«Посмотрите, сколько в детдомах детей. Другого себе возьмете!» — сказал чиновник перед тем, как у меня забрали Ксюшу»
История, взбудоражившая два села Овидиопольского района Одесской области — Марьяновку и Надлиманское, — началась почти пять лет назад и полностью не разрешилась до сих пор. Тогда Ольга Калинина (по просьбе женщины ее имя и фамилия изменены), у которой уже было двое детей, оставила в роддоме новорожденного младенца. Желающие удочерить здоровую кроху нашлись сразу же. Но позже Ольга решила забрать дочь назад. Пройдя суды всех инстанций, женщина отсудила ребенка у приемных родителей. Людмила Торчанина, пять лет воспитывавшая Ксюшу, не хочет отдавать девочку, которая за это время стала ей родной. Не пережил шокирующей новости приемный отец Ксюши: узнав о решении Верховного суда, мужчина скончался от инфаркта. Сейчас обе женщины, каждая из которых по-своему вправе считать себя мамой пятилетней Ксюши, не могут поделить ребенка. Овдовевшая Людмила готова на все, лишь бы девочка осталась у нее. Но и Ольга хочет, чтобы Ксюша росла с родными братьями и сестричкой.
«Ольга ни разу не поинтересовалась, жив ли ее ребенок, здоров ли»
Едва я вхожу в дом к Людмиле Торчаниной, маленькая Ксюша тут же прячется за спину приемной мамы. Женщина убеждает малышку, что бояться не стоит — забирать ее никто не будет. Через несколько минут девочка успокаивается, однако не отходит от Люды ни на шаг.
— Ты у меня — самая лучшая мама в мире, — обнимает Ксюша Людмилу. — Мне с тобой хорошо. Я за тобой скучала, пока у другой мамы жила.
- А у той мамы тебе было плохо? — осторожно спрашиваю я у малышки.
— Там в доме холодно, девочка, с которой я спала, в кровать все время писалась, — отвечает она.
Последние несколько месяцев стали для Ксюши очень тяжелыми. Она была вынуждена переезжать из одного села в другое в разные семьи. Малышка уже запуталась, кто ее родители. Сейчас Ксюша гостит у Людмилы Торчаниной — к такому решению обе мамы пришли обоюдно. Но рано или поздно ей все же придется переехать к Ольге. От этой мысли у Людмилы разрывается сердце, но поделать она ничего не может. Обжалованию решение суда не подлежит.
— За тот месяц, что я не видела Ксюшу, она похудела на семь килограммов, — грустно говорит приемная мама Людмила Торчанина. — Когда я привезла дочку домой, она не вылезала из ванны, а потом целый вечер не могла наесться. Все время спрашивала, не отдала ли я ее вещи и игрушки… У нас с мужем Александром своих детей не было. Мы всерьез думали об усыновлении. А тут от знакомого узнали, что в Овидиопольском роддоме отказались от ребенка. Мы с мужем сразу же помчались в больницу. Ксюшеньку увидели, когда ей было всего три дня от роду. Она лежала маленьким сверточком, и никто кроме медперсонала к ней не подходил. Саша побежал в магазин покупать все необходимое: ванночку, одежду, памперсы, детские смеси, ведь грудным молоком малышку так ни разу и не покормили. А я сидела возле кроватки и любовалась девочкой.
С биологическими родителями крохи мы не были знакомы. Нас эти люди не интересовали. Единственное, о чем тогда думали, чтобы девочка была счастлива и росла в полноценной семье. Отказ от ребенка уже был подписан, и мы стали собирать документы на удочерение. Как нам объяснили, сначала нужно оформить опеку, а через полгода, когда биологических родителей лишат родительских прав, мы официально получим статус приемных родителей Ксюши. О том, что семья, которая оставила в больнице беззащитного младенца, сможет через какое-то время законно(!) вернуть себе ребенка, нас никто не предупредил.
