Владимир Ильченко: «Из легких у меня каждый день вытекало до трех литров жидкости»
Специалисты демонстрируют мне на компьютере видеозапись уникальной операции. За происходящим на экране наблюдает и сам пациент. Вот его легкое, которое, как сказал проводивший вмешательство торакальный хирург Николай Опанасенко, похоже на ветвистые кораллы или рога оленя.
— Подобное я вижу второй раз в жизни: легкие оказались плотными, с костными включениями, а из лимфатического сосуда сочилась жидкость цвета топленого молока, — комментирует ход операции заведующий отделением торакальной хирургии и инвазивных методов диагностики Национального института фтизиатрии и пульмонологии имени академика Ф. Г. Яновского НАМН Украины профессор Николай Опанасенко. — Чтобы обнаружить сам сосуд и найти «протечку», нам понадобилось два часа! Причем накануне операции пациент выпил разбавленную метиленовую синьку: она подкрашивает лимфу, и сосуд лучше виден. Как только мы его перекрыли (поставили клипсу), жидкость перестала сочиться.
*"Чтобы послеоперационный период прошел у Владимира Ильченко нормально, его пришлось на неделю перевести на внутривенное кормление, а затем расписать строгую диету, — говорит Николай Опанасенко. — Теперь наш уникальный пациент чувствует себя нормально"
— Вам не страшно на это смотреть? — спрашиваю главного героя фильма Владимира Ильченко.
— Нет. Мне очень интересно, ведь все это обо мне и о том, как спасали мою жизнь, — говорит Владимир Дмитриевич. — А ужасным было то, что происходило со мной до операции: компрессионные переломы позвонков, подозрение на рак буквально всех органов, 16 (!) сеансов облучения, выполненных непонятно для чего, ведь диагноз онкозаболевание не подтвердился, сердечные приступы, невозможность сделать вдох, ощущение близкой смерти… И вот теперь благодаря столичным врачам, настоящим профессионалам, чувствую себя нормально. В криворожской больнице из легких у меня каждый день откачивали до трех литров жидкости, а диагноз поставить не могли, что делать, не знали. Даже не подсказали, куда обратиться за помощью. Услышав о моей беде, мой товарищ, однокурсник (я окончил Харьковский авиационный институт) договорился о консультации в Киеве. Так я попал в это лечебное заведение и остался жив…
О своем необычном пациенте Николай Опанасенко сообщил мне в тот день, когда Владимир Дмитриевич выписывался и собирался уезжать домой, в Кривой Рог.
— Мы столкнулись с редчайшим заболеванием: по статистике, пациентов с окостенением легких (оссификацией) в мире не более двухсот, — рассказал доктор Опанасенко. — Причина такого состояния неизвестна. Непонятно также, почему у Владимира Ильченко лопнул лимфатический сосуд. Но будем надеяться, что теперь, когда пациент идет на поправку и его жизни ничто не угрожает, врачи других специальностей — нейрохирурги и те, кто занимается остеопорозом, — постараются разобраться в механизме нарушений и подобрать правильное лечение.
История болезни Владимира Ильченко очень поучительная. Рассказывая о своих мытарствах, мужчина ни разу не бросил упрек тем врачам, которые пытались его обследовать и лечить. Но чем больше подробностей я узнавала, тем четче понимала, что о ситуации, в которую он попал, надо говорить.
…Активный и физически достаточно крепкий человек Владимир Ильченко в последние годы работал в Кривом Роге на современном производстве. Проблемы появились в тот момент, когда мужчина поднял тяжелый предмет.
— Мне надо было всего лишь приподнять сантиметров на 20 газовый баллон, — вспоминает Владимир Дмитриевич. — Как только я это сделал, почувствовал, как по позвоночнику прокатилась теплая волна и он как будто… провалился. Спина стала болеть, и я обратился в частный центр, где мне назначили курс массажа.
— А снимок или МРТ перед этим сделали?
— В том-то и дело, что нет. После нескольких дней лечения мне стало гораздо хуже. Я уже просто не смог ходить. Только тогда обратился к травматологу по месту жительства, который отправил меня на обследование. МРТ показало, что у меня компрессионный перелом двух позвонков. Значит, мне ни в коем случае нельзя было делать массаж.
— А что же вам порекомендовали?
— Врач сказал, что у меня, наверное, метастазы в позвоночнике, и направил к онкологу. Мол, надо найти первичную опухоль. Хождение по врачам заняло четыре месяца! С работы пришлось уволиться, оформить инвалидность. Каждый врач искал «свое» и… не находил. Подозревали рак щитовидной железы, но диагноз не подтвердился. После гастроскопии исключили рак желудка, после анализов на ПСА (онкомаркер рака простаты) и обследования сказали, что рака предстательной железы нет. Обследовав легкие, сделали вывод, что они у меня, как у младенца, совершенно здоровы. Мне бы радоваться, но спина продолжала болеть, я с трудом передвигался. Тогда врач сказал, что надо пройти 16 (!) сеансов радиотерапии — облучения. В медицине я мало что понимал и согласился. Теперь подозреваю, что меня продолжали лечить от рака, которого не было. После облучения мне назначили для укрепления позвонков очень дорогие итальянские капельницы (около двух тысяч гривен стоила одна ампула, а прокапать по определенной схеме надо было несколько). Я продолжал верить врачам и надеяться, что они все делают правильно.
