Крымчанин, переехавший после оккупации полуострова с семьей в Киев, помогает переселенцам встать на ноги
Это интервью началось с пирожков, которыми один дружественный банк угостил сотрудников «ФАКТОВ» в День журналиста. Они оказались изумительно вкусными — почти как те, которые случалось есть в детстве у бабушки. С мясом, с капустой, с вишнями… Тесто нежное и воздушное, начинки по-домашнему много. Мы, конечно, поинтересовались происхождением пирожков. Оказалось, что готовят их в пекарне «Цікава», открывшейся пару месяцев назад в Киеве на Осокорках.
Принадлежит эта пекарня уроженцу Крыма Анатолию Засобе, жителю Севастополя, который после оккупации полуострова был вынужден уехать и осесть в столице. Конечно, захотелось сделать материал о том, как переселенцы устраиваются на новых местах, как им удается с нуля начать новый бизнес. Но в процессе разговора выяснилось, что Анатолий Засоба не только сумел сам встать на ноги, но и помогает это сделать другим. Он является создателем и руководителем общественной организации «Крымская диаспора», объединяющей переселенцев с полуострова.
— Анатолий, что вас подвигло заняться общественной работой?
— Когда мне пришлось покинуть Севастополь и переехать в Киев, первый вопрос, который поставил этот город: что ты, собственно, умеешь делать? И, поразмыслив, я пришел к выводу, что лучше всего у меня получается как раз общественная деятельность, которой я занимаюсь еще со школьной скамьи. Так и появилась идея создать «Крымскую диаспору», чтобы помогать вынужденным переселенцам интегрироваться в общество на новом месте.
— А что вас вынудило покинуть Крым?
— Общественная деятельность и вынудила. Еще будучи студентом, я принимал участие в создании организации «Студенческий актив». Несколько лет был советником губернатора по вопросам молодежной политики.
Наша организация всегда занимала патриотическую позицию. И во время оккупации мы ее не скрывали. Я публиковал видеообращения к молодежи в Интернете и на телевидении, устраивал акции в поддержку территориальной целостности Украины.
Например, принято считать, что сопротивление оккупации началось в Крыму 26 февраля, когда прошли масштабные митинги у здания Верховного Совета Крыма. Но это не совсем так. «Студактив» провел первую акцию еще 23 февраля. В тот день в Севастополе на площади Нахимова «российские туристы» криками выбрали «российского мэра» — некоего Чалого. По окончании их митинга мы с другими участниками «Студактива» организовали на площади собственную акцию — проукраинскую.
Дальше события развивались стремительно. Сначала оккупанты назначили «референдум» на май. Потом подумали, что за три месяца всякое может случиться, и перенесли его на 16 марта. Так что к 27 марта, когда появилась резолюция ООН, поддерживающая территориальную целостность Украины, было уже поздно: оккупация завершилась.
Мы, естественно, активно агитировали людей на «референдум» не ходить. Но ситуация накалялась, и мне с семьей пришлось уехать. Покинули Севастополь 15 марта, накануне «референдума». Это решение оказалось правильным: в тот день в Крыму массово задерживали людей, занимавших проукраинскую позицию.
— Вы знали, что готовятся аресты?
— Догадаться было несложно. Уже две недели в мой офис дважды в день — утром и вечером — наведывались некие ребята в камуфляже, называвшие себя «самообороной». Искали меня. Чтобы хоть как-то успокоить сотрудников, в основном женщин, мне пришлось просить своего отца — он опытный боксер — побыть в эти дни в офисе.
— Вы знали, что уезжаете из Севастополя насовсем?
— Вообще-то нет. Мы с семьей ехали в Киев на неделю — переждать, пока ситуация уляжется. Но получилось так, что в родной город мы уже не вернулись. Имущество продавали позднее — в дистанционном режиме.
— В Крыму были сильно распространены антиукраинские настроения?
— Я бы не сказал. Хотя определенная специфика наблюдалась. Там действительно много русскоязычных. Но сказать, что были какие-то особенные пророссийские настроения, так нет.
В основном людей удалось запугать в последний момент. Российское телевидение выхватило несколько фраз из высказываний отдельных украинских деятелей. Например, были слова Саши Белого, который говорил о «поезде дружбы» в Крым. Также активно использовалась прямая речь Ирины Фарион. Все это соответствующим образом монтировалось и комментировалось. В общем, у многих людей возник страх, что их едут буквально убивать. В результате многие поддержали идею «самообороны».
