«Электрический разряд прошел через все тело сына, каким-то чудом не задев мозг и сердце»
Несмотря на то что родители и врачи всячески старались оградить семилетнего Артема Бузину от лишних переживаний, мальчик знает и понимает, что с ним произошло. 
Увидев корреспондента «ФАКТОВ», Артемка поздоровался и спросил: «А вы знаете, что через меня прошли десять тысяч вольт тока? Все говорят, что я не должен был выжить. Но мне очень повезло».
*«Теперь у нас с мамой уговор: ни в коем случае не плакать. Можно только улыбаться», — говорит Артем (фото автора)
— Не просто повезло, — мать мальчика Ирина Бузина не может сдержать слез. — Когда я спросила врачей, как, получив такой электрический разряд, сын остался жив, хирурги только пожали плечами: «Сколько лет работаем, с таким не сталкивались. Научного объяснения этому нет. Наверное, у вашего мальчика хороший ангел-хранитель». Еще больше поразили результаты компьютерной томографии. Они показали, что ток прошел через весь организм, каким-то чудом не задев два органа — мозг и сердце. Хотя сын ударился об электрический щит головой...
«Я начал... подниматься в небо. Стал таким легким, как пушинка, и взлетал все выше и выше...»
Кто допустил, что прямо рядом с детским футбольным полем несколько месяцев стояла открытая трансформаторная будка, сейчас пытается выяснить прокуратура. Только после случая с Артемом Бузиной ее наконец закрыли. До этого там часто играли местные беспризорники, называя будку «своим убежищем».
— Будка находится на втором этаже старого домика, напоминающего заброшенную стройку, — говорит Ирина Бузина. — Мы сами киевляне, в село Гребеньки приехали в гости к свекру. О том, что около трансформаторной будки сельские ребята соорудили себе жилище, ни я, ни муж даже не догадывались. Эти мальчики — из неблагополучных семей, у многих нет родителей. Артему, который приехал в село на несколько дней, я запретила с ними общаться. В тот день мы работали на огороде, Артем и наш младший сын Егор играли рядом с домом. Потом приехал кум и предложил ребятам покататься на его мотоцикле. Я была уверена, что они поедут вдвоем. Но Артем в последний момент передумал и вернулся в дом, чтобы переобуться.
— Я не захотел кататься на мотоцикле, сам не знаю почему, — рассказывает Артем. — А новые шлепанцы решили надеть, потому что они мне очень нравились. У них такая интересная толстая подошва.
— Эта подошва его и спасла, — считает Ирина. — Артем говорит, что решил поиграть во дворе. Но я и подумать не могла, что он пойдет с теми ребятами!
— Они проходили мимо и позвали меня, — вспоминает мальчик. — Сказали: «Мы тебе покажем нашу халабуду». Я согласился, но предупредил, что пойду ненадолго, а то, если задержусь, мама будет ругать. Ребята привели меня к странному дому около футбольного поля. Там было много мусора, было очень сыро и неприятно. Мальчишки нашли какие-то лампочки, начали бить их об столб. А потом полезли наверх, к трансформаторной будке. Сначала я не хотел с ними лезть, боялся. Но они сказали, что мы немножко там постоим и пойдем обратно. Я, хоть и поднялся, близко к этой будке все равно не подходил. Они бегали вокруг, смеялись. Я уже собрался уходить, но увидел на полу какой-то ключ. Решил его поднять, подумал: может, кто-то потерял ключи от дома. Помню, наклонился и прикоснулся к чему-то головой. Услышал щелчок, потом все вспыхнуло, и меня начало трясти.
Я не мог понять, что это такое. Почувствовал, как в меня вошла горячая струйка. Она была такой горячей, что все внутри обжигала. Сначала была в шее, потом вошла в живот, в ноги... Меня трясло так сильно, что, казалось, вот-вот оторвусь и куда-то полечу. Было очень больно, особенно рукам. Потом я упал. Запахло горелым, так бывает, когда у мамы на кухне пригорает мясо. Помню, ударился головой, но как раз голова почему-то не заболела. Я вообще перестал себя чувствовать. И начал... подниматься в небо. Стал таким легким, как пушинка, и взлетал все выше и выше... Там, где я оказался, было очень светло — яркий белый свет чуть меня не ослепил. А потом ко мне подошла бабушка Рита. Я сразу ее узнал, хоть и видел только на памятнике: она умерла еще до моего рождения. Бабушка ласково на меня посмотрела и... отправила обратно. Я опять оказался на холодном полу.
Артем понял, что не может встать. Мальчик не чувствовал ни рук, ни ног.
