Испугавшись, что придется отвечать, 35-летний бельгиец спрятал избитую жену-украинку у своей подруги, а затем, накачав лекарствами, тайно переправил ее к родителям в кривой рог
В сентябре нынешнего года сразу несколько радиостанций рассказали о судьбе жительницы Кривого Рога Кати Вольской, вышедшей замуж за иностранного гражданина, который превратил жизнь супруги в сущий ад. Семейная драма стала достоянием общественности после того, как мать молодой женщины обратилась в правозащитные организации и общественные фонды с просьбой спасти ее дочь от унижений и побоев новоиспеченного супруга. Чтобы узнать подробности этой истории, корреспондент «ФАКТОВ» отправилась в Кривой Рог, где живут родители Кати.
Узнав, что свадьба затягивается, жених на нервной почве покрылся сыпью
-- Катя познакомилась с Люком в Бельгии, куда уехала работать, -- рассказала «ФАКТАМ» мама Кати Анна Тимофеевна (по просьбе родных имена изменены. -- Авт. ). -- Дочка хотела заработать денег, чтобы вернуться в Украину и открыть свое дело. Два года она работала в семье одной старушки сиделкой и поварихой. Умудрялась что-то экономить, высылала домой деньги и подарки для ребенка (у Кати есть сын от первого брака. -- Авт. ), да еще и путешествовала. Вскоре Катя познакомилась с Люком.
Чтобы не сглазить, Катя никому не рассказывала о новом приятеле. И только когда возлюбленный попросил ее руки и сердца, привезла его в Кривой Рог знакомить с родней.
-- Я как каждая мать стала приглядываться к будущему зятю, -- вспоминает Анна Тимофеевна. -- И ничего такого, что могло бы меня насторожить, не обнаружила. Люк носил Катюшу на руках. То в щечку поцелует, то за ручку возьмет. Чувствовалось, что это по любви, не наигранно, приятно было смотреть. Я еще подумала: «Господи, это ж какое счастье дочке привалило!» Люк рвался скорее жениться на Катерине, но оформление документов затягивалось. Двойная легализация, бесконечные выяснения со странами: кто он, кто она, по какой причине создается брак, не было ли судимости… Ожидая, пока будут улажены все формальности, Люк даже заболел, покрылся сыпью на нервной почве, так, бедняга, переживал.
В день свадьбы жених был в напряжении. Родители Кати рассказывают, что в очереди в загсе он искусал все пальцы. Волновались и родственники Люка -- его мама и брат Жерар, прилетевшие из Бельгии в Кривой Рог. Поздравляя молодых, Жерар даже всплакнул.
-- Я спросил у него: «Почему ты плачешь, Жерар?» -- вспоминает отец Кати Сергей Сергеевич. -- Он говорит: «Я так рад за Люка!» Дескать, Люк когда-то пережил тяжелую душевную драму. Девушка, с которой он встречался десять лет, еще со школьной скамьи, отказалась выходить за него замуж. «А ваша Катя согласилась за него пойти. Спасибо ей за это!» Помню, еще тогда мне стало как-то неприятно. Теперь я думаю: Жерар знал, что у брата жестокий характер. Поэтому семья и радовалась, что Люка наконец-то удалось «пристроить».
-- Документы, которые предоставила бельгийская сторона, как-то подтверждали, что он нормальный человек?
-- Мэрия города, где проживает Люк, предоставила свидетельство о его благонадежности. Там было указано, что Люк имеет благонадежное поведение, не судим, не привлекался, не штрафовался и так далее. То есть в социальном смысле наш жених был безупречен, и у нас не было оснований беспокоиться.
Услышав женские крики на втором этаже, посетители кабаре вызвали полицию
Люк подружился с пятилетним сыном Кати Мишей и даже изъявил желание его усыновить. Но, улетая на родину мужа, молодая жена решила не тащить за собой ребенка, а посмотреть, как сложится жизнь в чужой стране.
Приехав в небольшой городок неподалеку от Антверпена, Люк и Катя заняли второй этаж арендованного особняка. На первом этаже располагалось небольшое кабаре, владельцем которого был брат Люка. Молодожены решили выкупить кабаре у Жерара и отдали ему первый взнос.
-- Катя тогда внесла все свои деньги, заработанные за два года в Бельгии, -- рассказывает мать. -- Но в кабаре она хозяйничала недолго. Она девочка красивая, и даже ее мимолетное появление в зале как хозяйки производило фурор среди мужчин. Люка это приводило в бешенство. Ревнуя Катюшу, он запретил ей появляться в кабаре. Потом ввел другие ограничения. Отстранил ее от ведения бухгалтерии, перестал брать с собой в банк и на переговоры. Отказался дать деньги на курсы фламандского языка, на котором говорило все население их городка. Дочери необходимо было знать этот язык, ведь на нем составлялись многие документы! А когда дочка сказала, что хочет съездить в Кривой Рог на Новый год повидаться с сыном и родителями, Люк ответил, что на такие «бессмысленные поездки» денег нет.
