У семьи киевской учительницы отобрали квартиру, пять лет назад подаренную городскими властями
Вместо веселых новогодних праздников в семье киевской учительницы Натальи Демьяненко растерянность и уныние. Небольшая уютная квартира в многоэтажке на улице Леся Курбаса завалена коробками, куда супруги пакуют вещи.
— Нас могут выкинуть отсюда в любой момент, — вздыхает Наталья Владимировна. — На днях Киевский апелляционный суд оставил в силе решение суда первой инстанции — о том, чтобы выселить нас обратно в нашу коммуналку, а сюда вселить другого человека. Вздрагиваем от любого звонка, боимся, что вот-вот придут выселять. Люди, претендующие на эту квартиру, долго ждать не будут.
«Раньше здесь жили мать и сын, злоупотреблявшие спиртным. Войдя внутрь, мы ахнули — в квартире был такой бомжатник!»
На столе — специально подготовленная к моему приходу пухлая папка с документами.
— Сколько было радости, когда в октябре 2010 года, собрав в мэрии педагогов киевских школ, тогдашний градоначальник Александр Попов поздравил нас с Днем учителя и объявил фамилии преподавателей, которые наконец-то дождались своей очереди на квартиру, — рассказывает Наталья Демьяненко. — Среди них прозвучала и моя… К тому моменту я проработала учителем младших классов двадцать восемь лет и почти столько же стояла в очереди на жилье. До этого мы с мужем и двумя дочерьми ютились в двух комнатах большой коммунальной квартиры на Рыбальском острове. Кроме нас, в квартире жили еще шесть семей. Кстати, коммунальный дом можно сразу узнать по внешнему виду. Возвращаешься вечером с работы — каждое окно сияет. Как большой людской муравейник. Утром — очереди в туалет, общая кухня, уборка по расписанию. У одних шумное застолье, другим пора укладывать спать детей. Ну, вы представляете, что это такое. По молодости относились к бытовым неудобствам проще, потом все это стало угнетать.
Муж Натальи Сергей вначале тоже работал в школе учителем музыки. Собственно, там супруги и познакомились. Потом ушел на водительскую работу — надо было кормить семью, а на две учительские зарплаты особо не разгуляешься.
— В 80-е годы, когда я встала на квартирный учет, очередь еще понемногу двигалась, — вспоминает Наталья. — Но потом практически замерла, и мы уже потеряли надежду. Пытались скопить на покупку квартиры, каждый месяц откладывали небольшую сумму. Даже в отпуск никуда не ездили, разве что на Днепр с палаткой. Думали, продадим две комнаты в коммуналке, добавим — и будем жить без соседей. Только и мечтали о собственной квартире. Тем более что и дочки стали взрослыми. И вдруг — такая радость, такое счастье!
Вселиться в квартиру, выделенную семье Демьяненко cтоличной горадминистрацией, удалось лишь через год после обещания, озвученного мэром.
— Сначала нам назвали адрес, чтобы мы могли посмотреть дом, район, — продолжает моя собеседница. — Но зайти в предложенную нам квартиру мы не смогли — металлическая дверь была заварена и опечатана. Попросили разрешения оглядеть соседскую, по планировке точно такую же — небольшую двухкомнатную квартиру общей площадью 45 квадратных метров, с лоджией. Соседи рассказали, что в нашей квартире уже несколько лет никто не жил. Раньше ее занимали мать и сын, злоупотреблявшие спиртным. Бесконечные попойки, компании алкоголиков, визиты милиции. Потом мать умерла, а сына в 2007 году убили. Вернее, избили в собственной квартире так, что он через несколько дней скончался в больнице. У умершего была еще сестра, но ее давным-давно никто не видел. Выйдя замуж, она переехала в другой район и очень редко навещала родственников, а после смерти брата и вовсе не появлялась.
Осенью 2011 года Шевченковская районная администрация выдала Наталье Демьяненко и членам ее семьи ордер на квартиру.
