Ветеран-подводник Анатолий Пастовенский: «Мы полагали, что под нами океанская бездна, но вдруг почувствовали удар огромной силы»
— В бытность СССР даже нам, военным морякам-подводникам, командование не сообщало о беспрецедентной операции спецслужб США «Дженифер» по подъему с огромной глубины — пять тысяч метров — советской дизельной подводной лодки К-129, которая без вести пропала в Тихом океане в марте 1968 года, — говорит ветеран-подводник капитан первого ранга в отставке Анатолий Пастовенский. — Но я и мои товарищи, с которыми служил на Тихоокеанском флоте на атомной субмарине К-469, узнали об этой истории. Помог случай: один советский гражданский моряк, хорошо владевший английским языком, во время стоянки в американском порту увидел в продаже брошюру об операции «Дженифер» и прочел ее. Он работал на вспомогательном судне, обслуживающем подлодки. Моряку, конечно, хотелось поделиться сенсацией, и он по большому секрету рассказал новость нам. Слушая его, мы и предположить не могли, что через некоторое время с нашим подводным кораблем произойдет тяжелейшая авария как раз в том месте Тихого океана, где погибла К-129.
«Наши жены чувствовали, что мы попали в беду»
— Что же случилось с вашей субмариной?
— Мы несли боевое дежурство поблизости от острова Гуам, на котором находится крупная военно-морская база США, — рассказывает Анатолий Пастовенский. — Нашей задачей было обнаруживать американские подводные лодки, которые выходили с базы, и следить за ними.
*Подлодка, на которой служил Анатолий Пастовенский, едва не потерпела катастрофу как раз в той точке Тихого океана, где исчезла К-129
Авария произошла 16 июля 1976 года в акватории, где врезаться, как мы считали, было не во что — открытый океан, под нами пятикилометровая бездна. К тому же мы вели постоянный контроль обстановки вокруг. Тем не менее, двигаясь в подводном положении на глубине 154 метра, подлодка на что-то налетела. Можете представить, какой силы был удар, если разворотило носовую часть внешнего корпуса площадью более 48 квадратных метров. Тут следует сказать, что атомные подводные лодки имеют двойную оболочку: внешний (на флоте его называют «легкий») корпус и внутренний (по морской терминологии — «прочный»). Нас спасло то, что прочный корпус (его толщина пять сантиметров) устоял. Будь мы немного глубже, он бы не выдержал. Колоссальное давление воды расплющило бы лодку, и мы исчезли бы без вести, как и экипаж К-129.
В носовой части, на которую пришелся удар, находились торпеды с ядерными боеголовками. К счастью, снаряды не сдетонировали. Спасибо конструкторам: они предусмотрели на носу особые стальные усилители прочности, в значительной мере принявшие на себя силу удара и тем самым предотвратившие взрыв.
Сразу после столкновения подлодка начала проваливаться на глубину с аварийным дифферентом (наклоном) на нос. Ощущения при этом примерно такие же, как при катании на американских горках. Если в тот момент ты лежишь на койке, слетишь на пол. Я как раз отдыхал в каюте. Мгновенно сообразил, что может сработать аварийная остановка ядерного реактора. В данном случае этого нельзя было допустить. Поэтому я за считанные секунды пронесся через два отсека к пульту управления реактором и заблокировал его аварийную защиту.
Погружение продолжалось минут пять. Мы опустились до
Где-то поблизости находилась советская подлодка К-314. Из штаба Тихоокеанского флота ее командиру сообщили, что мы, вероятно, погибли, поскольку трое суток не выходили на связь. Так что офицеры К-314 даже выпили за упокой наших душ. А на четвертые сутки нам удалось отремонтировать радиооборудование и сообщить, что мы живы.
Забегая вперед, скажу: наши жены чувствовали, что мы попали в беду. Супруги общались между собой, делились переживаниями и быстро выяснили, что многим снились плохие сны, на душе было неспокойно. Пошли выяснять в политотдел. Им, в конце концов, сообщили: подлодка перестала выходить на связь.
«Американцы подняли с пятикилометровой глубины тела шестерых моряков»
— Штаб дал нам добро возвращаться на базу, — продолжает Анатолий Владимирович. — Шли на глубине 50 метров, зная, что осадка самых больших танкеров не превышает 40 метров. По ночам поднимались до 14 метров, чтобы сообщить о себе и через перископ посмотреть на небо — по звездам определяли свое местонахождение.
