«Когда я увидела, что у меня из живота идет кровь, подумала, что умру… Ведь в фильмах раненые герои умирают. Но сначала я должна была спасти бабушку»
В час ночи в дежурную часть Попаснянской районной милиции позвонил встревоженный мужчина: «Тут порезали женщину и восьмилетнюю девочку. Они истекают кровью. Приезжайте быстрее». Как оказалось, звонил охранник одного из сельских предприятий. За пять минут до этого кто-то постучал в его окно. Открыв двери, охранник увидел на пороге соседскую девочку — восьмилетнюю Виолетту. Растрепанная, перепуганная, в расстегнутой курточке, она пыталась объяснить, что произошло.
— Из ее сбивчивого рассказа я понял, что она попала в беду, — вспоминал потом охранник Юрий. — Виола постоянно повторяла: «Бабушка, бабушка!» «Что с бабушкой? — спросил я, схватив ее руками за плечи. — Ну же, говори!» «Ее дядя Олег порезал, — выпалила девочка. — Порезал, поджег и убежал. Я огонь потушила. Но, по-моему, она уже не дышит».
«Девочка слабела с каждой секундой, а женщина почти не подавала признаков жизни»
Приехав по указанному адресу, сотрудники милиции обнаружили в доме 46-летнюю женщину — бабушку маленькой Виолы. У женщины действительно было несколько ранений. К тому времени сторож Юрий обнаружил, что девочка тоже сильно пострадала. Сняв с нее курточку, мужчина ужаснулся: свитер и майка насквозь пропитались кровью. Между тем Виола держалась стойко: «Вы главное спасите бабушку. Мне кажется, ей очень плохо. Она точно жива?» Сама же, по словам сторожа, уже начала терять сознание. «Скорая» все не ехала, сторож и милиционеры снова и снова набирали 103…
— Пункт скорой помощи, в который они дозвонились, находился в соседнем Лисичанском районе, — рассказывают «ФАКТАМ» в пресс-службе Луганской областной милиции. — Расстояние между этими населенными пунктами немаленькое. А с такими ранами счет шел на минуты. Девочка слабела с каждой секундой, а ее бабушка — 46-летняя женщина — почти не подавала признаков жизни. К счастью, «скорая» все же успела, и Виолу с бабушкой забрали в больницу.
Выяснилось, что девочка пыталась защитить бабушку от вооруженного преступника. Напавший на них мужчина — не вор-рецидивист, а давний знакомый бабушки Олег Демьянов (имя и фамилия изменены. - Авт.). Время от времени он к ним захаживал.
— Так как же такое могло произойти? Говорят, семья Виолы благополучная.
— Так и есть. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на дом. Ухоженная чистая хата, внутри — идеальный порядок. Кстати, зайдя туда той ночью, оперативники сразу же обратили внимание на прожженный диван и обгоревшие занавески. Оказалось, дело было так. Вечером знакомый бабушки Виолы Нины Николаевны Олег, который, как он сам потом признался, пытался за ней приударить, пришел к ним домой. Женщина, хоть и не отвечала ему взаимностью, не возражала, чтобы время от времени он приходил — то гвоздь какой-то прибьет, то шкафчик починит. Мама Виолы живет и работает в Луганске, поэтому бабушка и внучка сами управлялись по дому. Олег любил выпить. Чтобы избавиться от пагубной привычки, несколько раз кодировался. В тот вечер он тоже, по его словам, был закодирован. Но сорвался. Выпив пару стаканов водки, мужчина начал приставать к Нине Николаевне. И она указала ему на дверь. Однако Олег не собирался уходить.
Тогда-то и пошел в ход нож. Полоснув лезвием женщину, он увидел ребенка. Решил убить и девочку — чтобы не было свидетелей. Рассчитывал, что потом подожжет дом, за ночь хата сгорит, а утром от трупов ничего не останется.
— А соседи? Они ведь могли увидеть пламя.
— Соседей у Нины Николаевны нет. За последние годы село Волчеяровка вымирает. По соседству с семьей Коваленко никто не живет. Лишь небольшая сторожка — для охраны заброшенного предприятия. Раненая Виола туда и побежала. К счастью, сторож оказался на месте.
Нина Николаевна поступила в больницу с двумя проникающими ранениями грудной клетки. Состояние Виолы было еще более критическим — у нее обнаружили ранения грудной клетки, печени и живота.
— Состояние девочки было крайне тяжелым, она находилась без сознания, — рассказал «ФАКТАМ» главный врач городской детской больницы Лисичанска Владимир Валуйский. — На теле, руках и ногах были многочисленные колото-резаные раны, было нарушено дыхание. Кроме того, малышка потеряла очень много крови. Срочно требовалась операция. Ровно в полночь четверо наших медиков начали операцию. Она длилась около четырех часов. Хирурги провели ревизию поврежденных органов, остановили внутрибрюшное кровотечение. Девочке ушили печень, желудок, кишечник и сальник. Из-за обильной потери крови малышке потребовалась кровь десяти доноров. После операции маленькую пациентку пришлось перевести на аппарат искусственного дыхания. К счастью, вскоре состояние Виолы стабилизировалось. Через два дня аппарат вентиляции легких ей уже не требовался. На операцию мы израсходовали все медикаменты, которые были в хирургическом и операционном отделении. Если бы, не дай Бог, той ночью к нам поступил еще один тяжелый ребенок, не уверен, что мы смогли бы его спасти.