— Я смог только взять с пола какой-то листочек и приложить его к голове, — вспоминает ребенок. — А когда увидел, что этот листок стал красным, понял, что из головы идет кровь. «Нужно звать на помощь», — решил. Подполз к ступенькам и начал кричать: «Помогите!» Ребята, которые были со мной, куда-то пропали.
— Они испугались и убежали, — говорит Ирина. — Сын стал звать на помощь, но если бы кто-то слышал! Вместо крика он издавал еле слышные хрипы... Мы тем временем уже повсюду его искали. Узнав, что Артемка не катался на мотоцикле, я решила осмотреть дом и двор. Сына нигде не было. На футбольном поле кум заметил группу подростков. «Вы не видели здесь семилетнего мальчика? — спросил. — Он катался на велосипеде». Ребята испуганно переглянулись и посмотрели в сторону дома с трансформаторной будкой. Кум повернул голову и обомлел: Артем лежал около лестницы и... дымился. «Я подумал, что он уже не дышит, — с ужасом вспоминал кум. — Артем был очень горячим, весь обмяк и не шевелился. Штаны на нем полностью сгорели. Казалось, случилось самое страшное. Но неожиданно мальчик, не открывая глаза, прошептал: „Помогите“.
„Тебя спас ангел-хранитель! — сказала я Артему. — Теперь ты не можешь его подвести“
— Кум принес Артемку домой, — продолжает Ирина Бузина. — Бросившись к сыну, я увидела, что его левая ручка черная. А на правой видно кость... На голове большая вмятина, волосы сожжены. У сына сгорели ресницы и даже волоски в носу. Тёма был черный, как уголек. Неожиданно он, опять-таки не открывая глаза, тихо спросил: „Мамочка, где ты?“ „Здесь! — расплакалась я. — Ты только держись!“
„Скорая“ отвезла нас в Ржищевскую районную больницу. Помню, в дороге ни минуты не молчала, говорила с сыном без умолку. Понимала, что Тёма не должен терять сознание. Сын так и не открыл глаза, но продолжал тихо отвечать. Было ясно, что его ударило током, и это очень серьезно. Но я даже представить себе не могла, о каком напряжении идет речь.
В больнице врачи первым делом спросили именно об этом. Тут прибежал кум. „Нет, не может быть, — говорил он. — Я только что был около будки. Там... десять тысяч вольт“. „Десять тысяч вольт?!“ — повторили доктора. — Не может быть. Вернее, если речь идет о трансформаторной будке, то может. Но тогда почему ребенок еще жив?» Вспомнила, как несколько лет назад от удара током погиб мой двоюродный брат. Его убили 380 вольт. А тут десять тысяч. Я потеряла сознание...
Ржищевские врачи развели руками: дескать, с таким случаем еще не сталкивались. Артемку повезли в Киевскую областную больницу.
— Даже столичные врачи рассматривали сына, как музейный экспонат, — вспоминает Ирина. — Положили его в реанимацию. Я спрашивала, выживет ли он. В ответ на этот вопрос хирурги только тяжело вздыхали. А медсестры нарушили правила больницы и разрешили мне целую ночь провести в реанимации рядом с сыном. Потом я узнала почему. Оказалось, все были уверены: Артемке осталось жить несколько часов.
В больнице мальчику сделали компьютерную томографию, которая показала: ток прошел через весь организм, нарушив функции внутренних органов. Не затронул только мозг и сердце.
— Врачи сказали, что научного объяснения этому нет, — качает головой Ирина. — Ведь сын ударился об электрический щит головой! И разряд вошел именно в голову. Об этом свидетельствуют большая вмятина и ожог на затылке. Как уцелел мозг, не может объяснить никто.
— Мальчик действительно родился в рубашке, — говорит заведующий ожоговым отделением Киевской областной клинической больницы Сергей Крысько. — Убрав мертвые ткани, мы сделали ему несколько реконструктивных операций на руке и на голове. Раневые повреждения удалось закрыть. На днях Артема выписали из больницы, но лечение на этом не закончено. В будущем мальчику потребуются реконструктивные пластические операции на голове и на поврежденной кисти.
— Артем держится молодцом, — говорит Ирина. — Осознав, что остался жив благодаря чуду, сын воспрянул духом. Хотя первые дни лечения были настоящим кошмаром. Тёме сделали нескольких операций на руке (полностью сгорело сухожилие). Ему не помогали никакие обезболивающие. Сын кричал, что «если будет так больно, то он не хочет жить». Мы объяснили, что жить он должен: «Тебя спас ангел-хранитель! Теперь ты не можешь его подвести». Артемка слушал меня с полными слез глазами, задумался, а утром сказал: «Мам, ты права. Я больше не буду плакать». С тех пор не проронил ни слезинки.