— Вы не пытались получить направление в Киев или Днепр, чтобы узнать мнение других специалистов? Ведь в вашей истории болезни уже было много результатов анализов, снимков, МРТ.
— Нет. За год лечения, видимо, совсем обессилел. Однажды почувствовал, что не могу дышать, что плохо с сердцем. Вызвал «скорую». Врач сделал кардиограмму, после чего сказал, мол, сердце здорово, а проблема в том, что одно легкое вообще не работает: видимо, в нем скопилась жидкость. И направил в больницу, в терапевтическое отделение. Там догадки врача подтвердили. За один раз откачали больше трех литров жидкости. Проводившая манипуляцию доктор строго сказала: «Как можно было себя настолько запустить? Такое количество жидкости собирается не меньше чем за месяц!» Но я ведь все время общался с врачами! А проблемы с сердцем начались лишь за два дня до того, как пришлось вызывать «скорую»… Поначалу мне не поверили. Но когда через несколько дней все повторилось и в легких опять оказалось больше трех литров жидкости, доктор взяла свои слова обратно и даже извинилась. Все врачи разводили руками. Мне установили дренаж, чтобы жидкость из легких вытекала сама. Я наблюдал, как она заполняет пластиковую бутылку. Жидкость была похожа на молоко, без запаха, имела кремовый оттенок.
— И врачи не знали, что это?
— К сожалению, нет. Меня не предупредили, что в такой ситуации нужна строгая диета, исключающая жиры. Я же старался хорошо питаться и пить поменьше воды. Это было неправильно, о чем узнал, приехав на консультацию в киевский Институт фтизиатрии и пульмонологии. Лечащий врач сразу сказал, что так выглядит лимфа. И меня начали готовить к операции.
— Вмешательство мы выполнили щадящим методом — через три прокола около одного сантиметра в диаметре, — рассказывает хирург Николай Опанасенко. — Когда ввели видеокамеру и осветили операционное поле, поразились: легкие не были похожи на легкие. Обычно они мягкие, напоминают губку, а здесь — жесткие, с кальциевыми вкраплениями. Удивительно, что пациент дышит практически нормально. В литературе приходилось читать о таких повреждениях. Они очень редкие. Будем надеяться, что у Владимира Дмитриевича процесс затормозится, течение болезни будет медленным. Но наблюдаться у врачей ему придется регулярно.
— И все же основная проблема была связана с разорвавшимся лимфатическим сосудом?
— Да. Потеря одного литра лимфы в сутки уже является прямым показанием к операции. Ведь с ней из организма уходят жизненно важные белки, жиры, калий, электролиты. А ежедневная потеря трех литров — угроза для жизни.
— В таких случаях человеку нужна особая диета?
— Это необходимое условие. В ответ на употребление жирной пищи вырабатывается особенно много лимфы. Чтобы сократить ее «производство», и нужна диета. Важно исключить жирное мясо (свинину), сливочное масло, орехи, семечки. Разрешены каши (овсяная, гречневая), молочные продукты с нулевой жирностью, сухари, сухофрукты, вода. В то же время надо было искать причину, из-за чего лимфа вытекала. Поначалу мы предполагали, что у пациента может быть раковый плеврит. Однако анализ показал, что онкоклеток нет. Тромбоза вен тоже не оказалось. Значит, виной всему была какая-то травма. Место разрыва надо найти. А вокруг — ткани легкого, кровеносные сосуды. Искать место разрыва лимфатического протока — как идти по минному полю без карты. Боишься сделать неосторожное движение.
— Вам раньше приходилось выполнять подобные операции?
— Да. Недавно был пациент, у которого развилось осложнение после операции, выполненной нейрохирургами на позвоночнике. Человеку заменили изъеденный опухолью позвонок, но при этом был поврежден лимфатический сосуд. Коллеги понадеялись, что лимфа прекратит вытекать без дополнительного вмешательства, а когда поняли, что этого не случится, перевели пациента к нам. Его удалось спасти, но могу сказать, что это чудесное спасение. Он был уже в очень тяжелом состоянии.
Мы действительно часто сталкиваемся с пациентами, у которых есть сложная легочная патология — плеврит, увеличенные внутригрудные лимфатические узлы, образования в легких и средостении, легочная диссеминация и так далее. В районных и областных больницах не всегда удается установить точный диагноз, а мы, используя малоинвазивные методы, делаем это уже 11 лет. Наше отделение торакальной хирургии и инвазивных методов диагностики было создано в 2006 году по инициативе директора института, академика НАМН Украины профессора Юрия Ивановича Фещенко. Ежегодно мы проводим 200—250 щадящих операций, в том числе диагностических, помогающих выяснить причину недуга и правильно выбрать методы лечения.
— За здравие всех спасавших меня врачей — хирургов, анестезиологов — я до конца жизни буду ставить в церкви свечи, — говорит Владимир Ильченко. — Благодарен своим однокурсникам, сыну. А еще из собственного опыта могу сказать: если возникло подозрение в том, что врачи не знают, что с вами делать, ищите других, более профессиональных. Они есть.
Фото автора
4057Читайте нас у Facebook
