Отцу "лесных детей" после полутора лет судебных тяжб наконец-то вернули троих сыновей и дочь
Я человек не суеверный, но в том, что поселка Абрамок Новоград-Волынского района Житомирской области нет ни на атласе дорог, ни в базе GPS-навигатора, усмотрела знак судьбы. Это правильно, думала я, что детки, которые при живом и любящем отце столько времени провели в приюте, теперь спрятаны так надежно. Правда, и мне самой найти их было нелегко. Даже бабушки в ближайших к Абрамку поселках не смогли указать правильную дорогу. В само село я попала поздно вечером. Медленно ехала по темному, кривому и ухабистому переулку и гадала, как же мне найти дом Мельниковых. Но вот это как раз оказалось несложным. Едва заслышав шум моего автомобиля, мне наперерез с радостными криками кинулись четыре маленькие тени — 10-летний Толик, восьмилетняя Оля, шестилетний Илюша и пятилетний Добрыня обнимали меня, ластились, здоровались, смеялись. Малыши помнили, что я приезжала проведывать их и в социально-психологический центр реабилитации в Копылове, и в детский центр «Асперн» в Киеве, знали, что очень волновалась за них и теперь делились со мной своей радостью: что вот они вместе с папой в своем собственном большом доме, и собаки лают вдалеке, и звезды над головой светят низко-низко. Я слушала их, обнимала и плакала от радости.
«Трудно поверить, что они никогда не ходили в детский сад или школу. Они здоровы, развиты и коммуникабельны»
Напомним читателям историю «лесных детей», которая полтора года назад всколыхнула всю Украину. В сентябре 2013 года в глухом лесу неподалеку от железнодорожной станции имени Георгия Кирпы (бывшие «Бортничи») грибники встретили маленького мальчика, который был в чаще совсем один, но не выглядел заблудившимся или испуганным. Он спокойно подошел к чужим людям, сказал, что его зовут Илья и ему четыре года. На вопрос, что же он тут делает, ответил, что живет в лесной халабуде вместе с братьями, сестрой и отцом.
— Илюша подозвал к нам свою сестру, шестилетнюю Олю, — рассказывал тогда один из грибников, житель Бориспольского района Владимир. — Дети объяснили, что папы сейчас нет, он уехал в город, но у них, мол, все в порядке. Мы хотели забрать ребят с собой — ну не бросать же их одних в лесу! Те не пошли. Предложили им денег, но дети среагировали так, как будто никогда не видели таких цветных бумажек и не знали, что с ними делать.
Грибники поспешили назад в село и сообщили в милицию о детях, живущих в лесу. Оперативники сразу же примчались туда. Увидев бедную обстановку в обтянутой клеенкой халабуде — закопченные кастрюли, деревянный настил вместо кроватей, ворох детской одежды и обуви на полу — сотрудники службы по делам детей, приехавшие вместе с милицией, без разговоров забрали с собой Толика, Олю, Илью и Добрыню.
История эта вызвала бурную реакцию общественности, возмущенной такими «нечеловеческими условиями содержания детей». «Еще одни маугли», — вынесли вердикт журналисты, имея в виду львовскую семью Кучумовых, где отец и мать вырастили двух совершенно диких, потерявших человеческое обличье мальчиков. Но бориспольские «лесные дети» с теми несчастными детками не имели ничего общего: к огромному удивлению педагогов и психологов Копыловского реабилитационного центра, они были здоровы, развиты и коммуникабельны.
— Трудно поверить, что они никогда не ходили в детский сад или школу, — рассказывал тогда «ФАКТАМ» Игорь Филиппов, директор центра социальной реабилитации. — Иногда к нам доставляют так называемых домашних детей, которые гораздо более дикие и неприспособленные к жизни. У этих же братьев и сестры есть понятия личной гигиены, они сами моются, одеваются, аккуратно пользуются туалетом. Худыми, голодными или изможденными тоже не выглядят — на еду не набрасываются, умело пользуются ложками. Трое младших умеют рисовать, а старший Толик — читать.
