Александр Бакуменко: "Слава пришла к Николаю Сингаевскому с песней "Чорнобривцi" в 23 года"
Миллионам ценителей прекрасного известна песня Николая Сингаевского и Владимира Верменича «Чорнобривцi». Она популярна и далеко за пределами Украины.
Николай Федорович — автор более полутысячи песен, написанных в соавторстве с Игорем Шамо, Климентием Доминченым, Олесем Колядой, Александром Зуевым, Виталием и Аркадием Филиппенко, Василием Волощуком, Леонидом Папернацким и другими композиторами.
Судьба метко наградила его замечательной фамилией, которую иногда принимают за псевдоним, — «син гаїв»! И отмерила выдающемуся поэту 76 лет.
О том, каким он был человеком, «ФАКТАМ» рассказал его друг — первый заместитель председателя Украинского фонда культуры, писатель Александр Бакуменко.
— В 1987 году мы с Николаем Федоровичем отдыхали в Коктебеле в Доме творчества писателей, — рассказывает Александр Бакуменко (на фото). — Он — со своим сыном Ярославом, я — со старшей дочкой. Там подружились. Жили в соседних домиках, вместе ходили на пляж. А знакомы были еще раньше — с 1960-х годов. Мой отец, писатель Данила Бакуменко, работал директором бюро пропаганды художественной литературы Союза писателей Украины, а Николай Сингаевский был его заместителем.
Помню Николая Федоровича молодым. Слава пришла к нему с песней «Чорнобривцi» в 23 года. Первым исполнителем песни был известный певец Константин Огневой. Николай Сингаевский и Владимир Верменич предложили ему спеть «Чорнобривцi» в августе 1960 года, оказавшись на рыбной ловле на Днепре на Жуковом острове. Константин Огневой исполнил песню на своем творческом вечере в Киевской филармонии. Николай Федорович вспоминал, как зал взорвался бурей аплодисментов, после чего их с Верменичем пригласили на сцену и они услышали слова благодарности от зрителей, сердца которых тронули и мелодия, и стихи. А спустя время «Чорнобривцi» пели Дмитрий Гнатюк, очаровательное трио девушек из Хора имени Веревки во главе с Ниной Матвиенко, затем Квитка Цисык…
— Песня действительно замечательная.
— И посвящена она не только матери Николая Федоровича Ульяне Андреевне — всем матерям. Маму свою он очень любил. Воспитывая двенадцать детей, она успевала еще и работать дояркой в колхозе. Каждое утро в четыре утра спешила на колхозную ферму… Жизнь уготовила ей непростую участь — восьмерых детей Ульяна Андреевна потеряла. Два сына погибли на войне, но она не верила в это и до конца своей жизни ждала их. Удивительная женщина! К слову, сейчас еще жива младшая сестра Николая Федоровича Ольга. Она выехала в США, устроилась работать в косметическую фирму.
— Слышала, что Николай Федорович очень любил чернобривцы.
— Он жил недалеко от станции метро «Шулявская». А около Университета народного хозяйства — клумбы, клумбы, клумбы. Летом и осенью там цветут чернобривцы. По пути домой Николай Федорович обязательно останавливался и любовался ими. Когда поэт уже тяжело болел, я приносил ему его любимые цветы. Помню, как раз выпал снег, но чернобривцы оставались под белым покровом невредимы. Как же Николай Федорович обрадовался букетику! Он уже был прикован к постели. А в феврале 2013 года его не стало. К слову, где бы Николай Федорович ни был, обращал внимание на цветы. Чернобривцы видел в Болгарии, Турции, Франции и даже в Латинской Америке!
— Как Николай Федорович относился к своей славе?
— Слава была всесоюзной. Лирику Николая Сингаевского переводили Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Евгений Долматовский, Николай Доризо, с которыми он приятельствовал и, в свою очередь, переводил их произведения на украинский язык. Творчество Николая Федоровича знали и в Болгарии, и в Польше, и в других странах. Но он оставался очень скромным человеком. Когда его спрашивали, как ему живется, обычно отвечал: «В трудах и заботах». Так и было. Только на сцене, когда читал свою поэзию, перевоплощался. А как красиво пел! Он же был гармонистом. Свою первую гармошку приобрел в восьмом классе на заработанные во время каникул на строительстве деньги. Купил, не спросив разрешения у отца, — вместо брюк. И получил от него такой нагоняй, что надолго запомнил. Радовался одному — что отец тогда не разбил гармонь.
— Говорят, Николай Сингаевский был хорошим семьянином.
— Это правда. Его жена Лидия Иосифовна умерла в сентябре прошлого года. Она была родом из России, училась на Алтае в одной школе с известным писателем Василием Шукшиным. Николай Федорович и Лидия Иосифовна часто ездили на ее родину. Не раз общались с Василием Макаровичем. Николай брал гармошку, играл и пел украинские песни. А еще ему очень нравились романсы на слова Сергея Есенина, их тоже исполнял.
— Николай Сингаевский рассказывал вам, как познакомился с женой?
— Да. На улице в Киеве. Лидия Иосифовна в ту пору была студенткой вуза. Потом защитила кандидатскую диссертацию в области химии. Почти всю жизнь работала в Институте газа. Николай Федорович взял Лиду с ребенком. Дочка Светлана была совсем маленькой — года полтора. А потом у супругов родился сын Ярослав. Незадолго до смерти Николая Федоровича Ярослав умер. Ему было всего 33 года. Страшная трагедия! Думаю, она ускорила уход Николая. На сына, талантливого журналиста, он возлагал большие надежды. Внешне Ярослав был очень похож на Николая Федоровича. Одно лицо!
— Что же произошло?
