«Я врал жене, что она скоро выздоровеет… А ночью не мог наглядеться на нее и обливался горючими слезами»
О жителе села Золочевка Демидовского района Ровенской области Павле Стецюке в местном сельсовете мне рассказывали охотно и много. Многодетного вдовца все сотрудницы жалеют и вместе с тем ужасно ему… завидуют: детей много, но каких!
Семью Стецюков я застала в полном составе. 20-летняя Юлия, 18-летняя Ирина, 13-летний Тарас, 11-летний Роман, девятилетний Алеша, восьмилетняя Алена и малышка Ниночка вышли мне навстречу. В доме чисто, из кухни доносится запах чего-то очень вкусного. Однако члены семьи сразу переключают мое внимание на комнату. Там Ниночка, которой год и четыре месяца, на только что выбеленной стене черным карандашом нарисовала… кошку. Братья и сестры настолько радуются первому художеству младшенькой, что не хотят забеливать «испорченную» стену. В этом доме, несмотря на смерть хозяйки, живет любовь.
«После тщательного обследования врачи категорически запретили Гале рожать седьмого. Однако об аборте она даже думать не хотела»
— Мы с покойной женой Галей прожили в счастливом браке два десятка лет, — рассказывает Павел Стецюк. — Нам по 20 было, когда поженились. Родители отдали нам с Галей дедову хату. Поднакопили денег и сделали в ней ремонт. Начали появляться один за другим дети. Когда стало тесновато, пришлось достраивать дом. Жили, как все: со своими маленькими радостями, с большой заботой о семье. Супруга работала бухгалтером в местном сельсовете, а я столяром в соседнем колхозе.
Два года назад Галя забеременела в седьмой раз и поехала в город становиться на учет у гинеколога. После тщательного обследования врач категорически запретила ей рожать. Однако об аборте жена даже думать не хотела. Тогда гинеколог потребовала принести заверенное нотариусом заявление, что в случае неудачного родоразрешения ни сама Галина, ни ее семья не будут иметь к медицинскому персоналу никаких претензий…
Галя поехала в областной центр на сохранение. Там же и рожала. Ниночка появилась на свет недоношенной, с маленьким весом, но абсолютно здоровой. Нашей радости не было границ. С появлением малышки жена как будто помолодела, и я с ней. Какое это счастье — в 40 лет в очередной раз стать отцом! До Ниночки у нас восемь лет не было детей. Были уверены, что больше уже и не будет. Доченька родилась десятого мая, на День матери. Галя сказала, что сама себе сделала подарок.
А через пять месяцев после рождения младшей дочери в дом пришла беда.
— Как-то вечером у жены сильно заболела голова, — вспоминает Павел. — Никакие таблетки не помогали, боль не утихала. Спустя несколько дней Галя начала заговариваться. Это меня сильно насторожило, и я сразу повез ее к врачам. Те определили нервную перегрузку и выписали успокаивающие таблетки. Однако после них у жены стало резко ухудшаться здоровье. Через месяц «лечения» мы буквально выбили направление на обследование в Ровно — в областную больницу. Там сделали магнитно-резонансную томографию головы. Врач посмотрел на снимок и попросил Галю… выйти из кабинета.
Диагноз жены он мне сообщил наедине: рак. Я был потрясен. Об операции не было даже речи. У Гали в голове оказалось не одна, а несколько опухолей, но самое страшное — от них уже пошли метастазы. Врач объяснил, что спасти жену нельзя, потому что драгоценное время упущено. Можно было лишь незначительно продлить ей жизнь. Мне предложили выбирать: либо препарат за 15 тысяч долларов, либо курс химиотерапии за 15 тысяч гривен. В любом случае нужно было ехать домой… искать деньги.