Опеку оформили за месяц и тут же забрали девочку домой. Я ушла в отпуск по уходу за ребенком, а муж устроился сразу на три работы. Ксюша была для нас очень желанным ребенком, мы старались окружить ее заботой и вниманием. Когда прошло почти полгода, я обратилась в комиссию по делам детей, но там чиновница сообщила, что биологическая мать хочет вернуть девочку себе и уже подала документы в районный суд. У меня аж ноги подкосились от такой новости. Я сразу сказала: «Ребенка не отдам!» А позже один сотрудник прокуратуры, поняв, что я отступать не собираюсь, заявил: «Кто ж вам виноват, что вы родить не можете?! Посмотрите сколько в детдомах детей. Другого себе возьмете!» Кстати, за те полгода, что Ксюша жила у нас, Оля ни разу не позвонила, не поинтересовалась, жив ли вообще ее ребенок, здоров ли. Даже поговорить с нами не пыталась.
«Не плачь, мама, — сказала мне на прощание Ксюша, — я скоро вернусь»
С тех пор больше четырех лет длились судебные тяжбы. Точку в этом деле поставил Верховный суд, обязавший Людмилу отдать ребенка биологической матери.
Как выяснилось, социальные службы допустили грубую ошибку, оформив опекунство раньше, чем через полгода — по закону, за это время мать, отказавшаяся от ребенка, имеет право передумать и забрать малыша обратно.
- Когда из Верховного суда пришло известие о том, что у нас забирают ребенка, Саша находился дома один — Ксюша была у моих родителей, а я на работе, — вспоминает Людмила. До этого женщине удавалось справиться с волнением, но тут она начинает плакать. — Помню, звоню, а он трубку не берет. Позвонила соседке, попросила, чтобы ее муж залез к нам в дом через окно и проверил, все ли в порядке с Сашей. Вскоре она мне сообщила по телефону: «Нет больше твоего Александра. Умер он». Муж прочитал решение суда, и его сердце не выдержало такой новости. Как сказали врачи, случился обширный инфаркт. Саша очень любил Ксюшу, она была для него всем…
На девятый день со дня смерти мужа судебные исполнители приехали забирать у меня девочку. Но Ксюшу я не отдала. Все село вступилось за нас. Люди вышли на улицу и стали кричать, что не позволят отнять ребенка у матери. Потом меня вызвали в прокуратуру, продержали там шесть часов и таки вынудили отдать Ксюшу. Я просила: «Дайте, хоть вещи ребенка соберу. Я Ольге список напишу, что девочка любит, что ей можно кушать, а чего нельзя». Но мне и этого сделать не позволили. Мы с доченькой даже попрощаться не успели. Ксюша только поцеловала меня в щеку и сказала: «Не плачь, мама, я же скоро вернусь». Ее увезли на милицейской машине. В следующий раз я увидела Ксюшу уже в больнице — худенькую, бледненькую.
— Девочка попала к нам с заболеванием желудка, вызванного неправильным питанием, — говорит заведующая инфекционным отделением Овидиопольской центральной районной больницы Татьяна Даниленко. — Ее родная мать Ольга рассказала, что, кроме айвы и яблок, ребенок ничего не ел. Женщина пожаловалась, что малышка привередлива в еде, от многих блюд отказывается. Девочка была в очень тяжелом состоянии. Только через пять дней она пошла на поправку, на личике появился румянец. С Ольгой малышка общалась мало, женщина в основном разговаривала по телефону или сидела на другой кровати. А вот когда в палату зашла Людмила, девочка сразу ожила, бросилась к ней на шею, начала целовать.
«Мы с мужем подписали документ, не читая его. Я же не знала, что это был отказ от ребенка»
«ФАКТАМ» удалось побеседовать с Ольгой, биологической мамой девочки, хотя до этого женщина категорически отказывалась от любого общения с прессой. Как она объяснила, на нее уже и так слишком много вылили грязи.
