«Постираете и вся инфекция сойдет», — сказала санитарка, возвращая белье, на котором умер от коронавируса мой сын»
«Антибиотики Юре не помогали, было впечатление, что ему воду колют»
Первые симптомы заболевания у 36-летнего водителя Бригадировского сельсовета Юрия Ефименко появились во вторник, 6 октября: с утра поднялась температура до 38. Он выпил жаропонижающее и отправился на работу. На следующий день ситуация повторилась. В четверг мужчина обратился к сельскому фельдшеру. Та послушала легкие — они были чистые. Предположила, что это банальная остро-респираторная вирусная инфекция.
Юрий хоть и был крепким на вид мужчиной с ростом 1 метр 82 сантиметра, но часто подхватывал простуду. Посоветовавшись с фельдшером, купил жаропонижающих таблеток и антибиотик. Супруга Иванка начала делать ему инъекции дважды в день, он сбивал температуру пилюлями, но облегчения не наступало. «Такое впечатление, что ты колешь мне воду», — удивлялся Юрий. На фоне лечения температура продолжала держаться выше 39 градусов.
11 октября, в субботу, семейство решило вызвать скорую. «На такие случаи мы не выезжаем, обращайтесь к семейному врачу», — ответил диспетчер.
— Но наш семейный врач все время сбрасывал вызов, поэтому Юра, сев в машину, поехал в Козельщину, в Центр первичной медико-санитарной помощи, — рассказывает Валентина Алексеевна. — Я поехала вместе с ним. Когда семейный врач все же откликнулся, сказал, что принять нас не может и посоветовал обратиться в приемное отделение. Там измерили температуру. Она оказалась 38,4. Но анализы мочи и крови были хорошими, не указывали на какой-либо воспалительный процесс в организме. В общем, это нас как-то успокоило. О коронавирусе мы даже не думали.
Читайте также: «Психика не справлялась с последствиями ковида: пытаясь восстановить обоняние, я надышалась ацетоном до умопомрачения»
В понедельник Юрий Ефименко, взяв у фельдшера направление на флюорографию грудной клетки, снова поехал в Козельщину — искать дальше причину недомогания, ведь состояние его здоровья ухудшалось, хотя ни кашля, ни насморка, как обычно бывает при ОРВИ, не наблюдалось. Сделал рентген, но ждать результатов два часа у него не было сил. Без снимка вернулся к семейному врачу на прием. Тот сказал, что рентген ему и не нужен. Поставил диагноз «бронхит» и направил на компьютерную томографию. Дескать, сейчас причин для госпитализации нет, а после результата КТ будет искать вариант лечения.
— Через несколько часов мы вернулись к семейному врачу уже с описанием рентген-снимка, но его на месте уже не было, поэтому я обратилась на горячую линию областного департамента здравоохранения, — восстанавливает в памяти недавние события мама умершего. — Возможно, мы действовали неправильно. Может, надо было срочно ехать к частному доктору, платить деньги за прием, чтобы он назначил всестороннее обследование… Позже я слышала от одной женщины, что они именно так спасли свою престарелую маму. Но мы тогда были словно в каком-то ступоре. В общем, после моего звонка в область Юру приняла главный врач Центра первичной медико-санитарной помощи. На снимке она увидела не бронхит, а правостороннюю пневмонию. Предложила заменить антибиотик на другой, аналогичный тому, что Юре уже кололи, и принимать противовоспалительные таблетки. Успокоила сына: «Вы не переживайте, вы молодой, выкарабкаетесь». Почему она не забила тревогу и не назначила интенсивную терапию? Но я не медик, не могу квалифицировать действия руководителя лечебного учреждения. Кстати, когда рентген-снимок затребовали из инфекционки, мы с мужем едва разыскали его в том центре семейной медицины — заведующая положила снимок на шкаф и забыла о нем. Да что там снимок? Врачи первичного звена ни разу не позвонили и не поинтересовались самочувствием сына.
На следующий день — это была среда — по направлению заведующей центра семейной медицины к Юрию Ефименко приехала домой мобильная бригада для забора анализов на COVID-19. Результат оказался положительным, но о нем он узнал, уже находясь в Кременчугской инфекционной больнице.
