Михаил моргулис: «прочитав мое письмо, хиллари клинтон заплакала»
В свой недавний приезд в Киев известный американский писатель, богослов и политолог побывал в редакции «ФАКТОВ» и пообщался с главным редактором Александром Швецом
Писатель, богослов и политолог Михаил Моргулис хорошо известен в Америке, где он живет уже более сорока лет. Бывший киевлянин сейчас считает себя полноценным американцем, хотя с тревогой и любовью следит за всем, что происходит в странах СНГ. Да и друзей у него здесь немало. Благодаря своему проекту «Духовная дипломатия» Михаил дружен с первыми лицами многих стран, был близко знаком с Александром Сол-женициным, Виктором Некрасовым, Александром Менем. Говорят, на трагически погибшего священника Моргулис похож как две капли воды.
В недавний свой приезд в Киев Михаил Моргулис побывал и в редакции газеты «ФАКТЫ», где встречался с главным редактором Александром Швецом. Беседа за чашкой чая об интересных людях и памятных встречах периодически прерывалась откровениями Михаила Моргулиса, который будто чувствовал все то, что творится в душах собеседников…
Таисия БАХАРЕВА
«ФАКТЫ»
«В сенате США одновременно молятся католики, протестанты, евреи»
- У меня есть своя телевизионная программа, — рассказывает Михаил Моргулис. — Она транслируется на 200 стран мира на восьми языках. Так сказать, международный проект. Мы стараемся приглашать интересных людей: американцев, русских, украинцев. Недавно с удовольствием пообщался с бывшим украинским президентом Леонидом Кравчуком. Перед этим в Москве мне удалось поговорить с Владимиром Жириновским. Неплохая беседа получилась с Анатолием Карповым и Славой Полуниным. С Хиллари Клинтон у нас старая дружба…
- Еще со времен президентства ее супруга?
- Да. Мы подружились с Хиллари, когда она была женой президента. Газеты обливали ее грязью, придумывая все, что угодно. Тогда я написал ей письмо, которое передал мой друг — сенатор Марк Хэтфилд. Кстати, именно он первым начал проводить молитвы в сенате.
- В каком году в американском сенате был введен этот ритуал?
- В 1980-м. Тогда над Марком смеялись. Во время первой молитвы из 450 человек присутствовали восемь. А сейчас приходят все. Вместе сидят католики, протестанты, евреи и молятся одному Богу.
- Вы не говорили с украинскими политиками о том, что это достаточно интересный опыт?
- Я встречался с господином Ющенко лет восемь назад, когда он был президентом Национального банка. Его очень заинтересовал этот факт. Кстати, я знаком и с его супругой Катериной. После трагедии в Чернобыле она помогла нам найти контейнеры для перевозки гуманитарной помощи в Украину. Тогда Катя еще работала в Вашингтоне, в госдепартаменте.
- И все-таки вернемся к супруге президента Америки. Какое впечатление произвела на вас Хиллари Клинтон?
- Марк передал ей мое письмо, в котором я предложил Хиллари две недели не читать газет, не смотреть телевизор, не общаться с друзьями и как можно меньше — с мужем. Говорить только с дочкой Челси. В то время Хиллари была на грани нервного срыва. Марк рассказывал, что она прочитала письмо в коридоре Белого Дома и заплакала. Говорит: «Сенатор Хэтфилд, в какое время мы живем? Всего один человек на всю страну поддержал меня… »
- Она прислушалась к вашему совету?
- Насколько я знаю, да. Позже Хиллари написала мне милое письмо, где говорила, что я очень помог ей в нелегкий для нее период жизни. Она благодарила и предлагала свою поддержку. И один раз Хиллари мне помогла… Я хотел получить благословение от матери Терезы и был приглашен на молитвенный завтрак с президентом, который проходит ежегодно в феврале. Помню, президент, Хиллари, мать Тереза сидели как будто на подиуме, а мой столик был пятым, совсем недалеко от них. Мать Тереза вышла на трибуну. Она очень маленькая, из-за постамента ее не было видно. Тогда под ноги выступающей положили какие-то книги — и показалась ее голова. Мать Тереза кричала: «Если ваши жены решили делать аборт, запретите им это. Отдайте ваших детей мне. Бог даст мне деньги, чтобы вырастить их счастливыми!» Все зааплодировали. Хотя в тот период сенатом был поддержан законопроект о разрешении абортов, и Билл Клинтон его подписал… Все аплодируют, а он не знает, что делать. И вдруг Хиллари со всей силы как ударит его локтем в бок, чтобы он поддержал речь матери Терезы. Президент словно ожил и тоже захлопал.
«Любить Бога гораздо легче, чем любить человека»
- Вам удалось познакомиться лично с матерью Терезой?
- Благодаря госпоже Клинтон я секунд 50 поговорил с матерью Терезой. Она сказала: «Ты будешь служить Богу, не бойся ни одного человека в мире, бойся только Его. Никогда не говори ему «нет». И благословила меня… Хиллари оказала мне огромную услугу. Я до сих пор чувствую это благословение.
- Вас тяжело чем-то удивить?
- Меня ничто не удивляет. Человек впитал в себя все грехи мира. Это для меня нормально. Нет ни одного праведного. Я не видел людей, у которых бы вместо рук росли крылья.
- Может, мы просто не видим эти крылья?
- У Андрея Дмитриевича Сахарова, мне кажется, они начинали расти.
- В чем это проявлялось?
