«открыв дверь, я успел разглядеть в классе лишь одного из ребят. Вдруг как шарахнет! Вспышка сверкнула, словно молния, и горячая волна швырнула меня на пол… »
Как уже сообщали «ФАКТЫ», вечером в предпоследний день ноября во время ночных стрельб на полигоне учебного центра «Десна» близ города Остер Черниговской области 125-миллиметровый осколочно-фугасный снаряд, выпущенный по ошибке 18-летними курсантами из танка Т-64Б, попав в учебный класс, убил младшего сержанта Сергея Ковпака, рядового Анатолия Надточия (ребята родом из Тернопольской и Полтавской областей) и тяжело ранил в ногу рядового, крымчанина Александра Бурдина.
Жертв могло быть больше, если бы в класс на занятия успело войти все отделение — десять юных танкистов, а офицеру, извините, не приспичило выйти в туалет. Говорят, после увиденного с ним случилась истерика — крупные осколки фактически снесли ребятам головы. А не попади снаряд в учебный корпус, он долетел бы до довольно оживленной автотрассы. Как четыре года назад наша зенитная ракета С-200, выпущенная с крымского побережья, долетела до международной воздушной трассы и превратила в обломки российский пассажирский Ту-154 c 78-ю пассажирами на борту. Или еще годом раньше тактическая ракета «Точка-У» долбанула в жилой дом в Броварах и дала еще трех покойников и пятерых серьезно раненных. А ведь то была лишь учебная болванка, без смертоносной начинки.
Мы собрались было тоже проехаться по той лесной автотрассе. Но узнали, что выживший в том ночном кошмаре курсант Саша Бурдин уже находится в киевском госпитале. И решили проведать его.
«Ранение тяжелое, но нога жизнеспособна»
- С места происшествия Сашу Бурдина привезли сразу в госпиталь учебного центра «Десна», — рассказывает начальник травматологического отделения Главного военного клинического госпиталя Министерства обороны Украины полковник медицинской службы Сергей Цивина. — Там ему оказали первую помощь. А на следующий день в 13. 30 доставили к нам.
Мы внимательно обследовали больного. У него оказался открытый, IV степени огнестрельный многооскольчатый осколочный перелом. То есть осколки снаряда перебили парню обе кости правой голени и отрубили часть второго пальца на правой кисти руки. Мы с врачом-ординатором отделения Евгением Семенцом (он у нас гражданский доктор) и травматологом капитаном медслужбы Андреем Хашуком провели повторную хирургическую обработку ран, остеосинтез костей голени (то есть скрепили кости) внеочаговым аппаратом на основе стержней (это вроде аппарата Илизарова, только немного видоизмененного) и наладили систему проточно-промывного дренирования ран, потому что огнестрельный перелом микробно загрязнен. Ведь туда попадают осколки и клочья одежды, а с ними возможно проникновение различной инфекции.
Перелом этот считается тяжелым, но нога жизнеспособна. Сосудисто-нервные пучки не пострадали. Думаю, курсант не должен остаться инвалидом. Сейчас главное — сохранить ногу. Потом не исключено, что ему предстоит несколько реконструктивно-восстановительных операций. Но о них пока речь не идет.
Общее состояние больного — ближе к удовлетворительному.
- Тяжелое?
- Нет-нет. После операции Саша был в реанимации сутки — после наркоза и прочее. А сейчас он в палате. Сегодня к нему приехали мама с сестрой…
Проводим антибактериальную терапию, вводим антибиотики. Все, что нужно, у нас есть.
«Нам с мужем просто нечем было сына от армии «отмазывать». Да и не привыкли ловчить»
Мама Саши Татьяна Александровна работает санитаркой в медпункте села Дозорное Черноморского района Автономной Республики Крым.
- Как вы с мужем восприняли повестку? Не было желания «отмазать» сына от армии? — спрашиваю ее.
- Нет, что вы… Во-первых, у нас нечем было «отмазывать», — говорит Татьяна Александровна. — Во-вторых, Сашин отец служил когда-то на Северном флоте, в береговых частях. И считал, что каждый мужчина должен отслужить… Вроде бы все шло нормально. Саша часто писал.
А потом… Неделя прошла, а письма нет. Тревожно стало как-то на душе. И вдруг утром 30 ноября пришла к нам Анна Михайловна, председатель сельсовета. Говорит: получили телефонограмму из райвоенкомата, что наш сын ранен на учениях. Но ничего страшного, идет на поправку…
- В тот вечер проводились плановые ночные учебные стрельбы, — рассказывает курсант Александр Бурдин. — На огневой позиции стояли шесть средних танков Т-64Б. Хороший, мощный танк. Создан еще в 60-е годы в Харькове. Пушка — 125 миллиметров калибр. Немецкий «Тигр» по сравнению с его огневой мощью — моська, хоть и тяжелее. У него была всего лишь 88-миллиметровая пушка, рассказывали офицеры. А у нас еще и ракеты противотанковые… Словом, можно гордиться.
Стреляли по очереди. Каждый экипаж делал по три выстрела осколочно-фугасными снарядами по мишеням, которые появляются как бы из-под земли. А поскольку ночью ничего не видно, они подсвечиваются. И, если не попал, вскоре сами исчезают, чтобы затем появиться снова.
Другая группа курсантов в это время занималась в учебном классе. Здание такое большое, как ангар. Туда и машина заехать может, чтобы материальную часть изучать. Где-то часам к девяти наша группа отстрелялась, и руководитель стрельб отправил нас в класс.
- Как ты стрелял?
- Нормально. Все мишени поразил.
- Ты мечтал стать танкистом?
