«Космический аппарат упал в болото, и по счастливому стечению обстоятельств его не успело затянуть на дно»
Евгений Палагин, которого в Кремлевской больнице обучали лучшие врачи Советского Союза, сегодня работает рядовым хирургом в Черняховской районной больнице.
— Почему только спустя много лет решил раскрыть государственную тайну? Во-первых, я обязался молчать тридцать лет, — признается 59-летний врач. — А во-вторых, корабль, совершивший вынужденную посадку и потому не выполнивший задание правительства, носил цифру 33. Поэтому для себя решил: как все происходило, расскажу ровно через тридцать три года.
«За каждой хирургической бригадой был закреплен вертолет, оснащенный современной операционной»
— В бригаду по оказанию медицинской помощи космонавтам я попал случайно, — начинает рассказ Евгений Палагин. — После окончания мединститута мечтал работать хирургом, но меня, лейтенанта медицинской службы, назначили начальником лазарета отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения четвертой уральской армии ПВО (противовоздушная оборона. — Авт.). 
Там, в основном, была бумажная работа, поэтому я всячески стремился перейти на другую должность.
*Евгений Палагин: «Космонавты корабля «Союз-33» при падении испытали огромную перегрузку и чудом остались живы». Фото автора
Время от времени в нашем авиационном полку отбирали военных летчиков в отряд космонавтов. Для этого требовался рост не выше 175 сантиметров, вес не более 72 килограммов и пять лет службы в авиации. Отбирать молодых мужчин приезжали врачи из лаборатории авиационной медицины, куда меня привлекали как хирурга. Однажды я пожаловался своим коллегам, что мечтаю работать по специальности, но никак не могу отсюда вырваться.
Спустя время, в начале апреля 1979 года, меня вызвал к себе командир полка: «Нам такая бумага интересная пришла, тебя посылают работать врачом на целину. Для разъяснений нужно явиться в Оренбургский военный госпиталь. Выезжать нужно немедленно». Военному человеку обсуждать приказы не положено, поэтому я сложил чемодан и поехал в указанное место. Там велели явиться на следующее утро в гражданской одежде, мол, предстоит длительная командировка. Из госпиталя меня доставили на военный аэродром, где ожидали одиннадцать врачей, одетых в штатское. Я уже не сомневался, что действительно лечу на целину. А через несколько часов полета самолет приземлился в военном городке. Множество различной авиатехники, огромные ангары и многочисленная охрана меня немного удивили. Оказалось, что мы прибыли на передовой космический комплекс.
Вновь прибывшим объяснили, что их задача — дежурить при взлете и посадке космических кораблей.
— Так я узнал, что попал в состав хирургической бригады по оказанию безотлагательной медицинской помощи приземлившимся космонавтам, — продолжает Евгений Константинович. — В каждой бригаде, кроме хирурга, были еще анестезиолог, терапевт и медсестра. В тот же день у нас начались теоретические занятия по оказанию помощи людям, которые какое-то время находились в состоянии невесомости. За каждой бригадой был закреплен вертолет Ми-8 МТ, оснащенный современной операционной. В пластмассовых укладках были наборы различных хирургических инструментов, а из медикаментов абсолютно все, что могло понадобиться во время операции. 
В холодильнике хранилась кровь всех групп и резусов. Кстати, нас подобрали таким образом, чтобы получить все четыре группы крови с разными резус-факторами. При необходимости каждый из нас мог стать донором.
*Экипаж перед стартом. Командир корабля Николай Рукавишников (слева) и болгарский космонавт-исследователь Георгий Иванов
Мы занимались целыми днями, без выходных, а в середине апреля нас собрали и сообщили, что сегодня согласно программе «Интеркосмос» (советская космическая программа, позволявшая космонавтам и организациям из других стран участвовать в космических исследованиях. — Авт.) состоится запуск космического корабля «Союз-33». На борту находятся командир корабля советский космонавт Николай Рукавишников и болгарин Георгий Иванов. Для Рукавишникова этот полет был третьим по счету. Космонавтам предстояла стыковка со станцией «Салют-6» и последующая работа на борту орбитальной станции.
