Нана Джорджадзе: "После съемок в Грузии Пьер Ришар признался, что... не помнит, как мы снимали фильм"
Лауреат Каннского фестиваля, уроженка Тбилиси Нана Джорджадзе, проживающая в Германии, сняла в Одессе романтическую картину о советском прошлом. В роли влюбленного милиционера — популярный рок-музыкант харизматичный Олег Скрипка. Другого героя, выпивоху, играет народный артист Украины, создатель комик-труппы «Маски» Георгий Делиев. После премьерного показа на Одесском международном кинофестивале фильм «Моя русалка, моя Лореляй» успешно демонстрировался на других кинофорумах, получая награды, и вот наконец выходит в прокат.
*В картине «Моя русалка, моя Лореляй» снялись Екатерина Молчанова, Олег Скрипка (милиционер), Георгий Делиев (музыкант)
— Нана, на этот раз вы изменили себе. Сценарий ленты написан не Ираклием Квирикадзе, а Динарой Сеидовой.
— Вы абсолютно правы. Начиная с 1974 года, почти все сценарии моих фильмов пишет муж Ираклий Квирикадзе, который, кстати, был и моим первым педагогом. Именно в класс Ираклия Квирикадзе и Тенгиза Абуладзе, автора нокаутировавшего советскую систему фильма «Покаяние», я поступила после окончания архитектурного института. Мы с Ираклием познакомились 1 октября, а три недели спустя поженились. Но для фильма «Моя русалка, моя Лореляй» требовался сугубо «женский» сценарий.
— В Одессе вы не первый раз. Что-то изменилось?
— Одесса — это талантливый город, а талантливые города, как и одаренные люди, меняются. В Одессе вдохновляешься. И еще здесь осознаешь, что таких людей, как украинцы, невозможно сломить. Они несут в себе достоинство. Уважают себя и поэтому уважают других.
Мы пережили в Грузии то, что сейчас происходит у вас. Оккупация (которая до сих пор длится) и мощный сосед под боком, которому всегда и всего недостаточно. И беженцы, и разруха, и страдающие дети, старики. Все это, естественно, экономически влияет на кино, которое без денег не сделаешь. Печально, что ужас, который сейчас творится в Украине, отразится на кинематографе. У каждой страны свой характер, темперамент, история. Для меня украинское кино — это поэтичность, взгляд на жизнь с юмором, с какой-то внутренней самоиронией.
— Ваш фильм «Моя русалка, моя Лореляй» был снят в Одессе.
— Когда влюбляешься в человека, стараешься всегда быть с ним рядом. Я влюбилась в Одессу, и мне захотелось снять здесь кино.
— Поэтому решили создать фильм о любви?
— Все в нашей жизни о любви, только разного рода. Даже ненависть — тоже своеобразная любовь. Лишь счастье — всегда мгновение. И если у тебя есть это мгновение, можешь вспоминать его всю жизнь. Главные роли в фильме «Моя русалка, моя Лореляй» исполняют молодая одесская актриса Екатерина Молчанова и Евгений Рыба, рядом с ними в кадре Георгий Делиев, Олег Скрипка. Что из этого вышло — судить зрителям.
— Вам самой нравится?
— Я ненавижу свои фильмы и после съемок никогда их не смотрю. Сразу замечаю то, что не удалось сделать. Хотя наперед никогда ничего не планирую: мне кажется, в кадре должна быть сиюсекундная реакция, эмоция. Более того, никогда не даю артистам сценарий заранее — просто предлагаю правила игры. Текст вручаю им буквально перед съемкой, пока свет выставляют, а потом — вольному воля. Мне не нужны точность и четкость, главное, чтобы актеры ориентировались в ситуации, импровизировали. Мы получаем удовольствие и наслаждаемся жизнью на съемочной площадке. К примеру, у Олега Скрипки получился очень трогательный образ.
— Как вы познакомились с Пьером Ришаром?
— На фестивале в Каннах мы во время ужина оказались за одним столиком. Увидела перед собой человека, совершенно не похожего на героя его фильмов. Глубокого, несуетливого, знатока культуры и искусства, серьезно увлекающегося философией. Я поинтересовалась: «Пьер, вы не хотите сменить амплуа?» Он ответил: «Хочу, а что ты можешь предложить?» Я рассказала ему одну из историй, которые всегда есть в запасе у Ираклия. Это основанная на реальных фактах история кулинара-энтузиаста, разъезжающего по всему миру в поисках новых рецептов. Он попадает в дореволюционную Грузию, где находит свою любовь, но большевистский переворот отнимает у него все: любимую женщину, работу и саму жизнь. Ришару идея понравилась, и я тут же позвонила Ираклию: «Готовь сценарий».
