В 1918 году матросы устроили в Аскании бойню — рубили головы редким животным и птицам с криками: «Вот вам, буржуи!»

Украина по праву может гордиться уникальным природным заповедником «Аскания-Нова». Через год одно из семи природных чудес отметит 150-летний юбилей.

Основала же Асканию семья российских немцев Фальц-Фейнов. В награду за отлично сданные экзамены в Херсонской гимназии родители разрешили своему сыну Фредерику устроить вольер, поместив туда несколько диких животных. «Именно из детского увлечения моего дяди и родилось это чудо», — подчеркивает барон Эдуард Фальц-Фейн, который 14 сентября отметил свой 100-летний юбилей.

С бароном я познакомилась около десяти лет назад в Херсоне, куда Эдуард Фальц-Фейн стал регулярно наезжать после обретения Украиной независимости. Не зависящая ни от каких революций и переворотов связь с землей, где он появился на свет, звала барона домой.

Барону было под 70 лет, когда ему разрешили приехать в СССР

Отец барона Александр Эдуардович — второй из пяти сыновей крупных помещиков на юге России Эдуарда и Софьи Фальц-Фейнов. Управляющий имением, кстати, не скрывал своего недовольства «баловством» молодого наследника почтенных родителей, транжирящего деньги на обустройство зоопарка и ботанического сада. После смерти Александра Эдуардовича Фальц-Фейны выгнали управляющего и всю прибыль от продажи овец и шерсти направили на развитие заповедника. Со временем помещики породнились с самыми известными людьми империи — Достоевскими, Набоковыми, в их доме под аккомпанемент Сергея Рахманинова пел Федор Шаляпин.

*Эдуард Фальц-Фейн: «Марево над перегретыми травами — вот что такое Аскания. По этим травам мальчиком бегал мой отец. Что за праздник наша степь!»

Весной 1914 года Николай II, нарушив дворцовый этикет, который запрещал императору останавливаться у частных лиц, воспользовался гостеприимством Фридриха Фальц-Фейна и приехал из Крыма в Асканию, чтобы посмотреть зоопарк, о котором уже тогда шла слава. «Меня встретили сам хозяин, — писал царь своей матери, — его сестра, брат, их малые дети. Они совсем россияне и простые в общении люди. Мне предложили чай в саду. Вокруг стола разгуливали цапли, утки, журавли, смотрели на нас, подходили и толкали клювами, выпрашивая хлеб. В степи под открытым небом живут разные олени, страусы. Удивительное впечатление, точно картина из Библии, как будто звери вышли из Ноева ковчега».

Всего через четыре года, в 1918-м, матросы-большевики устроят в Аскании бойню, рубя головы редким животным и птицам с криком: «Вот вам, буржуи!», а Фридриха Фальц-Фейна объявят немецким шпионом и заточат в Бутырскую тюрьму. Многочисленное семейство расселилось по миру кто куда. Эдуард с отцом и матерью обосновался в Германии, потом переехал во Францию. «Благодаря связям мамы я оказался в Лихтенштейне, тогда это была бедная европейская провинция, — вспоминал Эдуард Фальц-Фейн, племянник основателя заповедника. — Там и живу до сих пор».

Барону было под 70, когда ему разрешили приехать в СССР. Этому предшествовала забавная история. В конце 70-х годов прошлого века Эдуард возглавлял национальный олимпийский комитет Лихтенштейна. А так как он дружил с Юлианом Семеновым (вместе они занимались поиском Янтарной комнаты, вывезенной нацистами в годы Второй мировой войны), писатель передал ему просьбу руководства СССР поспособствовать тому, чтобы в 1980 году Олимпиаду провели в Москве. Дело в том, что Эдуард Фальц-Фейн дружил с президентами, премьер-министрами многих стран мира, известнейшими людьми своего времени, был накоротке с сэром Ноэлем, возглавлявшим Олимпийский комитет Англии, а также другими чиновниками от спорта. В Международный олимпийский комитет (МОК) входили 23 страны, и всех их представителей барон склонил голосовать за Москву.

