Эту аварию, происшедшую через несколько месяцев после трагедии на атомной подлодке «Комсомолец», решили замять. Абсолютно случайно она «всплыла» в беседе нашего корреспондента с одним из бывших подводников, одесситом Александром Броневским. Он позвонил в редакцию и сказал, что хотел бы поделиться своими соображениями относительно катастрофы на «Курске», поскольку сам служил на атомной подлодке Северного флота. Более того, замкомандира «Курска», капитан II ранга Александр Шубин -- его бывший наставник.
Когда мы встретились, Александр рассказал, что после окончания школы поступил в Калининградское мореходное училище. Затем был призван в Военно-Морской флот. После учебы в отряде подводного плавания Черноморского флота стал специалистом по электрорадионавигационным приборам, а в октябре 1987 года Александр получил направление на Северный флот. Здесь, в гарнизоне Видяево, его распределили в 9-ю дивизию подводных лодок.
«Наша подлодка могла повторить участь «Курска»
-- Я увидел по телевизору кадры, на которых запечатлен «Курск», возвращающийся из похода, приветствие командира дивизии, -- начал свой рассказ Александр. -- И вдруг -- до боли знакомое лицо Саши Шубина. Он стоял рядом с командиром «Курска», -- комок, подкативший к горлу, вынудил моего собеседника прерваться. Затем он продолжил:
-- На экспериментальной атомной восьмиотсечной подлодке я прослужил два года. В боевой части N1 обслуживал навигацию, перископы, лоты и лаги лодки. Здесь и познакомился с капитан-лейтенантом Александром Шубиным -- командиром дивизиона движения. Он входил в группу обслуживания ядерного реактора.
Александр Шубин -- очень грамотный, эрудированный офицер. Карьерист в хорошем смысле слова. Например, став секретарем парторганизации, он всячески помогал нам, комсомольцам (одно время я исполнял обязанности комсорга), организовывать досуг. Помню, под новый 1989-й год мы устроили КВН. Наш парторг лично вел переговоры с командирами всех боевых частей, просил отпускать ребят, которые не заняты по службе. Вообще, за каждого моряка он готов был постоять, защитить, если потребуется. Как-то мне не удавалось уехать в отпуск -- Шубин пошел к командиру корабля и решил вопрос.
Наша лодка (медальон с выгравированным изображением лодки Александр носит на груди. -- А. Л. ) могла повторить горькую участь «Курска». Но, слава Богу, все обошлось. Тогда Александр Шубин, как и другие члены экипажа, с честью выдержал испытание. Но, видно, такая судьба была уготована этому человеку.
-- Александр, вы -- фаталист?
-- Не стал бы это утверждать, но, повидав столько на своем веку, невольно начнешь верить и в судьбу, и в Бога, в черта. Ведь мало кто знает, что, помимо ЧП на атомных подлодках, ставших достоянием гласности, были и другие, тоже достаточно серьезные. Однако тогда предприняли все возможное, чтобы информация никуда не просочилась. На дне океана до сих пор покоятся советские субмарины. Например, в Северной Атлантике на четырехкилометровой глубине лежит ядерная подлодка, затонувшая в 1970 году. В 1984-м ко дну навсегда ушла К-131. Через два года к северу от Бермудских островов затонула еще одна лодка с 16 ядерными ракетами на борту. В 1989-м -- нашумевший случай с «Комсомольцем», оставшемся лежать на дне Норвежского моря на глубине 1,6 км. В 1975-м американцы пытались поднять советскую лодку, затонувшую в Тихом океане. Однако субмарина переломилась, и ее фрагменты снова легли на дно.
Что будет с «Курском»? Сегодня на этот вопрос точно не ответит, пожалуй, никто. Хотя лодка лежит, в общем-то, на небольшой глубине и стоимость подъемных работ, по оценкам западных специалистов, составляет порядка 100 млн. долларов. А ведь за подъем «Комсомольца» в свое время запросили более 500 млн. долларов.
