«я никого не виню в смерти сына. Он умер на третий день после пересадки печени, но мы использовали все возможности для его спасения»
Недавно в редакции раздался телефонный звонок: «Люди после пересадки печени умирают один за другим!.. » Я сразу же связалась с Институтом хирургии и трансплантологии АМН Украины. «В 2006 году мы провели 13 трансплантаций печени, — объяснил директор института Валерий Саенко. — Семь из них действительно закончились гибелью пациентов, которым сделали пересадку. Два человека умерли в течение недели. Все доноры — а мы трансплантируем долю печени, взятую у родственника больного человека, — живы. Вы спрашиваете, почему цифры такие страшные? Приезжайте, ответим на все ваши вопросы».
«Дима впал в кому, у него началось кровотечение. Мы сами просили врачей побыстрее сделать пересадку!»
В институте мне в первую очередь разрешили поговорить с отцом умершего почти две недели назад 12-летнего мальчика. Мы с Анатолием Григорьевичем беседовали в углу палаты отдела хирургии и трансплантации печени. В той же комнате под капельницами лежал 19-летний Анатолий, который рисковал своим здоровьем ради спасения брата.
- Я никого не виню в том, что произошло,
- еще до моих расспросов сказал Анатолий Григорьевич. — Мы хотели спасти младшего сына, делали все, что могли, и доктора нас поддержали. Жена подтвердила бы вам мои слова, но она уехала хоронить Диму домой, в Луганскую область…
Болезнь у мальчика обнаружили два года назад. Врачей насторожили результаты анализов крови, более тщательное обследование выявило цирроз печени.
- Сына лечили и в Луганской областной больнице, и в столичной детской клинике «Охматдет», — говорит отец. — Практически сразу нам сказали, что рано или поздно понадобится операция по пересадке печени. И когда медикаменты перестали помогать, сына направили в киевский Институт хирургии и трансплантологии.
- Дома вы обсуждали вопрос, кто именно может отдать часть печени Диме?
- Нет. Я знал, что у меня та же группа крови, что и у сына, поэтому решил пройти обследование.
- Анатолию Григорьевичу сделали УЗИ, компьютерную томографию, исследование сосудов, — объясняет Валерий Саенко. — Мы всегда тщательно обследуем доноров, ведь человек, сознательно соглашаясь на такую операцию, подвергает себя риску. Папа по всем показателям мог отдать часть печени сыну.
- У Димы перед операцией была уже критическая ситуация, — продолжает Анатолий Григорьевич. — Он впал в кому, началось внутреннее кровотечение. Сын лежал в реанимации. Пересадку нужно было делать срочно, и мы сами просили об этом врачей.
- Хронический цирроз у мальчика активизировался, — говорит Валерий Саенко. — Дима был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких: его легкие не могли обеспечить организм необходимым количеством кислорода. Кроме того, у него перестали работать почки.
- Накануне Диминой операции у нас в реанимации погиб годовалый ребеночек, перенесший трансплантацию части печени от мамы, — говорит заведующий отделом хирургии и трансплантации печени Института хирургии и трансплантологии доктор медицинских наук Олег Котенко. — У него была врожденная непроходимость желчных протоков. После пересадки малыш самостоятельно дышал, уже начал приходить в себя. Но произошло резкое ухудшение, и он умер от острой легочной недостаточности. Это случилось в ночь с субботы на воскресенье. А в понедельник, 4 декабря, отец Димы пришел ко мне в кабинет с просьбой срочно пересадить печень его сыну. Я объяснил ему ситуацию, рассказал о смерти маленького пациента. Но мужчина умолял: «Сын погибает! Попробуйте его спасти, дайте ему шанс!» В такой ситуации я не мог принимать решение сам, поэтому собрал консилиум во главе с директором института. Проанализировав все, мы решили провести трансплантацию во вторник.
«Только во время операции выяснилось, что донор не может дать долю органа для пересадки»
При трансплантации печени в операционную сначала забирают человека, который отдает часть органа. И только после того, как доля печени изъята, начинают оперировать нуждающегося в пересадке.
- Когда мы сделали необходимые разрезы и увидели печень отца Димы, стало ясно, что ее нельзя брать, — говорит Олег Котенко.
- Хирург позвонил мне прямо из операционной, — добавляет Валерий Саенко. — Я немедленно отправился туда. Оказалось, что у Анатолия Григорьевича необычайно ветвистое разрастание сосудов. Никакое обследование не может выявить такую аномалию.
- Я вышел к маме и бабушке Димы, они находились возле операционной, — продолжает Олег Котенко. — Объяснил: если мы возьмем часть печени, которую возможно изъять, ее не хватит для работы в организме мальчика. А если попытаемся взять большую долю, рискуем здоровьем отца. При родственных трансплантациях главное условие — не ставить под угрозу жизнь донора. Я спросил: «Кто-то еще в семье может дать печень для пересадки?» «Старший сын», — подумав, решили женщины.
- Жена перенесла пять операций, все — в брюшной полости, — добавляет Анатолий Григорьевич, — из-за этого не могла стать донором.
Мама срочно вызвала в Киев старшего сына. Уже в среду его обследовали. Он подходил для пересадки и был согласен стать донором. В четверг хирурги снова начали операцию.
- В нашей практике еще не было такого, чтобы только во время вмешательства выяснилось: донор не может дать орган, — признается Олег Котенко. — Кроме того, раньше мы не брали на операцию пациентов, подключенных к аппаратам вентиляции легких и «искусственная почка», то есть находящихся в очень тяжелом состоянии. Но я оперировал таких больных летом, когда был на стажировке в Корее, и верил в успех нашей пересадки.