Читайте также: «Зачем вы сюда приехали? У нас нет мест»: истории тяжелых пациентов, которых больницы отказывались принимать
А на КТ была очередь. Юрий с не проходящей высокой температурой смог попасть на обследование только 14 октября, после обеда. Домой, по словам матери, вернулся «никакой». Жаловался на боли в ногах и на «огонь» в груди, едва мог передвигаться. На этот раз экстренная медицинская помощь ему таки была оказана. Врач измерил сатурацию — 70! Это критический показатель, указывающий на серьезные проблемы с легкими. Наконец-то медики нашли основания для госпитализации Юрия Ефименко… За двое с половиной суток до смерти!
«Врач отправила нас покупать дорогие лекарства с рук»
Пребывание молодого мужчины в Кременчугской инфекционной больнице оказалось тяжелым испытанием для него и для его родственников. Под вечер, после капельницы, ему вроде стало легче, даже появился аппетит, который в последнее время отсутствовал. Близкие после такой новости вздохнули с облегчением. Однако утро пятницы оказалось не столь радужным.
— «Юре очень плохо. Он позвонил мне и попрощался!» — забежала к нам с мужем невестка в слезах, — тяжело выдыхает Валентина Алексеевна. — Оказалось, ночью сын стал задыхаться, и его подключили к аппарату искусственного дыхания. Мы быстро собрались — и в Кременчуг. А у Юры паническая атака: на его глазах умер сосед по койке. Он говорил, что два часа звал кого-нибудь из медперсонала зайти к ним в палату, но никого не было. Потом заведующая отделением сообщила ему о подтвержденном коронавирусе и сказала: «Если ты хочешь выйти отсюда живым, пусть родные покупают «Актемру». «Но это очень дорогой препарат, нужно 37 тысяч гривен», — Юра чувствовал себя неловко за то, что вынужден просить такие большие деньги. «Сынок, лишь бы помогло, о деньгах не думай», — успокоила я его.
«Он не терял ни вкуса, ни нюха, и ни у кого из нашей семьи не подтвердили коронавирус»
Родителей предупредили, что в аптеках города нужного лекарства нет. Но Валентине Алексеевне готовы были помочь ее ученики. Откликнулись живущие в Киеве, Сумах, Львове, Днепре… Руслан, старший брат Юрия, собрался уже ехать в Днепр, куда было ближе всего. Но тут звонок от заведующей отделением: «Можно купить в Кременчуге. Записывайте номер телефона и адрес».
— Мы с трудом разыскали дом, в котором жила продавец «Актемры», — продолжает моя собеседница. — Молодая девушка вынесла вожделенный препарат, правда, без контейнеров, поддерживающих температурный режим, и назвала сумму: 39 тысяч 900 гривен. «Не волнуйтесь, тут все в порядке. Мы работаем через киевскую аптеку», — ответила мне на вопрос, можно ли получить у нее квитанцию об оплате. Понимаете, как люди наживаются на больных? Какие навары имеют! Ясно, что она с нас взяла больше. Но Юра не справился с болезнью, и у нее хватило совести добровольно вернуть нам 2 тысячи 200 гривен, которые должна была поделить, видимо, с врачом и еще, может быть, с кем-то. Бог им судья. Мы бы еще столько заплатили, только бы сын остался жив…
Читайте также: «Мы знали, что COVID-19 — это страшно. Но даже не представляли, что настолько»
Уже через три часа после поставленной задачи найти нужное лекарство мама передала его в инфекционку. Юра так обрадовался! Родители еще домой не доехали, как он сообщил, что ему сделали первый укол. Остальные три должны были ввести по очереди через двадцать минут. Использовали для него всю дозу или нет, неизвестно. Но в 5 часов утра 17 октября Иванке позвонили из больницы и сообщили, что ее муж умер.
— Что случилось? Почему?! — не перестает задавать себе вопросы убитая горем мать. — Мы же так надеялись на тот препарат! Возможно, кому-то он и помогает, но моему сыну не помог. И наш случай не единственный в Украине. Может быть, Минздраву следует выяснить, как на самом деле действует это лекарство при коронавирусе?