«Моряки с «морской коровы» получили большую дозу радиации»
-- Это случилось в июле 1989-го, через два месяца после трагедии с «Комсомольцем», -- продолжает Александр Броневский. -- Из автономного плавания на нашу базу возвратилась одна из атомных подлодок. Довольно крупная, длиной порядка 115 метров, она была оснащена 8 крылатыми ракетами с надводным стартом. Поскольку во время движения эта лодка издавала какой-то странный шум, -- с легкой руки НАТОвцев она получила название «морская корова».
Как выяснилось у «коровы» произошел прорыв второго контура охлаждения ядерного реактора. Для охлаждения реактора моряки открыли кингстоны, и забортная вода хлынула в отсек. Лодка произвела аварийное всплытие. Тут же, ночью, по тревоге были подняты все силы флота. Однако «морская корова» добралась до базы своим ходом, на дизелях.
Было введено чрезвычайное положение: никого никуда не отпускали. В аварийном порядке, на вертолете, перебросили сменный экипаж. Моряков с «коровы» срочно отправили в госпиталь: они получили изрядную дозу радиации. Затем долгие месяцы их никто не видел. Как-то я поинтересовался у ребят, где же экипаж «коровы», но никто ничего толком не знал. Так и остались в полном неведении. А ведь там служили ребята со всего бывшего Союза, очень многие -- с Украины, -- Александр достает фотографии.
-- Вот это -- та самая «морская корова», а рядом с ней -- теплоход «Амур», в танки которого откачивали зараженную воду. Снимок, конечно, не очень качественный, но ведь в те годы нельзя было фотографировать на базе флота. Это являлось почти преступлением.
Тогда в течение месяца на базу приезжали машины со спецрастворами: все мыли и драили. Эту историю замяли. Начальник политотдела дивизии Дьяконов, отвечая на вопрос местного телевидения, сказал: «У нас все в порядке».
Правда, и сейчас все тот же вице-адмирал Дьяконов, уже являющийся заместителем командующего по воспитательной работе Северного флота, делает «мягкие» заявления относительно «Курска».
«Почему не сработала ни одна аварийная система?»
-- К сожалению, у нас многое выстраивается и основывается на искаженных фактах, а то и просто на лжи, -- продолжает Александр. -- Взять хотя бы историю с «Курском». Ведь даже мало-мальски грамотному, как-то связанному с флотом человеку, не может не броситься в глаза полуправда и бредовые утверждения высоких морских военачальников.
На самом-то деле версий -- реальных, не надуманных -- не так уж и много. Достоверно известно, что во время выполнения боевой задачи на борту лодки категорически запрещено находиться посторонним, гражданским лицам. Судя по официальным сообщениям, на «Курске» находились гражданские специалисты (в частности, включенные в список членов команды два человека из Дагестана, сотрудники закрытого предприятия «Дагдизель»). Основной задачей команды являлась отработка торпедной стрельбы. Вполне возможно, что новый торпедный комплекс повел себя как-то нестандартно.
Вероятнее всего, произошел взрыв на самой лодке, возник пожар и, как следствие, разгерметизация отсеков. За примерами далеко ходить не нужно, вспомним пожар на «Комсомольце», в результате которого выгорели все кабельные трассы, и по ним, как по водопроводу, забортная вода хлынула в отсеки.
Однако и в такой ситуации экипаж мог эвакуироваться. Тем более смешным выглядит довод начальника штаба Северного флота вице-адмирала Моцака о том, что со 100-метровой глубины моряки выбраться не смогут. Известно, что в трех отсеках в каждой подлодке, а также на центральном посту управления имеются так называемые буй-вьюшки, длина которых -- не менее 130 метров. Видимо, господин адмирал давненько не мотал канат буй-вьюшки, а потому запамятовал. Другое дело -- почему не сработала ни одна аварийная система, не отстегнулся аварийный буй?
«С ракетным оружием на борту кораблей и раньше происходили всякие случаи»
Впрочем, после ряда ситуаций и историй, о которых знаешь достоверно, удивляться не приходится, -- продолжил Александр. -- ЧП с «Комсомольцем» подтолкнуло командование к проведению масштабной проверки аварийно-спасательных систем всех подводных кораблей флота. На лодке проекта «Гранит» было обнаружено, что спасательная капсула не срабатывает «на отстреле» (на таких субмаринах капсула располагается непосредственно в рубке и представляет собой конус с сиденьями для личного состава, под которыми находится консервированный запас питьевой воды). Как выяснилось, она была просто заварена.