— Незадолго до рождения Ксюши мой бывший муж (мы с ним расстались) попал в автомобильную катастрофу, — вспоминает родная мать девочки Ольга. — Я не отходила от него ни на шаг, все деньги шли на лечение супруга. А мне надо было содержать еще двоих маленьких детей. Когда появилась Ксюша, я находилась в полной растерянности. Поделилась своими заботами с врачом Николаем Осадчим. Он мне сказал, что полгода, пока я буду решать свои проблемы, ребенок может пожить в государственном учреждении, а потом я заберу дочь. Объяснил, что такая норма предусмотрена законом, я об этом даже не знала. Доктор заявил, что сам составит нужный документ, а от нас с супругом потребуется лишь подпись. Мы подписали документ, не читая его. Мы просто не знали, что подписываем отказ. Кроме нас троих, в комнате никого больше не было. Сотрудника милиции, который потом стал утверждать, будто он присутствовал при подписании бумаги, я увидела впервые в зале суда. Кстати, через год после Ксюши я родила еще одного малыша. Что же получается: от дочки отказалась, а следующего ребенка решила оставить?!
- Но как же вы подписали такой важный документ, не читая его?
— До сих пор себе этого не могу простить. Я доверяла врачу, он был в дружеских отношениях с моей матерью. Через пару месяцев после родов я приехала в больницу навестить дочку. Мне сказали, что с ней все в порядке, но увидеть ее не разрешили, мол, не положено. Я тогда еще привезла большой пакет памперсов, оставила его в больнице. О том, что Ксюша живет в другой семье в Марьяновке, услышала от председателя нашего сельсовета. Малышке тогда было четыре месяца. Я сразу же бросилась все выяснять и узнала, что на Людмилу и Александра Торчаниных уже оформили опекунство и собираются давать им статус приемных родителей. Я пыталась встретиться с Торчаниными, но они даже видеть меня не захотели. Сказали, что ребенка не отдадут. Вот я и подала в суд. Я понимаю, что девочка пробыла в той семье долго, но это мой ребенок, у Ксюши есть родная семья. Последние несколько месяцев, пока дочка жила со мной, она называла меня «мама Оля», играла с братиками и сестричкой, а о той семье говорила то хорошее, то плохое. Я за каждого из своих детей кому угодно горло перегрызу.
- Вы нигде не трудитесь. Как вам удается содержать семью?
— Я не работаю не потому, что ленюсь, просто постоянной работы в селе нет. Всю прошлую весну провела в поле — редиску выращивала, продавала ее. Накопленные деньги потратила на детей, в дом телевизор купила, окна в некоторых комнатах поменяла, забор отремонтировала. Моя мама на заводе работает, а мне государство деньги на детей выплачивает. Мало, конечно, 1200 гривен на троих, но учимся экономить. Вот весной опять в поле буду работать.
— Социальные службы не имели права отдавать ребенка другим родителям, пока родную семью не лишат родительских прав, — говорит адвокат Ольги Лина Дели. — В этой ситуации пострадали и Людмила, и Ольга. Но ребенок должен жить с родными мамой, братьями и сестрой.
«ФАКТЫ» наведались в Овидиопольскую районную больницу, где пять лет назад рожала Ольга.
— Когда женщину привезли к нам, у нее уже начали отходить воды, — вспоминает тот день главный педиатр Овидиопольской районной больницы Николай Осадчий. — На учете Ольга не стояла, во время беременности у медиков не обследовалась. Более того, женщина заявила, что хочет… прервать беременность — на девятом месяце! Когда мы отказались, просила не делать запись о родах в медицинскую карту. Через несколько часов Ольга родила здоровенькую девочку и заявила, что не хочет забирать ребенка. Весь медперсонал пытался ее отговорить от этого шага. Но молодая женщина начала оправдываться, утверждая, что недавно ее муж попал в ДТП, ему требуется серьезное лечение, поэтому денег на содержание третьего ребенка в семье нет.