После трансплантации Дима прожил в реанимации трое суток. Из-за того, что у мальчика не работали почки, возникли проблемы и с другими органами. Врачи называют такое состояние полиорганной недостаточностью. Чаще всего именно она становится причиной смерти.
- На 14 декабря у нас была запланирована очередная пересадка печени, — говорит Олег Котенко. — Я попросил перенести ее на 21-е, поскольку понимал: все силы нашего отдела будут брошены на выхаживание Димы. Теперь не знаю, как приступать к следующей операции. Представьте психологическое состояние хирургической бригады, обстановку в отделе… Может, назначенную трансплантацию сделать уже в новом году? (Наш разговор состоялся на прошлой неделе. Вчера стало известно, что операцию все же перенесли на 25 января 2007 года. — Авт. )
Я связалась по телефону с Антониной Петровной, муж которой ждет пересадки печени. Семья живет в Днепропетровской области.
- Мы настроены оптимистически и даже мысли об отмене операции не допускаем, — призналась женщина. — Супруг еще молод, ему 46. Десять лет назад Сергей переболел желтухой, а три года назад у него выявили цирроз. После консультаций с врачами и в Украине, и за границей мы поняли: поможет только пересадка.
- Кто станет донором?
- Обследоваться готовы были многие. И я, и двое наших сыновей хотели отдать часть печени. Но родственник Сережи настоял на том, что именно он спасет моего мужа. Обследование показало: он подходит.
- Вы знаете, что несколько пациентов трансплантологов погибли?
- Да. С нами созванивался Олег Котенко, объяснил ситуацию. Все равно хотим, чтобы операцию провели как можно скорее. У мужа огромное желание жить, но он слабеет. Мы встречались с человеком, перенесшим пересадку печени. Сейчас он ведет активный образ жизни. Конечно, не известно, сколько прослужит новый орган. Но все равно после пересадки будет жизнь, а не угасание!
В Институте хирургии и трансплантологии сделали 44 пересадки печени, 28 пациентов живы
Беседуя со специалистами института, я постоянно возвращалась к причинам гибели больных после трансплантации. Медики старались объяснить их понятным языком.
- В 2005 году у нас были хорошие резуль-таты, — говорит Олег Котенко. — Мы провели 17 операций по пересадке печени, погибли трое пациентов, которым мы трансплантировали орган. Честно скажу: тяжелым больным, обратившимся ко мне в прошлом году, я не отказывал, а ставил их в лист ожидания операции. Без пересадки органа все они были обречены. Черед этих больных подошел в нынешнем году. У нас прибавилось опыта, и мы решились…
- Конечно, можно было просто отказывать людям, находящимся в тяжелом состоянии, — продолжает Валерий Саенко. — Тогда и показатели у нас были бы лучше. Но ведь страдающие циррозом умирают очень быстро. Единственный шанс продлить им жизнь — пересадка печени. Хирурги призваны его использовать. Родственники больных циррозом не раз говорили мне: «Мы понимаем, что он умрет. Но если это произойдет после операции, будем знать, что использовали все возможности для его спасения». Если решим отказывать людям, они просто будут сидеть под нашими кабинетами днем и ночью, умоляя о помощи. Сейчас операции ждут 15 человек, и каждый из них просит провести ее как можно быстрее.
- Чтобы мы могли спасать самых тяжелых пациентов, необходимо закупить дополнительное оборудование, которого в Украине пока нет, — добавляет Олег Котенко. — Для успешной работы необходимо, чтобы все члены бригады, занимающейся пересадками и выхаживанием, сработались, четко знали, как действовать в разных ситуациях. Помните, два года назад «ФАКТЫ» рассказывали о первой пересадке печени девятимесячной девочке? Если бы тогда меценаты не купили специальную аппаратуру, без которой невозможно проводить трансплантации крошечным детям, мы бы до сих пор не могли оказывать помощь таким пациентам.
- В этом году мы впервые столкнулись с ситуациями, которые описаны в медицинской литературе: пересаженная печень включается в работу, в нее поступает кровь, но желчь не идет, то есть все усилия врачей оказываются бесполезными, — продолжает Валерий Саенко. — Причину таких ситуаций не могут выяснить даже самые опытные трансплантологи. Именно от этого погибли двое наших пациентов.
- За рубежом в подобном случае человек становится первым претендентом на подходящую печень, взятую у погибшего человека, — говорит Олег Котенко. — И если в течение суток провести еще одну пересадку, пациента можно спасти. У нас же я выходил к родным обоих больных и спрашивал: «Кто-то еще из вас может стать донором?» Но семьи маленькие, и это было невозможно. А трупного донорства в нашей стране нет. Но в нынешнем году удалось спасти десятимесячную девочку с патологией, которую до этого мы не оперировали. У малышки были недоразвиты желчные протоки и отсутствовала вена, которая должна снабжать печень кровью. Мы сделали пересадку и перекроили вены так, чтобы кровь нормально поступала. Девочка уже дома, с ней все в порядке.
В общей же сложности в Институте хирургии и трансплантологии сделали 44 пересадки печени. 28 человек живы.
- Первую такую операцию провели в 2001 году, и пациент погиб, — вспоминает Валерий Саенко. — Затем в 2003 году сделали три трансплантации, один человек умер. Из десяти прооперированных в 2004 году живы шестеро. Цифры за этот и прошлый год мы уже называли: в 2005 году — 17 операций, трое погибших, в 2006-м — 13 пересадок и 7 умерших пациентов. Но предстоит сделать еще одну трансплантацию печени…
3311
Читайте нас у Facebook
