Вдова трехкратного чемпиона СССР по шахматам Леонида Штейна Лилия: «Накануне отъезда в Москву муж сказал: «Что-то «мотор» барахлит», — и схватился за сердце. А я не придала этому значения»
Из досье «ФАКТОВ»
Леонид Захарович Штейн родился в Каменец-Подольском 12 ноября 1934 года. Заслуженный мастер спорта, международный гроссмейстер, трехкратный чемпион СССР (1963, 1965, 1966 гг. ). В составе сборной страны дважды становился победителем Всемирных шахматных олимпиад (в 1964 и 1966 гг. ) и чемпионатов Европы (в 1965 и 1970 гг. ). В 1970 году Штейн участвовал в первом «Матче века» между сборными СССР и мира. Умер 4 июля 1973 года в Москве. Похоронен в Киеве на Байковом кладбище.
Украинскому гроссмейстеру Леониду Штейну отдавали должное самые выдающиеся шахматисты. «Шахматная карьера Штейна уникальна, — сказал в одном из своих радиовыступлений Гарри Каспаров. — Ему не везло из-за того, что существовали лимиты на спортсменов из СССР. Нельзя было, чтобы все турниры состояли только из советских гроссмейстеров. Штейн дважды из-за этих ограничений в 60-е годы не становился претендентом на мировое первенство. Несмотря на то что три его победы в первенствах СССР — это совершенно уникальный результат. Те, кто выигрывал больше одного раза, уже по определению были шахматистами экстракласса».
«Талант у Штейна был фантастический», — написал в предисловии к книге «Гроссмейстер Леонид Штейн» Анатолий Карпов. А Бобби Фишер считал Леонида Штейна не только блестящим гроссмейстером, но и хорошим другом.
«Когда что-то не получалось за шахматной доской, Леонид нервничал, мог и к бутылочке приложиться»
Корреспонденту «ФАКТОВ» удалось пообщаться по телефону с вдовой выдающегося гроссмейстера. Лилия Штейн живет в американской Филадельфии.
— Недавно в интернете появилась информация, согласно которой ваш муж якобы умер не своей смертью. Дескать, в случае побега Штейна на Запад он мог не только помогать Фишеру в борьбе против советских гроссмейстеров, но и реально претендовать на шахматную корону.
— Сейчас пишут просто черт знает что. Такого просто не могло быть! — с категоричностью в голосе заявила Лилия Штейн. — Родная сестра мужа — врач-кардиолог — говорила с патологоанатомом, который делал вскрытие. У Лени случилась остановка сердца. До этого ему поставили диагноз ишемическая болезнь сердца… Еще помню, что Леня очень нервничал перед поездкой. Сначала он в составе сборной СССР должен был вылететь в Англию, а затем отправиться на межзональный турнир в Бразилию.
— Что беспокоило великого шахматиста накануне смерти?
— Конкуренция между советскими гроссмейстерами была жесточайшей. Одно неудачное выступление, и ты уже выбываешь из состава сборной страны. Соответственно уменьшается размер стипендии, становится меньше заграничных поездок и выступлений по стране. Леонид все это прекрасно понимал. За четыре месяца до его кончины родилась вторая дочка, Мариночка. Старшей, Алле, было 10 лет. Естественно, муж беспокоился о благосостоянии семьи. Отсюда и постоянное напряжение. Да и сами выступления на высоком уровне требовали невероятных затрат сил и нервной энергии.
Говорят, каждый солдат мечтает стать генералом. Так и Леня стремился стать первым в мире. Ему многие предрекали чемпионство. Когда что-то не получалось за шахматной доской, муж нервничал. Мог и к бутылочке приложиться. Даже, что называется, злоупотребить. Думал, выпьет, и игра наконец-то пойдет. Но алкоголь он переносил плохо.
— Это правда, что к трагическому исходу привела прививка от желтой лихорадки в сочетании с небольшой дозой спиртного?
— Помню, перед отъездом в Москву он сказал: «Что-то «мотор» барахлит», — и схватился за сердце. А я не придала этому значения. Все мое внимание было поглощено маленьким ребенком. Киевские врачи перед отъездом Лени в Москву что-то заподозрили и назначили ему кислородные маски. Конечно, прививка могла дать дополнительную нагрузку на сердце. Плюс наследственность: по линии отца все родственники были сердечниками. Мать мужа в то время тяжело заболела. Муж положил ее в знаменитую московскую больницу имени Кащенко, думал, что там помогут. Навещал мать буквально накануне смерти и был очень расстроен ее состоянием.
«Он никогда ничего для себя не требовал. Был интеллигентом»
— Известно, что знаменитый шахматист рано остался без отца…
— Во время войны семья Штейнов эвакуировалась в Ташкент. Там во время эпидемии брюшного тифа умер отец Лени. Мать поднимала детей на скромную зарплату буфетчицы. Так что всего в жизни Леонид добивался самостоятельно.
— Как вы познакомились?