Поскольку Ольга официально состояла в браке, для отказа потребовалась подпись мужа. Вскоре приехал ее супруг, и они оба подписали бумагу, в которой ясно говорится, что семья не хочет этого ребенка. Заявление писал я, но озвучивал каждое слово. А перед тем как подписывать отказ, каждый из родителей внимательно прочитал документ. В комнате еще находились сотрудник милиции и социальный работник. Никакого давления на супругов не было, скорее, наоборот: и медперсонал, и женщины, которые тогда находились в роддоме, до последнего пытались их переубедить.
— Я показывала Ольге дочку, пыталась положить ее рядом на кровать, говорила: «Посмотри, какая она у тебя красивая», — рассказывает акушерка Наталья Сидорова. — И врач увещевал мамашу: «Двоих вырастила и третьего сможешь». А она даже не глянула в сторону крохи, отказалась кормить ее грудью. Постоянно отворачивалась от ребенка. Мы с врачом прошлись по роддому, просили других матерей поделиться с девочкой памперсами, ползунками. Люди давали кто что мог, ведь семья роженицы ничего не принесла. Да и потом Ольга ребенком не интересовалась. Ни еды, ни вещей никогда не передавала.
О том, что у Ольги не было намерения воспитывать дочку, говорят и ее соседи.
— Помню, прибегает ко мне Олина мама и говорит: «Вчера дочка родила девочку», — вспоминает жительница Надлиманского Елена Абрамова. — Я обрадовалась, собрала вещи своей внучки, принесла ей. Смотрю, соседка невеселая какая-то. Встречаю ее через день, спрашиваю, как внучку назвали. А она мне рассказывает, что в больнице ошибка произошла: оказывается, это не Оля родила, а другая женщина, с похожей фамилией — перепутали. А у Оли два ведра гноя из живота выкачали. Мол, у нее никакой беременности и не было… Потом мы узнали, что Ольга таки родила и отказалась от ребенка. Многие в селе ее осуждать начали. Вот она и решила забрать дочь обратно, хотя та уже была в другой семье. А доктора Осадчего, якобы подсунувшего Ольге не тот документ, у нас все село знает. Не будет такой человек обманывать.
Вместе с тем Светлана Худенко, завуч по воспитательной работе местной школы, отзывается об Ольге как о хорошей матери.
— Ее дети всегда накормленные, ухоженные, — рассказывает она. — Одеты простенько, но всегда в чистое. Мать школьными успехами интересуется, на родительские собрания ходит регулярно.
— В 2006 году, когда оформлялось опекунство над Ксюшей, этими вопросами занимался отдел образования, его сотрудники допустили ошибку, — объясняет начальник отдела по делам детей социальной службы Овидиопольского района Мария Андреева. — Нам дела передали, когда девочка уже жила в доме Торчаниных. Единственное, что мы потом могли сделать, — проверить, сможет ли Ольга воспитывать четверых детей. В ее семье, конечно, есть некоторые проблемы, но лишать женщину материнских прав у нас нет никаких оснований.
Печально, что больше всего пострадала в этой ситуации маленькая Ксюша. Очень хочется надеяться, что обе ее мамы — родная и приемная — сумеют договориться между собой и придумают, как сделать так, чтобы не травмировать душу ребенка, которого они обе так любят.
P. S. Когда материал готовился к печати, «ФАКТЫ» связались с Людмилой Торчаниной по телефону.
— За последние два дня ко мне уже несколько раз приезжали из прокуратуры, хотели забрать Ксюшу, — сквозь слезы рассказывает женщина. — Доченька так испугалась, бросилась мне на шею и принялась умолять, чтобы я ее никому не отдавала. Бедняжка только начала отходить от пережитого стресса. Вместе с милицией к нам наведались и чиновники, которые потребовали, чтобы я больше не вздумала обращаться в прессу. Сказали, что в таком случае мне будет только хуже. Как же я хочу, чтобы весь этот кошмар скорее закончился. И нас с Ксюшей оставили в покое.
3014Читайте нас у Facebook