— Председатель НОК СССР Павлов очень переживал, удастся ли мой план, — рассказывал Эдуард Фальц-Фейн. — Я ему сказал: «Иди спать, Олимпиада ваша». Так и вышло. За это Павлов организовал мне самую первую поездку в заповедник «Аскания-Нова».

«Советы отняли у семьи все, голыми-босыми по свету пустили, а ты им помогаешь. Зачем?»

— В 1990 году я был назначен директором заповедника «Аскания-Нова», а буквально через две недели после назначения узнаю: здесь, на территории, находится барон Фальц-Фейн,- рассказывает Виктор Гавриленко, нынешний директор заповедника. — Человеку за 80, но больше шестидесяти ему не дашь. Какой там дедок, ну что вы! В 1988 году в Аскании еще стоял дом культуры, так называемый зеленый домик — центральная родовая усадьба семьи Фальц-Фейнов. А буквально перед приездом барона здание снесли, одни ямы на том месте остались. Он очень огорчался, и вскоре в кейсе наличкой привез сто тысяч долларов на восстановление семейного гнезда.

Я как госслужащий сделал по закону — валюту перевел в купоно-карбованцы. Если б поступил иначе, уже, наверное, успел бы отсидеть и выйти. Тех денег хватило на стены и крышу, а у меня голова поседела от разных проверок. Но Фальц-Фейн продолжал инвестировать. «Зачем это вам?» — спросил я барона, хотя и без всяких объяснений видел его особое отношение к родине. Он ответил: хочу успеть вернуть этой удивительной жемчужине нашу фамилию.

И 2 апреля 1994 года Кабинет министров Украины к названию учреждения «Биосферный заповедник Аскания-Нова» присовокупил: имени Фальц-Фейна. Фамилия рода была реабилитирована.

— Я и сам много лет чувствовал, как косо смотрит на меня начальство за то, что «якшаюсь с вражеским элементом», — улыбается Виктор Гавриленко. — Я же поражался щедрости барона: он буквально заставил меня открыть валютный счет, куда текли и текли его деньги. «Не стесняйся, бери, — настаивал. — Если умру, моя дочь не даст вам ни цента. Она до сих пор меня упрекает: мол, Советы отняли у семьи все, голыми-босыми по свету пустили, а ты им помогаешь — зачем?»

Виктор Семенович, правда, тут же подчеркивает, что дочь барона Людмила за последние годы во многом изменила свою точку зрения и с пониманием отнеслась к тому, что отец за свои средства поставил в Аскании памятник основателю заповедника — своему дяде. «Какая бы здесь власть ни была, его на этой земле всегда будут помнить», — уверен меценат.

Патриарха именитого рода директор заповедника покорил операцией по отправке в Монголию двух экспедиций с лошадьми Пржевальского.

— К 1960-му году в Монголии ни одной лошади Пржевальского не осталось, — объясняет Виктор Семенович. — А у нас в заповеднике уже бегало 130 лошадок. Крупное животное, много ест, хотелось немного снизить нагрузку на территорию. Голландцы купили у нас пять особей и через Москву отправили их самолетами на прародину.

Помню, в очередной приезд барона в 1992 году я повез его в степь на тачанке и рассказал по дороге о трудностях переброски животных: «Как же тяжело было вашему дяде — два месяца вез лошадок в поезде. Сначала до Бийска, потом сюда. Разве Франц Фальц-Фейн мог предположить, что через сто с чем-то лет именно благодаря его природоохранному проекту лошади вернутся на прародину?» А надо отметить, что конь Пржевальского изображен на семейном гербе Фальц-Фейнов. Барон слушал и просто сиял от радости.

Не удивительно, что Виктор Гавриленко на праздновании столетнего юбилея Эдуарда Фальц-Фейна был среди самых дорогих гостей именинника.

«Не люблю прислугу — не держу ни повара, ни водителя, ни помощника по хозяйству, ни секретаря»

— Виктор Семенович, как 14 сентября барон отмечал свой сотый день рождения?

— Вилла барона расположена рядом с домом князя Лихтенштейна, так что наплыв русскоязычных гостей в тот день поднял на ноги всю полицию этого маленького государства. Множество охранных кордонов, проверки документов, прибывающих пускали только по персональным приглашениям с личной печатью именинника. Официальная часть началась в 14.00. Посол Украины в Швейцарии (Лихтенштейн находится под протекторатом этой страны. — Авт.) сказал теплые слова в адрес юбиляра, а супруга посла спела имениннику «Многая лета». Была масса представителей из диаспоры, высокопоставленных российских чиновников.