А «странная правда» о том, что экипаж «Курска» подает признаки жизни, выстукивает SOS? Специалисты понимают, что это должны быть довольно сильные удары, чтобы звук прошел сквозь две оболочки подлодки: жесткую, бронированную и более легкую верхнюю, а также серию специальных цистерн, располагающихся в «межоболочном» пространстве.
Никто из начальства флота даже вскользь не упоминает о том, что с ракетным оружием на борту кораблей и ранее происходили разные случаи, в том числе самозапуски ракет.
А сколько казусов случалось на берегу! К примеру, в 1988 году емкости с мазутом замуровали в скалу -- видимо, для более надежного хранения. Через некоторое время эти емкости дали течь, и мазут начал вытекать. Да так, что залил всю базу. Отмывали ее не один день.
Зато теле- и радиослушателей, читателей хотят удивить какими-то неопознанными плавающими объектами (НПО), которые якобы столкнулись с «Курском» и при этом выбросили аварийные буйки зеленого цвета. Замечу, что еще в конце 80-х годов, в период так называемой холодной войны, такие приспособления использовали «вражеские» подлодки. На буйках устанавливались подслушивающие устройства, дабы быть в курсе всего, что происходит в стане потенциального противника. Не берусь утверждать, но очень похоже, что эти буйки, «выброшенные с НПО», -- из той же серии «зелененьких», к которым моряки давно привыкли.
Рассуждать о причинах трагедии на «Курске» можно долго, приводить все новые и новые доводы. Вот только к чему все это! Правду об этой истории мы все равно не узнаем.
P. S. Когда материал готовился к печати, «Нью-Йорк Таймс» опубликовала статью, из которой следует, что за учениями ВМФ России в Баренцевом море следили две американские подлодки и один корабль-разведчик. Одна из субмарин, атомоход «Мемфис», находилась, по всей видимости, всего в нескольких километрах от района учений. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что сонары американской субмарины в деталях зафиксировали звуковую картину катастрофы.
Расшифровка записей, сделанных американскими акустиками, началась через неделю после того, как на «Курске» прогремел взрыв. К этому времени «Мемфис» прибыл на военную базу Берген в Норвегии. Оттуда пленки с записями были переправлены в разведцентр ВМС США в Мэриленде. По свидетельству руководства Пентагона, ни «Мемфис», ни вторая американская подлодка не получали никаких повреждений: «Остановка в Норвегии была запланированной. Экипаж готовился в увольнительную».
«Нью-Йорк Таймс» цитирует анонимный источник в Вашингтоне, заявивший: что «стало совершенно ясно, что произошло». Торпеда с ракетным двигателем, подготовленная к пуску или пущенная в рамках учений, дала сбой, ее двигатель или топливо взорвались. Через 2 минуты и 15 секунд, в течение которых командир «Курска» или увеличил мощность атомного реактора, или сбросил балласт, пытаясь всплыть, мощный взрыв боеголовки торпеды проделал огромную дыру в носовой части подводной лодки, убив на месте большую часть команды, если не всех.
По данным того же источника, США знали о катастрофе на «Курске» уже через несколько часов после того, как произошел взрыв. Акустические данные, собранные американскими подлодками, свидетельствовали об отсутствии характерных звуков столкновения. Никаких звуковых сигналов с «Курска» после взрыва американские сонары не зафиксировали. Командование же российского ВМФ, напомним, сообщало о выстукивании SOS и «Вода» моряками с «Курска».
Последний факт, по мнению «Нью-Йорк Таймс», лишний раз свидетельствует о том, что американские подлодки находились на значительном удалении от «Курска» и столкнуться с ним никак не могли. Газета также приводит слова американского морского офицера, утверждающего, что, «в соответствии с уставом американских ВМС, ни одной подлодке не разрешается подходить к иностранным субмаринам ближе, чем на 5 морских миль. В ситуации военных учений это требование становится особенно актуальным».
«Facty i kommentarii «. 31-Август-2000. Жизнь.
531Читайте нас у Facebook