Признаться, психологически давило то, что на пути домой предстояло пройти над Марианской впадиной (12 тысяч метров) — это самое глубокое место в Мировом океане. До нашей базы на Камчатке добрались за 20 суток.
Дома командира ждали большие неприятности. Его обвиняли в том, что допустил столкновение, как считали, с американской субмариной. Но на базе водолазы, обследовав корпус, обнаружили остатки скалистой породы и кораллов. В квадрат, в котором мы чуть не погибли, направили специальное гидрографическое судно, которое выявило под водой пик, о котором прежде не было известно. Наша лодка буквально срубила его вершину.
— Вы предполагаете, что в эту гору могла врезаться и К-129?
— Возможно. Причина ее гибели до сих пор не установлена. В марте 1968 года К-129 вдруг перестала выходить на связь. Командование направило на поиск десятки кораблей и самолеты. Они прочесывали акваторию площадью порядка 800 квадратных миль (1300 квадратных километров). Надеялись, что лодка всплыла (так следует поступать в аварийных ситуациях), но у нее не работает связь. Запасы всего необходимого могли позволить экипажу (он состоял из 98 человек) продержаться примерно три с половиной месяца. К сожалению, нашим военным не удалось найти К-129. Лодка стала считаться без вести пропавшей.
Отыскать ее удалось американцам с помощью субмарины, оснащенной аппаратом, который способен опускаться на большие глубины и передавать оттуда изображения. Вполне возможно, что в ВМФ США довольно точно знали место гибели К-129, поэтому организованный им поиск уже через неделю увенчался успехом. Он проводился скрытно. Соединенные Штаты не оповестили Советский Союз, что субмарина найдена. В ЦРУ решили поднять лодку, несмотря на то, что это была очень сложная в инженерном плане и неимоверно дорогая затея. Но игра стоила свеч — в случае успеха американская разведка получила бы образцы ядерного оружия и, что еще более важно, ключи к шифрам и пакеты с боевыми заданиями. Затем можно было расшифровать радиотелеграммы ВМФ СССР за несколько лет. Секретная операция по подъему К-129 получила название «Дженифер». Расходы на ее проведение, согласно опубликованным данным, составили 350 миллионов долларов.
*Чтобы скрыть истинную задачу, которую предстояло выполнить кораблю «Гломар эксплорер», спецслужбы США распространили легенду о том, что судно строит знаменитый богач и инженер Говард Хьюз для поиска полезных ископаемых на дне океана
ЦРУ удалось подключить к операции одного из самых богатых людей Америки Говарда Хьюза. Он был разносторонне одаренным человеком — предприниматель, инженер, авиаконструктор, режиссер, кинопродюсер. Хьюз понадобился для сокрытия истинных причин строительства уникального судна «Гломар эксплорер», которое должно было поднять лодку. Мол, неуемному богачу пришла в голову идея искать полезные ископаемые в океанских глубинах, вот он и заказал необычный корабль. На строительство «Гломар эксплорер» ушло полтора года. Летом
*Так команда уникального судна «Гломар эксплорер» поднимала с глубины пять километров советскую подводную лодку К-129
Сразу после подъема носовой части К-129 сведения об этой операции попали в прессу. МИД СССР заявил протест. Но у американской стороны были железные аргументы: Советский Союз не объявил об исчезновении своей подлодки, значит, формально она ничья. Тела шести поднятых со дна членов экипажа американцы похоронили согласно морской традиции — в океане под гимн Советского Союза. Видеозапись этой церемонии передали Москве.
До сих пор не установлена причина гибели К-129. Рассматривается три наиболее вероятные версии, одна из них — столкновение с подводной горой.
«Виктор Мищенко мог покинуть терпящую бедствие подлодку, но остался на ней добровольно и погиб»
Гибель из-за пожара в апреле 1970 года подводной лодки К-8 стала первой катастрофой в истории атомного подводного флота СССР. Большую часть экипажа тогда удалось спасти, но 52 моряка погибли. Один из них — старший матрос Виктор Мищенко из города Белая Церковь Киевской области. Его тело покоится на океанском дне. На днях на родину матроса доставили капсулу с морской водой, набранной в месте гибели К-8 в Бискайском заливе в 490 километрах от Испании. Капсулу предали земле рядом с могилой его матери.
*Виктору Мищенко было 20 лет, когда он погиб на атомной подлодке К-8
— Такие символические захоронения — давняя флотская традиция, которая не противоречит церковным канонам, — говорит активистка общественной организации ветеранов Северного флота Мария Русина. — Недавно по нашей просьбе сразу несколько кораблей набрали воду в месте, где затонула К-8. Мы уже захоронили капсулы с ней в трех городах России. И вот теперь привезли в Белую Церковь.
