Вахтанг Кикабидзе: "На концерте я прыгаю, кручусь, верчусь, а когда захожу за кулисы, просто падаю"
Второй раз за год известный грузинский артист Вахтанг Кикабидзе приезжает в Украину с большими гастролями. Как известно, уже восемь лет, после начала российско-грузинского конфликта, Кикабидзе не ездит в Россию. Он был одним из первых деятелей культуры соседних стран, поддержавших Революцию достоинства в Украине.
Концерты Вахтанга Кикабидзе состоятся в десяти городах страны. Певец представит две концертные программы: «Мои немодные песни» и «Мои года — мое богатство». Прозвучат, конечно, и песни, ставшие символом целого поколения — «Чито-гврито» из фильма «Мимино», «Мои года — мое богатство», «Песня о Тбилиси».
Четвертого октября народного артиста Грузии будет принимать Киев. Вахтанг Константинович никогда не скрывал, что бывать в Украине он любит. Несмотря на преклонный возраст (маэстро исполнилось 77 лет) и проблемы со здоровьем, он с удовольствием согласился на большие гастроли, заранее предложив, чтобы в начале турне состоялась его встреча с украинскими журналистами. Вахтанг Кикабидзе приехал в один из киевских ресторанчиков кавказской кухни с завидной пунктуальностью. Артист был в прекрасном расположении духа, шутил, рассказывал анекдоты, предавался воспоминаниям и… не выпускал из рук сигарету.
*В одном из киевских ресторанов Вахтанга Кикабидзе встречали кукольные Мимино, которого в одноименном фильме сыграл Вахтанг Константинович, и Рубик Хачикян, роль этого героя в картине досталась Фрунзику Мкртчяну
— Признаюсь, я с большим удовольствием приехал в Украину, — говорит Вахтанг Кикабидзе. — Хотя, конечно, из-за моего состояния здоровья близкие нервничали. Все спрашивали, не устану ли я. Но ведь когда человек занимается тем, что любит, его это лечит! Понимаете, да? Я точно знаю, если перестану ездить или петь, то слягу и больше не встану. Поэтому, надеюсь, это не последняя встреча с моим любимым Киевом.
— А помните первую?
— Конечно. Я был молодым, но уже засветившимся в кино артистом. Приехал в Киев и поселился в гостинице в самом центре, на Крещатике. Только закрыл дверь номера, раздался стук. Открываю — стоит официант с подносом, на котором стограммовая рюмка водки и бутерброд с салом и чесноком. Со словами, что это приветствие от директора отеля, протягивает мне поднос и уходит. Вот так началось мое знакомство с вашим городом, куда я возвращался много-много раз.
— В один из недавних приездов вы даже сказали, что не прочь переехать в Украину!
— Я тогда сказал в одном интервью следующее: «Мне так нравится Украина, что могу попросить и политического убежища». На второй день вся Грузия начала переживать, что Буба переезжает в Украину. Пришлось долго объяснять, что я имел в виду. Конечно, если бы я жил в такой стране, в которую сейчас превратилась Россия, наверное, так бы непременно поступил. Знаете, когда было ГКЧП, я все рвался в Москву, чтобы стоять вместе с политиками на баррикадах. Мне казалось, что там борются за свободу… Но на деле все вышло не так, как я себе представлял.
