Подростки, которых сепаратисты втянули в "русскую весну", предстали перед судом в Мариуполе

Девять подростков из тех, кто принимал участие в «русской весне» 2014 года в Мариуполе, сейчас находятся на скамье подсудимых. Как дети попали на баррикады сепаратистов и почему большинство из них потом добровольно разошлись по домам, рассказал один из фигурантов уголовного дела.

— На улицах в те дни было очень оживленно: какие-то люди раздавали брошюры о «русском мире», из динамиков по городу разносились песни военных лет, звучал «Русский марш», — рассказывает по-модному подстриженный спортивный паренек в недорогой, но стильной куртке. — Агитаторы, появлявшиеся в основном перед горисполкомом, рассказывали о том, что «Донбасс — это Россия», «Мариуполь — русский город». В какой-то момент я увидел, что можно свободно зайти в исполком.

До того момента в главном здании родного города Володя (имя изменено в интересах следствия и участников судебного процесса) никогда не был. Как интересно! Можно прикоснуться к «святая святых». Тем более, что на тот момент ничего необычного, волнующего, чего бы хотелось детской душе, в жизни паренька не происходило. Учеба в профтехучилище, куда его определила мама, в одиночку воспитывающая сына, Вову не интересовала — он еще не определился с выбором будущей профессии. Дома было скучно, на развлечения денег не хватало. А тут неожиданно появилась возможность пожить самостоятельной взрослой жизнью. Притом бесплатно.

Володе сегодня неполных 18. А апреле 2014-го было 16 лет.

Увидев, что вокруг горисполкома сооружают баррикаду, Вова с приятелем из училища подошли поближе. На ступеньках какой-то взрослый парень в камуфляже убедительно рассказывал собравшейся вокруг него группе горожан о том, что скоро на Донбасс «придет Россия».

— Агитатор говорил, что они стараются для людей, что мы заживем, как в России, — там якобы все намного лучше, — вспоминает Владимир. — Собрались вокруг него в основном пенсионеры и такие же пэтэушники, как мы, прогуливающие занятия. Тут же какие-то мужчины таскали к зданию горисполкома мешки с песком и шины. Они попросили нас помочь. Мы согласились. Когда у главного входа выросла баррикада, один из взрослых поблагодарил меня и предложил: «Такие, как ты, нам нужны. Приходи и друзей приводи. Может, приживешься».

В горисполкоме Володя с приятелем подошли к мужчине, который записывал прибывающих «ополченцев» в какую-то амбарную книгу, выдавал им пропуска, медицинские маски или респираторы и палки.

— Возле стола, где шла запись, стоял полный ящик палок, — рассказывает Володя. — В начале апреля, когда захватили горисполком, никакого огнестрельного оружия я еще ни у кого в руках не видел. Записался. Позже мне выдали камуфляж.

Ребятам сказали, что они могут оставаться ночевать здесь, в горисполкоме, куда натаскали матрасов. В обязанности юных помощников сепаратистов входили охрана здания, осуществление пропускного режима, дежурство по кухне.

— Это было похоже на жизнь в каком-то молодежном лагере — без надзора взрослых и без особых забот, — говорит Володя. — На улице можно было всю ночь жечь костры. На баррикады к мальчикам приходили девочки. Некоторые оставались ночевать. Кофе и еда в столовой — бесплатно. Телевизор с российскими телеканалами — круглые сутки. И русские патриотические песни из динамиков с утра и до полуночи.

Кстати, функции звукорежиссера выполнял Володин сокурсник Стас. Стас обязан был следить за тем, чтобы между выступлениями ораторов не было пауз — их следовало заполнять песнями военных лет.

— Просыпались мы под гимн России, а входя в столовую, должны были приветствовать товарищей лозунгом: «Слава русскому народу!», — рассказывает Володя. — Я тоже изредка оставался ночевать в горисполкоме. Матери говорил, что иду к другу. Она верила. Я поклялся ей, что занятий не пропускаю. Хотя соврал — учебу прогуливал. Но наших мастеров в ПТУ не обманешь. Они нас и на баррикадах нашли!

Некоторых прогульщиков преподаватели училища все же вернули к занятиям. Но Вове романтика к тому времени еще не надоела. Еще бы! Ведь он «служил» в почти боевом отряде. Мужчина, который на вахте записывал подростков в ряды «защитников» горисполкома, увидев подтянутого паренька, спросил: «Ты спортсмен?» «В футбол гоняю», — ответил Володя. И парня записали в… «группу быстрого реагирования». Это звучало по-взрослому, почти как ОМОН, или «Беркут». Старшим группы был парень лет девятнадцати.

