«В Харькове на здании клиники, где Шалимов проработал много лет, до сих пор нет даже памятной таблички»
Многие пациенты, побывав у местных врачей, едут в Киев в Институт Шалимова как в последнюю инстанцию. Мол, если здесь откажутся помочь, то нигде уже не вылечат. Врачи института относятся к хирургической элите. Так было с первого дня создания медицинского учреждения. Сейчас в этих стенах работает много молодых специалистов, что очень важно в процессе внедрения современных методик, новых технологий. Но есть здесь и корифеи. Руководитель отдела экспериментальной хирургии Национального института хирургии и трансплантологии имени А. А. Шалимова Академии медицинских наук Украины доктор медицинских наук профессор Юрий Фурманов работает в институте с момента его создания. Он наблюдал за строительством здания, развивал направления, которые считал перспективными основатель клиники Александр Шалимов. Именно с Юрием Александровичем мы и поговорили накануне юбилейной даты.
.jpg)
— После войны Александр Шалимов работал в Харькове, — рассказывает профессор Юрий Фурманов (на фото). — Там был построен институт, которым он руководил. Я в этот период трудился в Киевском институте туберкулеза и грудной хирургии имени Ф. Г. Яновского, занимался кровеостанавливающими препаратами. И вот, для обмена информацией я поехал к харьковским коллегам. В институте был заведен порядок: о каждом госте обязательно докладывали Шалимову. Узнав о моем визите, Александр Алексеевич меня встретил, лично провел экскурсию по своему институту, несмотря на то, что опаздывал куда-то. На меня, молодого, еще ничем не проявившего себя врача, известный хирург потратил час времени! Я сразу был очарован этим замечательным человеком. Тогда же он сообщил мне, что собирается переезжать в Киев. Это было логично: Александр Алексеевич консультировал и лечил многих руководителей Украины, Советского Союза, его часто вызывали в столицу. Вот и решили «наверху»: нужно, чтобы Шалимов был поближе, в Киеве. Правда, он согласился на переезд только при условии, что будет построен институт хирургии, в котором он сможет развивать науку, применять новые методики…
— Шалимов при первой же встрече предложил вам работать с ним?
— Нет. Прошло около года, когда ко мне в Институт туберкулеза приехал сотрудник Шалимова с предложением перейти в новый, только создаваемый, Институт экспериментальной хирургии. В тот момент я был младшим научным сотрудником, занимался пересадкой легких у собак. Карьерный рост не предвиделся, но я все равно не решался перейти в другую клинику. Поэтому за советом обратился к своему руководителю профессору Слепухе. И он мне сказал: «Иди туда. У Шалимова тебя ждет прекрасная перспектива». Конечно, для меня были лестными и такие слова, и само предложение от известного хирурга. Кстати, в Харькове Александр Алексеевич был не менее популярен, чем секретарь обкома партии. Это точно. Тем не менее на здании клиники на улице Чернышевского, где он проработал много лет, до сих пор нет даже памятной таблички!
Я перешел к Шалимову. Приказ о создании Института экспериментальной хирургии был подписан 19 мая 1972 года. Первое время, пока еще не построили само здание, мы располагались в Медгородке. Лечебное учреждение занимало тогда полтора этажа. С собой из Харькова Шалимов забрал пятерых коллег, включая своих сыновей Сергея и Виктора. Одним из харьковских врачей был и Николай Дрюк, который создал клинику микрохирургии и до сих пор работает в институте. Остальной коллектив набирал из молодых специалистов. Меня он сразу назначил заведующим операционным блоком. Ответственность была колоссальной. Мы же принимали больных и по «скорой». Помню, в свое ночное дежурство стою у окна и молюсь: «Только бы не привезли какой-нибудь аппендицит или непроходимость!» Эти вмешательства я тогда не умел проводить, ведь до этого оперировал у пациентов исключительно легкие. Но постепенно многому научился. Во время операций Александр Алексеевич показывал новые методики, позволял под своим контролем работать молодым хирургам. И все стремились знать о самых прогрессивных операциях, ведь Шалимову нужно было соответствовать.
— Тогда же началось и строительство современной клиники?
— Немного позже. Требовалось выбрать площадку, создать проект… Много было подготовительной работы. К моменту начала строительства Александр Алексеевич назначил меня заведующим отделом экспериментальной хирургии, под который выделили старенький корпус в Медгородке. Мы в нем сделали виварий, где содержались животные, на которых отрабатывались новые хирургические методики. Затем, расширяясь, надстроили второй этаж. Возле корпуса разбили огород и выращивали культуры, которые тогда были редкостью в Украине. Я, например, очень любил разнообразную зелень: кинзу, тархун, базилик… Когда к Шалимову приезжали коллеги из других городов или иностранные делегации, он частенько мне звонил: «Пришли-ка нам к столу какой-нибудь зелени».
— Шалимов часто бывал в вашем отделении?