Узнать о том, как же эти дети оказались в лесной халабуде, было непросто — их отец, обозленный и на милицию, и на службу по делам детей, и на любопытных журналистов, ни в какую не шел на контакт. Убедить его встретиться «ФАКТАМ» удалось только тогда, когда мы предложили свозить его к детям в Копылов. До сих пор помню первую встречу с Володей: ожидала увидеть грязного заросшего дикаря в лохмотьях (я думала, что именно так должен выглядеть человек, годами живущий в лесном шалаше), но мне навстречу вышел стройный, подтянутый, гладко выбритый мужчина в начищенных туфлях. Владимир выглядел гораздо младше своих 55 лет.
По пути в центр реабилитации многодетный отец рассказал, что десять лет назад у него, тогда еще жителя Шепетовки Хмельницкой области, украли паспорт. Восстанавливать без взятки его пришлось очень долго — в паспортный стол Мельников ходил 43 раза. А когда с новеньким паспортом поехал в Киев устраиваться на фирму по продаже лесоматериалов, у него прямо на вокзале украли борсетку со всеми деньгами и документами. В отчаянии мужчина сел на электричку и поехал куда глаза глядят. Очутился в лесу под Борисполем, сколотил себе халабуду и стал там жить. Как и многие местные жители, собирал в чаще траву для букетов, отвозил ее в Киев флористам и тем зарабатывал себе на кусок хлеба.
Здесь же, в лесу, Володя познакомился с местной жительницей Светланой, которая была младше его на двадцать лет. Любовь вспыхнула сразу. Вскоре Света забеременела. Гражданский муж предлагал ей переехать в село и снять там дом, но женщине нравилось жить в чаще, вдали от людей, домов и машин.
«Решил отдать им родительскую хату, которую перед этим собирался выставить на продажу»
Владимир и Светлана прожили в халабуде восемь лет. За это время у них родились четверо детей. Роды у жены Володя принимал сам. Невзирая на отсутствие благ цивилизации, семья жила счастливо: мама занималась с детьми, читала им сказки, готовила еду на маленькой печурке, стирала вещи в воде, принесенной в баклажках с железнодорожной станции. Папа водил ребятишек в лес, учил разбираться в ягодах и грибах, а еще всерьез занимался с ними физкультурой: к восьми годам Толик двести раз отжимался и подтягивался на одной руке, а шестилетняя Оля становилась на мостик и садилась на шпагат. Крепкая, казалось бы, семья развалилась в 2011 году. Светлана ушла с любовником, бросив четверых детей Володе. Ему было очень трудно каждый день мотаться в Киев с баулами травы на продажу, рубить дрова, носить воду со станции, готовить, да еще и уделять время детям, но он справился, хотя иногда не успевал поесть, а спал не более четырех часов в сутки.
После того как Толика, Олю, Илюшу и Добрыню забрали в приют, Владимир первые два дня лежал пластом и от отчаяния чуть не поседел. А потом взял себя в руки и решил во что бы то ни стало их вернуть. Он приложил для этого поистине титанические усилия. Выправил себе и детям документы (ведь у малышей не было метрик, а у него самого — паспорта), за несколько месяцев тяжелого труда, стирал в кровь ладони, заработал на продаже травы двадцать тысяч гривен, необходимые на проведение ДНК-экспертизы, которую требовал суд. Володя разрывался между судами и органами опеки и при этом каждую неделю мотался из лесу, где продолжал жить, в Киев — возил своим деткам подарки, одежду, фрукты. В конце концов его рвение оценила и администрация детского центра, и служба по делам детей, и даже прокуратура. 22 января этого года произошло долгожданное для семьи Мельниковых событие: Дарницкий райсуд Киева признал Владимира отцом четверых его детей.
Неделю назад семья наконец-то воссоединилась: столичная комиссия по делам детей разрешила Володе забрать малышню из детского центра.
— Они по-другому и поступить не могли, — улыбается Владимир Мельников. — Ведь я выполнил все, что от меня требовали: официально трудоустроился (я теперь частный предприниматель и буду заниматься кузнечным делом) и предоставил документы, что у меня уже есть жилье.
Аккуратный одноэтажный домик, сарай, летнюю кухню и 56 соток земли семье Мельниковых подарил совершенно посторонний человек — житель Житомирской области Павел Соколовский, сам отец восьмерых детей.
