Первый в украине человек с пересаженным сердцем 45-летний владимир масалов: «внучку лену, она весит 17 килограммов, поднимаю на руки, хоть жена и кричит»
«Поднимаю на руки внучку, она весит 17 килограммов. Жена, правда, ругается»
Больное сердце 45-летнему Владимира Масалову в Запорожском межрегиональном центре трансплантации заменили донорским 28 января. Когда я общался с Владимиром в конце марта, он был еще слаб, из-за подскочившего давления пришлось даже прервать разговор. Спустя три месяца мы встретились в той же больничной палате, но выглядел Володя совершенно иначе: посвежевший, жизнерадостный, в голубых глазах живой блеск. В центр он приехал за лекарствами и на очередное обследование.
-- Владимир, ваш цветущий вид говорит сам за себя. Как восстанавливали здоровье после выписки из больницы?
-- Почти весь апрель провел в санатории «Великий Луг» под Запорожьем, где прошел курс реабилитации. Давал себе небольшую нагрузку: гулял по парку, поднимался на горочку и шел около километра в село Владимировское, там живет мой брат Петр. К обеду возвращался. В конце апреля Петя отвез меня машиной домой (село Матвеевка в 80-ти километрах от Запорожья. -- Авт. ). Дома помогал жене по хозяйству. Пробовал копать, косить, рубить дрова. Могу самостоятельно принести ведро воды. Внучку Лену, она весит 17 килограммов, поднимаю на руки, хоть жена и кричит. Делаю зарядку с гантелями по 5 кг. (Демонстрируя физическую форму, Владимир несколько раз приседает, после чего тяжело дышит. -- Авт. ). Езжу понемногу на машине и велосипеде. Абсолютно никаких болезненных ощущений. Год пройдет, все окончательно станет на свои места.
-- Какие лекарства принимаете?
-- Сандиммун, селлсепт и преднизолон -- они препятствуют отторжению пересаженного органа. Мне их выдают бесплатно раз в месяц в Запорожье и в райцентре Веселое. Проблем нет. Но еще до болезни у меня была гипертония, и сейчас она проявляется. Лекарства от давления покупаю за свои деньги.
-- У вас была первая группа инвалидности…
-- Так и осталась. Дали на три года, потом, наверное, продлят пожизненно. Пенсия 152 гривни.
-- Как вы питаетесь? Есть ли какие-то ограничения в еде?
-- В санатории была диета. А дома, как и раньше, безо всяких ограничений. Стараюсь есть больше фруктов, овощей и молочного. Правда, нужно не переедать, резкое повышение массы тела -- для сердца тоже нагрузка. Сейчас мой вес 71--72 килограмма, а раньше стабильно был 78.
-- А сигареты, спиртное употребляете?
-- Я не курил и до операции. Выпивал, сейчас не пью даже по праздникам, даже в селе с друзьями. Не потому, что врачи запретили, я сам решил. В мои планы это не входит.
-- А как односельчане к вам относятся, вы ж теперь знаменитость?
-- Каждый день кто-то приходит, я ведь вырос в Матвеевке. Обнимают, даже плачут. Удивляются: такая операция, как это возможно? Выпить не предлагают, понимают, что нельзя. А я угощаю, у меня всегда стол был накрыт, друзей всегда полон дом.
-- С родителями донора, как собирались, познакомились?
-- Врачи отсоветовали. Сказали: мы православные, закажи в церкви службу. Наш сельский батюшка ездил в Киев, по просьбе моей жены отслужил панихиду по Анатолию (так звали донора. -- Авт. ) в Киево-Печерской лавре.
-- Какие неудобства в жизни испытываете? Все-таки сердце в груди не ваше…
-- Почти никаких. В общественном транспорте боюсь ездить. Там все открыто, а мне надо беречься от простуды и сквозняков. Пока, правда, серьезно не заболевал, слава Богу… Насморк был. Но это мелочь. Я здоров, полностью адаптировался. У меня на будущее большие планы…
«Не думал, что заболею, мечтал закончить копию «Союза Земли и Воды» Рембрандта»
Во время предыдущей встречи я не успел расспросить Владимира о его «добольничной» жизни. Сейчас поговорили подробно и не спеша. Он, оказывается, мастер на все руки и привык в жизни всего добиваться самостоятельно. С детства хорошо рисовал, пятнадцать лет проработал в селе художником-оформителем: оформлял школы, детские сады. Потом был водителем, завхозом в школе. С помощью братьев построил большой дом, в хозяйстве было 30 гектаров огорода: обрабатывал, собирал урожай. В молодости увлекался охотой, держал нескольких хороших собак. Занимался вычинкой лисьих шкур, шил из них шапки. Затем купил микроавтобус, 10 лет возил в Москву фрукты и овощи, торговал. Считался обеспеченным человеком: «Жигули», земля, трактор, автобус, сын учится в платном вузе. Болезнь лишила Владимира физических сил, вымотала экономически. Пересадка сердца дала надежду на возвращение здоровья, насыщенную плодотворную жизнь.
-- Что в ваших планах на первом месте?
