Алексей Никифоров: "Многие крымские знакомые теперь считают меня фашистом"
Заместитель командира батальона морской пехоты Алексей Никифоров в одночасье стал известен на всю страну: в телевизионном эфире он рассказывал, что происходит в Керчи, как его сослуживцы переходят на сторону России, возмущался бездействием командования. В прямом эфире морпех задавал неудобные вопросы адмиралу Игорю Тенюху, тогдашнему министру обороны… Когда 65 бойцов батальона, оставшиеся верными присяге на верность Украине, вышли на материковую часть страны, Алексей сказал, что у него только одно желание — уволиться из армии. Если бы это произошло, Украина потеряла бы одного из самых преданных и порядочных офицеров.
Встретились мы с майором возле Национальной академии Министерства обороны, куда Алексею предложили поступить после выхода из Крыма и получить дополнительное образование. Ведь руководство страны признало, что не хватает грамотных офицеров, командиров. Многие посчитали, что Алексей просто обязан быть в числе людей, которые смогут усилить армию и грамотно вести военные операции.
Год назад мы общались с Алексеем по телефону. При личном знакомстве на прошлой неделе офицер галантно поцеловал мне руку. Беседовали мы за чашкой кофе. Два с половиной часа пролетели, как одно мгновение. Я еще раз убедилась: именно на таких людях земля держится. Хотя сам Никифоров на мои слова восхищения скромно отвечал: «Не перехвалите. Нет у меня нимба над головой. Я самый обычный военнослужащий, который толком ничего не сделал».
— Первого октября 2014 года наша часть отмечала 55-летие своего создания, — говорит Алексей Никифоров. — Мы не праздновали, ведь все случившееся с нами весной прошлого года — позорная страница истории морской пехоты… 20 марта над частью был поднят флаг Российской Федерации. Но, знаете, я еще раз убедился, что история развивается по спирали. Наша часть была основана в Мариуполе, переведена сначала в Бердянск, а затем — в Керчь. И сейчас бойцы подразделения снова находятся под Мариуполем, защищают этот город. Меня часто гложет мысль: вместо того чтобы воевать, я сижу за партой. Но также и понимаю, что получаю очень важные знания, которые смогу использовать в будущем. Хотя после выхода из Крыма не хотел служить, готов был написать рапорт, ведь разочаровался во всем…
.jpg)
*Алексей родился в Кирове Российской Федерации. «Родственники называют меня бандеровцем, а ведь на самом деле я — настоящий москаль», — говорит офицер украинской армии
— У вас в Керчи осталась квартира. Что с ней?
— Пока стоит закрытая. Летом я на сутки поехал домой — нужно было оформить некоторые документы. Честно говоря, очень хотел побывать в Керчи. От поездки у меня остался тяжелый осадок. Большинство знакомых, с которыми мы много лет дружили, общались, сотрудничали, считают меня фашистом и нацистом, называют зомбированным. От разговоров, что Путин вернул Крым домой, уже тошнит. По телевидению — сплошные ложь и обман о происходящем в Украине. Сложно находиться в такой атмосфере. Квартиры в городе остались у пяти офицеров, которые ушли на материковую Украину. В одной представители ФСБ вырезали замки и провели обыск. Но у россиян нет законодательной базы, чтобы передать эту жилплощадь, например, своим солдатам, поэтому ее пока не трогают. 
Я пересылаю соседям деньги — и они вносят квартплату.
