Верховный муфтий России - Путину: "Может, и с Сирией, и с Израилем, как с Крымом, поступим?" (видео)
Недавно, 21 ноября, на IV Всемирном курултае башкир в Уфе Верховный муфтий России Талгат Таджуддин рассказал: «В День народного единства (в России празднуют 4 ноября. — Ред.), после того как представители традиционных религий возложили цветы и поздравили Владимира Путина, я к нему обратился: Владимир Владимирович, может, и с Сирией, и с Израилем, как с Крымом, поступим?» По словам Таджуддина, Путин посмеялся и ответил: «Хорошо, муфтий-хазрат, подумаем». «Думать здесь не надо, надо забирать. Пусть до Мекки будет Россия. Это воля Аллаха, чтобы люди жили вместе, в дружбе, любви и согласии», — подытожил муфтий. Зал встретил его слова смехом и аплодисментами…
Эти аплодисменты почему-то заставляют вспомнить подноготную истории создания советской империи и сталинской «политики салями» — так в те времена в мире называли настойчивые попытки коммунистического вождя расширить границы империи за счет соседних стран.
Как известно, после октябрьского переворота 1917 года большевики планировали создать единое пролетарское государство с гирляндой национальных автономий. По крайней мере, так это понимал «уполномоченный по национальному вопросу тов. Сталин». Но Ленин «выдвинул свое гениальное и окончательное видение решения национального вопроса в форме федеративного союзного государства». Мол, Россия — всего лишь первая революционная страна. Вот-вот ее догонят трудящиеся остальных стран, которые после победы своих революций непременно сольются в единую дружную семью. А с точки зрения национальной гордости всегда почетнее «присоединяться к союзу», нежели «вливаться в соседнее государство». На том и порешили.
*Красноречивым символом «русского мира», которому тесно в границах РФ, является этот снимок, сделанный в европейской части страны: на выкрашенном в цвета российского флага фронтоне ветхого деревянного дома висят портреты Маркса, Ленина и Путина (фото с сайта ictv.ua)
В качестве прообраза для присоединения ближайших на очереди соседних народов в 1921 году создали автономные республики «Карело-Финская» и «Бурято-Монгольская». При этом по мере приближения Второй мировой войны Монголия всячески просилась под защиту в состав СССР, а Финляндия — наоборот, сопротивлялась. Тем не менее ни тот, ни другой политический проект так и остались нереализованными, поскольку «цена вопроса была недостаточной» для дополнительного «выяснения отношений с союзниками» или «обретения гнева врагов». Со временем эти автономные республики просто тихо потеряли свои политические приставки.
Зато в 1938 году на переговорах с Германией СССР поднял вопрос о Прибалтике, Западной Украине и Западной Белоруссии. Об этом нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов вспоминал так: «Немцы неохотно шли на то, что мы присоединим к себе Латвию, Литву, Эстонию и Бессарабию. Гитлер спросил меня тогда: «Ну хорошо, украинцев, белорусов вы объединяете вместе, ну, ладно, молдаван, это еще можно объяснить, но как вы объясните всему миру Прибалтику?» Я ему сказал: «Объясним». И дальше поясняю: «А Бессарабию мы никогда не признавали за Румынией. Помните, она была у нас заштрихована на карте?»
Так вот, когда она, Бессарабия, нам понадобилась, вызываю я этого Гэфенку (румынского посла), даю срок, чтоб они вывели свои войска, после чего мы введем свои. «Давайте договариваться, — говорю послу. — Мы ведь Бессарабию никогда не признавали за вами. А сейчас вам лучше договориться». Он сразу: «Я должен запросить правительство». Конечно, раскис весь. «Хорошо, говорю, запросите и приходите с ответом». Пришел потом. Запрашивали они в этом промежутке помощи у Германии. Но когда Риббентроп (министр иностранных дел Германии с 1938 по 1945 год. — Ред.) приезжал, мы тогда договорились, что они не будут нам мешать с Бессарабией. Это мы потом уже узнали, что Гитлер им сказал: «Отдайте, я скоро верну!»