— Ярослав сломал ногу на ступеньках в темном подъезде. Пришлось делать операцию. В больнице он резко встал — и… оторвался тромб. Смерть была мгновенной. Он умер совсем молодым, еще и жениться не успел. Работал вместе с отцом в пресс-службе одного банка, выпускали там газету. Когда сына не стало, Николай Федорович тяжело заболел онкологией. И фактически потерял интерес к жизни. Соседи рассказывали, что больше никогда не слышали, чтобы Николай Федорович играл на гармошке.
— Выходит, из всей семьи осталась только Светлана?
— Да, она уже на пенсии. Всю жизнь проработала воспитательницей в детсаду. Николай Федорович очень любил и ее, и Светину дочь, свою внучку Женю, и правнука Богданчика.
— Вы бывали у Николая Федоровича на днях рождения?
— А как же! Мы оба родились в ноябре. Сначала отмечали его день рождения, а через две недели — мой. Николай Федорович был очень хлебосольным человеком. А жена его такой стол готовила! На нем были в разных вариациях опята, маслята, белые грибы… Лидия Иосифовна тушила их в сметане, делала грибную икру. А собирал грибы Николай Федорович у себя на родине — в Полесье, в коростеньских лесах. Бывало, мы ездили вместе. Николай рассказывал о детстве, юности, родителях. И, вспоминая, плакал.
— Он верил в судьбу?
— Суеверным человеком не был. А судьба? Николай стал писать в седьмом классе, глядя на старшего брата Петра, который увлек его поэзией, познакомил с молодым писателем Юрием Мушкетиком. Первые свои стихи Николай Федорович опубликовал в школьные годы в местной газете. Там его сразу заметил известный писатель Василь Земляк. Отправил ему письмо, где назвал Николая «спiвцем пролісковых гаїв и синiх весен».
А потом была судьбоносная встреча с Максимом Рыльским. Николай рассказывал, как пас коров, и вдруг прибегает мама: «Быстрей домой! Тебя в Житомир зовут». Из машины вынесли новый костюмчик, в котором ему нужно было ехать в областной центр. И попросили с собой взять тетрадку со стихами. Вместе с отцом сели в машину и помчались в Житомир, в Дом культуры, где Николай от подрастающего поколения полесского края должен был чествовать кандидата в депутаты Верховного Совета СССР Максима Рыльского своей поэзией. Правда, Колю предупредили, чтобы больше одного стихотворения не читал. Но, услышав бурные аплодисменты, юный поэт решил, что люди еще хотят что-то услышать. И Рыльский подбодрил его: «Читайте, Миколко, читайте ще». Сингаевский взахлеб стал декламировать:
«Де шум соснового прибою
Гойдає хвилями весна,
Встає над Тетерiв-рiкою
Моя столиця обласна».
После этого Максим Тадеевич встал, подошел к нему и сказал: «Вас, Миколко, сам Бог поцiлував у голiвку». Потом, спустя время, Сингаевский напомнил Рыльскому о той встрече. Максим Тадеевич сказал: «Я, Миколо, рiдко помиляюсь у своїх прогнозах».
— Как Николай Федорович работал?
— Он рано вставал и сразу же садился за стол писать. В кабинете любил порядок. Аккуратно складывал дневники, рукописи. Каждое утро мы созванивались ровно в восемь. Читали друг другу написанное, делились ощущениями. Николай никогда не лукавил. С ним я всегда мог посоветоваться. Мне очень не хватает друга. И сегодня слышу его голос.
— Читала, что «крестным отцом» поэта в литературе стал Михаил Стельмах.
— Да, это так. Он написал рецензию на первую книгу Николая Сингаевского — «Жива криничка», вышедшую в 1958 году, и благословил его таким образом на творческий труд. В кабинете у Николая стояла корзина, в которой когда-то Михаил Афанасьевич привез яблоки. Она стала для него реликвией.
— У Николая Сингаевского были хобби?
— Любил работать на земле, ему нравился ее запах. Это шло с детства. Вспоминал, как был пастушком, как полол грядки и лакомился первым огурчиком… Как-то мы приехали ко мне на дачу. Я пригласил его отдохнуть, а он сразу взялся за работу. Еще любил футбол. Был знаком с Валерием Лобановским и многими динамовцами.
— Автомобиль водил?
— Нет, хотя машину имел. У него зять — профессиональный таксист.
— Вы сказали, что Николай Сингаевский часто бывал за границей. Какая страна произвела на него особое впечатление?
— Очень любил Болгарию. Запомнился его рассказ о поездке в 1977 году. В Румынии тогда произошло землетрясение. Трясло и Болгарию. Николай спал в отеле, когда началась суматоха. Все бросились бежать, паника! Ему стучат, кричат, чтобы он спасался. А Николай перевернулся на другой бок и продолжал спать. К жизни он относился философски. Считал: чему быть, того не миновать.
— Какие черты Николая Федоровича вам импонировали?
— Никогда не слышал от него дурного слова. Человек он был культурный, образованный. А еще Николай Федорович обладал хорошим чувством юмора. Чиновников-бюрократов с иронией называл «гиганты».
— Что бы вы сказали своему другу, если бы сегодня он мог вас услышать?
— Я с ним мысленно всегда общаюсь. Думаю, и сейчас мы с вами разговариваем, а Николай, улыбаясь, смотрит и думает: «Спасибо, Александр, что не забываешь».
— Какое произведение Николая Сингаевского у вас любимое?
— Стихотворение, которое он написал незадолго до смерти, — «Я кращі літа загубив»:
«Я кращі літа загубив,
А гірших і знати не хочу.
Життя я безмежно любив,
А нині молодшим його напророчив.
Веселої вдачі була
Душа моя ніжна й співуча.
Та швидко чомусь одцвіла
І стала сумною, мов з осені туча…»
Читайте нас у Facebook
