«После избиения в милиции я навсегда остался прикованным к инвалидному креслу»
Возвращаясь вечером с работы,
— Везде обыскал — и возле кафе, и в сквере неподалеку, — вспоминает Богдан Савицкий. — Но его нигде не было. Тогда решил вернуться в кафе, чтобы оттуда позвонить жене и предупредить, что буду позже. Но оно уже было закрыто. Мобильных телефонов тогда еще не было. Работала только автозаправка через дорогу. Я пошел туда. Это и стало моей самой большой ошибкой…
«Очнувшись, ног совсем не чувствовал. Из последних сил пополз к дороге — и сразу же пронзила боль в спине»
Рассказывая о событиях
— На автозаправке оператор смотрел телевизор, — рассказывает Богдан Савицкий. — Я попросил разрешения позвонить. Неохотно оторвавшись от экрана, мужчина фыркнул: «Это что тебе, таксофон?!» «Прошу вас по-человечески, — сказал я. — У меня украли велосипед, и жена будет переживать». «Да пошел ты», — буркнул в ответ оператор и выругался матом. Я, конечно, тоже возмутился: кто ему дал право так со мной обращаться? Когда я это сказал, оператор резко встал, откинул стул и кому-то позвонил: «Алло, милиция? Это с автозаправки. Тут мужчина мешает мне работать». 
Я понял, что спорить бесполезно, и побрел в сторону села. Еще не хватало мне разборок с милицией.
*Все деньги Богдан Савицкий намерен потратить на лечение
Я брел по неосвещенной дороге, как вдруг меня ослепили фары. Из остановившегося автомобиля вышли трое сотрудников милиции. Окружив меня, они сказали: «Садись в машину, поехали». «Куда?» — растерялся я. «Куда-куда? В отделение! — крикнул один из них. — Давай бегом!» Второй схватил меня за руки. «Что вы делаете? — начал я вырываться. — Отпустите, мне нужно домой!» Уже хотел бежать, когда на меня налетели все трое и несколькими ударами повалили на землю. «Что, падла, решил удрать?!» — кричали милиционеры. Меня били ногами по почкам, по голове. Я кое-как трепыхался, но встать уже не мог — тело гудело от боли. Милиционеры как будто озверели. Казалось, решили убить… Когда я уже, не двигаясь, лежал на земле, меня схватили за шиворот и затолкали в машину. Этот момент помню смутно — начал терять сознание.
Пришел в себя в каком-то сквере. Я лежал на земле, милиционеры пинали меня ногами. Но боли почему-то не чувствовал. Наверное, на мне не осталось живого места. В какой-то момент, увидев, что я уже вообще не шевелюсь, милиционеры решили сделать передышку. Удары прекратились, изверги отошли в сторону. Собравшись с силами, я уперся руками в землю и привстал. Был уверен, что милиционеры стоят в стороне. Как вдруг получил удар по спине чем-то тяжелым. Перед глазами все закружилось…
Когда Богдан очнулся, поблизости никого не было. Мужчина лежал на мокрых листьях, моросил дождь. Богдана всего трясло от холода, сильно болела голова.
— И главное, я… совсем не чувствовал ног, — говорит Богдан. — Еще подумал: где мои ноги? Потрогал рукой — на месте. Но почему совсем их не чувствую? Из последних сил пополз к дороге и сразу же пронзила боль в спине. Я закричал: «Люди, помогите! Умираю!» — и опять потерял сознание.
Когда пришел в себя, увидел своих мучителей. Освещая территорию фарами, их машина выехала со стороны автозаправки и подъехала к кафе напротив сквера, где я лежал. Поговорив о чем-то с охранником кафе, милиционеры повели его с собой в сквер. Было понятно, что ищут меня. Я хотел спрятаться, но совершенно не мог двигаться. Низко наклонив голову, надеялся, что они пройдут мимо. Неожиданно меня ослепил свет фонарика. «Вот видите, — сказал охраннику милиционер. — Напился до поросячьего визга и лежит. Наверное, нужно куда-то его забирать». «Я не пьяный, — слабо произнес. — Это же вы меня избили…» — «Что ты несешь?! — крикнул милиционер и приказал своему напарнику: «Бери его за ноги и тяни в машину».