В ходе Второй мировой войны Молотов так объяснял западным союзникам торги территориями, которые вели Германия и СССР: «Когда Сталин отправил меня в Лондон еще в 1942-м, я прилетел с черновым проектом о наших послевоенных границах. Планировали оставить Прибалтику за Советским Союзом. Черчилль: «Это мы никак не можем». Пришлось нам тогда, чтобы не нагнетать ситуацию, оставить этот вопрос открытым. Однако со временем Англии с Америкой пришлось признать сложившийся порядок вещей. Поздно, но признали… Вот даже сейчас в наши времена (воспоминания Молотова записывались в 1972 году. — Ред.) президент США Форд говорит: «Безобразие, что Прибалтика до сих пор не имеет независимости, но политика требует не вмешиваться». То, что американцы признали Прибалтику нашей, — это большой шаг в нашу пользу. Они тогда ни за что не хотели. Мы тогда сделали большое дело.
Болгария в конце войны почти просилась в состав Советского Союза. Болгары по этому поводу и сейчас мне часто задают вопрос: почему после войны мы к ним не присоединили часть Греции, приморскую область?.. Невозможно было. Почему нам не удалось взять себе весь Берлин? Было бы лучше. Но надо знать меру. Это бы расстроило очень многие дела. Англичане и французы выступили бы против. У нас бы сразу получилась раскоряка в начале мирного периода. Этот вопрос поставили, но было невозможно. Я посоветовался в ЦК, мне сказали, что не надо, неподходящее время. Пришлось пока помолчать. Во всем надо знать меру, а то сразу можно и подавиться».
В послевоенные годы первый секретарь ЦК Компартии Грузии Акакий Мгеладзе так вспоминал о совещании у Сталина: «На дачу Сталина привезли карту СССР в новых границах — небольшую, как для школьного учебника. Сталин приколол ее кнопками на стену: «Посмотрим, что у нас получилось… На Севере у нас все в порядке, нормально. Финляндия перед нами очень провинилась, и мы отодвинули границу от Ленинграда. Прибалтика — это исконно русские земли! — снова наша, белорусы у нас теперь все вместе живут, украинцы — вместе, молдаване — вместе. На Западе нормально. — И сразу перешел к восточным границам. — Что у нас здесь?.. Курильские острова наши теперь, Сахалин полностью наш, смотрите, как хорошо! И Порт-Артур наш, и Дальний наш, — Сталин провел трубкой по Китаю, — и КВЖД наша. Китай, Монголия — все в порядке… Вот здесь мне наша граница не нравится!» — сказал Сталин и показал южнее Кавказа. Молотов принял наказ к исполнению: «С этим делом мы, конечно, тогда немножко переборщили, но на юге кое-что намечалось».
А намечалось это еще в ходе Второй мировой войны, когда во время встречи в верхах в Тегеране в 1943 году Сталин неожиданно пошел на прием к юному шаху Ирана Мохаммеду-Реза Пехлеви (тому самому, которого потом в зрелом возрасте свергнет исламская революция 1978 года). Берия тогда был категорически против такого визита. А юный шах Ирана так вообще растерялся. Вячеслав Молотов спустя десятилетия так вспоминал о событии: «Сталин таким снисходительным визитом попытался шаха в союзники заполучить, да не вышло. Шах, конечно, отдавал себе отчет, что мы тут можем командовать, но рядом были еще англичане и американцы. Дескать, не отдадут они меня целиком Сталину. Они ему, конечно, советовали, это само собой. Они постоянно держали его под контролем».
На самой же Тегеранской конференции тогдашние руководители США, Великобритании и СССР миролюбиво обсуждали, что, как написал в своих мемуарах Уинстон Черчилль, «послевоенная Польша вполне спокойно может подвинуться на запад, подобно солдатам, по команде «два шага влево». И если при этом Польша кое-где наступит на ногу Германии, то уж ничего не поделаешь. Территории, которые Польша потеряет на востоке, она спокойно компенсирует на западе. Даже моделировали при помощи трех спичек, как это предполагается осуществлять».