— Когда мы предъявили документ в жэке, нам открыли дверь, — говорит супруг Натальи Сергей. — Войдя внутрь, мы ахнули — тут был такой бомжатник! Посредине комнаты — грязный дырявый матрас. Полы завалены мусором, дверные косяки разбиты, лоджия заставлена пустыми ящиками. В коридоре валялись куски труб, обрезки арматуры. Видимо, прежние хозяева промышляли сдачей металлолома…
Мы прописались, приватизировали квартиру. Вот оно, свидетельство о праве собственности на жилье, выданное в ноябре 2011 года Святошинской районной администрацией, — Сергей полистал папку с документами. — Две комнаты в коммуналке на Рыбальском достались старшей дочери. Она вышла замуж, теперь уже сама мама.
Новые хозяева сделали в полученной от государства квартире хороший ремонт.
— Потратили 20 тысяч долларов — все, что удалось скопить за эти годы, — признается Сергей. — Поставили новую сантехнику, заменили трубы, сделали новые окна, двери. Стало очень уютно.
— Тот год был для меня, наверное, самым счастливым в жизни, — улыбнулась Наталья. — Получила долгожданную квартиру — со своей кухней, ванной комнатой. Правда, от лицея на Оболони, где я преподаю, добираться далековато, но мысли поменять место работы не возникало — настолько у нас хороший дружный коллектив. Отметила 50-летний юбилей. Выдала замуж дочь. Разве не замечательно?
«Были уверены, что правда на нашей стороне. Ведь квартиру нам выделило государство»
— Два года назад нам по почте пришла непонятная повестка в суд, — пожал плечами Сергей. — Ответчиками там значились администрация Святошинского района и какой-то Иванов Иван Иванович. Хотя адрес был указан наш. Имя истицы нам было неизвестно. Вот мы и подумали, что произошла ошибка. В суд не пошли. Однако вслед за первой повесткой пришла вторая, где уже значилась наша фамилия — Демьяненко. Мы навели справки, и выяснилось, что на нашу квартиру претендует дочь прежней владелицы — та самая женщина, которую тут уже много лет никто не видел.
Нашей огромной ошибкой было то, что вначале мы отнеслись к претензиям этой женщины недостаточно серьезно. Просто были уверены, что правда на нашей стороне. Квартиру нам выделило государство, на нее имеются все необходимые документы — ордер, свидетельство о приватизации. — Сергей вынул из папки еще один документ. — Смотрите, вот акт приема-передачи квартиры. После смерти квартиросъемщика неприватизированная квартира была опечатана, и в 2009-м Святошинская райадминистрация передала ее прокуратуре, которая, в свою очередь, передала жилплощадь Департаменту науки и образования для улучшения жилищных условий педагогических работников.
Порекомендованный знакомыми адвокат посмотрел документы и засмеялся: «Да вам даже на заседания ходить не надо! Тут все чисто. За пару заседаний дело решится в вашу пользу». Правда, сумму за свои услуги он запросил немалую, но мы не возражали. Однако дело обернулось совсем не так, как он обещал. Мы на заседания не ходили, а наш адвокат, как потом выяснилось, ровным счетом ничего не предпринимал: не писал ходатайств, не делал адвокатских запросов, когда это было необходимо. Просто отбывал заседания, а на вопрос, почему процесс затягивается, отвечал: «Ну не приставлю же я пистолет к судье!» Нас вызвали всего один раз, и то допросили только младшую дочку. В результате о том, что дело проиграно, мы узнали самыми последними — когда по почте пришло решение.
Оказалось, Святошинский районный суд признал выдачу ордера семье Демьяненко незаконным, поскольку «в момент передачи квартиры жилплощадь не была свободной». Сестра прежнего квартиросъемщика Елена Календюк (имя и фамилия изменены) заявила, что после смерти брата проживала в квартире без прописки, а позже суд признал ее право на пользование квартирой — на основании того, что еще в 1970 году она была включена в ордер как один из членов семьи. Прописаться в квартире ей, однако, не удалось: в Святошинском районном управлении милиции ей отказали с формулировкой: «Судебное решение о праве пользования квартирой не предполагает обязательной регистрации».