Я ни разу не был в Москве с лета 2008 года, когда Россия напала на Грузию. Принял решение отменить юбилейные концерты в российской столице. Тогда же отказался от российского ордена Дружбы, который собирались вручать к моему 70-летию. Помню, в то время на меня вылилось много грязи, в том числе и от людей, которых считал своими друзьями. Но поступить иначе я не мог. Как бы тогда смотрел в глаза своим внукам? Помню, как восьмого августа 2008 года ехал к друзьям в Батуми. Тогда еще никто ни о чем не догадывался. Не доезжая Гори, в 50 километрах от Тбилиси, получил звонок от дочери, которая взволнованным голосом сказала: «Возвращайся, там бомбят…»
Честно говоря, у меня был просто шок. Я не мог себе представить, что буду жить во время войны. Мой отец был советским офицером и погиб под Керчью в 1942 году. Хотя он мог не идти воевать, у него было очень плохое зрение — минус десять. Но отец даже не представлял себе, как это он не будет защищать свою Родину. Тема Великой Отечественной была святой в нашей семье. Услышав от дочери о начале войны, я не стал разворачивать машину. Не знаю почему. Наверное, не мог до конца поверить в происходящее. А потом увидел 28 грузинских деревень, которые просто сравняли с землей. Когда российские танки вошли в мою маленькую страну, я сказал: «Если бы мой отец сейчас жил, ему стало бы стыдно за то, что происходит…»
— Но вы ведь не станете отрицать, что потеряли многое из-за решения не выступать в России?
— Не стану. Конечно, для себя я разграничиваю народ и политику. Но поступить иначе, сделать шаг и поехать в Россию с гастролями, все равно не могу. Да, в коммерческом плане я очень потерял. Ведь девяносто процентов заработка получал от гастролей по России. Как сказала моя остроумная жена: «Ты потерял работу, но… мне это нравится». Зато теперь я чаще бываю в дальнем зарубежье, недавно вернулся из Монте-Карло, выступал в Израиле, вскоре собираюсь в Китай. Жизнь продолжается! Конечно, жаль, что все чаще и чаще она становится зависимой от политических игр. Мне кажется, последние годы наш земной шарик просто сошел с ума — посмотрите, стреляют везде. Как же это печально… Помню, когда у меня был последний концерт в Киеве, я взял все цветы с выступления и принес туда, где погибла Небесная сотня — молодые ребята, отдавшие жизнь за свободу.
— Что для вас свобода, Вахтанг Константинович?
— Это когда человек не боится выражать свои мысли. Ведь советская система научила нас постоянно чего-то бояться. Вспоминаю свою молодость, как приходилось решать самые простые бытовые задачи: где купить джинсы, сосиски, сыр. Мы не имели возможности выехать за рубеж и не могли понять, почему в их плохом, якобы загнивающем обществе все товары есть в большом количестве. Помню, как ездили за границу с картиной «Мимино», давали концерты. Когда люди узнавали, откуда мы приехали, начинали морщиться. Я не мог понять почему. Позже мне разъяснили, что они боятся «русского медведя». Считалось, что все, кто приезжает за границу из Советского Союза, — русские. Нам не разрешалось говорить, что мы артисты из Грузии — был единый Советский Союз.
— За вольнодумство вы ведь пострадали в советское время.
— Я был отчаянный и мало чего боялся. Говорил при всех, что не нравится герб СССР — серп и молот. Мне он казался неприличным и непонятным. Из-за моих критических высказываний в одной из тбилисских газет вышла разгромная статья о моем концерте. Мол, не интересно, программа уже надоела. У меня были запланированы выступления в Одессе, все билеты уже были проданы. Но накануне гастролей туда позвонили и сказали: «Кикабидзе не принимать».
Я два года не работал. Ставку урезали до минимальной. Если бы не редкие подработки в кино, моя семья умерла бы с голоду. И тут сняли министра культуры, пришел новый. В этот период как раз начинались Дни культуры Грузии в Москве. Мне звонят, приглашают. Я говорю: «Приеду, только если позвонит министр». И он позвонил! Я тут же потребовал: «Восстановите мою ставку и объясните, почему на меня пошло такое гонение». Он сделал вид, что ничего не знает и не понимает, о чем я говорю. Через пару дней все запреты на мои выступления были сняты и прежняя ставка восстановлена.
— А кто-то еще называет эстраду легким жанром…
— Запомни, это тяжелая работа! Очень. Когда-то говорили: не будет Кикабидзе петь — будет Иванидзе, не будет Сидоров — будет Иванов. Это не имеет значения. Но тот, кто это первым сказал, не знал, какой ценой нам достается известность. На концерте я прыгаю, кручусь, верчусь, а когда захожу за кулисы, просто падаю и не могу встать. Это тяжелый труд. Ничем не легче профессии дворника, инженера, строителя или журналиста.