Свободолюбивая Катя попыталась взбунтоваться, но в ответ получила… удар по голове. Шокированная поведением мужа, она попыталась объяснить, что он «неправильно» себя ведет, ведь ее никто в жизни пальцем никогда не тронул! На что Люк отреагировал своеобразным образом -- посадил супругу под домашний арест на целую неделю.
Утром Люк закрывал Катю в квартире и уходил по своим делам. Выпрыгнуть из окна молодая женщина не могла -- супруг предусмотрительно поставил на окна решетки, мотивируя это заботой о безопасности. Звонить маме не позволяла гордость. В полицию пленница тоже не обращалась, понимая, что муж ей это вряд ли простит. Решив ничего не предпринимать, Катя затаилась, надеясь, что такое рукоприкладство случилось в первый и последний раз.
Но это было только начало. Приняв выжидательную позицию Кати за покорность судьбе, Люк стал избивать жену систематически. Она терпела. Однако однажды, услышав женские крики на втором этаже, кто-то из посетителей кабаре вызвал полицию.
Полицейские зафиксировали побои и отвезли Катю в больничный приют для беженцев в Антверпене, посоветовав женщине домой не возвращаться.
Поняв, что ему грозит тюрьма, Люк созвал всю родню. Родственники и свекровь, приехав в приют к Кате, слезно просили ее не давать хода делу. «Ну прости, Катрин, -- каялся Люк. -- Дурак был, не сдержался. Я не хочу тебя терять. Давай забудем то, что было. Все будет хорошо!»
После избиений Катя слышала «голоса»
-- Он ее привез из приюта домой, -- продолжает рассказ мать Кати, -- уговорил забрать бумаги из полиции. Катюша пошла ему навстречу. Какое-то время зять вел себя тихо, а потом опять начал все сначала. Видимо, во время таких побоев дочка получила черепно-мозговую травму и у нее начались изменения психики. Она начала слышать «голоса» -- мой голос, голос Мишеньки, голоса других людей. Ей казалось, что я в Бельгии, хожу под их окнами во дворе. Тогда она набирала мой криворожский номер и спрашивала: «Мама, где ты? Почему же ты ко мне не зашла?»
Сначала я думала, что она шутит. А потом поняла: с Катей что-то не так. Говорю: «Дочка, что с тобой, тебе плохо?» -- «Да, мама, плохо». -- «Возвращайся домой». -- «Не могу, он меня бьет, не отпускает». -- «Не может быть!» -- говорю. -- «Может, мама, может. Он меня побьет, я теряю сознание, а он «скорую» боится вызвать. Прихожу в себя, он мне дает таблетки, чтобы я голоса не слышала, и болеутоляющее, чтобы боль прошла». У меня мороз по коже пошел. Думаю: точно колет Кате наркотики, чтобы она тихо сидела, не жаловалась никому. Я ей говорю по телефону: «Катюша, какое ж это болеутоляющее! Ты понимаешь, что он тебе дает?!» Она: «Мама, помоги мне! Забери меня отсюда!»
Анна Тимофеевна начала метаться, не зная, что предпринять. Загранпаспорта у нее не было, визы тоже, да и денег, чтобы добраться до Бельгии, взять было негде. С тех пор как Катя вышла замуж и финансами стал управлять Люк, дочь не смогла выслать домой ни копейки.
-- Я позвонила в Бельгию украинскому консулу Евгению Семашко: «Миленький, помогите, дочь умирает, ее держат взаперти!», -- вспоминает мать. -- Он сказал, что свяжется с бургомистром того города, где живет дочь. Через неделю, когда я ему перезвонила, Семашко ответил, что бургомистр обещал направить в их дом полицию.
Больше я не имела возможности позвонить, боялась, что просто не смогу оплатить международные переговоры. Судя по дальнейшим событиям, действия разворачивались так. Когда полицейские постучали в дом, Люк им, по всей вероятности, не открыл. Ведь тогда ему пришлось бы объяснять, откуда у Кати побои. Он спрятал жену в квартире своей подруги. Через два дня дочка нам позвонила в Кривой Рог: «Папа, меня Люк спрятал у какой-то девочки!». Муж кричит: «Дочка, ты знаешь, у кого ты находишься? Скажи адрес!» -- «Я ее впервые вижу… » -- и пошли короткие гудки.
В те дни кто-то посоветовал нам обратиться к Уполномоченному по правам человека, и мы срочно отправили письмо Нине Карпачевой (обращение матери было рассмотрено и передано по назначению в Департамент консульской службы МИД Украины. -- Авт. ). Через несколько дней мне удалось дозвониться до дома дочери. Трубку взял Люк. И так издевательски: «Мама, у тебя какая-то проблема?» Говорю: «Отпусти дочь! Я тебя посажу за дытыну свою!» Он отвечает: «Хорошо, мама, я верну тебе твою дытыну!»