Сотрудники милиции привезли Богдана в больницу. Взяв искалеченного мужчину под руки, его затащили в приемный покой. «Вот пьяного к вам привезли!» — громко сказал один из милиционеров.
— Потом пришел дежурный врач, — продолжает Богдан Савицкий. — Милиционеры попытались поставить меня в вертикальное положение. Но я сразу упал. «Напился так, что на ногах не стоит!» — сказал сотрудник милиции. «Оставьте его в покое! — ответил врач. Уколов мою ногу иголкой, он покачал головой: «У него явно что-то с позвоночником».
Обследование это подтвердило. У Богдана констатировали перелом позвоночника в двух местах с повреждением спинного мозга. Как ему потом объяснили врачи, поломанные позвонки вошли в спинной мозг на несколько сантиметров. Кроме того, у мужчины были сильно повреждены головной мозг и кишечник, практически отбиты почки.
На следующий день Богдана отвезли в Ивано-Франковскую областную больницу, где сразу прооперировали. Он надеялся, что после операции сможет ходить. Но этого не произошло.
«Когда я назвал судью коррупционером, он взревел: «Вон отсюда! Это мой суд, понял?!»
С тех пор (вот уже 14 лет!) он прикован к инвалидному креслу. В туалет ходит только с помощью катетера.
Когда Богдан еще лежал в больнице, его отец подал заявление в Ивано-Франковскую областную прокуратуру. Ответ пришел, когда уже вышли все сроки, отведенные законом для ответа. Это был отказ в возбуждении уголовного дела.
— Документ был подписан городенковским районным прокурором, — говорит Богдан Савицкий. — Понятно, что там, в районе, все было «схвачено». Но я все еще надеялся, что мне удастся добиться справедливости, и продолжал рассылать жалобы во все инстанции. Писал в Генеральную прокуратуру, в центральный аппарат МВД. Терпеливо ждал ответов, но приходили отказ за отказом.
— Избившие вас милиционеры больше к вам не приходили?
— Один раз, когда я еще лежал в больнице. Осмотрев меня, один из них нервно сказал: «Тебя никто не бил, понял?» — и ушел. Почему я стал жертвой такой жестокости, остается только догадываться. Потом уже узнал, что перед этим милиционеры приезжали к моему односельчанину, устроившему семейные разборки. Мужчина заперся на чердаке, и сотрудники милиции не смогли его «наказать». А тут как раз звонок оператора АЗС. Видимо, на мне решили сорвать злость.
Следующие пять лет Богдан Савицкий вел бумажную войну с правоохранительными органами.
— С Богданом я познакомился в 2004 году, — вспоминает правозащитник Роман Котик. — Помню, пришел по своим делам в Городенковский суд и увидел у входа мужчину в инвалидной коляске. Он попросил меня помочь ему зайти внутрь. У входа были только ступеньки, поэтому самостоятельно подняться он не мог. Я помог. А когда через несколько часов вышел из зала суда, незнакомец все еще сидел в коридоре и чуть не плакал от отчаяния. Оказалось, его в очередной раз не принял районный прокурор. «Вот так я сидел здесь и вчера, — покачал он головой. — Все бесполезно». Я спросил, что случилось, и услышал историю Богдана. «Только у меня нет денег, — предупредил он. — Поэтому от вашей помощи придется отказаться». Но это было уже не важно.