«Он как с ума сошел. Глаза у него были такие злые и страшные!»
На днях Нину Николаевну уже выписали, а восьмилетнюю Виолу перевели в Луганскую областную детскую больницу. Узнав о беде, сотрудники предприятия, где работает Нина Николаевна, а также учителя и родители из школы, в которой учится Виола, начали ей помогать. А председатель Луганского облсовета Валерий Голенко выделил на лечение девочки необходимые средства. Каждый день к девочке приходят посетители.
— Хоть она еще устает, но очень радуется людям, — рассказала медсестра, провожая меня в палату к маленькой героине. — Знаете, Виола еще ребенок, но когда с ней разговариваешь, складывается впечатление, что перед тобой взрослый человек. В первый день, когда девочку перевели к нам в отделение, меня поразил ее серьезный взгляд. Правда, она уже повеселела. Рассказала мне, что лучше всех в классе читает, и попросила, чтобы ее выписали «прямо сегодня».
Когда мы зашли в палату, Виола с мамой сидели на больничной койке. Белокурая симпатичная девочка, маленькая, как дюймовочка, обнимала большого плюшевого медведя.
*Виола Коваленко, у которой были повреждены печень и легкое, все еще находится в больнице, но к Новому году врачи обещают выписать ее домой
— Здрасьте, — окинула меня Виола серьезным взглядом. — Вы тоже пришли узнать, что со мной случилось? Сейчас меня все об этом спрашивают. Иногда с такими большими камерами приходят.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю у малышки.
— Хорошо, — кивает головой девочка. — И раны не болят. Мне повезло — они не болели, даже когда я лежала в реанимации. А сейчас вообще выздоравливаю.
— Виола у нас крепкий орешек, — улыбается мама девочки Елена. — По палате бегает и вовсю с медсестрами обнимается.
— Я не обнималась, — смущается девочка. — Просто за руки их держала. А вы меня записывать будете? — внимание девочки переключилось на мой диктофон. — Хорошо, я расскажу вам, как все было. Знаете, меня сейчас многие спрашивают, понимала ли я, что происходит. Конечно, понимала. Понимала, что дядя Олег бабушку приревновал. Он говорил спокойно, даже не кричал. Я пошла спать. Потом бабушка начала на него кричать. По-моему, выгнать хотела. А дядя Олег ударил ее по голове стеклянной бутылкой. И она позвала: «Виола!»
— Ты прибежала к ней в комнату?
— Конечно, — схватившись за живот, девочка откашлялась. — Но когда я зашла, он уже достал из ящика на кухне острый нож. Такой, с зубчиками, для капусты. Он замахнулся на бабушку — и у нее из живота пошла кровь. Она вся как-то сжалась, побледнела и начала сползать на пол. Потом дядя Олег взял ее рукой за шею. Я попыталась ему помешать. Схватила его руку, а он замахнулся на меня ножом и вот сюда ранил, — Виола хватается за живот. — Помню, я забежала в зал и увидела, как на ковер упала капля крови. Еще одна. Сначала не поняла откуда. Потом заметила, что все мои руки в крови. И живот тоже. Когда я поняла, что мне проткнули ножом живот, стало очень плохо, затошнило. Я легла на кровать. Как вдруг дядя Олег зашел в комнату, схватил меня за волосы, кинул на бабушку и облил нас кипятком из чайника. Я закричала. Было очень больно, руки и ноги стали гореть. А дядя Олег вдруг замахнулся на нас большим металлическим ведром и… ударил меня по голове. И так несколько раз.
Позже врачи обнаружат у девочки сотрясение мозга. Хотя, по словам медиков, таким предметом легко можно было убить. Особенно ребенка.
— Еще он ударил меня ковшиком. Видите шрам, — девочка прикасается к виску. — Потом решил поджечь на мне кофту. Зажег спичку и уже собирался в меня ее бросить, но я сильно на нее дунула и затушила. Бабушка лежала на полу и почти не дышала. Дядя Олег начал поджигать шторы. Я не знала, что делать. Думала, может, он меня просто пугает и, если уйду, прекратит. Поэтому я пошла в комнату и легла в кровать. Но он отправился следом и… бросил в меня нож. Он как с ума сошел. Глаза у него были такие злые и страшные! Я упала на пол, попыталась спрятаться. Он опять кинул в меня нож. Тогда громко закричала! Хотя знала, что меня никто не услышит… Когда дядя Олег начал закрывать мне рот рукой, я перестала сопротивляться. Увидев, что я ослабла, он швырнул меня на кровать и выключил в комнате свет. «Спи», — сказал. И уехал. Я быстро оделась.
— Тебе, наверное, было очень больно?
— Я тогда вообще ничего не чувствовала. Врачи сказали, что у меня был этот… как его… Мам, как этот шок называется?