В связи с этим была объявлена полная боевая готовность. У каждого из нас в ухе был прикреплен микрофон, своего рода миниатюрная радиостанция, связь была в режиме онлайн. Микрофон нужно было держать постоянно включенным, поэтому мы отчетливо слышали все переговоры космонавтов с Центром управления полетами.
Космический корабль взлетел благополучно, а у нас началось боевое дежурство. Медицинские бригады неотлучно находились в вертолетах и менялись каждые восемь часов дежурства. На это время нам запрещено было покидать пост, поэтому абсолютно все мы делали непосредственно на борту. Наши вертолеты были включены в поисковую команду, состоящую из группы вертолетов и самолетов, у каждого из которых была своя задача.
«Коля, придется сделать то, что до тебя никто никогда в космосе не делал, — вернуть корабль на Землю в ручном режиме»
— Неожиданно я услышал, как Рукавишников пожаловался Центру управления полетами, что с его кораблем не все в порядке, он не может состыковаться со станцией, — рассказывает Евгений Палагин. — Поступила команда «Салюту-6» посмотреть, что происходит с кораблем. Оказалось, космический корабль «Союз-33» из-за поломки дестабилизирован. Николай Рукавишников объявил, что вся аппаратура вышла из строя. Экипаж не только не в состоянии выполнить задание, возник вопрос, как вообще спустить корабль с людьми на землю. Руководил полетом Герой Советского Союза космонавт Алексей Елисеев, он объявил нештатную ситуацию и предложил командиру корабля посадить космический корабль вручную. Елисеев произнес примерно следующее: «Коля, придется сделать то, что до тебя никто никогда в космосе не делал, — вернуть корабль на Землю в ручном режиме. Сделаешь?» «А разве у нас есть выбор?» — ответил Рукавишников.
На корабле был резервный двигатель на случай спуска, его задача была несколько притормозить космический корабль, и все равно он падал с огромной скоростью. Проще говоря, космонавты чудом не погибли. На 31-м витке экипаж приземлился в 320 километрах к юго-востоку от города Джезказган в Казахстане. Продолжительность полета составила почти двое суток. Инженер-физик по образованию, Николай Рукавишников сделал немыслимое: он вручную совершил посадку космического корабля в аварийном режиме.
А нам поступила команда начать розыски. Восемь вертолетов и два транспортных самолета вылетели на поиски «Союза-33». Корабль был обнаружен примерно через три часа. 
Он лежал на боку посредине болота, по счастливому стечению обстоятельств его не успело затянуть на дно. Похоже, космонавты не знали, куда упали. Позже, осмотревшись, они пришли в ужас. Но в официальной прессе сообщили, что космический корабль совершил посадку в степи и жизни людей ничего не угрожало.
*Спускаемый аппарат корабля «Союз-33»
Космонавты приземлились ночью и слышали вой голодных волков. Мы прилетели утром. Рукавишникова и Иванова аккуратно достали наружу, усадили в специальные кресла, укрыли теплыми одеялами. Они тут же попросили поесть и выпить водки. Внезапно Рукавишников произнес: «Ну что за наваждение, третий полет — и опять неудачно».
На приземлившихся космонавтов было больно смотреть: в результате падения они получили множество ссадин и гематом. Из-за большого прилива крови у них была ужасная отечность. Тем не менее они пребывали в хорошем расположении духа. Нам объявили, что в нашей помощи не нуждаются, и мы вернулись в свой вертолет. Космонавтов забрали на специальном транспорте, а наша бригада улетела на базу.