Однако одобрение этой идеи совсем не было всеобщим, как это подавали российские телеканалы. Очень многие молодые люди, родившиеся и выросшие в независимой Украине, не приняли оккупацию. Последний украинский флаг в Крыму развевался над морским колледжем. Мы видели, как студенты «Голландии» (так в Севастополе называли Национальный университет ядерной энергии и промышленности) ушли во время исполнения гимна России. Как школьники идут на выпускной вечер в вышиванках. Как активисты помогали нашим военным. Так что можно смело сказать: хотя Украина и проиграла битву за Крым, бой за молодежь мы выиграли.
— А кроме общественной деятельности, чем вы занимались?
— У меня был бизнес — крупнейшая в Крыму студия по организации праздников. В последние годы мы неплохо зарабатывали и незадолго до оккупации купили квартиру. Правда, пожить в ней не довелось. Переезд со съемной квартиры состоялся 8 марта. Несколько дней мы провели среди коробок с вещами, а уже 15 марта были вынуждены покинуть Севастополь.
— Вы увидели в Киеве что-то из того, чем пугала пропаганда население Крыма?
— Нет. Да мы ничего такого и не пытались найти. Ведь на самом деле все зависит от личного восприятия. Возможно, что-то пробовали бы отыскать люди, ангажированные пропагандой. Но мы-то переехали в Киев из патриотических соображений и стараемся интегрироваться в украинское общество. Именно поэтому для нас было принципиально при создании бизнеса подчеркнуть, что мы производим именно украинский продукт. Не открыли французскую или австрийскую пекарню, как это сейчас модно, а придумали украинское название — «Цікава».
*Анатолий Засоба (слева): «Меня ручная работа привлекает тем, что она не идеальная. Если посмотреть на наши пирожки — они все разные. Сразу видно: не фабричные» (на фото с работниками пекарни). Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
Еще один проект, который я реализую совместно с ветераном АТО Русланом Поповым, — предприятие по индивидуальному пошиву спортивной одежды UA force («Украинская сила»).
Мы, правда, пока немного комплексуем относительно своего украинского языка, но стараемся получше его освоить. Для нас — выходцев из Крыма или Донбасса — украинский язык (неожиданно переходит на украинский) у якомусь сенсі — іноземна мова. Коли починаємо говорити українською, для нас вкрай важливо говорити бездоганно. Бо, перш ніж стати європейцями, ми мусимо стати українцями. Тоді як місцеві жителі можуть собі дозволити деякі помилки і навіть суржик.
— У вас все получается. Вы говорите на совершенно правильном украинском.
— Спасибо.
— Как переселенцы осваиваются на новом месте?
— Поначалу, когда человек вынужденно оказывается вдали от дома, ему требуется какое-то время, чтобы адаптироваться, принять новую ситуацию. Он потерял свое жилье, исчезли привычные источники заработка. Зато появилась незнакомая среда.
И, конечно, люди ведут себя в этих условиях по-разному. Одни осваивают роль жертвы. Получив несколько раз бескорыстную помощь, постепенно привыкают к пассивной роли: вот я сижу — все мне помогайте. Конечно, такой человек, который занял полностью горизонтальное положение, теряет способность заботиться о себе. К нам приходили люди, интересовавшиеся только одним: не раздаем ли мы что-нибудь бесплатно.
Есть и другой тип — герои. Они, наоборот, отдают себя человечеству, не ожидая ничего взамен. Но в такой роли долго не продержишься.
На мой взгляд, правильной является все же сбалансированная модель поведения, в которой человек может принять помощь, однако при этом готов и сам оказывать ее тем, кто нуждается.
Поэтому с самого начала работы «Крымской диаспоры» мы поставили вопрос о том, что надо не только брать, но и отдавать. Ты приходишь, например, на какие-то курсы — заплати взнос. Символически, хоть 30 гривен на кофе, но что-то отдай. Помоги другим.
Не обязательно, кстати, материально. Ты бухгалтер с 20-летним стажем? Читай переселенцам лекции о бухгалтерском учете. Ты конструктор одежды? Обучай интересующихся, как пользоваться нужными программами и инструментами.
Таким образом, люди начинают общаться, помогать друг другу. Объединяются для создания общего бизнеса.
— Насколько охотно переселенцы становятся предпринимателями?
— Очень охотно. Около 20 процентов тех, кто прошел через «Крымскую диаспору», работают в секторе самозанятости. Это очень высокий показатель, если сравнить его со средним по Украине.
