Алла Шлапак: «Я знала, что отец придет с работы, а дома нет даже хлеба. Те слезы отчаяния моей мамы и бабушки не могу забыть и по сей день»
Когда в 2006 году в Киеве впервые ввели муниципальные надбавки для педагогов, медицинских работников и пенсионеров, мало кто догадывался, что идея надбавок принадлежит молодому историку и юристу Алле Шлапак. Сейчас она возглавляет постоянную комиссию Киевсовета по гуманитарным вопросам и вновь отстаивает необходимость помощи социально незащищенным категориям киевлян. В ее общественную приемную ежедневно приходят просьбы от десятков людей, которые просят депутата помочь по тому или иному вопросу. Почему бывший аспирант и преподаватель Киевского пединститута выбрала для себя столь непростое и, признаемся, не слишком благодарное поприще? Сама Алла Васильевна считает, что так ее воспитали родители, а значит, это судьба, от которой не уйдешь.
«Нам приходилось так тяжело, что в 13 лет я попросила родителей отправить меня на работу»
— Алла Васильевна, ваша мама ведь была учителем?
— Мама всю жизнь работала в вечерней школе, но думаю, что первой идею помощи близким в меня вложила бабушка. Она была медсестрой в роддоме, возле которого на лавочке я фактически и выросла. Бабушка учила, что санитарочкам очень тяжело работать. Я так этим прониклась, что сама просила тряпку и шла помогать. А не жадничать и делиться с людьми меня научил отец. В самое сердце мне врезались воспоминания отца о том, как его большая многодетная семья выживала в голодное послевоенное время. Особенно тяжело было в 1947 году, когда его мама, моя бабушка, заворачивала в марлю кусок хлеба, в который примешивали травы, потому что просто хлеба на всех детей не хватало.
*Алла Шлапак с мамой Зинаидой Михайловной, отцом Василием Андреевичем и сыном Мишей
Мое детство тоже не назовешь благополучным. Папа работал на электростанции, мама — в школе. Денег было впритык, но традиция делиться последним все равно оставалась. Помню, где-то в середине восьмидесятых крестная привезла нам с братом в подарок много конфет. Мама рассказывает: думала, хватит на месяц. А я собрала конфеты и пошла на улицу раздавать детям, с которыми дружила. Причем, говорят, очень старалась, чтобы все было справедливо, чтобы никто не остался обиженным.
— А как родители относились к такой благотворительности?
— Мне никогда ничего не запрещали. Однажды, во время летних каникул, ребята пригласили пойти с ними на речку. Мы купались, загорали, а потом возник вопрос: кто принесет покушать? Все посмотрели на меня. Я пошла домой и принесла из холодильника еды. Вечером мне, конечно, попало, но лишь за то, что я сделала все тайно. Впрочем, в конце девяностых настали времена, когда нам самим стало нечего есть. Мама потеряла работу, отцу не платили зарплату по нескольку месяцев, бабушкину пенсию задерживали. Отчасти спасало то, что папины родители жили в деревне, и у них был свой огород.
— Неужели действительно не хватало на еду?
— В прямом смысле этого слова. Помню окно в нашем доме, возле которого я ждала, когда отец вернется с работы. Сидела и думала: скоро папа придет, а у нас нет денег даже на буханку хлеба. Вижу это окно по сей день, так же, как и слезы моих мамы и бабушки. Мне было 13 лет, когда попросила родителей разрешить мне пойти на работу. Я училась в школе и до самого поступления в университет подрабатывала.
«Свой первый урок провела, когда в шестом классе меня попросили присмотреть за первоклассниками»
— Тем не менее вы учились на педагога, хотя видели, как живут наши учителя...
— Конечно, я видела, как тяжело быть учителем, видела, что такое работа в школе и в советское время, и во время независимости. Но меня это не останавливало — я с детства играла с куклами в школу. А свой первый урок провела, когда в шестом классе меня попросили присмотреть за первоклассниками. Так что я очень сильно стремилась к тому, чтобы стать учителем, хотя все повально шли учиться на юристов и экономистов, хотя имела возможность поступить куда угодно: я была призером многих олимпиад, закончила школу с золотой медалью.
— Но в школе поработать так и не успели?
— Помню, с какой радостью пришла по направлению в школу, а мне сказали: извините, мест нет. Так что я продолжила общественную деятельность, которой занималась в вузе. И на общественных началах стала работать в Комитете Верховной Рады по бюджетной политике, занималась вопросами регламента, была помощником народного депутата. Но в какой-то момент совершенно разочаровалась в политике. Я увидела полное равнодушие наших парламентариев, поняла, что парламент существует сам по себе, а народ — сам по себе. Я работала с народными депутатами, которые не знали, что такое общественная приемная!
И все это было для меня чрезвычайно больно и обидно. Я решила уйти и поступить в аспирантуру. Проучилась три месяца, и меня сразу же пригласили на кафедру всемирной истории ассистентом. Из родного вуза я ушла уже с доцентской должности — сначала в качестве заместителя директора консультационной фирмы, потом на работу в Киевсовет.
— То есть довелось поработать и в бизнесе?
— В середине
Сначала я совмещала преподавание и консалтинг. Потом желающих проконсультироваться становилось все больше, и надо было делать выбор. На тот момент он был однозначным — сына необходимо поднимать, а значит, надо зарабатывать.
«Равнодушие — это самое большое зло, которое существует в нашем обществе»
— В прошлом году ваш сын поступил в медицинский университет. Странный выбор — обычно дети известных людей выбирают институт международных отношений.
