Бывший первый секретарь цк лксму анатолий матвиенко: «владимир щербицкий рассказывал мне, что во время визита в сша ему предложили… Развалить ссср»
Сейчас многие спорят о месте и роли комсомола в жизни молодых людей Советского Союза (об этом в пятничном номере «ФАКТОВ» от 19 июня рассказал первый секретарь ЦК ЛКСМУ 1975-1983 годов Анатолий Корниенко. — Авт. ). Одни считают, что такая молодежная организация была необходима и приносила ощутимую пользу стране и молодежи. Другие утверждают, что комсомол был инструментом Коммунистической партии, с помощью которого проводилась идеологическая обработка подрастающего поколения. Тем не менее за годы существования ВЛКСМ его школу прошли десятки миллионов молодых людей СССР. О комсомольской жизни, карьере и некоторых малоизвестных подробностях биографии «ФАКТАМ» рассказал бывший первый секретарь ЦК ЛКСМУ, а ныне народный депутат Украины Анатолий Матвиенко.
«Меня приняли в партию, хотя я не успел прочитать ни программу, ни устав»
- Анатолий Сергеевич, поздравляю с двойным праздником: 90 лет украинскому комсомолу и ровно 20 лет назад вас назначили первым секретарем ЦК ЛКСМУ.
- А я и забыл об этой дате. Да, это был 1989 год, март месяц, кажется.
- Тогда впервые первого секретаря украинского комсомола избирали на альтернативной основе. Как приняли вас старшие товарищи по партии? С кем согласовывали вашу кандидатуру?
- К сожалению или к счастью, ни с кем. Дело в том, что в партийных кругах меня никогда не рассматривали как надежного союзника, поскольку еще раньше снимали с должности второго секретаря ЦК ЛКСМУ. Не мог второй секретарь украинского комсомола быть из Винницы, откуда я родом. Нужен был выдвиженец из Харькова или Донецка — промышленных регионов, в благонадежности выходцев оттуда уверены. А Винницкая область была аграрной. Что же касается моей работы первым секретарем… Когда мне предложили идти на этот пост, я уже практически не работал в комсомоле. Поступил в аспирантуру, учился в высшей партийной школе на кафедре экономики. Довольно успешно двигался к защите кандидатской. Но получилось так, что Валерий Цыбух (сегодня посол Украины в Греции. — Авт. ), кандидатуру которого рассматривали на первого секретаря украинского комсомола, ушел в Москву. После этого группа товарищей-комсомольцев пришли ко мне и сказали: «Толя, надо идти и бороться». Именно они выдвинули мою кандидатуру, а не Компартия Украины, как это бывало раньше. Мне удалось победить в первом же туре голосования. И только после избрания первым секретарем ЦК ЛКСМУ я попал в кабинет к Владимиру Щербицкому, который был тогда первым секретарем ЦК КПУ.
- Как он вас встретил, помните?
- Очень хорошо помню, тем более что встреча была достаточно теплой. Владимир Васильевич только что вернулся из Соединенных Штатов Америки, куда ездил во главе официальной делегации от Украины. Там его принимали на высшем уровне, как главу государства. Он мне рассказывал, как последовательно отстаивал интересы Советского Союза в обстановке сплошной провокации. То есть его провоцировали на очень откровенные вещи. В подробности он не вдавался, но из рассказанного мне я понял, что его выбрали главным по реализации идеи Збигнева Бжезинского — развалу СССР.
Если помните, тогда у власти был Михаил Горбачев, начиналась перестройка, и Запад искал в СССР влиятельную личность, поставив на которую, можно было бы развалить Советский Союз. Я думаю, что если бы Щербицкий выбрал не партию, а Украину, то тогда весь мир поработал бы на нашу страну очень мощно. Но Владимир Васильевич отверг все предложения. Он был человеком очень высокой нравственности, к тому же ортодоксальным коммунистом, и выбрал Компартию. Помню, рассказывал мне, что, когда ему делали подобные предложения, он просил время на размышления и шел к телефону — советоваться с Горбачевым, с ЦК, Политбюро. И только после этого давал ответ.
- Анатолий Сергеевич, вашу кандидатуру согласовывали с Москвой, с первым секретарем ВЛКСМ Виктором Мироненко?
- Да. Кстати, именно Виктор Мироненко, когда был еще первым секретарем украинского комсомола, позвал меня в Киев. Он такой разговорчивый парень. Мы даже иногда ставки делали, когда Мироненко выступал на съездах, собраниях — сколько времени продлится речь. Очень уж любил выступать перед людьми. Кто-то ставил на то, что он будет говорить 10 минут, кто-то — 15, кто-то — 20. Обычно выигрывал тот, кто ставил на самое большое время, и получал рубль.