В свидетельстве о смерти Юрия написано, что к такому печальному исходу привели кислородная недостаточность, вирусная пневмония и коронавирус. Хотя мы сомневаемся, что у сына была коронавирусная инфекция. Ведь он не терял ни вкуса, ни нюха и ни у кого из нашей семьи (это семь человек), ни у кого из его сотрудников (еще 8 человек) анализы не подтвердили заболевания. Мне кажется, у сына было обычное воспаление легких.
Валентина Ефименко приводит факты, которые сеют в ее душе сомнения в том, что Юрий имел COVID-19.
— Когда мы забирали Юрино тело в закрытом гробу и в целлофановом мешке из морга, и я рассказывала стоящим там людям об истории с «Актемрой», народ возмущался: «Ваш сын не ковидный. На нем просто «бабки отмыли». Может, и отмыли? И личные вещи нас попросили забрать из больницы, хотя их должны были бы утилизировать. Санитарка вынесла не только Юрину одежду, но даже постель, на которой он умирал. На мой вопрос, что мне с этим делать, сказала: «Постираете, и вся инфекция сойдет. Ничего страшного».
.jpg "Валентина Алексеевна: «Мне было бы легче переживать трагедию, если бы врачи извинились и сказали: «Мы делали все возможное…»")
Кроме того, мать умершего долго добивалась, чтобы к ним приехала бригада из Козельщины и взяла анализы как у контактных лиц. Потом долго искали результаты. Все взрослые по собственной инициативе сделали компьютерную томографию, заплатив за это приличные деньги. Честно две недели просидели на самоизоляции. А вот дезинфекцию дома и подворья им так и не провели.
— У нас сложилось впечатление, что мы никому не были интересны и что никто в стране не борется с распространением смертельно опасного вируса, — говорит Валентина Ефименко. — Или же действительно болезнь сына не была связана с COVID-19, коль медработники так беспечно себя вели?
Услышать комментарии врачей по поводу этой неоднозначной истории не удалось — одни отбивались, как только слышали, что с ними хочет пообщаться корреспондент, личные номера телефонов других в больницах не дают. Хотя, скорее всего, результат был бы тот же.
Единственное, что сейчас не вызывает сомнений, так это то, что активное вещество тоцилизумаб (которое является основой иммунодепрессивного препарата «Актемра», используемого для лечения тяжелых форм ревматоидного артрита), рекомендовано протоколом Министерства здравоохранения для лечения COVID-19. Его применяют при угрозе тяжелого течения и быстрого прогрессирования болезни с целью предупреждения дальнейшего фиброза легких. Следовательно, при подтвержденном диагнозе COVID-19 (а у Юрия Ефименко он был подтвержден) препарат на основе тоцилизумаба должен выдаваться нуждающимся бесплатно, так как на его закупку выделяются деньги из государственного бюджета. Можно предположить, что в кременчугской опорной больнице для лечения пациентов с COVID-19 по каким-то причинам (объективным или субъективным) на тот момент «Актемры» не было. И родных отправили покупать его с рук с указанием точного адреса. По крайней мере, здесь усматривается коррупционная составляющая. Не берем во внимание то, что международные исследования не доказали эффективности упомянутого препарата против коронавируса.
— Нам с мужем до сих пор звонят знакомые, и каждый советует крепиться. А как? Никто не даст рецепт, — душат слезы Валентину Алексеевну. — Никто не может вернуть нам сына, молодой вдове — мужа, двум деткам — отца. Плачу, глядя на Стасика (ему 13 лет) и на семилетнюю Вику, оставшихся полусиротами. Мы сказали внучке, что папа теперь на небесах. И вот недавно невестка купила ей курточку. Она надела обновку, повертелась перед его фотографией на столе, а потом подошла к окну — чтобы отец увидел ее с небес…
Читайте также: «При коронавирусе легкие начинают уничтожать сами себя», — львовский врач-патологоанатом
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали, какими показателями должны руководствоваться врачи скорой помощи, принимая решение о госпитализации пациентов с коронавирусом.
6606Читайте нас у Facebook