*Сейчас семья Никифоровых живет в Киеве, в общежитии военной академии. А в Керчи осталась хорошая квартира… (фото из семейного альбома)
Когда был в Керчи, столкнулся с очень неприятной ситуацией. Шел по улице и невольно услышал телефонный разговор курортницы. Она громко рассказывала кому-то: «Так хорошо отдыхаю, просто замечательно! Представляешь, за все время ни одного украинского слова не услышала!» Я прошел за ней, дождался, пока она закончит разговор, и специально «спитав про щось»…
— Выехав из Крыма, вы сначала жили в Николаеве…
— Керчь мы покинули 8 апреля. Нашу часть разместили в Николаеве. Жена с детьми первое время жила у своих родителей в Городищенском районе Черкасской области. Когда мне предложили поступать в университет, мы с семьей переехали в столицу. Живем сейчас в общежитии. Наташа вышла из декрета, она тоже военнослужащая — в звании старшины. Сын ходит в школу, доцю устроили в садик. Дети быстрее адаптируются, у них появились новые друзья, Керчь почти не вспоминают. А вот жена… 11 лет назад, когда я сделал Наташе предложение, она очень неохотно переехала с Черкасщины ко мне в Крым. Но вскоре полюбила полуостров так же горячо, как и я. Керчь считает родной. Сейчас Наташа время от времени говорит мне: «Леха, верни меня домой!» Знаете, из-за всех этих событий некоторые семьи распались. А есть пары, где жена, например, осталась в Керчи, а муж продолжает служить в украинской армии, но при этом умудряются сохранить отношения.
После того как нашу часть вывели из Керчи, мы с бойцами поехали на киевский Майдан, чтобы своими глазами увидеть, как там «распинают русскоговорящих», — продолжает Алексей. — Естественно, ничего подобного не происходило. На каком бы языке ни говорил человек, к нему все относились доброжелательно, приглашали в палатки, угощали едой. Из Киева мы звонили оставшимся в части сослуживцам и рассказывали правду. Я многим тогда говорил: «У вас еще есть возможность, выходите на украинскую территорию». И один старший лейтенант таки услышал наши слова. Он взял больничный и поехал во Львов. Походил, пообщался, понял, что за русский язык там никого не убивают, увидел нормальных людей, которые хотят жить в цивилизованной стране, вернулся в часть, сдал форму и выехал на материк. Уже трижды был в зоне АТО.
— Анализируя происходившее в Крыму год назад, сейчас готовы ответить, как можно было отстоять свою землю?
— Как это ни печально, мы в той ситуации ничего не могли сделать, — после паузы отвечает Алексей. — Сейчас-то уже абсолютно ясно, что Россия давно готовилась к этому сценарию. Что можно было бы сделать? Разбить замыслы врага. Укрепить и закрыть Керченскую переправу, чтобы Россия не могла ввозить сюда тяжелую технику. Усилить границу. Когда 14 вертолетов (а не три, как сообщалось) нарушили воздушное пространство нашей страны, по ним можно было бы стрелять. Тогда мы действовали бы в рамках законодательства… Но, конечно, тяжело было противостоять телевизионной пропаганде. Именно под ее воздействием почти все командиры перешли на сторону врага, и затем нас убеждали поступить таким же образом. Ведь по всем теленовостям передавали: на материковой части военных тут же арестуют, будут судить… Феодосийский батальон, который тоже был окружен, но остался верен Украине, в России называли и продолжают считать натовским подразделением. Во всяком случае, так утверждается в российском фильме об оккупации Крыма.
Если бы тогда из Киева прислали представителя Генерального штаба, военного прокурора, которые бы присутствовали на переговорах, объяснили ситуацию, то командиры почувствовали бы за своей спиной государство. В этом случае, я уверен, большинство не изменили бы присяге… Нас в Крыму тогда не бросил только народ. Девчонки-журналистки, рискуя жизнью, по ночам привозили бронежилеты, доставляли еду, воду…
— Ваши бывшие сослуживцы находятся в Керчи?