*Фильм Наны Джорджадзе «Тысяча и один рецепт влюбленного кулинара» с Пьером Ришаром был номинирован на «Оскар»
Так двадцать лет назад началось наше сотрудничество с Ришаром. «Тысяча и один рецепт влюбленного кулинара» был номинирован на «Оскар» как лучший фильм на иностранном языке. Пьер сразу же подружился со съемочной группой и стал своим. Когда же мы отмечали его день рождения, то, казалось, знакомы тысячу лет. Съемки вперемежку с застольем продолжались с утра до ночи. Как впоследствии признавался Ришар, это был самый яркий период в его жизни.
Он влюбился в нашу кухню, танцы, многоголосье, учил грузинские слова. Во время одного из перерывов актеры вышли покурить, и два наших мэтра — Кахи Кавсадзе и Рамаз Чхиквадзе вдруг запели. Пьер подходит ко мне и торопит продолжать съемку. Я ему говорю: «Послушай, как они поют». Он прислушался, застыл, а потом подошел на цыпочках к ним и подхватил мелодию. В интервью французскому телевидению, рассказывая об этом эпизоде, он сказал, что никогда не представлял себе, что режиссер может задержать съемку, потому что актеры решили попеть в свое удовольствие. Он признался, что прекрасно помнит, как в Грузии мы пели, пировали, танцевали, справляли день рождения, но как снимался фильм — не помнит. А ведь съемки проходили во время войны в Грузии. Не было электричества, отопления, воды, всюду беженцы…
В конце 90-х я приступила к съемкам фильма «Лето, или 27 потерянных поцелуев». Пьер позвонил: «Нана, ты снимаешь без меня?» Я не растерялась: «Почему же без тебя, Пьер. Приезжай, будешь играть капитана». Сказала и тут же бросилась звонить Ираклию: «Срочно пиши роль капитана». Именно эта спонтанно родившаяся идея развилась в главную и самую удачную линию фильма.
— Что привело вас, архитектора, в кинематограф?
— Наверное, детская любовь к превращениям. Рядом с нашим домом был кинотеатр, я смотрела там все подряд. Но и сегодня не простилась с архитектурой. Оформляю интерьеры домов, витрины магазинов, виллы у себя на родине и за рубежом. При этом основное мое условие — свобода творчества. Но это так, по мелочам. А в молодости мы — творческая группа тбилисской Академии художеств — проектировали Дом творчества в Пицунде, Дом отдыха газеты «Правда» в Лидзава (Абхазия). На моем личном счету шесть крупномасштабных строений.
— Известно, что вы много путешествуете.
— Сейчас уже не так. А вот в молодости! В 1972 году я училась в Академии художеств и работала в Таллине. Завершив практику на полгода раньше срока, мы с подружкой обошли пешком весь Советский Союз. Только представьте себе: 15 республик! При этом денег у нас не было, зарабатывали по ходу движения: дрова рубили, двор подметали, воду таскали. Да что там, трое суток мы жили в цыганском таборе, прямо в открытом поле. Ни о какой опасности, страхе даже мыслей не было.
Помнится, в свою первую поездку в США поселилась на 26-м этаже гостиницы в Нью-Йорке. Вдруг мне захотелось пойти погулять. Люди, пригласившие меня в Штаты с фильмом «Робинзонада», звонят, чтобы узнать, понравился ли номер, а меня нет. Когда вернулась в четыре утра, их била нервная дрожь, они ощупывали меня с ног до головы и твердили: какое счастье, что я жива. Оказывается, я гуляла по самым криминальным районам города.
Вообще, люблю всякие закуточки, блошиные рынки, где можно приобрести киношные вещи, создающие нужную по замыслу атмосферу. Люблю собирать то, от чего нормальные люди избавляются. Весь антураж фильма, костюмы, предметы в кадре вытаскиваю из своего дома.
— Вы любитель адреналина?
— Скорее, приучена к нему. Ведь с 1968 года я была невыездной, потому что по студенческому обмену поехала в Прагу, а там — Пражская весна, мы вышли на демонстрацию. К счастью, грузинский КГБ был лояльнее русского, меня не арестовали, не посадили, просто я стала невыездной, и это продолжалось до 1986 года. Моя «Робинзонада» попала в Канны совершенно случайно. Человек, отбирающий фильмы на фестиваль, вошел в зал, когда представители Госкино смотрели эту картину, решая, как ее перемонтировать и подправить.
На Каннском фестивале я сидела в зале и ничего не понимала. Слышала, что называют мое имя, но вся тряслась, ноги были ватными. Кто-то подтолкнул меня и сказал: «Иди получай приз». Однако самое интересное ожидало по приезде в Москву, когда я должна была сдать в Госкино всю сумму, полученную в качестве финансового вознаграждения на фестивале. Вместо того, чтобы хоть формально поздравить меня, председатель этой структуры и его бухгалтер перешли к пересчету суммы.
— Не страшно было ехать в Украину?
— Нисколько. Когда в израильской Хайфе велись боевые действия, там проходил фестиваль. Никто не хотел ехать, все боялись. Я же отправилась специально. Все, что должно случиться, случится, где бы ты ни был. Как говорится, кому суждено быть повешенным, не утонет.
3629Читайте нас у Facebook