— Я не видела Эдуарда Фальц-Фейна с 2002 года, он в Украину, по-моему, с тех пор уже не приезжал. Как выглядит барон?

— Как он сам шутит, на 30 лет. С бароном приключилась такая история: его гоночное спортивное авто как-то остановила полиция за превышение скорости. Эдуарда оштрафовали, отняли права. А у него бизнес — около десятка сувенирных лавок, некоторые за 10-12 километров от дома. Барон пересел на велосипед, и в ветреную погоду его сильно продуло. Слег с простудой, долго не мог выкарабкаться. Позвонил однажды мне: «Виктор, это, похоже, все. Конец». «Да вы что? — воскликнул я. — Как хотите, но до ста лет просто обязаны дожить!» Он в этот мой приезд вспомнил те слова и смеялся: «Ты сказал дожить, и я дожил!»

Сейчас патриарх рода передвигается в коляске, ноги у него больные. Но, помню, как гостил у него в году 1994-м. Проснулся от того, что метла по двору шаркает — думал, дворник. Выхожу — никакого дворника, хозяин сам расчищает дорожки. «Не люблю прислугу — не держу ни повара, ни водителя, ни помощника по хозяйству, ни секретаря, — объяснял мне. — Даже в своих магазинах сувениров сам за стойкой предпочитаю стоять». Теперь, правда, у него появилась прислуга, ведь дочь живет отдельно, она гражданка Монако, обитает в Монте-Карло, а отец один в доме.

— Припоминаю, в один из приездов барона в Асканию учинился переполох: гость потребовал обезжиренный кефир, а его в округе не нашлось. Это правда или байка?

— Скорее байка. Он очень простой, нетребовательный человек. Да к тому же аскет. Эдуард обычно поздно встает — около девяти часов утра, выпивает чашечку какао на теплом молоке. Обед может пропустить вовсе или съесть какой-нибудь салат, а вот ужинает плотно. Такой режим сохранял многие годы и практически никогда не обращался к врачам. Не любит чарочку поднимать, никогда не курил.

— Гены долгожителя у него от кого?

— Скорее, это немецкая ниточка, от бабушки Софии Богдановны. Если бы красноармейцы ее не расстреляли, и до своих ста дожила бы. Уезжая, я сказал имениннику: «Встречаемся у вас через пять лет. Договорились?» Он мне бодро ответил: «Как ты скажешь». Помолчал и добавил: «Только и у меня есть небольшое пожелание. Ну скажи мне, когда ваши руководители перестанут между собой кусаться? Так государство не построить, неужели они не понимают?!» Он очень большой патриот Украины. Еще на заре нашей независимости удивлялся: «Почему Москва вас не отпускает? Такая огромная территория украинская, такой народ! Вот Лихтенштейн крошечный, а ничего — процветает».

— У барона — феноменальный дар любить и отдавать. Многим известна история о том, что в Ливадии во дворце императорской семьи висел при входе ковер с изображением всего семейства, это был подарок шаха. В революцию ковер украли. Фальц-Фейн нашел его на одном из аукционов, купил и вернул дворцу обратно — теперь тот висит на прежнем месте. А что гости дарили в этот раз имениннику?

— Я не очень интересовался. Да и что человеку нужно в сто лет? Обратил, конечно, внимание на некоторые подарки — семейные мелочи рода Фальц-Фейнов, копии старинных документов, аудиозаписи голосов кого-то из родни. Он такие вещи ценит и очень им радуется. Одним словом, прошлое существует, если в нем кто-то нуждается. А он такой человек, что нуждается. Говорит мне как-то: «Марево над перегретыми травами — вот что такое Аскания. По этим травам мальчиком бегал мой отец. Что за праздник наша степь! Кажется, в ее мареве вот-вот появится наш дом, сейчас откроется окно, из него выглянет бабушка и позовет меня домой».

Читайте нас у Facebook

Зробіть «ФАКТИ»
обраним джерелом
у Google News