— Леня был почти на девять лет старше меня. Когда я в первый раз увидела будущего мужа, мне было
14 лет, а познакомились мы в 1961 году во Львове на свадьбе нашего общего львовского знакомого. В 18 лет я уже готовилась к свадьбе. Помню, как на торжественном приеме, посвященном окончанию матча СССР -Югославия, к Лене подошла известная югославская шахматистка и спросила: «Из какого детского сада ты взял свою невесту?»
— Такие подначки в среде шахматистов были в порядке вещей?
— Шахматисты экстра-класса были постоянными соперниками. Особой дружбы между ними не было, хотя случались исключения. Вспоминаю такой забавный случай. Гроссмейстер Ратмир Холмов — бывший матрос, человек большой физической силы, очень хорошо относился к мужу и как-то, находясь сильно подшофе, сказал: «Леня, если будет погром, я тебя спасу».
К Лене нельзя было плохо относиться. Помню, мы ходили в общество «Авангард» за спортивными костюмами. Тогда они были в страшном дефиците и выдавались только за особые заслуги. Многие вырывали костюмы с боем, а Лене было все равно, дадут или не дадут. Он никогда ничего для себя не требовал. Был интеллигентом. Не знаю, откуда в нем эта внутренняя культура. Наверное, человек с ней рождается.
Несмотря на то что Леня был, по сути дела, самоучкой, он никогда не делал грамматических ошибок. Заочно окончил факультет журналистики. Быстро читал, обладал просто феноменальной памятью. Книги, в том числе и самиздат, тогда давали на ночь или на один вечер. Так муж их буквально проглатывал. Читал как бы наискосок и все запоминал. Я не верила, что такое возможно и заставляла его пересказывать содержание. И Леня с удовольствием демонстрировал свои способности.
— Знаю, что у вашего супруга сложились особые отношения с 11-м чемпионом мира Робертом Фишером.
— Все-таки они не так много общались, как могли бы. Ведь среди советских шахматистов существовали ограничения на участие в международных турнирах. Язык шахмат интернационален, и Леня с Фишером прекрасно понимали друг друга. Но незадолго до смерти муж решил подучить язык и даже занимался с преподавателем. Знаю, что Фишер предлагал Лене сыграть матч — один из них в то время был чемпионом СССР, другой — США. Но было ясно, что Штейну никто из высокого партийного начальства провести такой поединок не позволит. «Я был потрясен смертью Штейна, — писал Роберт Фишер. — Он умер от инфаркта совсем молодым, ему не было и сорока. Леонид сам разрушал свое здоровье беспрерывным курением. Однажды я засек на часах, как долго продолжалась его затяжка — 31 секунду! Просто удивительно, как взрослый человек может так хищнически относиться к своему здоровью и, по сути, рыть себе могилу собственными руками».
«За первое место в чемпионате СССР платили по 300 рублей»
— Как муж относился к будущему чемпиону мира Анатолию Карпову?
— Отношения у них были хорошими. В 1971 году в Москве проводился мемориал Александра Алехина, собравший всех лучших шахматистов мира за исключением Фишера. Леня лидировал на протяжении всей дистанции, но Карпов на финише одержал две победы и догнал Штейна. Помню, один известный московский журналист сразу же стал прославлять Карпова, а Леню как бы отпихнули на второй план. Я не сдержалась, сделала этому журналисту замечание. А Леня меня за это отчитал: «Ты не должна была так говорить!»
— Какой приз получил Штейн за успех в самом сильном советском турнире?
— Леня выиграл не только этот турнир, но и другое крупное соревнование, посвященное 50-летию Октябрьской революции. Первый приз был порядка тысячи рублей. А за «золото» чемпионата СССР ему платили по 300 рублей. Я это точно помню. По сравнению с обычными гражданами страны ведущие гроссмейстеры жили неплохо. У нас была хорошая трехкомнатная квартира в Киеве на улице Красноармейской, а потом мы переехали на бульвар Леси Украинки. И машина — шестая модель «Жигулей»… Несколько лет назад золотые чемпионские медали мужа всплыли на одном из интернет-аукционов. Наша семья обратилась в украинские правоохранительные органы, но награды вернуть так и не удалось.
— Как жила ваша семья после смерти Леонида Захаровича?
— Я пошла работать по специальности — инженером-технологом. Дочкам до их совершеннолетия платили пособие по потере кормильца. Но было трудно. На мои плечи легли все заботы по установке надгробия. Помню, пришла в спортивное общество попросить машину, чтобы из карьера в Коростышеве перевезти в Киев мраморную плиту. Меня спросили, кто платит за памятник. Когда узнали, что я, очень удивились. «А что же товарищи-шахматисты?» — задали вопрос. Было очень горько…
В 1992 году я вместе с новым мужем (он тоже бывший спортсмен — баскетболист) и детьми переехала в Америку. Переучилась, получила новую профессию и сейчас работаю графиком-дизайнером в русскоязычной газете. У нас внучка и два внука, одного из них назвали в честь деда — Леннард, на американский манер.
2700Читайте нас у Facebook