— Болевой, — мать Виолетты Елена вытирает набежавшие на глаза слезы.
— Да, болевой, — подхватывает Виола. — Потом он еще вернулся. Взял во дворе канистру с бензином, облил им бабушку и поджег. Я захожу — а на ней колготы горят! Она не шевелилась. Я потушила огонь шлепанцем. Била им по бабушке до тех пор, пока он не погас. Потом поняла, что надо звать на помощь, чтобы бабушку привели в чувство. Да и мне надо было остановить кровь. Все это время я чувствовала, как она текла под свитером. Сначала кровь была горячей, но со временем от мокрой одежды, наоборот, стало холодно.
— Где в это время был дядя Олег?
— Он убежал. Наверное, думал, что мы сгорим вместе с домом. Я накинула курточку и побежала к сторожу. Правда, не побежала, а… тихонько пошла. От бега задыхалась. На улице было темно и холодно, даже морозно.
— И, наверное, страшно.
— Да. Если честно, когда я увидела, что у меня из живота идет кровь, подумала, что… умру. Ведь в фильмах раненые герои умирают. Но сначала я должна была спасти бабушку… Подойдя к будочке охранника, я постучала в окно. «Кто там?» — спросил дядя Юра. «Это я, Виола, — говорю. — Нас с бабушкой дядя Олег спалить хотел. И бабушку ранил. Но я потушила пожар». О своих ранах ничего не сказала. Забыла, наверное.
— Забыла! — обнимает дочку Елена. — Да если бы сторож не заметил у нее кровь, наша Виолочка истекла бы кровью. Благо он сразу вызвал «скорую» и милицию. Мама, которая в то время раненая лежала дома, почти ничего не помнит. Говорит, были моменты, когда на какое-то мгновение она приходила в себя, слышала, как Виола кричала: «Дядя, не надо, не убивай меня!»
— Около одиннадцати часов вечера мне позвонил сторож: «Виолу с мамой Олег порезал», — вспоминает Елена. — Я как сидела, так и упала. Своей машины нет, транспорт не ходит. А до райцентра двести километров… Когда я добралась до больницы, дочка, вся в трубках, без сознания, лежала на кровати. Пришла в себя только через три дня. Кстати, у дома, в котором все произошло, темное прошлое. Когда-то в нем муж застрелил жену, после чего застрелился сам. У следующих хозяев история не лучше — муж повесился. Но это очень добротный дом, да и продавался достаточно дешево. Мама купила его два года назад, затеяла там ремонт. И вот однажды ей приснился сон, будто чей-то голос произнес: «Ты, конечно, можешь дом ремонтировать. Но через два года с тобой произойдет то же, что и с другими». С тех пор как раз прошло два года. Теперь вот обязательно позовем священника.
— Когда приехали врачи, милиционер положил меня в машину, — продолжает Виола. — Там уже лежала бабушка. Меня раздели, и я увидела, что майка под свитером насквозь пропиталась кровью. Мне хотелось спать.
Когда меня зашивали, я крепко спала и ничего не чувствовала. Совсем-совсем ничего. Утром проснулась вся в трубках. Мам, как будет правильно? Дренажи? С ними неудобно двигаться, и я в основном лежала в одной позе. Ко мне приходили журналисты с камерами, спрашивали, что со мной случилось. Но хуже всего было то, что первые пять дней мне вообще не давали есть. А так хотелось! Прошу у доктора: ну дайте хоть чуть-чуть, хоть кусочек колбаски! А он: нет, не положено. До сих пор одни каши ем. Я уж свой любимый тортик и не просила — все равно не дали бы. Вы любите тортики? Я люблю любые, кроме тех, которые с масляным кремом. Нужно, чтобы начинка была сухой. Доктор! — девочка позвала проходящего мимо хирурга. — Скажите, вы меня на Новый год домой отпустите? А тортик разрешите?
— Посмотрим, — улыбается врач. — Не уверен насчет тортиков. Но до Нового года, думаю, Виола будет дома. А это уже совсем скоро.
— Через 30 дней, — уточняет девочка. — Кстати, мне здесь, по сравнению с реанимацией, неплохо. Тут уколы только два раза в день делают, а там чуть ли не каждый час кололи. И они такие болючие!
— Хочешь в школу?
— Нет, — хитро улыбается девочка. — Там математика. А в старших классах сразу две математики будет. Зато я очень люблю своих одноклассников. Мне в палату учительница принесла большого медведя. А вот этого мишку подарил дядя из областного совета.
Преступника задержали в тот же день. Мужчина не стал отрицать свою вину.
— Мы взяли его возле гаража, куда он пытался поставить свой автомобиль, — рассказал «ФАКТАМ» начальник Попаснянского райотдела милиции в Луганской области Руслан Усманов. — Не сопротивлялся, сразу признал вину. Свое поведение никак не объяснил. «Это все водка», — только сказал он. Мы возбудили уголовное дело по статье «Покушение на убийство». Ему грозит до пятнадцати лет лишения свободы.
4380Читайте нас у Facebook