Средства на лечение Галины Стецюк собирали всем селом. Не нашлось ни одного человека, который отказал бы ей в помощи. Люди давали по своим силам: кто десять гривен, кто 50, кто 300. На лечение семья потратила и все деньги, полученные на новорожденную Ниночку…
— Врачи назначили курс химиотерапии из четырех циклов, — продолжает Павел. — Во время цикла, шесть дней, жена лежала в больнице, затем месяц перерыва. После первого цикла Гале стало легче. Боли утихли, она стала связно говорить. Я радовался как мальчишка. Через месяц Галя поехала в Ровно проходить второй цикл лечения. Когда через неделю она вернулась домой, я заметил, что волосы у нее почему-то на месте, хотя точно помнил, что все ее соседки по палате были лысые. Как выяснилось позже, это было признаком того, что «химия» на мою жену не действует. Спустя месяц Галя поехала на третий цикл. В больнице ей стало хуже. Врачи прекратили курс химиотерапии и велели мне забрать жену домой. Я понял, что это конец. А Галочка даже не догадывалась о том, что скоро умрет. Я постоянно уверял ее, что все будет хорошо. Мол, прогноз благополучный, и врачи не сомневаются, что она скоро вернется на работу. Галя верила мне, была совершенно спокойной, улыбалась, шутила. Я старался не смотреть ей в глаза, когда врал. А ночью не мог наглядеться на нее и обливался горючими слезами. Через месяц Гали не стало…
После ее смерти у меня началась переоценка ценностей. Если раньше я думал только о том, как бы купить в дом новый телевизор, красивый диван, то теперь на первом месте здоровье моих детей. Понимаете, не на то мы растрачиваем свою жизнь. Как жаль, что я не понимал этого раньше. Вместо каких-то покупок для дома лучше бы я Галочку лишний раз на море свозил, она его так любила…
«Маленькая Ниночка спит только с папой. Он нянчит ее утром, а мы по очереди днем»
Оставшись без мамы, дети стали еще дружнее. Если раньше они все норовили переложить работу друг на друга, то сегодня бросаются делать все буквально с полуслова. У семьи большое хозяйство: несколько гектаров земли, лошадь, две коровы, восемь свиней, куры, утки. Обязанности строго распределены между всеми членами семьи. 13-летний Тарас наравне с отцом выполняет тяжелую мужскую работу: колет дрова, косит на лугу траву. 11-летний Рома и 10-летний Алеша присматривают за скотиной: убирают в хлеву, подносят корм. Девочки взяли на себя всю заботу о доме: убирают, готовят еду, занимаются консервацией и даже пекут хлеб.
— Домашняя выпечка для нашего семейного бюджета просто неописуемая экономия, — утверждает 18-летняя Ирина. — Мука у нас своя, поэтому хлеб нам практически ничего не стоит. Конечно, когда месишь много теста, очень устают руки. Но даже страшно подумать, что было бы, если бы нам пришлось покупать все эти булки, пироги.
— По каким рецептам печете?
— По маминым… Борщ, голубцы, блины — все, как она, готовим. Для заготовки консервации тоже используем ее блокноты. Помидоры, огурцы, варенье получаются очень вкусными.
— Младшие просят купить им сладкое?
— Купить им конфет не просят никогда, — поражается моему вопросу Юля. — Они ведь знают: на такую роскошь у нас нет денег. Иногда, конечно, сладости покупаем. На Новый год — обязательно. Редко позволяем себе колбасу. Вообще же, мы стараемся все готовить из своих продуктов. А в магазин идем только за самым необходимым — крупой, тетрадями, ручками… Нас удивляет, когда другие дети покупают в магазине сухарики или чипсы. Неужели на такое можно тратить свои деньги?!
— Часто получается выпросить у папы модные обновки?
— Вы задали очень больной вопрос, — смущаясь, признается Юля. — На подобные просьбы ответ всегда один: дыр нет — до свидания.
— Ваши старшие дети в клуб бегают?
— В клуб ходят показать обновки, а нам хвастаться нечем, — говорит Ира.
