Вдова Леонида Осыки: "Параджанов обрывал розы в вазах и осыпал нас с Лёней лепестками"
Еще при жизни Леонида Осыки его фильмы стали классикой украинского кино. Режиссеру достаточно было снять «Каменный крест» и «Захара Беркута», чтобы остаться в истории навсегда. Леонид Осыка, несмотря на тяжелую болезнь, работал до тех пор, пока мог двигаться. Последние годы его руками, ногами и глазами стала супруга — Светлана Князева. Они встретились, когда Осыка уже был известным режиссером, а Светлана — студенткой эстрадно-циркового училища. Ему было 44 года, ей — 23. Прожили вместе 10 счастливых лет, родив очаровательных близнецов Богдана и Алексея. История их любви имела бы счастливый конец, если бы 13 мая 1994 года Леонид Осыка не получил тяжелую травму позвоночника. Режиссер перенес четыре инсульта, последний из них на долгих шесть лет приковал Леонида Михайловича к постели. Ему было тогда всего 55 лет. Леонид Осыка ушел из жизни в 2001 году. Сыновья выросли уже без отца. Именно ради них Светлана Князева решилась на публикацию своих дневников, которые вела на протяжении всей жизни. 
*Светлана Князева рассказывает о своей истории любви с режиссером так, будто это было вчера (фото c «Фейсбука»)
— Светлана, вы встретились с Леонидом Михайловичем не в самый лучший период его жизни.
— Что вы! Это был самый прекрасный момент в его жизни, ведь когда мы встретились, он не пил. За месяц до встречи со мной он закодировался. «Развязал» только один раз, в 1987 году, когда умер его друг Иван Миколайчук. После похорон Ивана друзья привезли Леонида домой буквально как бревно. Положили на кровать, он не мог разговаривать и шевелиться. Тогда мне стало страшно. Это продолжалось несколько дней, а потом я перегородила ему собой выход из квартиры и сказала: «Все, завязывай, давай будем жить по-прежнему». Леонид Михайлович не сопротивлялся. Тогда в Киев как раз приехал известный целитель. Мы пошли к нему на прием, и он закодировал Леонида еще на пять лет. После того случая я больше никогда не видела мужа пьяным.
— К моменту вашего знакомства Леонид Михайлович уже снял свои знаменитые картины «Захар Беркут» и «Каменный крест». Вы были его поклонницей?
— Я даже не знала, что есть такой режиссер. Когда начала встречаться с Осыкой, моя подруга пришла в восторг и без конца хвалила его, называя украинским Феллини. Но я тогда увлекалась вокалом, пантомимой. Моим кумиром был Марсель Марсо. Мне казалось, что кино делают абсолютно недосягаемые небожители. Первое время я путала Ивана Миколайчука с Иваном Гаврилюком. И Осыка посмеивался надо мной.
Помню, когда Леонид Михайлович первый раз показал мне свою картину «Каменный крест», я ничего в ней не поняла. А он так серьезно готовился к этому мероприятию. Пригласил меня на Киностудию имени Довженко, мы вдвоем сидели в кинозале. Накануне рассказал мне все о писателе Василии Стефанике, по новеллам которого была снята картина. Он очень любил эту свою работу. Но для меня, девочки из русской глубинки, было непонятно все, начиная от диалекта, на котором говорили герои. Фильм показался долгим и нудным. Я честно призналась Осыке: «Знаешь, я ничего не поняла». Его это совершенно не смутило: «Значит, надо смотреть второй раз». Через три дня мы вновь смотрели «Каменный крест». Перед этим он сказал: «Света, ты просто отключи мозги и почувствуй атмосферу». Действительно, во второй раз фильм произвел на меня глубокое впечатление. На каком-то подсознательном уровне я почувствовала сильную энергетику, исходящую от него.
Постепенно Осыка стал меня влюблять в Украину. Многое рассказывал из истории, о том, что Украина должна быть независимой страной. В то время я была совершенно неискушенной девушкой и, словно губка, впитывала всю информацию.
— Леонид Михайлович вспоминал о том времени, когда учился во ВГИКе в Москве?