— Я услышал по телевизору историю о «лесных детях» и решил бесплатно отдать им родительскую хату, которую перед этим собирался выставлять на продажу, — рассказывал «ФАКТАМ» Павел Соколовский. — Мы с женой хорошо знаем, как трудно вырастить детей. А тут — отец-одиночка, у которого даже жить негде, но он изо всех сил старается сделать для своих детей все, так любит их, заботится… Нашел я Володин номер, позвонил, потом мы встретились, я показал ему дом. Он очень приятный человек. И детишки у него хорошие. Мы поможем ему, чем сможем.
Свое обещание Павел исполнил: он не только отдал многодетной семье дом, но еще и полностью сделал там ремонт — побелил, покрасил, завез мебель, на окна повесил красивые занавески.
*Этот дом семье Мельниковых подарил житель Житомирской области Павел Соколовский, сам отец восьмерых детей
«Я и по деревьям лазил, и на комбайн забирался, и с крыши прыгал. А еще мы с Олей верхом на лошадке катались. Весело!»
В комнате жарко натоплено. На печи варится картошка. На столе — колбаска, сыр, хлеб, рыбные консервы, ароматный кофе и свежий чай. Взяв меня за руки, Илюша и Оля ведут показывать дом — свои кроватки, уголок с иконами и статуэткой Богоматери. Потом младшие, несмотря на протесты отца, раскладывают на полу привезенные мной пазлы, а старшие рассказывают о новой жизни.
— Школа здесь, в Абрамке, еще лучше, чем в Киеве, — безапелляционно заявляет Толик. — Ну и, конечно, здорово, что можно бегать, сколько хочешь. Я и по деревьям лажу, и на комбайн забрался, и с крыши прыгал. А еще мы с Олей верхом на лошадке катались. Весело!
— Здесь рядом лес — летом мы пойдем собирать грибы, и озеро есть — можно рыбу ловить, — говорит Оля. — А еще папа обещал свозить меня в Новоград-Волынский проколоть ушки. Тогда я смогу носить те сережки-клубнички, которые вы подарили. И котенка нам разрешит взять.
— Котенка обязательно возьмем, только чуть позже, — успокаивает дочку Владимир. — Дай мне сначала обустроиться и разобрать вещи. А то ведь я летел за вами как на пожар. Мне среди ночи позвонил мой друг юрист Юрий Нечаев и сказал, что нашел нам машину и я могу забирать малышню из детского дома. Я наспех собрался и утром поехал за детьми. Обнимал их, гладил и думал, что вот теперь абсолютно счастлив. Мы запихивали их вещи в багажник, в салон умудрились засунуть подаренный Оле велосипед и поехали в Абрамок. Дети сначала немного опешили — Толик даже расплакался, что расстается с друзьями. Но когда увидел дом, двор, осознал, что мы все вместе, то, конечно, очень обрадовался.
— Мы вспахали огород, — похвастался Толик. — Уже посеяли морковь, лук, свеклу, укроп и петрушку. А картошку соседи сказали садить, когда ласточки прилетят.
— Дети у меня золотые — во всем помогают, — говорит Владимир. — И огород сажать, и в доме убирать, и посуду мыть. Я тут приболел на пару дней — поднялась температура. Так старшие дети и поесть мне приготовили, и чай сделали, и за младшими присмотрели. У нас планов громадье! Надо воду в дом провести, а то я малышей вынужден в цинковой ванне купать. Баню построю, может, машину стиральную куплю. Денег на это пока нет, но я подам документы, чтобы мне выплачивали пособие на детей. Если получится достать краски и штукатурку, весной сделаю ремонт в летней кухне. Еще я мечтаю об автомобиле — с такой оравой ездить в общественном транспорте в город или закупаться продуктами непросто. А еще мы в воскресенье первый раз в жизни пойдем с детьми в церковь на Пасху, посвятим яйца и куличи. Поблагодарим Бога за то, что он помог нам преодолеть трудности и теперь мы снова вместе. И вам спасибо, что боролись за нас, переживали, писали, просили у читателей «ФАКТОВ» помощи. Теперь я буду просить вас стать нашей крестной мамой — в ближайшее время планирую окрестить своих деток. Подниму их, выучу, воспитаю хорошими добрыми людьми. А больше мне в жизни ничего не надо.
Фото автора
6814Читайте нас у Facebook