— Когда я стала депутатом Киевсовета и начала работать в Печерском районе, мне предложили: давай, мы твоего ребенка переведем в элитную школу. Я не хотела злоупотреблять своим положением, но сыну не сказать об этом предложении не могла. А он мне ответил: «Я останусь учиться в своей школе». Сын ходил в эту школу с первого класса и не хотел предавать своих друзей. А когда Миша поступил в медицинский, во время посвящения в студенты я ему сказала: «Сынок, желаю тебе, чтобы ты спасал жизни...» Он ответил: «Мамочка, я хочу быть педиатром, прежде всего, чтобы научить детей и родителей сохранять жизнь и здоровье». Это слова не мальчика, а зрелого мужчины. Поэтому я верю в то, что у него обязательно все получится.
— Что вам дало депутатство?
— Я вполне состоявшийся, самостоятельный и материально независимый человек. Поэтому работа в Киевсовете — это, прежде всего, возможность помочь намного большему количеству людей, чем я могла бы охватить будучи просто общественным деятелем. То есть реализовать ту внутреннюю потребность, которую испытываю всю жизнь. Я люблю работать с людьми, меня приучили работать с людьми. И работать так, чтобы иметь возможность вернуться к этим людям, а не действовать по принципу: сегодня сделал, а потом будет, как будет. Поэтому, когда я стала депутатом, первое, что сделала, — открыла свою первую приемную. И, конечно, у меня сразу же родилась идея адресной программы помощи киевским пенсионерам, учителям и медикам. 600 тысяч неработающих и работающих пенсионеров, врачей и учителей ежемесячно получали муниципальные надбавки. Не понимаю, почему до 2006 года об этом никто не думал! И почему сегодня эта программа свелась к каким-то разовым символическим выплатам. Муниципальные надбавки к пенсиям должны быть обязательно! Буду бороться за то, чтобы система их выплаты возродилась в полном объеме.
А еще больше не понимаю, почему сегодня по отношению к людям, которым нужна помощь, чиновники продолжают творить беспредел. Ну, скажите, почему парламент так поступил с детьми войны? Почему люди не могут получить положенные им по закону выплаты? Эти деньги должны выплачиваться обязательно! Или почему сейчас людям, которые ухаживают за инвалидами, платят лишь издевательские сто гривен? Да потому, что эта помощь для галочки. А равнодушие — это самое большое зло, которое, я считаю, существует в нашем обществе. И прежде всего равнодушие политиков и чиновников, которые обязаны служить и помогать людям. Поэтому я всегда делала, делаю и буду делать все, чтобы барьер равнодушия был преодолен!
— Вы как-то сказали, что стараетесь лично просматривать все просьбы, жалобы, обращения, которые приходят к вам в депутатскую приемную. Это правда?
— Это только часть правды. Я не только просматриваю все обращения киевлян, но и постоянно встречаюсь с людьми — и у себя в приемной, и у них во дворах, и в трудовых коллективах. Это мой принцип работы — нужно сначала посоветоваться с людьми, выяснить, что их реально беспокоит, а потом помочь решить соответствующие вопросы и проблемы.
Труднее всего приходится с незаконными стройками, когда тебе вместе с жильцами, которые вышли на защиту своей детской площадки или скверика, противостоит наглый застройщик, имеющий связи на всех уровнях. Поэтому я с радостью вспоминаю нашу с киевлянами победу в переулке Кости Гордиенко, где мы все вместе спасли сквер. Или последние «бои» — на улице Панаса Мирного, 10 и улице Киквидзе, 23, где тоже пытаются начать незаконные стройки, или на так называемом верхнем поле НСК «Олимпийский», где застройщик попытался отобрать у легкоатлетов сектор для метания диска. Это очень важно — остановить варварскую застройку и сохранить исторический облик Киева, центра города, дворов. Сейчас у меня есть информация, что только на Соломенке пятидесяти дворам угрожает застройка, о которой местные жители могут узнать уже только тогда, когда увидят зеленый забор и тяжелую строительную технику у себя под окнами. Но каждая такая ситуация у меня на контроле, и я не допущу, чтобы застройщики нарушали права киевлян.
А если говорить о личных обращениях горожан, то очень запомнилась одна женщина, которая пришла и с порога начала кричать: «Я вам не ве-е-ерю!..» Говорю ей: «Зачем же вы пришли?» А она: «Я вам не верю, но мне просто не к кому идти. Дайте, хотя бы вам все выскажу». В итоге она рассказала нам о своей беде, отдала документы — и мы спасли вместе с ней жизнь ее мужу. Семья вовремя получила материальную помощь, и вот 8 октября человеку сделали операцию. И таких примеров — тысячи. За годы работы в Киевсовете мне удалось добиться положительного решения по более чем пяти тысячам обращений киевлян. Но на самом деле проблем у людей намного больше, все их нужно решать — и я всеми силами готова помочь каждому, кто нуждается в поддержке.
Глубоко убеждена, что задача депутата любого уровня, любого политика и чиновника — помогать людям. К сожалению, во власти таких не много. Но на выборах 28 октября у нас есть шанс попытаться решить эту проблему. То есть привести для начала хотя бы в Верховную Раду нормальных, порядочных людей. С прочными моральными устоями и принципами, заложенными с детства. Только так мы сможем реально изменить жизнь к лучшему.
1928Читайте нас у Facebook
