Актриса Людмила Иванова: "Анна Герман первой записала Высоцкого, несмотря на запрет на его творчество"
В Советском Союзе невозможно было найти человека, который не знал и не любил бы польскую певицу Анну Герман. Песни «Когда цвели сады», «Надежда», «Эхо любви», «А он мне нравится», которые она пела, многие из нас до сих пор не воспринимают в другом, даже очень хорошем, исполнении. Анна прожила нелегкую жизнь, в которой были не только взлеты, но и падения. Авария, в которую певица попала в августе 1967 года, не только надолго приковала ее к постели и заставила начать жизнь заново, но и, возможно, стала причиной рака, от которого артистка скончалась в возрасте сорока шести лет.
Об Анне Герман рассказывает одна из московских подруг певицы, актриса театра «Современник» Людмила Иванова.
— Я всегда плачу, когда слышу голос Ани, — говорит Людмила Ивановна (на фото). — После ее смерти мы с мужем, бардом Валерием Миляевым, поставили в театре «Современник» спектакль, посвященный ей. В нем звучало много песен Герман.
Мы встретились благодаря Анне Качалиной — редактору студии грамзаписи «Мелодия». Качалина совершенно бескорыстно и увлеченно помогала всем, кого музыкальное начальство задвигало подальше. У нее было уникальное чутье на талант. Именно Аня первой записала Высоцкого, несмотря на запрет на его творчество. Разглядела она и Анну Герман, которая в то время была еще не очень известной в Советском Союзе. У Герман не было репертуара — песен на русском языке, и Качалина представила нас с мужем польской певице, вдруг ей понравятся какие-то из наших песен.
— Так и получилось?
— Мы встретились на вечере в небольшой квартире Качалиной, где собралось много гостей, в том числе и Ян Френкель, Владимир Шаинский. Они общались с Аней, напевали ей свои песни, она что-то выбирала, а мы с мужем тихонько сидели в сторонке и ждали, когда до нас дойдет очередь. Случилось это, когда именитые гости засобирались домой. Герман подошла к нам и, улыбаясь, спросила: «Ну что, давайте поговорим?» Я сказала, что она уже устала (было видно, что певица еле держится на ногах), но Аня снова улыбнулась: «Вот с вами и отдохну».
Мы с мужем начали петь, а когда остановились, она попросила: «Спойте еще, у меня будто второе дыхание открылось». В тот вечер Аня выбрала мою песню «Пожелание счастья» и два сочинения моего мужа: «За окном пиликает гармошка» и «Приходит время», припев которой, думаю, знают все:
Приходит время, с юга птицы прилетают,
Снеговые горы тают и не до сна.
Приходит время, люди головы теряют,
И это время называется весна.
Герман часто пела эту песню на своих концертах. В каждый Анин приезд в Москву мы встречались и много времени проводили вместе. Правда, увидеть все, что я хотела ей показать, Ане не удавалось — она то выступала, то репетировала, то записывала новые песни, то встречалась с авторами. Эта хрупкая женщина была на редкость трудолюбивой.
— Герман часто приезжала в Советский Союз?
— Не настолько, как нам хотелось бы. И каждый раз авторы, которые для нее писали, буквально атаковали ее. А она, будучи человеком скромным и отзывчивым, не могла никому отказать. Когда она приехала записывать пластинку, все хотели с ней пообщаться. Время шло, а запись не начиналась, и музыканты из оркестра, с которым Герман должна была петь, стали возмущаться: «У нас другая работа есть, сколько можно сидеть просто так — без дела?!» Тогда наш известный аккомпаниатор Давид Ашкенази заявил: «Мы никого не задерживаем. Те, кому некогда, могут отправляться по своим делам, я сам буду играть для Анны». Он, кстати, так и сделал — на пластинке звучал только голос Ани и фортепиано Ашкенази, и она пользовалась огромным успехом — разошлась буквально за несколько дней.
