Корреспондент "ТСН" о российской глубинке: "Десятки людей справляют нужду в ведро и выливают его содержимое в окно"
Какова она, настоящая жизнь глубинки в стране, которую ее глава называет сверхдержавой, и настолько ли она хороша, как уверяют российская власть и ее телевидение? Чтобы ответить на этот вопрос, журналист программы «ТСН Неделя» канала «1+1» Юлия Дячук (на фото) в компании с оператором и водителем фургончика совершила небольшое путешествие от Москвы до Заволжья, своими глазами увидев, как отдыхает вечерами русская молодежь на дискотеке, собственным носом прочувствовав, чем пахнет в многоэтажном жилом доме, где нет туалетов и продукты жизнедеятельности приходится выливать через окно, а также слушая разговоры и мнения обычных россиян о том, что происходит в Украине. «ФАКТАМ» Юля рассказала самые интересные подробности своего путешествия.
— Когда собирались в российскую глубинку, у вас был какой-то план?
— Никакого плана не было. Мы выехали втроем: я, оператор Роман Сукач и водитель Вадим Орехва. Уже в Москве взяли в аренду трейлер. Причем нам на наши украинские паспорта машину давать не хотели… С трудом нашли контору, которой, видимо, очень сильно нужны были деньги. К тому же я рассказала им историю о том, что мой парень родом из России, что он тут служил, хочет показать мне «места боевой славы»… И они согласились.
То, что я журналист, не говорила никому. Только в Нижнем Новгороде рискнула поэкспериментировать — стала обращаться к прохожим на украинском языке. Они меня понимали и не проявляли никакой агрессии. В других же местах я была «туристкой из Белоруссии». У меня на груди была прикреплена мини-камера. Всем говорила, что это фотоаппарат, и тайком снимала. Если же люди были не против, снимала не таясь.
Первое впечатление потрясло — из Москвы мы выезжали шесть часов. То есть на то, чтобы преодолеть 20—30 километров, потратили шесть часов. Разговорились с местной жительницей, которая сообщила, что на майские праздники машины стояли в пробках… сутки!
Мы поехали по «Золотому кольцу» (один из самых раскрученных в России туристических маршрутов. — Ред.), а потом направились на северо-запад страны. Центральные трассы нас не интересовали, с них мы старались сворачивать. Одна из первых остановок была в городе Собинка — в 150 километрах от Москвы и не более 20 километров от магистрали. Немаленький город с нормальными дорогами. На первый взгляд, ничего не предвещало той разрухи, которая вскоре нам открылась. На дом, который местные жители называли «коридор», я обратила внимание, потому что со стороны он выглядел очень странно: на редкость обветшалая постройка, которая буквально рассыпается, но при этом со спутниковыми антеннами на крыше.
*Десять рублей за полстакана спирта. Впрочем, этой дозы хватит разве что на то, чтобы похмелиться
В коридоре этого «коридора» разговорилась с мужчиной. Стал рассказывать о своей жизни, о том, что все бабы у них толстые, и только ему повезло — у его жены красивые формы. Тут я ему и говорю: «Это, видимо, потому что у нее такой хороший муж». После этих слов он расправил плечи, смерил меня взглядом и сказал: «Мадам, дай десятку — похмелиться надо!» После чего подошел к одной из дверей, постучал, сунул в проем полученную от меня десятку, и ему налили полстакана спирта. Тут же залпом выпил. Один за другим к этой таинственной двери подходили мужчины, чтобы «заправиться». Спирт им выносил ребенок, мальчик лет десяти. Повадки, установки — все выдает в нем отнюдь не ребенка со счастливым детством. Тяжелый взгляд, недоверчивость. Ходит на бокс и помогает дяде — наливает из-под полы спирт мужикам, да и сам уже, по словам мужчины, пробовал шампанское с вином. Обреченные люди. Жалуются на свою жизнь, но ничего не делают, чтобы ее изменить.
В «коридоре» я стала свидетелем диалога между двумя мужиками. Один говорил, что ему предложили работу — таскать мешки с песком, но он отказался. Не ишак же он! Потом мужчины стали потешаться над узбеками, которые от подобной работы не отказываются. Позже оказалось, что тот, с которым я разговорилась, время от времени убирает в какой-то местной фирме, получает за уборку сто рублей и возвращается домой пить водку. У него четверо внуков, по его же словам, родители «наклепали их, как кролики».
— И сколько же людей живет в этой казарме?
— Около 30 человек. В одной из комнат площадью 13 квадратных метров ютились пятеро. В ней выстроена конструкция вроде антресоли, которую обитатели называют нарами — там спят старики и дети. А какой грибок на стенах — сплошной! Страшно не то что дотронуться до такой стены, но даже рядом стоять. У них же под этими стенками спят дети.