— Не очень. Распределив, кто и чем должен заниматься, он уже контролировал процесс дистанционно. Время от времени заходил к нам, чтобы убедиться: все работает как следует — операции на животных делают, методики отрабатываются, научная работа ведется. Регулярно совершать обходы всех подразделений института ему было некогда, ведь он каждый день оперировал пациентов. Причем уже в те годы проводил революционные вмешательства, которые кроме него никто не делал. Он оперировал и на сердце, и на желудке. Шалимов провел первые в мире операции на поджелудочной железе, к которой хирурги даже боялись прикасаться. Именно Александр Алексеевич начал разрабатывать аортокоронарное шунтирование — сегодня это вмешательство считается самым обычным.
При всей своей занятости он живо интересовался жизнью коллег, их проблемами. Всегда задавал вопросы: «Как дела? Как родные?» Он же в те времена был не только известным врачом, но и достаточно влиятельным человеком. Мне навсегда запомнилась ситуация, которая произошла во время моего дежурства по клинике. Шеф как раз получил новую «Волгу», а водительский стаж у него был не очень велик. У меня же имелся «Москвич», на котором я несколько лет ездил и не раз подвозил Шалимова. И вот Александр Алексеевич меня просит: «Юра, выгони, пожалуйста, мою «Волгу» из гаража, а то я пока не очень умею это делать». В итоге я куда-то повез шефа. С ним лучше всего было общаться именно в пути — мобильных телефонов тогда не существовало, его никто не отвлекал… Мы едем, о чем-то беседуем. И вдруг Шалимов меня спрашивает: «А почему ты меня ни о чем не просишь? Ведь работаешь вместе со мной уже несколько лет»… Он всегда старался помогать людям. Многие наши врачи именно ему обязаны своими квартирами, дачами, машинами…
— Институтский корпус долго строился?
— Я провел на стройке три года. Здание экспериментального корпуса было сдано в 1986 году. В самом начале Шалимов отдал мне под отдел экспериментальной хирургии два этажа. И я сам должен был контролировать их возведение, все предусмотреть. Много корректив пришлось вносить в ходе строительства. Проектом не были предусмотрены окна в виварии, но ведь животные не могут жить без солнечного света. Пришлось их сделать.
Для Шалимова очень важно было не только построить институт, в котором проводились бы современные операции, но и развивать научную работу. В штате у него всегда состояли два переводчика — с английского и немецкого языков, которые отслеживали и переводили самые новые научные статьи. Каждый из сотрудников института обязательно должен был посещать библиотеку, постоянно совершенствуя свои знания. Шеф мог на пятиминутке обратиться к любому хирургу с вопросом: «Ты читал статью о новой методике?» И стыдно было хоть в чем-нибудь отстать от Шалимова.
— Именно в вашем отделе специалисты отрабатывали на животных такие операции, как пересадка сердца, печени…
— Да, конечно! Хирург не имеет права проверять новую методику на больном. Он должен уже прийти к нему, имея опыт проведения операций на животных. Вы не представляете, как трепетно мы ухаживали за свинкой, которой Борис Тодуров (он сейчас руководит столичным Центром сердца) первой пересадил сердце. Она прожила у нас несколько дней. Затем были еще такие необычные пациентки. В нашем отделе Олег Котенко отрабатывал пересадку части печени. Также на наших подопечных провели первые операции по сварке живых тканей. Аппарат для этой методики разработали в Институте электросварки. Борис Патон лично приезжал на отработку технологии, следил за действиями врачей. Сейчас эту методику активно применяют во всем мире.
— В Институте Шалимова многие операции были проведены впервые в Украине. Затем их внедрили и другие клиники…
— Некоторые вмешательства мы сделали впервые в Советском Союзе! Под руководством Шалимова были внедрены совершенно новые методики резекции желудка, операции на печени, повторные вмешательства на клапанах сердца, на сосудах. Александр Шалимов подготовил армию хирургов Украины. И сам был ее полководцем. Шеф мог переходить из операционной в операционную, выполняя на каждом столе совершенно разные вмешательства. Уникальный был хирург и Человек с большой буквы!
— Чтобы применять новые методики, нужна современная аппаратура…
— Институт был оснащен очень хорошо, что, собственно, и позволяло хирургам делать весь объем операций, которые применяли в Москве и за рубежом. Именно в нашей клинике начало развиваться такое направление медицины, как рентген-хирургия, когда в ходе вмешательства врачи контролируют свои действия с помощью рентген-аппарата. Как только появилось оборудование, Шалимов настоял, чтобы его купили для института. После Александра Алексеевича около 12 лет клиникой руководил прекрасный хирург, его ученик Валерий Саенко, который много внимания уделял трансплантологии, благодаря чему у нас на данный момент выполнено более ста пересадок печени. Вот уже почти шесть лет директор института Юрий Поляченко старается не только поддерживать, но и активно развивать все направления медицины. Так как за более чем 30 лет здание порядком износилось и устарело, он нашел возможность его отремонтировать, чтобы к юбилею оно выглядело современно. Также полностью переоборудованы и отремонтированы операционные блоки, реанимационные отделения. Мне кажется, что наконец-то пришла очередь и экспериментального отдела. Думаю, Александр Алексеевич был бы доволен.
*Юрий Александрович бережно хранит этот снимок, на котором он запечатлен со своим учителем
2430Читайте нас у Facebook