Герман очень любили в Советском Союзе. С ее хрустальным голосом, неподдельной нежностью и искренностью она на сцене походила на лучик света. Зрителей ведь не обманешь, они чувствуют, что за душой у артиста, поэтому одних из нас любят, а к другим остаются равнодушными. Герман никогда не гналась за гонорарами — сколько предлагали, за столько и пела. Качалина рассказывала, что на гастролях в Донецке Аня на свои суточные смогла купить только игрушку для сына Збышека (никогда не возвращалась домой без подарков для него), несколько булочек и бутылку молока. Этими продуктами она рассчитывала питаться несколько дней подряд.
— Ее концертные платья тоже были скромными?
— Я это поняла, когда после смерти Ани ее мама, пани Ирма, отдала мне на память несколько платьев, в которых выступала певица. Одно было связано вручную из каких-то светлых ниток, я еще подумала, не сама ли она его вязала. Второе (белое, в большой темный горох) — из недорогой синтетической ткани. Но у Герман было удивительное качество — она словно облагораживала вещи, которые надевала, поэтому даже самые дешевые наряды смотрелись роскошно. Думаю, особый шарм Ане придавало чисто польское достоинство, с которым она держалась. Умела довольствоваться тем, что у нее было, и никогда никому не завидовала. Как-то сказала мне: «Пусть у меня нет шелков и мехов, зато красивые волосы». Они у нее и правда были шикарными.
*Потрясающей красоты голос Анны Герман, ее скромность, искренность никого не оставляли равнодушным
— А где Анна Герман покупала вещи, которые соответствовали бы ее росту?
— Чаще всего шила. В Польше у нее была хорошая портниха, которая знала все особенности фигуры певицы и умела подчеркнуть ее достоинства и скрыть недостатки. Да и у самой Герман был отменный вкус. Не помню, чтобы на ней была вульгарная или кричащая вещь, она никогда не обнажала ни грудь, ни плечи, ни ноги, которые у нее были очень красивыми. Вот от чего Аня не смогла отказаться, так это от каблуков — несмотря на свой высокий рост. Она считала, что женщина без каблуков — не женщина.
Анюта комплексовала из-за своего роста — 184 сантиметра. Приезжая в Москву, всегда просила, чтобы ее сопровождал мой сын Ваня, он был чуть выше Ани. «На его фоне не так заметно, что я такая высокая», — говорила она.
— Она, наверное, много рассказывала вам о себе?
— Всю биографию Герман я знаю с ее слов. Она с детства любила естественные науки и поступила в геологический институт. Написала дипломную работу, которую преподаватели оценили как кандидатскую диссертацию. Ане прочили научное будущее, но она увлеклась пением и сменила науку на эстраду. Успех пришел к ней после выступления на фестивале в Сопоте. Она не победила, но очень понравилась зрителям и, как принято говорить в таких случаях, на следующее утро проснулась знаменитой.
Ей тогда казалось, что начинается настоящая жизнь, она будет знаменитой, успешной и, конечно же, счастливой, но авария, в которую попала певица во время гастролей в Италии, разрушила все планы и мечты. Ее импресарио заснул за рулем, и Аню выбросило из машины в пропасть. Прибывшие на место аварии спасатели были уверены, что она погибла, но ей удалось выжить. Врачи говорили, что она всю жизнь будет прикована к постели. Поначалу так и было: сначала длительная кома, потом — гипсовый панцирь, в который ее заковали с головы до ног. Помню, как она рассказывала, что, придя в сознание, мечтала о том, чтобы встать, взять тряпку и как следует отдраить пол в палате. Ей все время казалось, что он недостаточно чистый и ей тяжело дышать. Лежа в гипсе, она поняла, что многое делала неправильно — тратила себя на какие-то второстепенные вещи, хотя человеку для счастья нужно до смешного мало.
— Если бы вам нужно было охарактеризовать Анну Герман одним словом, что бы вы сказали?