- В какой-то период жизни у него отсутствовало раздражение по отношению к людям. Даже к врагам своим. Его жена, Елена Бонер, декларировала, что она верующий человек, но в ней жило раздражение. А он говорил: «Я атеист, Майкл». Я думал: что же это за атеист, который не совершил ни одного антихристианского поступка? Потом понял: есть люди, в которых интуитивно отражается Христос. Просто он сам не знал этого. Вера поселилась в нем, как птица, которая ищет удобное место для будущих птенцов.
- Вы много беседовали с Андреем Дмитриевичем?
- Увы, нет. Но были беседы, касающиеся духовных вопросов. В какой-то момент Сахаров перестал жить во времени суеты. Ушел внутрь. Никакие вопли, угрозы его не касались. Он стал праведником.
- Может, так он пытался искупить грех за создание водородной бомбы?
- Я ему не задал этот вопрос, но почувствовал, что он каким-то образом, конечно, несет на себе груз ответственности перед миром.
- Вам удается разглядеть то, что человек пытается скрыть?
- Я ощущаю не разумом, а каким-то внутренним духовным механизмом. Мы же все в масках. Вот я встречался с Александром Лукашенко в Минске. Мы долго разговаривали, он вспоминал о детстве, о том, как его крестили. Кстати, Лукашенко довольно хорошо знает историю, культуру. Правда, выражает это плохо. Но у него яркий харизматический характер. Помню, он привел меня на совещание совета министров и провозгласил: «Мужики, кончайте воровать! Майкл сказал, и я подтверждаю: на тот свет, кроме домашних тапочек, ничего с собой не возьмешь»… А вот Владимир Жириновский мне довольно искренне рассказывал…
- Он бывает искренним?!
- Думаю, очень редко. Но не может же человек всегда оставаться неискренним!
- На людях — может.
- Есть актеры в театре, кино, политике. Просто я сказал Жириновскому, что, скорее всего, наша встреча больше не повторится, и он был откровенен.
- И вы поверили?
- Хорошо относиться и верить — разные вещи. Человек родился во грехе, в нем живет и не может быть совершенен. Знаете, любить Бога гораздо легче, чем любить человека.
- Вы абсолютно правы.
- Был такой знаменитый святой у евреев — рабби Шимон. В Умани похоронены его предки, родоначальники знаменитого рода. Большинство из них переехали в Америку. Это очень мощная и богатая группа в иудаизме. Он мне показался святым. Мы провели в беседе около часа, и у меня возникло ощущение, что в нем… свет! Ему тогда исполнилось 75 лет. Он ТАК смотрел на меня, что я понял: таким глазам лгать не стоит, просто нет смысла…
«За все в этой жизни нужно платить»
- В Украине вы часто бываете?
- Раз в полтора-два года. Я родился в Киеве, а уехал отсюда 45 лет назад. Мой отец был дипломатом. Конечно, приживаться в смысле культуры в Америке непросто, но у меня были гениальные учителя. Я был дружен с Виктором Некрасовым, тоже бывшим киевлянином. Мы познакомились в Париже. Он, как и Сахаров, совершал изумительные, по христианским меркам, поступки по отношению к людям. При этом не был верующим. Когда Виктору было 70 лет, мы с его пасынком написали смешное исследование: «Алкоголизм в творчестве Некрасова». Он отнесся к нему с легкой иронией и даже написал вступление.
- Не обиделся?
- Ну что вы! К тому же Некрасов до конца своих дней оставался молодым. А его доброта к людям давала ощущение счастья.
- Зачем тогда он примешивал к нему алкоголь?
- Офицер, понимаете ли!
- Вы, бывало, с ним тоже выпивали?
- Нечасто. Помню, мы сидели как-то на пустом стадионе в американском штате Вермонт. Виктор спрашивает: «Что, выпьем? А давай казацкую?» Нашли в магазине поблизости бутылку, на которой английскими буквами написано: «Казацкая». Купили ее, один большой соленый огурец и острое мясо. Виктор не любил рестораны, предпочитал посидеть по-простецки. Он обладал, по-моему, даром предвидения. В одном из писем ко мне написал: «Может быть, я и мудак (он любил вставить острое словцо), но вот увидишь, очень скоро у них что-то случится, изменится. Вот увидишь… »
- Много было с ним выпито?
- Достаточно. Он привык на войне выпивать, у него была любимая присказка: «Тут без ста грамм не разобраться»…
- Сейчас, бывая в Киеве, вспоминаете о нем?
- Часто. Особенно, когда иду по Пассажу. Если бы он ожил, я бы подумал, что все было не напрасно…
- И все-таки поговорим немного о бренном. Например, о ваших предпочтениях в еде.
- Я как апостол Павел, говоривший: «И в роскоши, и в бедноте мне хорошо». Я люблю корейскую еду, острую. Кстати, в Корее практически нет раковых заболеваний. Конечно, не откажусь от украинской кухни. У меня была тетя по украинской линии со смешной фамилией Голопупенко. Она жила в селе Халепье, и когда я маленьким приезжал туда, варила борщ с толченым желтым салом. После этого я ел много борщей, но никогда больше не слышал запаха того, тетиного. Знаете, за все в этой жизни надо платить. И за любовь тоже.
- А как вы платите за любовь?
- Жизнью и… уступками.
- Вы тратите много энергии, общаясь с огромным количеством народа во время службы. Как восстанавливаетесь?
- Молитвой и постом.
410Читайте нас у Facebook