— Часто об этом рассказывал. Первый год он не поступил. Тогда курс набирал известный режиссер Сергей Герасимов. К сожалению, сценарии, которые прислал в приемную комиссию Леонид, поздно попали в руки к Герасимову. Но когда таки прочитал их, послал письмо Осыке с приглашением на следующий год поступать во ВГИК. Леонид пошел на документалистику. Наверное, поэтому он всю жизнь любил отбирать типажи для своих картин среди простых людей. Он дружил со многими любимчиками Герасимова: Ларисой Лужиной, Жанной Болотовой, Галиной Польских. Леонид жил в одной комнате с Василием Шукшиным и был очень дружен с Геннадием Шпаликовым. В то время девушкой Шукшина была киевская актриса Лида Чащина. Муж вспоминал, как часто они ругались с Шукшиным, а бывало, даже пускали в ход руки. Василий Макарович был достаточно резким человеком, очень вспыльчивым, острым на язык. Осыка вспоминал, как Шукшин вечерами собирал друзей в общежитии и читал им свои рассказы.
Гену Шпаликова Леонид просто обожал. У нас до сих пор сохранилась небольшая книжечка его стихов. Особенно последние годы жизни, будучи парализованным, муж часто просил меня почитать некоторые из них. Знаете, несмотря на тяготы, выпавшие на нашу долю, мы не могли прожить друг без друга и дня.
— Кто вас познакомил?
— У меня был приятель — внук известного украинского актера Николая Яковченко. Яковченко в свое время снимался у Осыки в картине «Дед левого крайнего» и был дружен с Леонидом Михайловичем. Этот внук, тоже Николай, был в меня влюблен. И желая удивить, попросил Осыку неожиданно прийти ко мне в гости. Перед этим рассказал режиссеру, что, мол, я начинающая актриса, пою, танцую. Это произошло в первые дни Нового года. В то время Осыка был совершенно одинок. Первая жена, актриса Антонина Лефтий, его бросила. Она снималась в картине «Нежность к ревущему зверю», где одним из консультантов был большой чиновник из Министерства обороны. У них случился роман, она забрала сына и ушла от Осыки. Леонид Михайлович очень переживал этот разрыв, свое одиночество… И в этот момент мы встретились.
— Он вам сразу понравился?
— Да. Это тот редкий случай, когда на эмоциональном уровне мы почувствовали друг друга. Казалось, что я знаю его всю свою жизнь. Он только переступил порог квартиры, улыбнулся, сверкнули его яркие голубые глаза — и я была сражена. В то время я снимала квартиру с подругой. Она была в восторге от того, что общается с известным режиссером, а я видела, что Леонид Михайлович не сводит с меня глаз. Мы познакомились в январе, а в октябре того же года сыграли свадьбу. Я надела на свадьбу красный вязаный костюм с длинной юбкой. Распустила люрексовый платок и этими нитками вышила на лацкане розу. Тогда же ничего невозможно было достать. Леонид Михайлович был в строгом черном костюме и белоснежной рубашке. На росписи присутствовали Маричка и Иван Миколайчуки. Осыка потом признался: «Я все боялся, что сбежишь от меня. Ты такая красивая была». А у меня распущенные длинные волосы, до пояса, осиная талия, роза блестящая на груди! После росписи мы пошли в маленький ресторан и скромно отпраздновали нашу свадьбу.
— Неужели у известного режиссера не было сбережений?
— Все деньги Леонид Михайлович вложил в обстановку трехкомнатной квартиры, куда вселился с Антониной Лефтий. Дом был обставлен шикарной мебелью, у них была машина. Но после развода все досталось бывшей супруге. А ему — пустая однокомнатная квартира. Осыка лишь попросил, чтобы ему оставили дачу в Прохоровке, на берегу Днепра. Она так до сих пор у меня и есть. Там выросли наши сыновья. В прошлом году исполнилось 30 лет с того момента, как я первый раз попала на дачу. В честь этого посадила 150 кустов сортовых роз. Впервые приехав в Прохоровку (это было в апреле), я поняла, что Осыка — моя судьба. Именно там произошло это прозрение. И у Леонида Михайловича тоже. Он тогда сказал: «Света, какое счастье, что мы с тобой не разминулись в вечности».
— Супруг снимал вас практически во всех своих картинах.