— Большинство из родной части перевели в другие подразделения. Год назад они подписали договор с российской армией. Мне самому интересно, что теперь с ними будет: перейдут ли они на контракт или их вовсе выбросят на улицу. Связь с бойцами не поддерживаю. Иногда вижу их злобные комментарии в социальных сетях. Многие изменили там свои имена, но по контексту догадываюсь: это кто-то из тех, с кем я служил много лет. Даже самые отвратительные комментарии в Интернете не удаляю — уверен, что наступит день, когда придется посмотреть друг другу в глаза и ответить за свои слова…
Знаете, если отстраниться от ситуации, оценивать ее, словно все происходило не с нами, то за то, как Россия «отжала» Крым, ей можно поставить высший балл. Нам надо обязательно сделать выводы, научиться противостоять врагу в подобных ситуациях. Сейчас учусь планировать, оценивать ситуацию, и буквально мозги закипают, когда пытаешься выбрать правильное решение.
— Вы когда-нибудь предполагали, что в Украине будет война?
— Представить не мог! У нас даже не был сформирован образ какого-то условного врага. А с Россией толком и границы не существовало — это же наши братья. Когда мы читали или слышали о достижениях российской армии, их разработках, приобретениях, искренне радовались. В отличие от украинской армии, там наращивалась мощь. Нам это хорошо известно, так как время от времени проводились совместные учения. В Крыму не раз вместе готовились к парадам. И я хорошо знал командира «зеленых человечков», которые окружили нашу часть. Но если мы приезжали на полигон два-три раза в год, чтобы сделать по выстрелу, то россияне оттуда буквально не вылезали. На обеспечение нашей части, к примеру, в месяц выделяли пять литров бензина и 15 — солярки. Чтобы их получить в Симферополе, нужно было потратить 150 литров. В России такая же часть, как наша, на год получала 120 тонн топлива, расходовала 200. Потому что Россия готовилась к войне, а мы — нет. Обратите внимание: даже в мультфильмах о богатырях есть пропаганда и формирование особого отношения к Украине. В одном эпизоде князь киевский ударяется головой — и вокруг его головы сначала летают звездочки, как с флага Евросоюза, а затем они сменяются желто-голубыми синичками…
Это уже сейчас, читая книги и интервью о тех событиях, понимаю: отдавая нам приказ держаться, Турчинов просто тянул время. Ведь тогда с материковой Украины до Херсона просто не могли добраться боеспособные части — нечем было элементарно заправить технику. И такая ситуация сложилась во всей нашей армии. Ее реорганизация в последние годы состояла в том, что в военкоматах сократили людей с тридцати профессионалов до одного военкома и двух пенсионерок… Систему уничтожили, не построив новой. Сейчас все держится на людях, на нации. Путин действительно объединил украинский народ. Кто-то сказал, что волонтерство — позор державы. Я согласен, если к этому добавить фразу «но гордость нации и страны»!
— Что поможет нам победить?
— Читаю сейчас Пикуля, который рассказывает о времени, когда Германия «откусила» немножко Франции. Но французы за два года сделали все, чтобы поднять экономику пострадавшей страны, чтобы в ней были деньги. Мы должны поступить таким же образом. Когда крымчане увидят, что в Украине налаживается жизнь, есть работа, государство защищает людей, они начнут вести себя иначе. Сейчас все чаще можно услышать разочарованные возгласы: «Что дал ваш Майдан?!» Но я на это неизменно отвечаю: «А что ты лично сделал для перемен?» Каждый из нас сейчас просто обязан заниматься своим делом и делать еще чуть-чуть — тогда мы изменим страну к лучшему.
Когда мне плохо, когда кажется, что нет света в конце туннеля, я иду к волонтерам. Они не опускают рук, даже когда им очень тяжело, потому что помнят: ребятам на передовой гораздо сложнее. И это заставляет их делать следующий шаг. Вот в этом и я черпаю силы для того, чтобы не бросать начатое, не увольняться из армии, которая тоже нуждается в перезапуске.
— Но вы верите, что мы вернем Крым?
— Мы обязательно въедем в него на белом БТРе. Я в это верю!
9262P. S. Продолжается набор желающих служить в морской пехоте. Детали можно уточнить по телефонам: (098) 327−80−29, (050) 101−45−32.
Читайте нас у Facebook