На кладбище капсулу нес один из выживших членов экипажа К-8 Иван Олейник из Черкасской области. Три года назад «ФАКТЫ» (номер за 13 апреля 2010 года) опубликовали интервью, в котором он подробно рассказал об аварии, о том, как матросы спасались сами и пытались уберечь подлодку.
— Мы шли в Северную Атлантику, чтобы принять участие в масштабных учениях, посвященных
Подлодка совершила аварийное всплытие. Десятки моряков сразу выбрались наружу. Но 16 человек, которые оказались в восьмом отсеке, задохнулись от дыма — не сумели открыть аварийный люк.
— Он был предназначен для того, чтобы в случае ЧП можно было покинуть лодку, — продолжает Иван Олейник. — Я с товарищами находился в соседнем, девятом отсеке. Мы просидели там без света, задыхаясь от просочившегося дыма три с половиной часа. Нас спасли товарищи, открывшие снаружи заклинивший аварийный люк восьмого отсека. И мы наконец вырвались из западни.
К-8 лишилась связи, и мы не могли подать сигнал бедствия. Провели ночь на палубе. Из-за стресса уснуть было невозможно. Просто дремали. Кусок в горло не лез. Утром вдруг появился канадский корабль. Он не оказал помощь. Зато вскоре над нами стали летать военные самолеты стран НАТО. В той части океана суда появлялись редко, но нам повезло — на болгарском сухогрузе «Авиор» произошла поломка, поэтому он оказался в этих водах. Через капитана сухогруза, знавшего русский, наш командир капитан второго ранга Всеволод Бессонов передал сообщение об аварии. Он приказал, чтобы часть экипажа подлодки перебралась на «Авиор». Я должен был остаться на субмарине. Однако вышло иначе: мне приказали сопровождать старшину Юрия Ильченко, которому накануне удалили аппендикс. Когда вспыхнул пожар, врач капитан медслужбы Арсений Соловей отдал ему свой дыхательный аппарат. Спас Ильченко, а сам задохнулся.
К нам подоспели два советских военных корабля. С борта одного из них спустили толстый капроновый канат, чтобы зацепить подлодку и буксировать ее. Но помешал разыгравшийся шторм силой восемь баллов. Тем временем корма К-8 все больше погружалась в воду. Поэтому командир решил переправить на корабль еще несколько десятков человек — чтобы не рисковать их жизнями. Видели бы вы, как идущие к нам шлюпки бросало на высоченных валах: они то проваливались в пучину, исчезая из виду, то взмывали на гребень волны. А моряки запрыгивали в них, как заправские каскадеры. Виктор Мищенко мог тогда эвакуироваться, но остался на подлодке добровольно.
На К-8 остался боевой расчет — 21 человек. Всю ночь они боролись за живучесть судна, и все же в 6.13 утра оно пошло на дно. При этом произошло два мощных гидравлических удара, потрясшие находившиеся рядом корабли. На поверхности воды плавали несколько трупов. Поднять и доставить на борт крейсера удалось только одного погибшего. Но командование решило не везти его на родину и похоронить на месте в океане.
Только мы сошли на берег в Северодвинске, нас окружили автоматчики. Сопроводили в автобус с зашторенными окнами и отвезли на базу отдыха. Началось расследование. На точно такой же подлодке, как наша К-8, каждый повторил то, что делал во время аварии. Это позволило комиссии восстановить ход событий. Она признала действия экипажа правильными. Командир Всеволод Бессонов был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Всех погибших наградили орденами Красной Звезды, выживших — медалями Ушакова.
Встретиться с нами пожелал лично министр обороны СССР маршал Андрей Антонович Гречко. Перед встречей наш замполит придумал заявить министру, дескать, уцелевшие подводники просят назвать новую подлодку К-8 и хотят отправиться на ней в поход. Никто из нас не согласился бы на такое. Маршал внимательно посмотрел замполиту в глаза и спросил: «Вы думаете, о чем говорите?»
— Командир К-8 Всеволод Бессонов сделал все от него зависящее, чтобы спасти лодку, — говорит председатель Всеукраинской ассоциации ветеранов-подводников капитан первого ранга в отставке Александр Кузьмин. — Кроме того, впервые в истории советского подводного флота командир принял решение эвакуировать часть экипажа на иностранное судно. По тем временам — смелый поступок. Благодаря этому удалось сохранить жизнь 73 моряков.
19366Читайте нас у Facebook