— Меня спасла бабушка Рита, — объясняет Артем. — Отправила назад с того света. Вот я и решил, что не должен ее подводить. А мама хоть и уговаривала не плакать, а у самой глаза были красные. Она сказала, что это аллергия, но я не глупый и все понял. Теперь у нас уговор: ни в коем случае не плакать. Можно только улыбаться.
— Только улыбаться, — повторяет Ирина, незаметно смахивая с глаз слезы. — С тех пор Артем все время меня контролирует. Спасибо врачам, они полюбили сына, как родного. И не взяли с нас ни копейки. Хотела их отблагодарить, но хирурги возмутились: «С ума сошли? Лучше идите и купите медикаменты». За несколько недель мы потратили на лекарства 25 тысяч гривен. Я работаю воспитательницей в детском саду, получаю 1 тысячу 100 гривен в месяц. Поэтому для семьи сумма была абсолютно нереальной. Ее удалось собрать благодаря друзьям и знакомым, которые пришли на помощь, узнав о нашей беде. Некоторые сами перебиваются с хлеба на воду, а приносили по тысяче гривен. Мои одноклассники даже открыли в интернете страничку для сбора средств. Не зря говорят: мир не без добрых людей.
«Мам, ты не понимаешь! Чем больше бегаю, тем больше у меня сил»
Сейчас Артем вынужден ходить в шапке, чтобы не было видно шрамов на голове. Правая ручка забинтована. Не заживает пока только один палец. Врачи опасаются, что его придется ампутировать.
— Услышав это, я так испугалась, — говорит Ирина. — Но хирурги привели меня в чувство: «Вы что, мамочка! Радуйтесь, что ребенок жив остался». И действительно, по сравнению с тем, что могло случиться, это, как говорится, мелочи. Главное — сын жив, ходит, разговаривает, все понимает.
— Вот именно, мам, — подтверждает Артем. — Конечно, с перебинтованной рукой не очень удобно. Если бы я еще был левшой, было бы лучше. Но я привык все делать правой. Уже настроился первого сентября идти в школу и только потом понял, что не смогу писать. Жаль, очень хотел в школу. Вчера звонили одноклассники, просили, чтобы я поскорее приходил. Мне и самому уже надоели эти больницы.
— Оказавшись дома, Артемка тут же обложился учебниками, — рассказывает Ирина. — Раньше не любил учиться, а теперь с нетерпением ждет занятий. Дети его поддерживают, часто навещают. Врачи говорят, что сейчас Тёме нужно как можно больше отдыхать, набираться сил. Но куда там! Сын не может сидеть на месте, все время бегает.
— Мам, ты не понимаешь, — отмахнулся мальчик. — Чем больше я бегаю, тем больше у меня сил. Кстати, помнишь, что сегодня мы идем в магазин за рыбками? Представляете, пока я был в больнице, погибли две мои рыбки в аквариуме. Я так расстроился! Но мама пообещала купить новых.
— Хорошо, что они недорогие, — говорит Ирина. — Мы сейчас совсем на мели. А ведь впереди еще несколько операций на руке. На что покупать дорогие лекарства, пока не знаю.
Родители Артема Бузины уже и не надеются получить компенсацию. Хотя в Кагарлыкской районной прокуратуре сообщили, что разбираются в инциденте и пытаются установить, по чьей вине трансформаторная будка оказалась открытой.
— Мы сделаем все возможное, чтобы компенсировать семье пострадавшего ущерб, — заверил кагарлыкский межрайонный прокурор Сергей Зинченко.
Впрочем, найти виновного не так уж просто. Председатель Гребеньковского сельсовета Василий Огиренко не стал отрицать: он знал, что трансформаторная будка открыта. Но ничего не мог сделать, поскольку отвечает за это «Киевоблэнерго». По словам Василия Огиренко, он не раз вызывал электриков, но те не приезжали. В «Киевоблэнеро» объяснили почему. Дескать, эта трансформаторная будка не числится у них на балансе. А значит, и обслуживать ее они не должны. Так и оказалось, что будка... ничья, и никто за нее не отвечает. В Кагарлыкской райгосадминистрации пообещали разобраться и наконец поставить объект на баланс облэнерго. Но только вряд ли это решит проблему. По официальным данным, только в Киевской области таких «ничейных» трансформаторных будок... более семисот.
4833Читайте нас у Facebook