Ровно в это же время население Ирана, которое Гитлер провозгласил «почти арийским», на всякий случай взяли под контроль британские и советские войска. И СССР на подконтрольной ему территории руками братских «иранских коммунистов» и «курдских националистов» на всякий случай создал два государственных образования — Демократическую Республику Азербайджан и Мехабадскую республику. Демократический Азербайджан имел впоследствии все шансы на присоединение к Азербайджанской ССР. Курдские братья имели все шансы войти в СССР в качестве отдельной национальной республики Курдистан. По крайне мере, так следует из воспоминаний Вячеслава Молотова: «Помню, как на первой послевоенной Потсдамской конференции (в 1945 году. — Ред.) глав государств-победителей Сталин намекал, что Азербайджан претендует увеличить республику почти в два раза за счет северного Ирана. Начали мы щупать этот вопрос — никто не поддерживает. У нас была попытка кроме этого потребовать район, примыкающий к Батуми. Возврат отошедших к Турции в 1921 году Карского и Ардаганского округов. Азербайджанцы хотели азербайджанскую часть захватить, а грузины — свою. И армянам хотели Арарат отдать. Выступать с такими требованиями тогда было трудно. Царское правительство в свое время нахапало вокруг России разных районов. Теперь попробуй все это исторически обоснуй. Но попугали мы их (союзников по антигитлеровской коалиции. — Ред.) тогда крепко. Когда речь зашла о западной границе Советского Союза по «линии Керзона», линии «Риббентроп — Молотов», Сталин сказал: «Назовите, ее как хотите! Но наша граница пройдет так!» Черчилль возразил: «Но Львов никогда не был русским городом!» — «А Варшава была», — спокойно ответил Сталин».
Далее Молотов вспомнил такие подробности: «В довершение ко всему мне было поручено поставить вопрос о передаче под наш протекторат бывшей итальянской колонии в Северной Африке — Триполитании (Ливии). Аргументировать было трудно. По этому поводу на одном из совещаний министров иностранных дел я заявил, что в Ливии возникло национально-освободительное движение. Но оно пока еще слабенькое, и мы хотим его поддержать, а заодно построить там свою военную базу. Еще бы неплохо установить совместный контроль над Сирией и Ливаном. На что мне ответили, что это вообще вызывающе. Ибо никогда нога русского не ступала в этом регионе. Тем не менее, пораженные подобной постановкой вопроса, нам существенно пошли навстречу в решении прочих проблем.
В общем, когда подошло время разрешать «немецкий» и «корейский» вопросы, западные дипломаты уже вовсю говорили: «Знаем мы эту вашу «политику салями» — отрезание от мира по кусочку и присоединение к Советскому Союзу». Правильно. Это тоже политика, — сказал Молотов. — А другой политики, лучше, мы пока не придумали. Одними словами не отделаешься… Салями — это колбаса со свиным салом. Она мне нравилась, пока я не узнал, что они меня так назвали».
Стоит отметить, что советской «политике салями» в западном полушарии тогда придумали противовес. Во время церемонии спуска на воду нового авианосца «Франклин Д. Рузвельт» 27 октября 1945 года американский президент Гарри Трумэн сказал, что изменение польских границ «возмутительно», присутствие русских войск в Иране «возмутительно». «Нет сомнений в том, что Россия намеревается вторгнуться в Турцию и захватить черноморские проливы вплоть до Средиземноморского побережья, — заявил Трумэн. — Русские всегда были для меня сплошной головной болью. И если России немедленно не противопоставить военный кулак и жесткий язык, непременно начнется новая война».
Тогда ее в некотором смысле удалось избежать, потому что начавшаяся война была «холодной»…
Исторические параллели проводила Ирина КОЦИНА, «ФАКТЫ»
Фото в заголовке с сайта onkavkaz.com
5060Читайте нас у Facebook