«Если кто-то чужой, кого вы не знаете, или без пропуска зайдет за ограждение (из мешков и покрышек. — Авт.), хватайте его, — инструктировали бойцов „группы быстрого реагирования“, состоявшей в основном из подростков от 13 до 17 лет, но обязательно со взрослым во главе, командиры „ополченцев“. — Если на патрулировании своего участка услышали, что кто-то выкрикивает „Слава Украине“, поет гимн или увидели кого-то с украинским флагом, хватайте его. Если сами не справляетесь, звоните „спортикам“. Если увидите украинских военных, звоните нам».

— «Спортики» — это был отряд взрослых тренированных мужиков, — объясняет парень. — Как-то Костя, мой ровесник, рассказал, что, патрулируя свой участок, их «оперотряд» встретил группу людей с украинским флагом и видеокамерой. Хотели «спортиков» вызывать, но Тимоха — самый дерзкий в отряде — сказал, что сами справимся, и бросился в драку. «Оперотряд» избил тех людей, отобрал у них флаг, флэш-карту и мобильный телефон. Все эти вещи Тимоха забрал себе. Он сирота, у него даже мобилки не было.

Володя вспоминает: радости от этой победы в голосе Кости он почему-то не почувствовал. Ему и самому стало как-то не по себе от услышанного. «Нападение на людей, присвоение себе чужих вещей… Это же грабеж, да? Это уже „статья“, стало быть — тюрьма», — рассуждал подросток.

— Может, Тимоха понимал, что ему тюрьма светит, потому и ушел, — рассказал Володя на следствии. — Совсем ушел, пропал. Говорят, он в Россию подался,

Но это был лишь первый тревожный звоночек. Звонок посерьезнее прозвучал, когда сепаратисты атаковали в Мариуполе воинскую часть («ФАКТЫ» подробно писали об этом). Первый штурм, который «ополченцы» предприняли вечером 16 апреля, был успешно отбит. «Среди служащих МВД потерь нет, — сообщил тогда глава МВД Украины Арсен Аваков. — Среди нападавших боевиков — трое убитых, 13 раненых, 63 задержанных. Изъято оружие, средства связи и телефоны российских операторов. Идет установление личностей задержанных».

— В горисполком некоторые из наших взрослых вернулись окровавленными, некоторым даже «скорую» вызвали, — вспоминает Владимир. — После этого наши ряды поредели. Кое-кто из моих товарищей по учебе ушел домой и больше здесь не появлялся.

А спустя три недели, девятого мая, сепаратисты штурмовали и подожгли здание милиции, погибли люди. На следующий день горело уже здание прокуратуры и та же воинская часть, из которой накануне, дабы избежать трагедии, срочно эвакуировали заблокированных в городе нац­гвардейцев-срочников. Опустевшая территория части подверглась разграблению. Там, как выяснилось, осталось оружие.

— От воинской части джип на буксире подтащил к горисполкому БТР, — рассказывает о том дне парень. — Было похоже, что серьезная заварушка начинается. До этого оружия в руках у взрослых, которые жили в горисполкоме, я не видел.

К счастью, взрослые сепаратисты детей на штурмы не водили. В воинскую часть их послали уже к «шапочному разбору».

— Нас позвали туда охранять территорию, велели не допускать мародерства, но часть грабили у нас на глазах: забирали пластиковые окна, замки из дверей, матрасы, какие-то инструменты, проволоку, — вспоминает Владимир. — Я видел, как взрослые выносили оружие. Автоматы и пистолеты погрузили в «Газель» и куда-то увезли. Нам разрешили оставить средства защиты, которые мы нашли. Я нашел наколенники и бронежилет, но «броник» потом отдал товарищу.

Володя признался, что в тот день всем его ровесникам, которые толклись в горисполкоме, дали подержать в руках оружие — пистолеты Макарова. Паренек разобрал пистолет из интереса, полагая, что оружие останется у него насовсем. Но старший «опергруппы» отнял опасную «игрушку», сказав: «Тебе оно не надо». Подросток хотел было возразить, но мужчина резко одернул его, дав понять, что вольница закончилась: «А если не будешь меня слушаться, я тебе ногу прострелю».