Из-за маленькой Ниночки глава семьи вынужден сидеть дома: детского сада в селе нет. Пособие на детей чуть больше тысячи гривен в месяц — на эти деньги семья вынуждена удовлетворять все свои нужды. И при этом долгов у них нет, не без гордости сообщает мне Павел.
Спрашиваю его, хватает ли денег, которые выплачивает государство.
— Распределяем как-то, — вздыхает мужчина. — В первую очередь рассчитываемся за коммунальные услуги, покупаем дрова, а остальное… Спасает хозяйство. Вот если бы мы платили как многодетная семья за свет по льготным тарифам, нам намного легче стало бы.
20-летняя Юля закончила техникум по специальности бухгалтер. Однако, когда мама заболела, вынуждена была работу бросить. Девушка до последнего ухаживала за матерью, строго в определенное время давала ей медикаменты. Она до сих пор помнит, какие лекарства и в какое время нужно было дать маме. Еще делала ей уколы.
— Медсестра предупредила, что не может постоянно к нам бегать, и показала, как и куда колоть, — рассказывает Юля. — Сначала было очень страшно, а потом приноровилась…
— Кто по ночам встает к маленькой Нине?
— Папа, — отвечают дети хором. — Нина спит только с папой. Он нянчит ее ночью, а мы по очереди днем. Встает папа раньше всех, в пять утра, а ложится позже нас.
«Было бы у нас много денег, может, мама пожила бы хоть капельку дольше»
— О чем вы мечтаете? — задаю вопрос всем сразу.
— Я мечтаю как можно скорее найти работу, — не раздумывая отвечает Юля. — Для того, чтобы зарабатывать деньги и облегчить жизнь папе, братьям и сестрам.
— Моя мечта — получить высшее образование, — признается Ира. — Закончила училище по специальности оператор компьютерного набора, но на работу без высшего образования не принимают. На предприятии, куда я пыталась устраиваться после учебы, посмотрели на меня с сожалением. И объяснили: совсем не обязательно приносить в отдел кадров диплом — достаточно одной справки, что ты студент, тогда бы сразу приняли. А на учебу в институте у нашей семьи денег нет — замкнутый круг…
— А я мечтаю работать на большом КамАЗе, — говорит девятилетний Алеша. — Он большой и красивый. У него только колеса с мой рост!
13-летний Тарас мечтает «быть, как папа, столяром: все уметь делать и ничего не покупать, чтобы экономить».
— Вы не удивляйтесь, что мы говорим только о том, как заработать денег, — заметив мою растерянность, объясняет Юля. — Деньги многое решают. Я думаю, что если бы у нас было много денег, мы смогли бы продлить жизнь нашей маме. Хоть немножечко, хоть капельку…
— Часто не хватает маминой поддержки, советов?
— Ежеминутно, — отвечает Юля. — Куда ни посмотри, за что ни возьмись — нужно посоветоваться. Я вот вроде бы уже достаточно взрослая, а так хочется обнять маму, спросить, все ли я правильно делаю. Ниночка нас с Ирой называет мамой. И даже не знаю, как же ей объяснить, что мы всего лишь сестры.
— А можно я скажу, о чем мечтала наша мама? — вдруг спрашивает восьмилетняя Алена. — Она мечтала получить звание «Мать-героиня». Мама говорила, что ужасно бы гордилась этим званием. А можно получить его после смерти?
— Мы с Галей собрали все документы, но нас попросили немного подождать, — объясняет Павел Стецюк. — Ждали мы два года. Потом родилась Ниночка, а звание «Мать-героиня» все не давали. Бывало, почтальон деньги на детей принесет, а Галя у нее интересуется, нет ли других хороших вестей. Почтальон знала, что именно волнует мою жену. Эх, получить бы этот орден хоть теперь. Я бы его на могилку отнес, порадовал бы Галочку.
905Читайте нас у Facebook