— По ее словам выходило так, что мы взломали дверь, вселились в жилую квартиру, обставленную мебелью и домашней утварью, — разводит руками Сергей. — Тогда почему она предъявила свои права на жилье не в тот же день, а спустя два года?
Признание незаконным ордера на квартиру, выданного государством семье Демьяненко, повлекло за собой и признание недействительным свидетельства о приватизации квартиры. Суд постановил выселить «незаконно проживающую» семью в две прежние комнаты в коммуналке, а в спорную квартиру вселить нигде не прописанную Елену Календюк.
«Восемь мужиков в камуфляжной форме обещали „помочь“ нам с выселением, если не уберемся сами»
— Мы проиграли дело и в апелляционном суде. Судья не захотел даже слушать наших соседей-свидетелей, в том числе и начальника жэка, готовых подтвердить, что в квартире с 2007 года никто не жил, дверь была заварена и опечатана, — возмущается Наталья. — Зато он внимательно выслушал адвоката истицы, которая называла получение учителем квартиры от государства «коррупционными махинациями» и делала странные намеки о якобы нашей причастности к убийству брата ее клиентки… На суд пришли человек восемь мужиков в камуфляжной форме, которые обещали «помочь» нам с выселением, если не уберемся сами. Сейчас мы подали кассационную жалобу в Высший специализированный суд Украины, живем только надеждой, что, пока ее будут рассматривать, нас не станут выселять.
Елена Календюк не захотела общаться с «ФАКТАМИ», зато ее адвокат подробно изложила свое видение ситуации. Мы говорили по телефону полчаса, и в редакции есть запись этого разговора. К сожалению, позже адвокат запретила ссылаться на нее. Поэтому ее имени мы не называем, однако основные тезисы беседы перескажем.
Во-первых, адвокат Людмила (назовем ее так) заявила, что намерена выселить семью из квартиры в самое ближайшее время: «И исполнительной службы не надо — есть решение суда, которое законопослушные граждане обязаны выполнять. И так моя бедная клиентка сейчас живет у меня». Во-вторых, она объяснила, почему Елена Календюк сразу не заявила в милицию после взлома двери в обитаемую квартиру: «Я сама ей отсоветовала, сказала, что мы будем добиваться возвращения жилья в судебном порядке, а за мебель взыщем потом». Нашлась и причина, почему Елена не смогла прописаться в спорном жилье. «Она живет небогато, — сообщила адвокат, — у нее был маленький долг за жилье».
Напоследок Людмила заметила: «Семья Демьяненко все время ссылается на то, что на ремонт незаконно занятой ими квартиры они потратили 20 тысяч долларов. Это семья учителя! А у меня за спиной 32 года честной юридической практики, и я готова привести вас к себе домой, чтобы вы увидели: у меня в квартире нет ремонта на такую сумму. Окна еще советские, двери советские…»
Мы попросили прокомментировать ситуацию, в которую угодила учительская семья, столичного адвоката Марину Лебедеву.
— В данном случае решения Святошинского районного, а также Киевского апелляционого суда о признании ордера на квартиру и свидетельства о приватизации нельзя назвать незаконными, — говорит Марина Лебедева. — Они просто не могли поступить по-другому, поскольку истица предъявила решение суда о том, что имеет право на пользование квартирой, выданное ей раньше. Кроме того, в районной администрации могли и не знать, что квартира не свободна — поскольку истица там не прописалась и не приватизировала ее.
Что же теперь делать людям, которые могут вот-вот остаться без крыши над головой? По мнению юристов, им стоит попытаться добиться получения аналогичной квартиры (ведь их вины в получении незаконного ордера нет). Возможно, для этого придется восстановиться в очереди на жилье. А с истицы можно в судебном порядке истребовать стоимость ремонта.
Фото автора
15060Читайте нас у Facebook