Изучив документы (в основном это были многочисленные отказы в возбуждении уголовного дела), я взял у Богдана доверенность и тоже начал рассылать заявления в разные инстанции. Получив отказ, начал оспаривать его в суде. Мне удалось добиться допуска к материалам дела. Правда, всего на семь минут. За это время я должен был в зале суда изучить триста страниц уголовного дела. Просматривал их по диагонали и почти сразу увидел интересный документ. Оказалось, один из следователей допустил грубейшее процессуальное нарушение — он вынес постановление об отказе привлечь к ответственности сотрудников милиции. Но такой формулировки в принципе не существует! Есть постановление об отказе в возбуждении дела, о назначении экспертизы… Я сразу сказал об этом судье. Увидев бумагу, она изменилась в лице и… выставила меня за дверь.
В зал суда пришли едва ли не все судьи и их помощники. Посовещавшись минут десять, они пригласили меня зайти обратно. Судья невозмутимо положила передо мной документ. Это было все тоже постановление, только фраза «об отказе привлечь к ответственности сотрудников милиции» была зарисована корректором, а сверху небрежно написано «об отказе в возбуждении дела». От возмущения потерял дар речи.
Затем я начал писать жалобы на судей. Но мои заявления областные чиновники отправляли… в тот же Городенковский районный суд. Каждую неделю засыпал письмами Генпрокуратуру и Верховную Раду. И мои усилия не остались без внимания районной прокуратуры. Хоть у меня ничего и не получалось, но их, видимо, регулярно «дергали». В результате меня вызвали в Городенковскую прокуратуру и прямо сказали: «Уходи из этого дела, пока не поздно. Один из милиционеров, на которых ты все время жалуешься, — зять прокурора. Савицкому здоровья никто уже не вернет. А если ты не угомонишься, тебя сотрут в порошок».
Потом меня вызвал председатель районного суда: «Смотрю, ты никак не успокоишься. Только у тебя ничего не получится. Это дело лежит у меня в „черной папке“. И хода ему не дам». Не выдержав, я назвал его коррупционером. «Вон отсюда! — взревел судья. — Это мой суд, понял?!» После этого меня… арестовали за хулиганство — дескать, я проявил неуважение к суду. Сначала дали четверо суток, потом — еще пять. А затем… возбудили против меня уголовное дело — якобы я угрожал судьям.
«Жаль только, что тех, кто сделал человека инвалидом, не накажут. В 2008-м истек срок давности»
Сколько правозащитник ни пытался это оспорить, все оказалось бесполезно. В итоге Роман Котик получил условный срок. С тех пор правозащитник начал действовать тайком. Все заявления, которые он писал для Богдана Савицкого, пострадавший потом переписывал и отправлял от своего имени.
— Я понял: иначе Богдан ничего не добьется, а мне все равно не дадут жизни, — объясняет Роман Котик. — Мы решили подать заявление в Европейский суд по правам человека. По закону, чтобы обратиться в этот суд, мы должны были пройти суды всех инстанций в Украине — от районного до кассационного (сейчас уже Высшего специализированного). Но я написал, что в нашей стране нам просто не дали возможности это сделать. Так оно и было — по факту того, что произошло с Богданом, ни разу не возбудили уголовное дело. Отправив жалобу, мы с Богданом продолжали бороться в Украине. И получая новые отказы, постоянно отправляли их в Европейский суд.
К счастью, этот ход сработал. За все 14 лет нашей борьбы Европейский суд стал первой инстанцией, где на нас хоть как-то отреагировали. Первая весточка из Европы пришла в марте 2011 года. Европейский суд обязал правительственного уполномоченного по делам Европейского суда изъять из Городенковского райсуда материалы дела и показать их нам. Перед этим требованием районные чиновники оказались бессильны. Так я наконец увидел материалы, с которыми все это время не давали ознакомиться.
Правозащитник сразу же понял, почему местные правоохранители так тщательно прятали бумаги. Едва ли не каждый документ пестрил недоразумениями и нестыковками. Наиболее абсурдным было то, что когда отец Богдана впервые подал заявление в областную прокуратуру, там его «спустили» на Городенковскую районную прокуратуру, а районный прокурор вместо того, чтобы начать проверку, поручил провести ее… Городенковскому райотделу милиции. Более того, заявление Богдана попало к сотруднику, который тоже участвовал в избиении.