А общение в рамках диаспоры позволяет, кроме прочего, завести деловые связи. Ведь среди переселенцев есть люди разных специальностей. Например, разработку интерьера пекарни я заказал тоже бывшему крымчанину, дизайнеру с многолетним стажем.
— На открытие бизнеса, как правило, требуется стартовый капитал. Люди берут кредиты в банках?
— К сожалению, для переселенцев с полуострова это почти невозможно. Ведь в соответствии с Законом «О свободной экономической зоне «Крым», принятом в 2014 году, все граждане с крымской пропиской считаются нерезидентами. Поэтому банки практически не ведут работу с крымчанами.
Правда, нам все же удалось достичь компромиссного решения с председателем Национального банка Валерией Гонтаревой о том, что крымчане со справкой переселенца могут быть восстановлены в статусе резидента Украины. Это немного облегчило проблему, но не сняло ее совсем. Например, на данный момент банковские счета «Крымской диаспоры» заблокированы из-за того, что я как председатель этой общественной организации имею крымскую прописку.
— И что, разблокировать нельзя?
— Можно, но это довольно емкая процедура. Банк должен провести дополнительную идентификацию моей личности, поскольку крымчане сейчас, с точки зрения борьбы с финансовыми злоупотреблениями, находятся в одном списке с террористами (смеется). Нас проверяют каждые полгода. Я понимаю, что это вынужденные меры безопасности, но они доставляют много беспокойства.
У Анатолия зазвонил телефон. Пообщавшись какое-то время, он возвращается к беседе:
— Вообще, переселенцам с полуострова приходится довольно часто сталкиваться с различными неудобствами. Вот сейчас звонил сотрудник погранслужбы. Проверяют мою информацию. Я на днях опубликовал в «Фейсбуке» пост о том, как у женщины на границе с Крымом требовали взятку.
— За что?
— Многие крымчане сохранили украинские паспорта. Но, конечно, признаваться в этом оккупантам небезопасно. Поэтому они переходят линию разграничения обычно так: российским пограничникам показывают российский паспорт, а нашим — украинский. Так вот, наши обнаружили у этой женщины российский паспорт и изъяли. А потом требовали 1000 рублей (около 430 гривен. — Авт.), чтобы его вернуть.
К сожалению, нередко мы вынуждены вмешиваться в такие неприятные ситуации.
— Но вернемся к вашей пекарне. Почему решили заняться именно этим бизнесом?
— Мой партнер — он, кстати, переселенец из Донецка — очень хотел открыть кофейню. И мы решили создать такой небольшой бизнес. Но после того, как кафе заработало, стало ясно, что одним кофе тут не обойдешься. Тем более что до нас в этом помещении находилась кондитерская и люди привыкли покупать здесь выпечку. Поэтому было решено расширить ассортимент. Мы нашли квалифицированного кондитера, девушку из Хмельницкой области. Она готовит прекрасные торты и пирожки с разными начинками.
Меня ручная работа привлекает тем, что она не идеальная. Если посмотреть на наши пирожки — они все разные. Сразу видно: не фабричные. У нас машина только месит тесто. Ну и печка — выпекает. А остальное делается руками.
Кроме того, мы являемся сторонниками здорового питания. Вся наша выпечка — и пирожки, и торты — создается только из натуральных ингредиентов. Мы не любим использовать искусственные красители. Сейчас ведь модно заказывать на разные праздники торты, украшенные яркими фигурками из кондитерской мастики. Мы пытаемся отговорить клиентов от этого. Пусть торт будет не таким ярким, зато дети будут здоровее.
— Вы получали грант на открытие бизнеса?
— К сожалению, это почти невозможно. Поскольку я выступал в большинстве грантовых программ консультантом, то сам претендовать на гранты не мог: это конфликт интересов. Поэтому и пришлось довольно долго собирать деньги. Открыть свой бизнес я смог только через три года после переезда.
Правда, недавно получил небольшой грант от Международной организации по миграции — как вынужденный переселенец. За эти деньги мы приобрели небольшую витрину и печку, чтобы немного расширить объемы производства.
— Как идет торговля?
— Потихоньку растет. Начинали мы с дневной кассы в 400—600 гривен. Сейчас в среднем выторговываем по 2 тысячи.
Но все же держать только одну точку в Киеве — нерентабельно. Для того чтобы сделать предприятие более эффективным, нужно расширяться. Уже осенью я планирую открыть еще две точки. А до конца года, если все будет в порядке, доведем количество «Цікавих» до пяти.
3099Читайте нас у Facebook