— Необыкновенно скромная. Она даже в ресторан стеснялась ходить. Из-за того, что ее узнавали. Поэтому Аня Качалина носила ей завтрак и ужин в гостиничный номер. Особой сложности это не составляло, Герман любила простую еду — картошку с селедкой, кефир.
Позже, когда она заболела, мы помогали ей, как могли — посылали продукты, которые удавалось доставать. В Польше в 80-е годы были сложные времена, певица писала, что на полках в магазинах не было ничего, кроме уксуса. Мы отправляли ей консервы, чай, кофе, сахар. Иногда мне удавалось в буфете «Современника» купить для нее палку полукопченой колбасы — как же я гордилась собой в такие моменты! Еще Аня просила хоть какую-то одежку для ее сына Збышека, чаще всего у него рвались носочки, а новых было не купить.
— Когда Анна Герман узнала, что у нее рак?
— Это случилось в один из ее приездов в Москву — в 1980 году. Она пожаловалась мне, что у нее невыносимо болит нога, невозможно стать на нее. А нужно же ехать на студию — записывать очередную песню. Я приехала к ней в гостиницу и испугалась — стопа у Ани распухла так, что она не могла надеть не то что туфли, даже тапочки. Я начала уговаривать ее обратиться к врачу, но это было непросто — она категорически отказывалась. После аварии в Италии она безумно боялась больниц, одно упоминание о них вызывало у Герман панику. Но нога болела все сильнее, и в конце концов Анюта согласилась.
Я позвонила Стасу Садальскому, который незадолго до этого лечился в институте Склифосовского (разбился на съемках), у него были там знакомые врачи. К одному из них мы и повезли Аню. Сделав ей УЗИ, наши врачи заподозрили неладное и предложили лечь на обследование. Но Аня отказалась, сказала, что будет лечиться в Польше. Там ей и поставили страшный диагноз.
— Несмотря на это, Герман продолжала работать?
— По-прежнему часто приезжала в Москву — выступала, записывала песни. Я видела, что она все больше и больше слабеет, и у меня сердце обливалось кровью. Как-то Анюта пришла ко мне, и я угостила ее рябиной, перетертой с сахаром. Угощение так понравилось, что я дала ей с собой пару баночек. И вот, когда Ане стало совсем плохо, она уже не то что не выступала, но и не могла встать с постели, от нее пришло письмо: «Милочка, пришли, пожалуйста, твоей рябины с сахаром — мне от нее становится легче».
Вы не представляете, как у меня от этих ее слов сердце защемило. Я бросилась в кладовку и увидела, что ни одной баночки не осталось — все съели. А тут еще, как назло, в Москве выпал снег и ударил сильный мороз, рябины на деревьях почти не осталось. Мы с сыновьями ездили по Москве и искали дерево, на котором сохранилось бы хоть немного ягод, и — о, чудо! — где-то на окраине города нашли двор, в котором стояла роскошная рябина, усыпанная красными плодами. Рвать ее среди бела дня было неудобно, поэтому мы дождались вечера и обнесли дерево. Дома я перетерла ягоды с сахаром и отправила Ане, но, к сожалению, мое «лекарство» ей не помогло.
— Вы общались до последнего ее дня?
— Она держалась мужественно, хотя случившееся с ней было так несправедливо. Аня с мамой, мужем и сыном жила в маленькой, тесной квартире. Певица мечтала о просторном жилье, где было бы достаточно места для всех. В новую квартиру семья въехала незадолго до смерти Ани. Уже не было ни сил, ни денег на то, чтобы купить мебель, повесить люстры и шторы. Так Аня и лежала в пустой комнате на раскладушке до тех пор, пока ее не забрали в больницу, где она умерла.
В конце жизни Герман стала очень набожной — вступила в Церковь адвентистов седьмого дня, в которой состояла ее бабушка, тоже Анна. Певица очень ее любила. На памятнике на ее могиле на Кальвинистском кладбище в Варшаве, помимо традиционных дат рождения и смерти, высечена надпись: «Господь — пастырь мой»…
5644Читайте нас у Facebook