— Но при этом у них нет славы артиста!
— А к нам слава, увы, может прийти слишком поздно. Признаюсь, я хочу, чтобы обо мне снимали фильмы, делали программы. Конечно, это нескромно, наверное, звучит. Но если ты умеешь заслужить внимание зрителей, значит нужен. Мне не нравится советская система, когда об артистах начинали писать и снимать фильмы после их смерти. Помню, когда умер Володя Высоцкий, я пришел к нему на могилу после похорон ранним утром вместе с актером Лешей Петренко. Думали, в это время будет мало людей. А там — огромная толпа! Темно, а люди стоят, беседуют, вспоминают, читают стихи. Я тогда сказал Леше: «Если бы Володя знал, что его так любят, он бы с удовольствием второй раз умер!» Но я хочу испытать все радости народной любви еще при жизни.
— Правда, что вы закончили писать художественную книгу?
— Пока она в рабочем варианте. Это книга, состоящая из шести новелл. Изначально хотел назвать ее «Я — лицо кавказской национальности». На самом деле, это плохое выражение. Украинцев в России часто называют хохлами, средне-азиатов — чучмеками, а нас, кавказцев, — носатыми. Потом вдруг появилось выражение «лицо кавказской национальности». Теперь не знаю, останется ли это название. Я не люблю, когда пишут автобиографические книги. У меня все началось с того, что вспомнил одну историю про моего знакомого. Получилась новелла, затем появилась вторая… Мои герои разных национальностей. Все они так или иначе были связаны со мной в определенные периоды жизни. Возможно, из этой книги получится фильм. Конечно, хотелось бы в нем сыграть и самому. Но… Форма уже не та.
— Не лукавьте — выглядите вы отлично!
— Спасибо, стараюсь. Да и не буду сейчас рассказывать о своих болезнях. Жаль, правда, что врачи посадили меня на жесткую диету. Нельзя даже моей любимой жареной картошки. А еще мне запретили зелень, овощи, молоко и даже рыбу. Можно есть только манную кашку.
— Вы же заядлый рыбак.
— Только ловить и можно. Помню, как мы на Днепре снимали «Совсем пропащий» — фильм Георгия Данелия по произведению Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна». Я тогда обманул Данелия, говорю: «Чего нам в гостинице деньги тратить? Давай лучше зафрахтуем корабль, на нем будем жить. Речной пароход». Он подумал и решил: «Правильно, намного дешевле обойдется». А у меня с собой спиннинги были. Съемка назначалась на 9 утра, а я уже в четыре часа с парохода ловил. Все только просыпаются, а я с уловом к повару иду.
Подружился с капитаном корабля, который знал рыбные места. Мы стали швартоваться там, где хорошо клевала рыба. В общем, так и сняли картину. И что вы думаете? По мнению американских критиков, картина стала лучшей экранизацией произведения Марка Твена!
— Вы не раз говорили, что Данелия — ваш крестный отец в кино.
— У Данелия я снимался в картинах «Не горюй», «Мимино», «Совсем пропащий» и «Фортуна». Еще озвучивал маленькую роль в мультипликационном фильме «Кин-дза-дза». Я действительно счастливый человек, что попал к Георгию. Не секрет, что в искусстве много талантливых людей, но не у всех удачно складывается судьба. Если бы не было Данелии — еще неизвестно, куда бы я пошел…
— Какие были варианты?
— Когда-то в Москве я был знаком с вором в законе (не буду называть имени, но его знала по кличке вся Россия). Однажды спросил у него: «Если бы я не стал певцом и актером, кем бы, по-твоему, был?» На что он мне тут же ответил: «Вором. И кличка бы у тебя была Артист».
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
3898Читайте нас у Facebook
