Константин Боровой: "В день появления в сети обращения Новодворской к украинцам в Москве на сутки отключили Фейсбук"
…5 декабря 1969 года в Кремлевском дворце съездов 19-летняя Валерия Новодворская в знак протеста против ввода советских войск в Чехословакию распространила листовки с антисоветским стихотворением собственного сочинения, в котором были такие строки:
Спасибо, партия, тебе
За все, что сделала и делаешь,
За нашу нынешнюю ненависть
Спасибо, партия, тебе!
Леру и ее друзей арестовали в зале дворца и, обвинив в антисоветской агитации и пропаганде, поместили в одиночные камеры СИЗО в Лефортово. На днях впервые в эксклюзивном интервью «Кругозору» отец Новодворской Илья Бурштын (сейчас живет в США) рассказал, что к его дочери в СИЗО тогда часто приходил полковник КГБ Даниил Романович Лунц, возглавлявший в Институте общей и судебной психиатрии имени Сербского отделение, где обследовали советских диссидентов.
«Лунц откровенно и беспощадно провоцировал Леру и она совершенно заслуженно назвала его «инквизитором, садистом и коллаборационистом, сотрудничающим с гестапо, — рассказал Илья Бурштын. — Он обследовал не только мою дочь, в числе его «пациентов» побывали известные диссиденты Петр Григоренко, Синявский, Есенин-Вольпин, Файнберг, Яхимович, Буковский, Шиханович. И конечно, Наталья Горбаневская, с которой Лера подружилась и вместе, в одной палате, находилась на принудительном лечении в специальной психиатрической больнице в Казани… Лера была очень сильным, выносливым человеком, она редко позволяла себе жаловаться даже самым близким людям. Но в Казани к ней применялись настолько жестокие методы «лечения», что я не мог не пойти к главврачу. Просил прекратить применять к дочери электрошок и изуверские уколы — ведь Лера здорова, просто неугодна властям. Совсем молодая девушка… И если очень постараться, в любом из нас можно найти зацепку для психиатрического диагноза. Он прямо заявил мне: «Да, вы правы: в каждом человеке, если присмотреться, можно найти какие-либо психические отклонения. Только надо, чтобы не присматривались».
«В России был всего один политик, который выступал за роспуск советской империи — это Новодворская»
— Константин Натанович, как вы познакомились с Валерией Ильиничной?
— Я, как и многие в СССР, знал о Лере с 1970 года. А спустя двадцать лет она появилась на Российской товарно-сырьевой бирже, которую я возглавлял, — говорит Константин Боровой. — Но пришла не на биржу посмотреть, а познакомиться со мной. Сказала, что ее заинтересовали мои политические заявления, с которыми я стал тогда выступать. А у меня как раз случился первый конфликт с Михаилом Горбачевым из-за письма, написанного президенту США. Я там критиковал американцев за намерение помочь Союзу кредитами. Утверждал: эти кредиты могут укрепить только госструктуры, что не исключает возвращения авторитаризма. Такую же позицию отстаивал и тогда, когда крупные займы обещали Ельцину.
С Новодворской мы сразу нашли общий язык. Она была единственным в России политиком с ярко выраженными антикоммунистическими взглядами. До путча 1991 года многие говорили о необходимости сотрудничества с КПСС, о модернизации советской политической системы. А Валерия четко заявляла: «Долой советскую власть!» Мы сразу поняли, что наши взгляды (я тоже антикоммунист) совпадают, и начали работать вместе.
*Константин Боровой: «С Новодворской мы сразу нашли общий язык. Она была единственным в России политиком с ярко выраженными антикоммунистическими взглядами»
Лера была многим неудобна и в постсоветской России. Пример: в 1999 году, вскоре после прихода к власти Путина, на здании ФСБ на Лубянке восстановили мемориальную доску Юрию Андропову. Новодворская выступила категорически против, предупреждала, что это начало возвращения к власти чекистов. Я ее поддерживал, а нас упрекали все российские демократы. Даже покойный Боря Немцов говорил: «Что вы делаете? Если не Путин, то будет Зюганов или Примаков!» Еще раньше, осенью 1993 года, во время противостояния Ельцина и забаррикадировавшегося в Белом доме Руцкого, Новодворская назвала действия депутатов Верховного Совета РФ попыткой реставрации СССР, выдвинула лозунг «Долой советскую власть!»