Из официального сообщения ТАСС
Впервые за все время осуществления программ отечественных пилотируемых полетов двигательная установка корабля оказалась неисправной. По рекомендациям Центра управления космонавты сняли скафандры, им был предложен отдых. Специалисты на Земле начали подготовку к посадке корабля. Ее особенность состояла в том, что сближающе-корректирующая двигательная установка, в которой возникла неисправность, не могла быть использована для торможения корабля перед сходом с орбиты на этапе посадки. Эта операция теперь должна быть выполнена с помощью резервной тормозной двигательной установки.
Все инструкции были переданы космонавтам и досконально обсуждены совместно с ними. Николай Рукавишников и Георгий Иванов, все службы и специалисты Центра управления и командно-измерительного комплекса в этой сложной обстановке работали четко. Работа продолжалась весь день до глубокой ночи следующего дня.
Наконец космонавты надели скафандры, закрыли люк между спускаемым аппаратом и орбитальным отсеком, проверили герметичность. Перед включением резервной тормозной двигательной установки экипаж выполнил ориентацию корабля, развернув его «кормой» вперед.
Спускаемый аппарат с космонавтами совершал полет в атмосфере по баллистической траектории. Это означает, что, по сравнению с управляемым спуском, аппарат более круто вошел в атмосферу, что привело к увеличению перегрузки. Космонавты Николай Рукавишников и Георгий Иванов могли стать пленниками орбиты. И все-таки командир корабля впервые в мире осуществил почти невозможное — вручную посадил космический спускаемый аппарат с использованием аварийного двигателя.
От Центра управления полетами поступила информация начать поиски экипажа. Однако работа поисково-спасательного комплекса в ночных условиях сложнее, чем днем. Поэтому поисковые мероприятия несколько затянулись. В районе приземления экипаж встретили специалисты поисково-спасательной службы. Первый медицинский осмотр показал, что состояние космонавтов нормальное.
«Государственную тайну я обязался хранить тридцать лет»
— В этот же день нас снова собрали и предупредили, что для нашего же блага нужно забыть все, что мы сегодня видели и слышали, — вспоминает Евгений Палагин. — Каждый подписал бумагу, где обязался хранить государственную тайну тридцать лет. К слову, об этом случае до сих пор не знали ни моя жена, ни сын с дочкой. Потом нам предложили на выбор вознаграждения: ордена, досрочное присвоение очередного звания или что-то еще. Я попросил, чтобы меня направили работать хирургом в обычный госпиталь. Почти сразу пришел приказ министра обороны, который гласил: старшего лейтенанта Палагина перевести из ПВО в сухопутные войска.
Так я оказался в Куйбышевском медицинском отряде специального значения. У этого отряда было двойное подчинение: Министерству обороны и четвертому главному управлению Минздрава СССР, так называемой Кремлевской больнице. Я подчинялся академику Евгению Чазову, личному врачу Брежнева. Первым делом меня послали в Москву, в эту самую Кремлевскую больницу. Со мной индивидуально(!) проводили занятия светила медицины. К примеру, директор Института медико-биологических проблем академик Олег Газенко, министр здравоохранения СССР академик Борис Петровский, директор Института хирургии имени А. В. Вишневского академик Михаил Кузин и многие другие. «Кремлевка» обслуживала чиновников высшего ранга. На то время там уже использовались компьютерные томографы, магнитно-резонансные томографы — то, что только сейчас начинает появляться в наших обычных больницах.
После этого Евгений Палагин закончил Высшую Военную медицинскую академию и в звании подполковника был направлен в Центральную группу войск, потом в Прикарпатский военный округ. Так он оказался в Житомире.
— В это время произошел развал Советского Союза, — разводит руками врач. — Слава Богу, я успел получить квартиру и звание полковника. В Житомире сначала работал в областном онкодиспансере, потом главным врачом в Народичах, а через какое-то время — в Черняховской районной больнице. В этом году у меня закончился контракт и я переведен на должность рядового хирурга.
1586Читайте нас у Facebook