- А как вы попали на комсомольскую работу? Порыв души или о карьере подумывали?
- Абсолютно случайно в 1977 году. До этого работал главным механиком в межколхозстрое. Зарплата — больше 300 рублей, на то время это были огромные деньги. А потом меня переманили на комсомольскую работу. Дело в том, что моя жена работала завсектором райкома комсомола. Встречались с сотрудниками райкома на днях рождения. И, может быть, я кому-то приглянулся. А перед этим меня вдруг приняли в партию.
- Что значит «вдруг»?
- Вызывает меня первый секретарь парткома и говорит: «Сегодня партийное собрание, и мы тебя принимаем в кандидаты». Я отвечаю, что не писал никакого заявления о вступлении. «Садись и пиши», — говорит. Как вы понимаете, в то время отказ от подобного предложения был чреват последствиями. И я согласился, поскольку от этого зависело мое будущее, карьера. Тем более что тогда я относился к Компартии не так, как сейчас. Тогда это было высокое доверие для каждого простого человека. Получилось, что меня хотят принимать в партию, а я не читал ни программу, ни устав. «Потом почитаешь», — сказали мне. Так и приняли. А о комсомольской работе я тогда еще не думал.
«В Норвегии нам не разрешили зайти в гости к эмигрантке из СССР»
- Механиком вы зарабатывали 300 рублей, а сколько вам предложили в райкоме комсомола?
- Сто семьдесят. Представляете? Триста променять на 170.
- А когда стали первым секретарем ЦК ЛКСМУ, наверное, рублей 600-700 получали?
- Нет, где-то около 400 рублей.
- Зато льготы всевозможные добавились…
- Да, «Волга» была, как и положено по статусу, комсомольская дача в Конче-Заспе. Причем дача — это слишком громко сказано: домик на три-четыре комнатки. Мне полагалась одна комната метров на 20. Был еще распределитель, специальные продовольственные магазины. Там продавалось свежее мясо, рыба, а также икра, но она была недешевой.
- Но можно было часто ездить за границу.
- По «Спутнику» — помните, было такое Бюро международного молодежного туризма? — ездил. Как комсомолец, как руководитель группы. Помню, в Норвегии был интересный случай. К нам подошла женщина, которая оказалась эмигранткой из Союза. И пригласила в парикмахерскую, где она работала. Но нам не разрешили зайти к ней — ведь с группой за границу обязательно ездил сотрудник КГБ. Делегацию разбивали на пятерки, в каждой был старший. Нас учили, что вокруг много врагов, поэтому надо быть осторожным.
- Интересно, что привозили из заграничных поездок?
- Да ничего особенного. Честно говоря, мы и не знали, что покупать. Приобретали пластинки «Битлз». А вообще, мы в то время не очень-то понимали западное искусство, их свободу творчества. Наши комсомольские песни были для нас самыми лучшими. Тем более что заграничную поездку разрешали только проверенным и морально устойчивым гражданам. Есть даже анекдот на эту тему: собрали комсомольцев перед отправкой за границу, и тут один из них встает и говорит: «Я хочу узнать, как получить право жить в зарубежной стране». Его спрашивают: «Зачем тебе?» — «А мне незачем, просто хотел узнать, кто у нас сексот».
- Анатолий Сергеевич, как вы считаете, комсомол — это только идеология, или что-то большее? Сейчас многие говорят, что убери идеологию, и не было бы никакого комсомола?
- Надо понимать, что при авторитарном режиме не могло быть другой молодежной организации. Партия руководствовалась четкими установками, как контролировать молодежь. Были такие институты, на первый взгляд, вроде бы похожие на демократические, но на самом деле пропитанные определенной идеологией, и никаких вольностей там не было. Поэтому винить комсомол в том, что он был идеологическим, нет смысла. Ведь ничего другого вообще не было. Но то, что комсомол был огромной и мощной школой приобретения навыков и опыта управления людьми, общения, решения конкретных задач — это правда. Тем более что у молодежной организации не было таких финансов, как у партии. Мы должны были воздействовать на молодежь убеждением. Именно умение убеждать, умение чувствовать аудиторию, повести ее за собой, поднять на какие-то конкретные дела — это то, чему учил комсомол.