— Но это не было самоцелью — муж никогда специально под меня кино не делал. Осыка, как Параджанов, Ильенко, принадлежал к когорте режиссеров поэтического кино. Но к концу 80-х с этим направлением руководство страны решило завязать. Параджанова посадили, Ильенко запретили несколько картин, на Осыку повесили клеймо пьяницы. Первая картина, которую муж снял после длительного перерыва, называлась «Поклонись до земли». Ему сказали: «Выбирай из трех тем: про Владимира Ленина, его брата Александра или Великую Отечественную войну». Осыка выбрал войну. Фильм получился слабый, и муж это понимал. Следующей картиной была «Войдите, страждущие», заявку на которую он подавал долгих шесть лет. Когда мы ее снимали, произошла авария на Чернобыльской АЭС. А фильм, кстати, об экологической катастрофе. Потом началась работа над «Этюдами про Врубеля» — признание в любви Киеву. Сценарий писался совместно с Сергеем Параджановым, специально под актера Григория Гладия. Но Григорий в последний момент их предал, сказав, что уезжает с театром на гастроли. Осыка стал срочно искать замену. Так появился Давид Гиоргобиани.
*Сергей Параджанов был большим другом Леонида Осыки и его очаровательной жены Светланы
— Известно, что Осыка был очень дружен с Сергеем Параджановым. Помните, как впервые с ним познакомились?
— Это случилось в Киеве уже после того, как Сергея выпустили из второго заключения. Он приехал вместе с Софико Чиаурели и ее супругом Котэ Махарадзе. В Доме офицеров был их творческий вечер. Все очень боялись выпускать Параджанова на сцену, зная, сколь острый он на язык. Но когда зрители узнали, что Параджанов за кулисами, то, конечно, стали требовать его выхода. Мы с Леонидом Михайловичем сидели в зале. Сергей появился довольный, вышел на авансцену и сказал: «Я все это время отлично отдыхал в «Артеке». После окончания вечера Осыка повел меня за кулисы знакомить с Параджановым. В гримерке стояло огромное количество ваз с розами, которые подарили Софико Чиаурели. Только мы появились на пороге, как Сергей бросился к нам с возгласом: «Леня Асыка!» Он всегда произносил фамилию мужа с буквы «а». «А что за красавица с тобой?» — спрашивает. Я сшила себе комбинезон из двух плащей: зеленого и бежевого, была, как тростиночка, весила 49 килограммов, талия — 56 сантиметров! На шее шарфик с помпончиками. Осыка с гордостью: «Это моя жена». И тут Параджанов подлетает к вазам, начинает обрывать с роз бутоны и осыпать нас фонтаном из лепестков. Софико и Котэ стояли, открыв рот, не в состоянии произнести и слова. А Сергей вошел в раж и остановился, когда уже не было ни одного целого цветка. «Я благословил вас розами!» — сказал довольный Параджанов.
— Что у вас осталось на память о Параджанове?
— После того как я сыграла в картине «Войдите, страждущие», он подарил мне замечательное кольцо. Потом 40 батистовых вышитых грузинских платочков, шикарное грузинское национальное платье. Однажды принес горсть жемчуга со словами: «Сделаешь себе крест». Я спросила: «Да как же я его сделаю?» Он: «Ладно, я сам». И тут же забрал жемчужины. Это был уникальный человек.
— В последнем своем фильме «Гетманские клейноды» Леонид Осыка снял вас вместе с вашими сыновьями-близнецами.
— Им было тогда чуть больше года. Мальчики родились, когда Леониду Михайловичу исполнилось 50 лет. Он был счастлив. Правда, здоровье уже было не то. В 1986 году у него случился первый инсульт, в 1989-м — второй. На съемках «Клейнодов» произошел третий. В 1994 году муж упал и сломал позвоночник, а через год случился четвертый инсульт, который навсегда уложил Осыку в постель. Я боролась до последнего за его здоровье. Меня он узнавал до последних дней. Раз в неделю к нам домой приходил его друг актер Лесь Сердюк. Он приносил детям по «киндер-сюрпризу», шел в комнату Осыки и сидел возле его кровати. Сначала что-то рассказывал, но увидев, что муж плохо реагирует, сидел молча. А Леонид Михайлович лежал, глядя в одну точку — на икону Казанской Божьей матери, которой нас венчали. Она досталась ему от родителей. Помню, последние месяцы, когда он уже перестал разговаривать, я часто включала ему радио. Рядом с его кроватью был колокольчик. Слышу, звонит — значит, зовет меня. Подбегаю, спрашиваю: «Что случилось?» Он показывает на радио, а оттуда звучит песня про любовь. В его глазах стояли слезы. Но я все понимала и без слов.
2977Читайте нас у Facebook