— Перед тем как выносить постановление об отказе, сотрудники милиции даже написали объяснительные, — говорит Роман Котик. — Из них следовало, что Богдан Савицкий «упал с высоты своего роста», от чего получил травмы. Оставалось придумать, откуда же он упал. В итоге написали, что с забора в сквере, который, судя по их объяснительным, неожиданно «подрос» на сорок сантиметров.
Роман Котик написал повторную жалобу в Европейский суд, где подробно изложил все нарушения. Теперь он уже четко знал, на что жаловаться. Европейский суд по правам человека рассматривал дело год. На днях Богдан и его правозащитник узнали вердикт: суд постановил выплатить Богдану Савицкому 154 тысячи евро компенсации.
— Суд признал, что была нарушена третья статья Международной конвенции по правам человека о запрете пыток, — говорит Роман Котик. — Причем суд признал не только физические пытки, но и процессуальные истязания. Иными словами, виноваты не только избивавшие Богдана милиционеры, но и районные судьи, которые препятствовали наказанию виновных. Украину обязали выплатить Савицкому большую компенсацию, а также установить и наказать всех виновных. Эту задачу должен взять на себя правительственный уполномоченный по делам Европейского суда.
По словам правительственного уполномоченного по делам Европейского суда по правам человека при Министерстве юстиции Назара Кульчицкого, эта компенсация — самая большая за годы независимой Украины.
— По делу «Гонгадзе против Украины» (суд признал, что государство не защитило право журналиста Георгия Гонгадзе на жизнь) Европейский суд вынес решение о выплате вдове 100 тысяч евро, — сообщил журналистам Назар Кульчицкий. — На такой рекордный размер компенсации, несомненно, повлияло то, что человек остался инвалидом первой группы. Савицкий ни в чем не подозревался, поэтому в Европейском суде решили: это свидетельствует о высшем уровне самоуправства со стороны милиции. Отягчающим обстоятельством стало и слишком долгое рассмотрение дела в Украине, причинившее много душевных страданий потерпевшему.
Свои деньги Богдан Савицкий сможет получить спустя три месяца. В том случае, если Министерство юстиции не станет оспаривать решение Европейского суда.
— Жаль только, что сотрудников милиции, сделавших человека инвалидом, так и не накажут — в 2008 году истек срок давности, — говорит Роман Котик. — По действовавшему 14 лет назад законодательству срок давности за нанесения тяжких телесных повреждений был всего десять лет. Сейчас — пятнадцать, однако закон, как известно, обратной силы не имеет. Все трое милиционеров уже на пенсии. Преступление сошло им с рук.
Но Савицкий рад и тому, что есть. Деньги пойдут на лечение. После упорных тренировок Богдан начал чувствовать покалывание в пальцах ног. А значит, появилась надежда…
Сейчас, когда об этой дикой истории узнала вся страна, в Городенковский райотдел милиции и районный суд зачастили журналисты. Большинство сотрудников этих структур, которые тогда покрывали дело, уже вышли на пенсию или работают в других райотделах. Журналисты нашли только одного милиционера «тех времен» — тогда он был молодым сотрудником, а сейчас занимает должность заместителя начальника Городенковского райотдела. Его комментарий оказался сухим и лаконичным. «Мы не можем утверждать, что этот мужчина пострадал от действий наших сотрудников, — сказал Олег Яворский. — Это не установлено ни на следствии, ни в суде». А в Городенковском райсуде согласились, что скрывать материалы дела и уж тем более их подделывать — это возмутительно. «Но мы никогда этого не делали», — отрезала заместитель председателя районного суда Галина Ничик.
Фото канала «1+1»
1489Читайте нас у Facebook