В эти дни в здании горисполкома Владимиру стали попадаться на глаза люди со следами побоев. Избитых водили под конвоем. В чем они виноваты и почему находятся здесь — в здании горисполкома, парень не знал. Понимал, что это ненормально, но задавать вопросы кому-то из старших не рискнул.

— Пистолеты забрали у всех пацанов, только Тимоха свой «замутил», — рассказывает Володя. — Он потом обменял его на мобильный телефон, после того как был ограблен магазинчик с мобилками.

После штурма городского управления милиции, в результате которого здание оказалось разрушено, Мариуполь захлестнула волна грабежей и поджогов. «Защитники» горисполкома дочиста обирали магазины, рынки, банки.

— Я видел, как из «ПриватБанка» старшие тащат кейсы с деньгами, разламывая их по пути и пересыпая упаковки денег в пакеты, — вспоминает Владимир. — Тимохе с приятелем тоже достался кейс с мелочовкой — тем, кто на шухере стоял, давали пачки с мелкими купюрами.

Накануне освобождения горисполкома мальчишек предупредили, что они должны все время быть начеку — мол, ожидается нападение «ультрас» (радикальных футбольных фанатов из Донецка).

— Мы всю ночь не спали, а взрослые в подвале горисполкома готовили бутылки с зажигательной смесью — на случай штурма, — рассказывает Володя. — Было страшно.

Никакие «ультрас» и «правосеки» в горисполком не пришли. Но парень признается, что ту ночь тяжело пережил не только он, но и его товарищи. Метать в людей бутылки с зажигательной смесью или получить пулю никто из подростков не был готов.

К счастью, все разрешилось само собой: сепаратистов выгнали из здания Мариупольского горсовета практически без боя. А часть взрослых «революционеров» предусмотрительно перебазировалась в четвертый корпус Приазовского государственного технического университета. Подростков туда уже не звали, да они и сами не рвались — то, что дни «республики» в Мариуполе сочтены, было уже очевидно… Спустя некоторое время мальчишек начали вызывать на беседы в правоохранительные органы.

— Я во всем этом разочаровался, — уверенно заявил Владимир, когда следователь попросил его пояснить свое отношение к событиям. — Сначала были идейные лидеры, которые говорили, что в Мариуполе есть «русский дух», и я на это повелся. Тогда еще все было мирно. Потом появилось оружие… Я увидел, что никаких благих побуждений у этих людей нет. Стал понимать, что я — не россиянин. Я родился под украинским флагом. И дальше буду жить под украинским флагом. Я — украинец. Твердо это осознал. Когда мне исполнится 18 лет, хочу пойти в батальон «Азов». А что? Я серьезно! — неожиданно добавил молодой человек.

— Парень освобожден от уголовной ответственности, так как он добровольно вышел из незаконного вооруженного формирования, явился в правоохранительные органы, сотрудничал со следствием, свою вину полностью признал и раскаялся, — говорит Татьяна Чейкалова, начальник отдела областной прокуратуры.

На данный момент, по информации Татьяны Чейкаловой, из девяти уголовных производств в отношении таких же юных жителей Мариуполя, как Владимир, которые два года назад, будучи подростками, влились в ряды вооруженных отрядов, пытавшихся создать в городе самопровозглашенную «республику», трое уже освобождены от уголовной ответственности (что предусмотрено ча­стью 6 статьи 260 Уголовного кодекса Украины). Дела по еще троим молодым людям сейчас рассматриваются. А еще троим освобождение от уголовной ответственности не светит — они в бегах. Среди них и сирота Тимоха.

В прошлом году, по сведениям пресс-службы прокуратуры Донецкой области, восьми подросткам, принимавшим активное участие в «русской весне» 2014 года в Мариуполе, суд назначил реальные сроки. Но они были освобождены от отбывания наказания, поскольку на момент совершения правонарушения не достигли совершеннолетия, затем признали свою вину, раскаялись и активно сотрудничали со следствием.

— К счастью, никто из этих детей не стрелял — они в основном по заданию взрослых охраняли захваченные здания и прилегающие к ним территории, дежурили на блокпостах, осуществляли пропускной режим, — говорит Татьяна Чейкалова. — Большинство подростков вышли из таких формирований и явились в правоохранительные органы с повинной. Идейных среди них мы не встречали. Просто подростки, пользуясь отсутствием должного родительского контроля, решили вкусить взрослой жизни.

P.S. Материал подготовлен при содействии пресс-службы прокуратуры Донецкой области.

5410

Читайте нас у Facebook