Алиев (пока спокойно): — Как вы считаете, в чем вы виноваты?
Марков: — Как капитан, как человек я сделал все от меня зависящее.
Алиев: — А вы знаете, как поступают с руководителями, у которых на производстве хоть одна человеческая жертва?
Марков (молчит).
Алиев: — Так вот учтите. Если на производстве имеет место смертельный случай, то такого руководителя мы немедленно убираем. А вот теперь ответьте: вы виноваты?
Марков: — Нет, не виноват.
Алиев (распаляясь): — Вы начинаете меня волновать! Если бы вы не покинули мостик, было бы столкновение или нет?
Марков: — Не могу однозначно ответить на этот вопрос. Я, конечно, сделал бы все от меня зависящее, но у меня нет уверенности, что-то же самое делал бы капитан встречного судна.
Алиев (стучит кулаком по столу): — И опять вы меня не понимаете! Я вас ясно спрашиваю: виноваты вы или нет?
Марков (после тяжелой паузы, со вздохом): — Да, я виноват в том, что покинул мостик.
Алиев (удовлетворенно): — Вот это мне и надо. Все, вы свободны.
— С капитаном «Петра Васева» Виктором Ткаченко было проще, — говорит Александр Водолазов. — Нравственно и физически сломленный человек, то и дело впадавший в состояние реактивного психоза, готов был взять на себя все. Сколько раз в течение последующих лет приходилось читать в прессе, в официальных отписках высокопоставленных лиц вот эту ссылку: так они же сами признали себя виновными. Увы, в практике советского правосудия признание всегда было царицей доказательств.
— Главным героем всех теле- и кинофильмов о трагедии «Адмирала Нахимова» стал следователь по особо важным делам Прокуратуры РСФСР Борис Уваров.
— Помимо этого дела, Уваров расследовал аварию на Чернобыльской АЭС, занимался чеченскими «цеховиками», вел расследование по убийству Листьева.
При этом, по свидетельству коллег, практически ни одного дела он не смог довести до конца. Я в то время сотрудничал с журналом «Морской флот» и пришел к «важняку» Уварову с чисто журналистским интересом, а он начал брать у меня специальную литературу, справочники. Скажу, что следователь не осилил даже подготовительный класс. Ему вполне хватало указаний сверху и подручных холуев-экспертов.
О том, какую игру «важняк» вел с капитаном «Нахимова», мне рассказал сам Вадим Марков: «Чуть ли не до последнего дня следствия у меня были замечательные отношения с Борисом Ивановичем Уваровым. Он мне все время внушал, что я ни в чем не виноват и на суде буду вообще чуть ли не свидетелем. Когда же на процессе председательствующий Филатов произносил приговор — „а Маркову пят-над-цать лет!“ — именно вот так, по слогам, с каким-то зловещим ударением, — я почувствовал, что пол уходит из-под ног. Еще чуть-чуть и я бы не выдержал…»
Много лет спустя Уваров продолжал отрицать, что судьба капитанов Маркова и Ткаченко была фактически решена без суда и следствия высшим партийным руководством страны: «Ни под чьим влиянием я не находился. Моя совесть чиста!» Возразить на это можно, лишь процитировав интервью самого Уварова в журнале с красноречивым названием «Социалистическая законность». Интересно, что оно было опубликовано не только до суда (это не диковинка), но задолго до того, как следователь поставил подпись под собственным обвинительным заключением.
Так вот, в беседе с журналистом он заведомо признал обоих капитанов преступниками (где она — презумпция невиновности!?) и одновременно подтвердил, под чьим неослабным контролем вел следствие: «Как известно, Политбюро рассмотрело сообщение правительственной комиссии по рассмотрению причин…»
Суд состоялся в марте 1987 года и проходил в одесском Дворце культуры железнодорожников. На любую информацию о процессе был наложен запрет. В атмосфере подогретой истерии и подсудимые, и их защитники фактически оказались лишены права голоса. «Убийцы!» — выкрикивали в зале суда. Адвокату Кисенижскому попросту не дали слова. Свою речь он смог зачитать только спустя пять лет на Всесоюзной конференции в защиту капитанов Маркова и Ткаченко.
Александр Водолазов утверждает, что располагает авторитетными свидетельствами того, что чуть ли не каждый день председательствовавший на процессе член коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР Александр Филатов связывался с соответствующими московскими инстанциями, докладывал, получал указания. Цель «правосудия» была одна: любой ценой увести от ответственности истинных виновников трагедии, то есть Минмор-флот, Госплан, прочие государственные структуры и их руководителей.
В заключительном слове старший помощник Генерального прокурора СССР Лев Баранов запросил для Ткаченко 15 лет заключения, для Маркова — 13. Обоим дали по 15 лет.
Люди, сведущие в вопросах мореплавания, с самого начала отвергали выводы следствия и приговор. Движение за пересмотр дела приобрело массовый характер. Общественный институт навигации, специальные совещания по безопасности мореплавания, ассоциации и клубы капитанов на Балтике и Черном море принимали резолюции о нелепости, неправосудности приговора. Однако обращения во все мыслимые инстанции — от патриарха до президента Горбачева — не давали никаких результатов… Судья Филатов вскоре после одесского процесса пошел на повышение. Стал заместителем председателя Верховного суда СССР и председателем комиссии по профессиональной этике. Следователь Уваров продолжал благополучно трудиться в прокуратуре, получил генеральское звание, включился в политику.
Вадим Марков был освобожден по амнистии в 1992 году, вернулся в Черноморское пароходство — капитаном-наставником по пассажирскому флоту. В 2007 году он умер от онкологического заболевания.
Виктор Ткаченко, выйдя из тюрьмы, устроился помощником капитана на разных судах. В Одессе жить не смог, через несколько лет вместе с семьей эмигрировал в Израиль. Обзавелся маленьким магазинчиком по продаже автомобильных запчастей. В 2003 году на собственной яхте он вышел из Бостона, пытаясь пересечь Атлантику и достичь Европы. Жестокий шторм застиг его у острова Ньюфаундленд.
8 сентября яхта погибла со всем экипажем. Ирония судьбы: яхта потерпела крушение у канадского берега, откуда в августе 1986-го возглавляемый Ткаченко «Петр Васев» доставлял зерно в Новороссийск.
…Со дня трагедии «Адмирала Нахимова» минуло три десятилетия, однако гриф секретности с уголовного дела до сих пор не снят. Кому-то и сегодня очень не хочется, чтобы люди узнали всю правду об этой катастрофе.
22870Читайте нас у Facebook