- Если честно, я поначалу хотел стать пограничником. Более романтично, что ли. Погранцы не только по мишеням стреляют, но и реальных нарушителей задерживают. А еще этот, певец, Леонид Агутин песню такую классную про пограничников поет… Но проехался потом на танке — тоже клево. Мощь такая…
- Ну и как же все случилось?
- Не знаю… Здание с учебным классом расположено позади огневого рубежа и танков, метров триста идти… Я вылез из башни. А на улице холодно, сыро. Может быть, потому что я южанин, продрог как-то и ускорил шаг. Хотя и у нас в Крыму зимой ветры такие, что до костей пробирают. Товарищи немного отстали.
В классе печка топилась. Подумал: сейчас согреюсь. Только открыл дверь — как шарахнет! Вспышка, словно молния, сверкнула, ярче лампочки. И грохот. Потом темно стало.
«От взрыва я упал. Хочу подняться — а правая нога болтается, как не моя»
- Извини, солдат, за тяжелый вопрос. Можешь не отвечать. Но все-таки: что ты почувствовал в тот миг?
- Да ничего я не почувствовал, — говорит Саша. — Упал от взрывной волны. Сознания не терял. Попытался встать, а нога болтается. Ее забросило за ногу… Я голоса услышал, достал фонарик из кармана.
- Как это могло произойти? Сколько человек находилось в танке?
- Двое. Один сидел на месте командира, второй — на месте наводчика. Наверное, в темноте ориентировку потеряли. И приняли тускло светящееся далеко в темноте окно учебного класса за подсветку мишени.
- Но ведь учебный корпус находился у них за спиной! Неужели, ища цель, экипаж не чувствовал, не видел, что башню с пушкой они развернули на 180 градусов?
- Выходит, что так.
- Выстрел производится педалью или кнопкой? Случайно задеть можно?
- Кнопкой. Электроспуск. Случайно задеть — вряд ли. Выстрел производится по команде… Не можешь найти цель — не стреляй, доложи…
- Саша, а ты ребят этих видел?
- Каких ребят?
- Ну в классе, погибших?
- А они погибли, да?
- Прости, я думал, что ты знаешь…
- Я одного из них… Дверь открыл — увидел. Там их двое сидело, одного я узнал, а второго не успел рассмотреть. Резко взрыв…
- Ты был с ними знаком?
- Да. Но они не из нашего отделения. Сержант Сергей Ковпак… И рядовой Толя Надточий. Сергей из Тернопольской области. Толя, кажется, из Полтавской.
- А ребят, которые произвели этот выстрел, ты знаешь?
- Стрелял ведь наш взвод. Но кто садился в шестой танк — я не видел.
- Вот и ты на войне побывал. Скажи, сны какие-то видел накануне?
- Да нет вроде. Сплю я нормально. Хотелось бы побольше, конечно. Но я и дома привык рано вставать.
- У меня предчувствие было, — вступает в разговор старшая сестра Лена. — Недавно на работе сидим, разговариваем о домашних делах. Я рассказала о брате, что в армии служит. Девчонки знают его, Саша приезжал ко мне много раз. И чего-то вдруг на душе так тяжело стало, тревожно… Никогда так не бывало…
… Завершив разговор, я решил, как водится, сфотографировать Сашу. Он не возражал. Лицо у него доброе, еще полудетское.
Но Лена вдруг заартачилась: «Вы, журналисты, на чужом горе деньги зарабатываете! Кто-то сообщил, что Саше оторвало обе ноги! Что было бы с мамой, прочти она такое! Хорошо, что в село газеты не привозят».
- Что поделаешь, и среди журналистов разные бывают, вы уж простите… А насчет горя — мы хотим, чтобы его меньше было, чтобы люди больше думали… Ведь получается, что нашей армии и противник не нужен — сама себя уничтожает!
И тут с соседней кровати вскочил молодой человек лет сорока, судя по всему, офицер: «Да что вы знаете об армии! Вот вы пишете, какая у нас плохая армия, а ей после ваших публикаций государство ни денег, ни горючего не дает, чтобы этих же солдат лучше учить!»
Но ведь и в благополучные в материальном смысле доперестроечные времена, когда у Советской Армии и горючего было хоть залейся, и офицеры не бедствовали, ввели «норматив» так называемых допустимых потерь во время войсковых учений, который мог достигать двух процентов солдат? Стало быть, проблема была не в деньгах и горючке, а все в той же ответственности за вверенных тебе людей.
- Наводчик пушки просто потерял ориентирование, — объяснил причину трагедии командир части Александр Нестеренко журналисту «Газеты по-киевски». — Он не убийца, но виноват. При потере ориентирования танкист просто не должен был стрелять.
По мнению военных, экипаж — 18-летние юнцы (без пяти минут командиры и наводчики танков!) — растерялся. Все остальные танкисты к тому времени успешно отстрелялись, и организаторы стрельб свернули подсвечиваемые мишени. Наводчик же продолжал лихорадочно искать цель и не заметил, как развернул башню на 180 градусов. Увидев светлое пятнышко светящегося окна учебной аудитории, очевидно, принял ее за мишень…
Но куда смотрели командир танка, руководитель стрельб?
Теперь парни находятся под следствием. Им грозит статья 414 Уголовного кодекса «нарушение правил обращения с оружием, приведшее к гибели двух и более человек или повлекшее тяжелые последствия», то есть от трех до двенадцати лет лишения свободы. Военные утверждают, что сама техника подвести не могла. Во всем виноват человеческий фактор.
P. S. Как сообщили в пресс-службе Министерства обороны, семьи двух курсантов, погибших в учебном центре «Десна», получат по 8,5 тысячи гривен страховки. Жутковатое совпадение: за рождение ребенка государство выделяет родителям почти столько же… А уцелевшему курсанту Александру Бурдину, если он останется инвалидом, будут положены льготы.
433Читайте нас у Facebook