— И как после этого сложились отношения Новодворской с «новой кремлевской демократией»? Кажется, у нее не было ни одной государственной награды?
— После провала путча в 1993-м медалями «За оборону Белого дома» наградили около 10 тысяч человек. Среди них не было Валерии Ильиничны. А с 1995 года мы вообще оказались в оппозиции к Ельцину, развязавшему первую чеченскую войну. Считали включенный им «имперский национализм» серьезной ошибкой. Что касается наград вообще, то Лера бы их и не взяла. Она не принимала даже правительственные телеграммы с поздравлениями ко дню рождения. Возвращала их. Более того, была категорически против того, чтобы власти (Ельцин имел такое намерение) дали ей нормальную квартиру. Жила в старой «хрущевке» до конца своих дней.
— Как известно, Путин назвал распад СССР величайшей трагедией ХХ века. А как считала Валерия Ильинична?
— Галина Васильевна Старовойтова сказала в свое время, что в России был всего один политик, который выступал за роспуск советской империи — это Новодворская.
— У некоторых людей может создаться впечатление, что у Новодворской было черно-белое восприятие мира. Коммунизм — плохо, либерализм — хорошо. Во время своих поездок в США она замечала недостатки и проблемы демократического мира?
— Конечно. Мы бывали с лекциями в США, и она прекрасно все понимала и не питала иллюзий по поводу непогрешимости западного мира. Но воспринимала США как пример правильной организации государства и ежедневной борьбы за демократические ценности.
— Каким политиком была Валерия Ильинична?
— В современной России все политики, даже демократы, пытаются быть в определенной степени популистами. В последнее демократическое оппозиционное движение пустили даже националистов. Не просто националистов-теоретиков, а националистов путинских… Провокатора Навального, который дискредитирует оппозицию… Очень мало адекватных политиков. Новодворская была адекватна всегда. Она не меняла своих взглядов ради того, чтобы понравиться публике. Не считала важной политическую победу на выборах.
— То есть во время избирательных кампаний не обещала электорату золотые горы?
— Валерия Ильинична сразу предупреждала, что биться за квартиры и водопровод избирателей не будет, она будет защищать их гражданские права. При этом честность эта не мешала ей общаться с публикой. Она любила общение. В последнее время Валерия Ильинична проводила образовательные лекции, посвященные политике. Залы всегда были набиты людьми. Кроме того, она преподавала. В Российском гуманитарном университете читала студентам курс лекций с оригинальным названием: «Мой Карфаген обязан быть разрушен». Это очень глубокий анализ истории России.
Вспоминая о дочери, Илья Бурштын в упомянутом интервью сказал: «Я уважаю все, что успела сделать моя дочь. Валерия Ильинична была очень честным, порядочным и смелым человеком. Она была Личностью. Выдающейся личностью. Наивна? Да, не очень хорошо разбиралась в людях и поэтому получила в жизни много разочарований: сначала человеком очаровывалась, вдохновлялась, а затем страдала…
Максималисткой была: требовала очень многого и от себя, и от своих соратников, перед которыми подчас ставила слишком сложные, невыполнимые задачи.
И конечно, главным для нее было ее служение России. Она считала, что каждый человек должен положить свою жизнь за русский народ. И когда я говорил ей: «Лера, какой русский народ? О чем ты беспокоишься? Русскому народу не нужна свобода, ему нужна лишь дешевая водка и дешевая колбаса! Не всем, конечно, но почти всем — 95 процентам населения России», она мне спокойно и невозмутимо отвечала: «А я работаю ради тех оставшихся пяти процентов, которым нужна Свобода!»
«Людей можно научить желать свободы, но невозможно заставить быть свободными»
— Константин Натанович, в течение последних 25 лет вы практически ежедневно общались с Валерией. Почему, как вы думаете, у нее не сложилась личная жизнь? Не хотела обременять близких обысками и визитами КГБ?