*Грибок в «коридоре» повсюду: там, где готовят еду, там, где спят дети.
Кухонька — одна на несколько семей. Ни душа, ни ванны. Но самое потрясающее — в доме давно забита канализация и нет санузла! Десятки человек справляют малую и большую нужду в ведро. У них и технология своя отработана: в ведро наливают хлорки, а когда оно наполняется продуктами жизнедеятельности, содержимое… выливают в окно! Можете себе представить, как там воняет? Но люди привыкли, живут.
Жители «коридора» объяснили, что им запрещено строить во дворе туалет или выливать результаты жизнедеятельности на городскую помойку. Власти города внушили им, что дома, в которых они живут, — памятники архитектуры. Поэтому обычный косметический ремонт делать нельзя, а на реставрацию денег нет. Жильцов «коридора» все время кормят завтраками, мол, скоро вас переселим. А если скоро переселят, то зачем тогда прочищать канализацию и делать ремонт? Логично.
— Каким же образом такой дом украшают спутниковые антенны? Российский психиатр Андрей Бильжо недавно делился впечатлениями, что в России внезапно стало очень много телевизоров. Мол, куда ни загляни — кафе, магазин, гостиница — везде включены федеральные каналы и идет беспрерывный поток внушений, своеобразного зомбирования, которого очень сложно избежать.
— Что касается спутниковых антенн, то они действительно есть практически в каждом глухом селе. Телевизоров очень много, они повсюду. Около года назад в рамках государственной программы россияне были массово обеспечены спутниковой связью то ли за гроши, то ли вообще бесплатно.
В общем, после увиденного в «коридоре» мне очень захотелось пообщаться с мэром города. Я пришла в мэрию, представилась родственницей одной из жительниц «седьмого коридора» и меня, конечно же, не пустили. Стою, жду. Тут открывается дверь кабинета, выходит мэр. Выслушал, сначала говорил, что скоро планируется переселение жителей, но позже выяснилось, что денег в стране нет, кризис, федеральные программы сокращаются, и вряд ли в этом или следующем году можно будет что-то изменить. Но вы, дескать, напишите заявление, я обязательно подумаю, что смогу сделать для вашей тети. После разговора с мэром слова Путина о том, что «Россия — это сверхдержава, и у нее все хорошо» мне показались достаточно неубедительными.
— То, что в таких условиях люди продолжают рожать детей, понятно. А какой в Собинке уровень смертности?
— У сотрудницы местной газеты, где много лет публикуют статистику родившихся и умерших, мне удалось выяснить, что уровень смертности в городе превышает уровень рождаемости приблизительно в два с половиной раза.
— Но российские федеральные телеканалы дают совсем другую информацию.
— В России, безусловно, есть разные города и деревни — как находящиеся в полном упадке, так и очень красивые, процветающие. И последних на нашем пути встретилось много. Но сложно было не заметить показную удаль, двойные стандарты. К примеру, сильное впечатление на меня произвела дискотека в Заволжье. Стало интересно, как отдыхает молодежь в русской деревне. Пришла в дом культуры, разговорилась с заведующей, душевной женщиной старой закалки. Она показала мне клуб и заверила, что запрещает выпивать и курить не только в самом клубе, но и в 15 метрах от него. Дальше — картина маслом: в клубе висит портрет Путина, стены завешаны словами гимна, портретами ветеранов, а также плакатами с лозунгами, уверяющими, что трезвый образ жизни — это национальная идея и что быть трезвым красиво и здорово.
Вечером к клубу стали подъезжать «Лады» и мотоциклы с колясками. Приехавшие открывали багажники, доставали спирт, водку и закуску, хорошенько выпивали и только после этого шли танцевать. Время от времени выходили, выпивали снова. Взрослые, подростки… Видела мальчишку с пятилитровой канистрой спирта. Нес ее, периодически подносил к губам, отпивал и шел дальше. Тут же стояла женщина — воспитательница детсада, медсестра, мать троих детей. Мы стали с ней беседовать, и вдруг в словесной перепалке кто-то обидел ее мужа. Она, прервав разговор на полуслове, с кулаками и матом кинулась на обидчика так, что пыль столбом пошла! Завклубом на этом празднике жизни переживала. Видно было, что она ну очень хотела бы, чтобы все вокруг не пили и не курили. Но изменить ничего не могла. Единственное, что ей оставалось — опекать их, своих родненьких.
— Что еще поразило вас в поездке?