«На руководящих постах ВЛКСМ было много украинцев. Это не нравилось выходцам из других республик»
- Многие говорят, что под конец комсомол деградировал… Помните, в конце 80-х даже сняли фильм «ЧП районного масштаба», рассказывающий о нравах комсомольских вожаков: сауны, девочки…
- Никогда этого не было! Вы мне верите? Я вам клянусь! Со мной ничего подобного никогда, даже в помыслах, не было. Когда комсомольцы съезжались на собрания, кто-то кого-то мог поцеловать или даже пригласить на прогулку — это случалось. Но никогда не было какого-либо разгула. А с фильмом тогда действительно разразился скандал: там все утрировали, преувеличили. Это все неправда. Я сам плевался от этой картины, потому что такого, как там показали, никогда не было.
- Хорошо, но комсомольцы ведь молодые люди, кровь бурлит, хочется погулять. Как вы отмечали праздники или, например, назначение первым секретарем обкома?
- В 1977 году меня назначили, а в 1978-м состоялся съезд комсомола Украины. И там, в узком кругу, руководители областей в неформальной обстановке принимали в свой клуб новоназначенных первых секретарей — райкомов, обкомов. Старшие товарищи посвящали неофитов. Был такой неофициальный ритуал.
- В чем он заключался?
- Новобранцу задавали различные вопросы, чтобы выяснить, насколько он эрудирован, все ли в порядке с юмором. То есть вопросы были не о работе.
- И какие вопросы задавали вам?
- Ну меня, например, спросили: «Скольких женщин ты любишь?» Я ответил, что двоих — мою маму и жену. Мне зааплодировали. Потом посовещались: «Можем его принимать?» — «Можем». В специальный кубок граммов на 200, наверное, мне налили водки. А я был спортсменом и вообще не пил. В кубок бросили комсомольский значок, я должен был выпить водку, достать зубами значок и подойти к любому из членов президиума, чтобы он приколол значок. Я помню, что мне дали закусить — маленький кусочек хлеба с салом. Я возмутился: «Ну что это за закуска!» «Старейшины» сразу отреагировали: «Он много говорит, заберите сало». Забрали сало, но не мог же я лицом в грязь ударить, поэтому выпил. Выпил и… больше уже ничего не помню.
На второй день сижу на съезде, в глазах двоится, а в президиуме… двое Щербицких сидят (смеется). Приехал из Киева домой, пошел на футбольную тренировку — отбегал как никогда. Приезжаю на работу, а ко мне на прием пришла мама одного комсомольца, семья которого выезжала на ПМЖ в Израиль. Она попросила тихо исключить сына из комсомола, дескать, комсомольца не выпустят за рубеж. Я разнервничался, мне стало плохо, и очутился в больнице с сердечным приступом — след остался и по сей день.
- Назначение первым секретарем ЦК комсомола Украины как отпраздновали?
- Знаете, чем выше уровень, тем выше культура. Тут уже водочного ритуала не было. Хотя в среде секретарей всех категорий были свои как бы старосты, виночерпии, летописцы, казначеи. И это присутствовало во всех структурах. А после избрания первым меня сразу же пригласили во «Взгляд» (популярная молодежная программа. — Авт. ). Это было первое интервью первого альтернативно избранного первого секретаря ЦК комсомола Украины. В прямом эфире со мной разговаривал Александр Любимов. А на XXI съезде ВЛКСМ мы (делегаты от Украины. — Авт. ) предложили поделить все имущество комсомола между республиканскими организациями Союза. Я внес резолюцию, чтобы украинский комсомол забрал ту часть собственности, которая ему принадлежит. И мне тогда не хватило где-то 250 голосов, а всего на съезде присутствовало пять тысяч делегатов.
- Матвиенко, Мироненко — в комсомоле было много украинцев. Это не раздражало выходцев из других регионов Союза?
- Еще как! Даже был анекдот по этому поводу. Рассматривают кандидатуры на всесоюзном бюро комсомола. У кандидата от Алтайского края спрашивают: «Как ваша фамилия?» Он отвечает: «Петренко». Утверждают. Следующий — из Архангельска. «Как фамилия?» — «Иваненко». — «Хорошо. Нет вопросов?» — «Нет». Так проходят человек десять, и все фамилии на «ко». Потом встает представитель, скажем, Вологодской области. «Как твоя фамилия?» — «Иванов». Воцаряется тишина, и первый секретарь ЦК ВЛКСМ говорит: «Ты смотри, какая чудная фамилия. Нужно подумать». (Смеется. )
1031Читайте нас у Facebook