— У нее в юности был молодой человек. Он за ней ухаживал. Но это были такие романтические отношения… А потом — тюрьмы, зоны, постоянные проблемы с карательными органами. Во время путча 1991 года она ведь в очередной раз сидела в СИЗО в Лефортово. Леру выпустили 23 августа…
Ну, а личная жизнь… Думаю, Лере было просто не до нее. Она боролась. Потом она же надорвала здоровье многочисленными тюремными голодовками. У нее были серьезные проблемы с обменом веществ.
Из интервью отца Валерии Новодворской Ильи Бурштына: «…В ходе «лечения» в Казани Лера — молодая, здоровая девушка — была навсегда лишена главной привилегии женщины: возможности стать матерью. Ее здоровье было подорвано очень серьезно. Но силу духа и целеустремленность Леры, последовавшие за первым арестом многочисленные испытания, моральные издевательства оппонентов — «недалеких» политиков и «желтых», заказных журналистов — не сломили. Лишь когда к власти пришел диктаторский режим президента Путина, Лера с горечью заметила, что людей можно научить желать свободы, но невозможно заставить быть свободными».
— Валерия Ильинична сразу и безоговорочно поддержала Евромайдан и европейский выбор украинцев, — продолжает Константин Боровой. — А когда началась кремлевско-украинская война, Новодворская «приняла военную присягу временному руководству и народу Украины на украинском языке», а также записала призыв к украинским властям и солдатам защищать до конца свою родную землю от российских оккупантов. В день появления этого обращения в сети в Москве на сутки отключили Фейсбук…
— Но в наше время после таких роликов ирония по отношению к Новодворской могла перерасти в открытую ненависть…
— Так ей постоянно угрожали, в том числе и убийством. Но Лера называла своих оппонентов трусами и никак не реагировала на угрозы. Хотя мы, близкие люди, всегда заботились о ее безопасности, потому что знали: и провокаторов, и сумасшедших всегда достаточно. Да и спецслужбам она была костью в горле…
— Валерия Ильинична никогда не думала об эмиграции? Разве она не понимала, что 86 процентов «крымнашистов» ничем не «прошибить»?
— Лера считала своим призванием заниматься просвещением этих людей. Всех людей. А об эмиграции не могло быть и речи. Более того, приходившим за советом говорила: «Благословения моего на эмиграцию не будет!»
4674Из интервью Ильи Бурштына: «…Единственная крупная ссора произошла у нас в связи с моим отъездом в Америку. Это событие она перенесла очень тяжело. Обиделась сильно, предателем назвала — она ведь была максималисткой. На первых порах считала это колоссальным предательством. Но сердце у нее было добрым, человеком она была отходчивым, умела прощать. Полным разрывом эта размолвка для нас не стала… Лера приезжала в Америку. Первый раз — вместе с Боровым. Второй раз приехала сама, выступала перед жителями нашего городка, а потом мы посидели дома. Хорошо посидели, по-семейному… Перезванивались: я всегда звонил в день ее рождения, это обязательно. Но звонил, конечно, не только раз в год. Просто переписываться нам было удобнее, Лера не очень любила говорить по телефону.
…12 июля прошлого года… Смерть Леры была для меня полной неожиданностью. Только перед этим я с ней разговаривал по телефону, все было хорошо. Конечно, это не было злонамеренным отравлением (такие слухи ходили), смерть ее была естественной. Она болела диабетом, и фатальной стала небольшая загноившаяся рана на ноге, вызвавшая сепсис. Рассказали мне об этом люди, которые жили с Ниной Федоровной (мамой Валерии Ильиничны. — Ред.)…
Когда Лера ушла, очень четко почувствовал оглушительную пустоту здесь (ладонь Ильи Борисовича ложится на грудь, прикрывая сердце)… Я так многое не успел дочке сказать: не сказал, как сильно ее люблю, как горжусь ею. Как-то не принято у нас это было… Теперь поздно».
Читайте нас у Facebook