— В Суздале впечатлило, как на фасады заброшенных уродливых домов вешают огромные баннеры с изображением красивого и ухоженного дома, и они висят годами. При этом здание никто не ремонтирует и не сносит. Издалека и впрямь кажется, что стоит хорошенький чистенький дом. На одном из баннеров даже кошечку нарисовали и березку — для реалистичности. В то же время под баннером — разруха. Еще один дом мне попался, где на месте плохих окон были плакаты, имитирующие хорошие окна. Заходишь за фасад — все разбито, рушится, валится… Такие вот «потемкинские деревни».
А еще был момент: в одной деревне подхожу к ларьку и, зная местные законы, интересуюсь, можно ли купить пиво. «Да, — отвечают, — но только до десяти вечера!» Подхожу к этому же ларьку в одиннадцать вечера с тем же вопросом. Передо мной молодые ребята покупают по несколько бутылок водки. Но, увидев чужого человека, продавец продать мне пиво отказывается. «Как же так, вы ведь только что другим продали, а мне почему нельзя?» «С теми мы раньше договорились», — выкручивается продавщица.
— Интересно, что россияне знают и думают о происходящем в Украине?
— Большинство разговоров об Украине сводится к фразам из телевизора: «Крым наш», «скажите спасибо, что мы вернули Крым мирно», «мы с вами говорим на одном языке» (это реклама Таможенного Союза). Иногда даже интонации телевизионные! Большинство абсолютно уверены, что изрекают истину. Не сомневаются в том, что Украины как страны никогда не было, ее создал Ленин, а сейчас в Украине гражданская война, народ восстал против «бандеровского» правительства, которое спонсирует Америка. Востоку не дали проголосовать, вот он и борется против «хунты»…
— Вы их спрашивали, что такое «хунта»?
— Спрашивала о бандеровцах. Отвечают все одно и то же: во время Второй мировой войны бандеровцы сотрудничали с немцами и убивали своих же, то есть русских. На мой вопрос, какое отношение имеют события 1945 года к событиям 2014 года и каким образом спустя 60 лет бандеровцы вдруг появились и напали на русских, отвечают, что нынешние бандеровцы — это внуки тех, что бесчинствовали во время войны.
Люди уверены, что украинское телевидение врет. На вопрос: «А ваше?» — отвечают: «Наше врет немножко, а украинское перекручивает все с ног на голову».
Тем не менее агрессивно настроенных я встретила лишь однажды. В Нижнем Новгороде, например, нам сочувствовали, говорили: «Америка спровоцировала у вас войну, бандеровцы, новая власть убивают мирных жителей». Россия, по их словам, ни при чем. Какие такие войска? Да вы что! И многие пожимают плечами, мол, «лишь бы не было войны». У меня даже сложилось впечатление, что конфликт на востоке Украины спровоцирован, чтобы пугать россиян: вы только гляньте, к какому ужасу и хаосу приводят народные протесты.
К сожалению, в ходе поездки лично убедилась, что по российским каналам действительно сильно врут. До последнего надеялась, что разговоры о тотальной лжи российского телевидения преувеличены. Но — нет! К примеру, показывают сюжет по РЕН-ТВ: «Посмотрите, это европейские зоофилы, они борются за свои права, а ведь у них есть свои бордели зоофильские, и молодежь европейская не учится, а курит марихуану… Вот магазин, в котором продают только тем людям, которые приходят за покупками голыми, а ведь и в Украине такая же история». И дальше уже что-то о нас. И поток этот не прекращается. В итоге Европа у них ассоциируется с развратом.
— Один из любимых аргументов пророссийской стороны — это высокие зарплаты и пенсии.
— Пенсии и местами зарплаты у россиян, возможно, и выше. К примеру, уборщица в маленьком городке вполне может получать зарплату, которая соответствует нашим 4000 гривен. Но из них она отдает на квартплату за свою коморку 1200 гривен, на садик — 500—600 гривен. Цены в России выше, чем в Украине. Например, когда у нас черешня была максимум по 50 гривен за килограмм, там она стоила 150 гривен. Одна поездка в метро в Москве стоит около 13 гривен. Особенно сетовали на унизительное соотношение зарплаты и цен в Суздале. При средней зарплате три-четыре тысячи гривен килограмм мяса там стоит около 150 гривен (в Украине — 60 гривен).
У нас в стране тоже, если поездить, можно разное встретить. Люди везде есть всякие: однажды мы застряли в России в лесу, и жители нам с радостью помогли, вывезли на «Урале» и денег не требовали. Приятно. Но! У нас никто не рассказывает ни друг другу, ни всему миру, что мы — сверхмощная держава, у которой все отлично. Мы не учим жить других. И мы не смиряемся, если у нас забивается санузел и если нас так цинично обманывают…
Видеосюжет телеканала «1+1» смотрите здесь
21401Читайте нас у Facebook