Когда Катя приехала домой, она весила всего 40 килограммов
Родители стали ждать дочь. Но время шло, а Кати все не было. Понимая, что семейные конфликты -- вещь достаточно сложная и деликатная, консул Украины в Бельгии Евгений Семашко попытался разрешить проблему мирным путем. Он связался с украинской диаспорой в Бельгии, которая направила на переговоры с Люком представителя общественной организации по защите прав женщин. Проштрафившийся муж признавал, что неправильно себя ведет, обещал отпустить жену в Украину, но разговаривать с Катей не давал, говоря, что ее нет дома.
-- Увидев, что дело получило общественный резонанс, Люк постарался поскорее избавиться от нашей дочери, -- высказывает свое предположение отец Кати. -- Ведь Катюша была ходячей иллюстраций его «художеств». Тайком, чтобы никто не видел, Люк посадил Катю на частный микроавтобус, который шел до Киева через Германию и Польшу, напичкал ее каким-то лекарствами, чтобы она лишнего не болтала. Она не помнит, как и доехала до Кривого Рога. Взяла частника, приехала в дом и… подъезд найти не может.
Я как раз шел с рынка. Вижу, доця выходит из машины, вся от ветра шатается, смотрит на меня и так удивленно, будто не узнает: «Папа… » Я: «Тихо-тихо, пойдем дочка в дом», а у самого мороз по коже от ее вида. Личико, как у старушки, ручки, как ниточки, в сумке конфетки и машинки какие-то напиханы для ребенка. Довожу ее домой, Мишаня бежит ей навстречу: «Мама приехала!». А она на ребенка ноль внимания и на кухню: «Папа, кушать!».
-- Когда я прилетела с работы и увидела Катюшу, не могла ее узнать! -- вспоминает мать. -- Она весила всего 40 килограммов, глаза безжизненные, на ногах синяки, ручка сломанная висит. Мы повезли ее к хирургу, сделали рентгеновский снимок. Врач определил, что перелом свежий, недельной давности. И произошел не от падения, как говорила нам Катя, а от прямого удара тяжелым предметом. Дочка потом призналась, что Люк бил ее железным прутом, а она закрывалась рукой.
Мы сфотографировали Катю -- худенькую, побитую, чтобы были доказательства телесных повреждений. И стали ее лечить. Показали нескольким специалистам, отвезли отдохнуть на море. За месяц Катя поправилась на двенадцать килограммов, пришла в себя, стала проявлять интерес к ребенку. А то была так измучена, что только спала и ела.
-- О Люке она не вспоминала?
-- Нет. Но по тому, как она вздрагивала от каждого телефонного звонка, по ее грустным глазам, было видно, что она ждет его. «Дочка, -- говорю, -- не думай о нем. -- Ты молодая, сильная. Начни все сначала здесь, дома». Мы надеялись, что она постепенно забудет о Люке, как вдруг он позвонил в Кривой Рог. Трубку взял отец. «Папа, Катрин гоу в Украина?» Муж был очень зол на него: «Нет ее тут, нет!» Тогда Люк позвонил мне на работу, и я без задней мысли сказала: «Да, Катя приехала».
Что тут началось! Он начал названивать, плакать: «Катрин, прости меня! Я люблю тебя!» И так звонки целыми днями. Смотрим, Катюша стала оживать. Я не знаю, что он там еще говорил, но только она стала собираться: «Я буду ехать!». «Катя, золотко, зачем тебе опять с ним связываться?» Она глаза прячет: «Да при чем тут он? Мне нужно решить вопросы с бизнесом, ведь я вложила свои деньги в кабаре, забрать свое золото, вещи. Я поеду и сразу приеду».
-- И вы ее не смогли остановить?
-- В те минуты ее никто не смог бы остановить! Ни мы с отцом, ни Мишенька, который плакал навзрыд: «Мамочка, не едь!»
Катя позвонила из Бельгии, что добралась нормально, Люк ее встретил. Потом звонки прекратились. Анна Тимофеевна попыталась связаться с дочерью. По односложным ответам и тусклому голосу поняла, что разговор слушает зять. «Катя, ты только говори «да» или «нет», а я пойму, -- попросила мать. «Я у нее спросила: «Тебе плохо там?» -- «Да». -- «Ты можешь приехать?» -- «Не могу» -- «Я подключаю людей. Надо это делать?» -- «Да». -- «Ты хочешь домой?» -- «Да». Дальше связь прервалась…
Вот уже две недели в доме Люка и Кати молчит телефон и отключены мобильники. Делом Кати Вольской занимается МИД Украины. Пока неизвестно, подтвердила ли и захочет ли подтвердить Катя в разговоре с официальными органами информацию, предоставленную ее родителями. Между тем Сергей Сергеевич и Анна Тимофеевна настроены весьма решительно. По возвращении дочери в Украину они намерены начать судебный процесс против Люка.
Читайте нас у Facebook