-- Надо зарабатывать деньги, на мою пенсию ведь не проживешь. Землю отдал дочери с зятем, себе оставил один гектар. Думаю открыть пекарню, а при ней магазинчик. Размещу в гараже, помещение под магазин пристрою, у меня уже и чертежи есть (показывает. -- Авт. ). Хлеб к нам завозят, но в селе все-таки 500 дворов. Жена у меня кондитер, сын учится на экономиста. Будет семейное дело. В районной администрации обещают помочь ссудой на оборудование. Попросили подготовить документы и бизнес-план. Вернусь из больницы, вплотную займусь.
-- Но сын ведь учится на дневном отделении?
-- Второй курс закончил, на дальнейшую учебу нет денег. Мы с ним все обсудили, перейдет на заочное и будет мне помогать. Приобретет какой-то опыт управления, а свою фирму можно потом и в селе открыть. Я ведь давно о собственном деле думал, начал строительство еще до болезни. Пришлось передвинуть планы, но я оптимист -- буду продолжать то, что задумал.
-- А как с желанием написать книгу, заняться инваспортом?
-- Помню, говорил об этом. Хорошо, сделал тогда в больнице некоторые наброски. Но я понял, что это непросто, нужен помощник. Писательство -- как мечта. Может, зимой, когда дело наладится, будет больше свободного времени. То же и со спортом, нужно подождать, пока организм окрепнет.
-- А занятия живописью? Ваша жена говорила, у вас осталась незаконченная работа.
-- Я рисовать бросил в 85-м году, незаконченных картин много. Рисовал пейзажи, портреты, особенно любил делать копии известных картин. Не думал, что заболею, мечтал закончить красками копию «Союза Земли и Воды» Рембрандта, портрет Натальи Гончаровой, жены Пушкина. Рисовать тянет, но, опять-таки, чтоб краски купить, деньги нужны.
«Польские медики считают: если орган погибшего человека не использован, значит, не спасена жизнь»
Пробыв в начале мая несколько дней в Матвеевке, Владимир Масалов поехал в Запорожье за лекарствами и задержался в больнице на две недели. Узнав, что пациент жалуется на боли в ноге, медики решили не рисковать: обследовали, поставили капельницы. В июне Масалова снова оставили на несколько дней в больнице.
-- Никаких сюрпризов не произошло, все по плану, -- говорит директор Запорожского центра трансплантации профессор Александр Никоненко, под чьим руководством проходила пересадка сердца. -- По установившейся во всем мире практике через пять месяцев после такой операции необходима госпитализация. Сейчас Масалов лежит на обследовании, к нему подключают датчики, в течение суток записывают электрокардиограмму, изучают работу сердца. Потом составляют дальнейшую программу лечения, проводят серию анализов для определения риска отторжения, корригируют дозировку тех препаратов, которые он должен получать всю жизнь.
-- После успешно проведенной трансплантации сердца вас не засыпали просьбами о пересадке другие больные?
-- Обращений очень много. В Украине ежегодно требуется около 2,5 тысяч таких операций. Но их выполнение невозможно прежде всего потому, что не решен вопрос донорства. Сейчас у нас два человека ждут трансплантации. Масалов, напомню, ждал шесть месяцев.
-- О том, что вы считаете несовершенным Закон «О трансплантации органов и других анатомических материалов человека», мы писали. С тех пор что-то изменилось?
-- Пока нет. В конце мая в Киеве Министерство здравоохранения и представители Евросоюза провели научный семинар по вопросам трансплантации органов в Украине. Ведущие специалисты Германии, Венгрии, Польши, Румынии, Австрии интересовались положением дел в этой области у нас и делились своим опытом. В этих странах трансплантологи имеют такую нагрузку, что не хватает специалистов, способных выполнять эти операции. В Украине наоборот: специалистов много, но они абсолютно не загружены. А ведь уровень развития медицины в стране определяется уровнем развития трансплантологии. Например, в Польше сейчас работают 40 центров трансплантации, за последние три года эта небольшая страна заняла лидирующие позиции в Европе. Мы же, при наших кадровых возможностях, из-за отсутствия законодательной базы тормозим развитие пересадки органов.
-- За счет чего в Польше достигнут такой прорыв?
-- В этой стране принят адаптированный закон о заборе органов, проведена соответствующая работа с населением. Там считается, что если орган погибшего человека не использован, не спасена жизнь другого человека, это потеря национальных ресурсов. В СМИ запрещено печатать материалы, порочащие трансплантацию. А наши издания продолжают печатать. В то же время совещание, о котором я говорил, прошло без внимания прессы.
-- Но есть какие-то перспективы?
-- На днях координационный центр по трансплантации решил еще раз направить обращение в Кабинет министров, Минздрав, Верховную Раду с просьбой изменить формулировку всего-то одной статьи Закона «О трансплантации»: об обязательном согласовании вопроса о заборе органов с родственниками умершего. Это значительно облегчило бы работу хирургов.
… Владимир Масалов надеется уже к осени открыть пекарню. «Я устремлен в будущее, у меня много планов», -- в устах человека, возвращенного к жизни в прямом смысле этого слова, звучит вовсе не пафосно. Договорились через полгода встретиться у него дома в Матвеевке. Прощальное рукопожатие Масалова было по-мужски крепким.
382Читайте нас у Facebook
